love me, mister shroud

Плотный дорогой картон пах маслянистым сандалом и палочками корицы. Прикасаясь к нему пальцами, можно было ощутить неуловимый вельвет и мелкий теснённый рисунок в виде виноградовых лоз. Изысканная работа.   Короб был благородного смольного цвета, вельветовым на ощупь. Небольшой продолговатый, чем-то напоминавший ловко сколоченный гроб или дорогую шкатулку для жемчужных колец. Чернильно-чёрный, с матовым переливом и маленьким, почти незаметным шёлковым бантом. Где-то рядом с лоснящейся узкой лентой читались незаметные мрачно-пурпурные буквы с вензелями — «Fairest City». Чтобы это ещё значило?   В целом, этот маленький внезапный презент был похож на изящный портсигар, в котором приличествовало хранить тонкие женские сигареты с сизым дымом и отвратной вишнёвой отдушкой. Кора поначалу так и думала: что обнаружит внутри пару-тройку ароматных папирос или терпких пахучих сигар. Как ни как, в этой школе всякая «контрабанда», вроде лёгкого алкоголя или курева, считалась вполне себе элегантным подкупом. Ей пару раз уже льстиво предлагали закурить — видимо, её измученный внешний вид и порой хамские манеры располагали к мыслям, что она якобы курит.   Однако, колледж и его экстравагантные обитатели всё ещё были полны уже начинающих надоедать сюрпризов. И в коробке с нуарной лентой лежали отнюдь не сигареты или плитка тёмного шоколада. Презент хранил внутри куда более интересные и полезные безделицы.   В ворохе черноватой ватной набивки нутра теснились сложенные в аккуратные квадраты мягкие... ткани. Они переливались чем-то шелестящим и перламутровым в тусклом отсвете седого вечера. Изначально элегантная коробочка хранил в себе три аккуратных до безобразия тканевых свёртка: кофейно-бежевый, практичный чёрный и заигрывающе багровый, напоминавший оттенком старое-доброе вино. Кора с пристальным вниманием обласкала глазами каждый цвет и каждую форму, посмеявшись над тем, с какой скорпулёзной точностью были сложены кусочки ткани в безукоризненные квадратные свёртки. Их было даже горестно распаковывать — хотелось просто закрыть крышку и убрать подальше от своих шальных рук. Впрочем, теперь багровые и бежевые рюши скорбно возлежали внутри уже не столь педантично сложенные. Они явно были всячески оскорблёны поведением Коры. Которая не стала два раза думать (подумала лишь раз), когда начала вытряхивала из презента содержимое прямо на пыль своей дряхлой кровати. Но поняв, что́ именно таит внутри себя чёрный короб, Кора неспешно убрала алый и бежевый подарки обратно — чёрный же всё-таки оставила для примерки. Как ни как, такими ценными вещицами не разбрасываются уж слишком бездумно, потроша их на застоявшуюся пыль старого покрывала.               Да. Этот незначительный презент и в правду был хорош. Ведь даже отражение в высоком зеркале над каминной полкой было согласно с Корой. А оно — редко когда было милосердным, указывая Коре не на красоту, а на недостатки. Но сейчас, в сыром сумраке очередного осеннего вечера, высокое отражение с благосклонностью подчёркивало талию и бёдра Коры чёрными линиями нового белья. Которое, к слову, сидело просто идеально. Словно бы эти ажурные и немногим вульгарные трусы шили по её личным меркам, подгоняя лекала под сантиметры и изгибы её тела. Превосходный фасон тонг.   Это был первый раз, когда юноша дарил Коре нижнее бельё. Ещё более первый раз, когда дарящий столь интимный подарок был не её любовником — а просто студентом в её подчинение... Странная игривая ситуация складывалась между ней и Руком: неоднозначное подношение и ещё более неоднозначная попытка сбежать, стоило Коре схватить того за галстук. Благо теперь можно было более не рассчитывать на новые неоднозначные дары от Мсье Ханта: после почти четырёх часов каторжных работ в библиотеке, он с поразительной даже для «охотника» быстротой скрылся с её усталых глаз. Хотя, стоит ли Коре говорить «благо»? Всё-таки новые трусы сидели просто великолепно. Быть может, ещё пара таких презентов ей были даже необходимы.     Под сенью паутины и старых потолков Кора сделала пару танцевальных босых шагов по сырому полу. Зеркало повторило всё со сварливой точностью, вычерчивая черной тканью все легкомысленные движения бёдрами. В сумрачном перезвоне уже по-зимнему чистых облаков роскошная и безусловно дорогая ткань казалась куда более утончённой, загадочной и уместной. И надо же было столь старательно подобрать фасон и материал, чтобы даже поверх сухой и жёсткой кожи Коры линии белья казались чем-то кокетливым и воздушным. Коре начинало поразительно уверенно казаться, что обновка ей даже к лицу (точнее к бёдрам): не ощущалось той привычной неловкости и скованности, какая извечно преследовала её в тот миг, когда она пыталась одеть себя в те самые «девичьи» вещи. Сегодня в зеркале Кора видела что-то красивое.   Кора не знала, что́ хотел этим сказать Мсье Хант. Её мысли обречённо витали в холоде спальни. Она была как-то слишком беззаботно поглощена в довольно-таки радостные, хоть и вымотанные работой, думы о новых одеждах. Стоило бы, конечно, чуть более здраво подойти к принятию подобных презентов. Но разве к Коре можно был применить столь избитое слово, как «здраво»? Ох, это было не про неё. У неё явно не было времени на раздумья о двусмысленности чужих подарков, ведь свободное время до прихода Мистера Шрауда было ей дано для редкого самолюбования и примерки кружевного белья. Подумать о том, как бы ответить Руку достойной на его бездумную шалость — Кора успеет во время утренней пробежки. А сейчас…   Можно сделать ещё пару па́ напротив зеркала. Наслаждаясь ласковыми прикосновениями новой ткани.