Другие взгляды

      Ренгоку пребывал ныне в сидячем положении на другом кресле… в той же самой комнате с Аказой, натирая катану до идеального блеска!       Не видит уже смысла как-либо возмущаться и противиться… пустая трата сил, ведь этого всего ему не избежать, все равно его опять заставят. Уж лучше такое отношение, чем если бы могло быть хуже.       Он хоть и демон, но достоинство мечника у него оставалось до сих пор. Чужое присутствие его ни капельки не смущало, ведь «статуя», сняв мешающуюся верхнюю одежду, был погружен в захватывающие сюжетные повороты!       «Если ваша катана грязна и вся в каких-либо разводах, то это значит, что и мечник из вас никакой, раз не можете даже базово протереть своё же оружие!» — та самая фраза из книг, которую он никогда не сможет забыть, даже через много лет.       Сегодня, он очнулся довольно рано, где-то на середине дня – кошмары прям совсем замучили!… Когда они его отпустят? Для чего так терзать его уже и так грешную душу? Неужели это муки совести? Ну какой в этом смысл…?       Даже Аказа вновь это подметил, рассказав, что тот в дремоте сначала очень долго ворочался, тяжело и рвано дышал, а после вообще начал к нему ближе прижиматься, крепко и даже больно до гематом, хватаясь за него, как за единственный спасительный круг.  Далее, что-то невнятно иногда бубнил про младшего брата и «ещё там про кого-то».       К слову, моментами, Аказе даже нравилось происходящее!… и именно поэтому он так сильно расстроился из-за того, что его любезная «грелка» так рано проснулась и ушла!…       Кёджуро же забыл, что ему снилось… как только проснулся – мигом всё вылетело! Только осталось некое неприятное послевкусие после сна… но нужно стараться сохранять оптимистичное настроение, чтобы хоть как-нибудь не сойти с ума в этом кошмаре из собственной жизни! Сколько такое будет продолжаться? Пока он не окажется на том свете?       Ну уж нет, такого Кёджуро точно не допустит! Он это точно знает! Разве он зря так долго мечтал о способности вновь встать на ноги? Да и брата нельзя оставлять в такой сложной ситуации! Нельзя сдаваться!        К тому же… он почти привык!… Стерпится – слюбится?        Лучше пусть будет так, чем прожить несчастный остаток жизни с ограниченными возможностями! 

.

..

…

«Позже»

— А ты чего-нибудь боишься?, – поинтересовался от скуки Кёджуро, чтобы разбавить тишину, наполненную тревожными мыслями, глядя на отражение в лезвии катаны.  — К чему такие вопросы? Ну, умереть, допустим, – наотмашь ответил Аказа, не отрываясь от чтения.  — Мне интересно, хочу потратить на это одно своё желание. Неужели тебя больше ничего не пугает кроме смерти?, – не стоит забывать то, каким именно образом ему достались эти желания.. — Ого, хочешь прощупать мои слабости?, – сразу отложив книгу, заинтересованно сконцентрировал всё внимание на собеседнике, после чего ехидно улыбнулся. Вспомнилось, как недавно ночью страстно засасывал эту недотрогу, получая от него кое-какую взаимность… — Да, хочу, – твердо и уверенно произнёс Пламенный.  — Ухты! И ради этого тратить свои желания… ты меня удивляешь! Мог бы попросить чего-нибудь… более ценного.  — У меня останется ещё два желания, а этого вполне будет достаточно! Поэтому рассказывай!  — Ладно, раз уж тебе так интересно… представляешь, двухсотлетний демон боится воды, потому что не умеет плавать. В воде все силы, словно испаряются, и я сразу иду на дно… поэтому больше и не лезу в воду, даже ниже колена!, – жестикулируя пальцами, Аказа с заигрывающей интонацией подавал информацию так, будто сказку ребёнку.        «Почему рассказывать о своих страхах Кёджуро оказалось так просто и непринужденно? Мало верилось, что данными фактами из чужой биографии он сможет как-либо воспользоваться во вред. Что? Неужели Кёджуро его в воду потащит? Пф, слабо верится!»       На самом деле, Аказа доверял своему обращенному, своей личной игрушке, не видел никакой угрозы в нём.  — Ты действительно не умеешь плавать? Ого…, – удивился Ренгоку. Он не ожидал услышать такую слабость, связанную с водой… Аказа просто даёт о себе впечатление всего умеющего демона, а тут такая неожиданность! Интересно, такое только с водой? Или есть еще слабости? Нужно же хоть как-то искать для себя преимущества! — Угу, мы хоть и не умираем от отсутствия воздуха, но всё же.. нахлебаться воды довольно неприятно! А ещё течением если унесёт, то вообще пиздец!… Лёгкие горят ужасно!  — Теперь я знаю, куда от тебя убегать, ахах! – шутливо произнес Пламенный.  — Действительно думаешь, что я тебя даже из-под воды не достану? Ахах, не сработает,  – это не звучало грубо, а скорее даже наоборот, как продолжение шутки, – Моя кровь бежит в твоих жилах и мне не составит труда заставить тебя вернуться обратно, золотце.  — То, что «в моих жилах течёт твоя кровь», даёт тебе слишком много власти надо мной?, – ему давно была интересна данная тема: насколько же сильно он подчинён? Поэтому и проигнорировал то, как его только что назвали и с какой интонацией разговаривают, и как смотрят… или он реально уже начинает привыкать?       Привыкать к тому, что его теперь видят не только как собеседника, но и… как объект желаний?        Допустим, он помнил, например, как при прошлой жизни на него заглядывались девушки, смотря с таким же взглядом, как сейчас у этого «чёрта». Но только тогда была возможность отказать и вести себя по-дружески, естественно, так он и делал… а сейчас же… выбора нет. — Да. Конечно, не столько, сколько у Господина…. Но-о-о, я чувствую, что могу также причинить тебе боль на расстоянии, но никогда пока не пользовался этим. Чувствую твоё состояние, что с тобой происходит, а вблизи же улавливаю отрывки твоих мыслей, – заметя, как удивился его собеседник, поспешил себя оправдать, – Но это достаточно тяжело и тратит много энергии! Не подумай себе там… всякого… — Ничего от тебя не скроешь даже!…  — Получается, что так. Только в последнее время, в тишине, правда, это происходит как-то само, и я уже во всех подробностях выучил, какая у тебя интересная семья!, – специально проговорил Третий, хитро ухмыляясь под чужие разнообразные эмоции. — Аказа, чужие мысли – это личное!, – возмутился Ренгоку, чувствуя стыд во всей красе, ведь всегда столько всего размышлял, не думая, что его так нагло подслушивают!  — Ой, да ладно тебе. Я без этого никогда и не подумал бы, что ты у меня такой тревожник! Столько мыслей одновременно летает… знай, что Господин их тоже получше меня слышит.  — Спасибо, приму к сведению.  — К слову, вот сейчас я чувствую, как ты безумно голоден. Видишь? Ты для меня, как раскрытая книга. — Эй!, – недовольно воскликнул Ренгоку, потому что его сравнили с книгой, – Чёрт, боюсь, что опять рассудок от голода потеряю… — А чего бояться-то? Я же рядом и не дам тебе влезть в какую-нибудь передрягу, – неужели из этих уст вырываются слова поддержки?  — Мне неприятно, что я не могу контролировать своё же тело!  — Ты не восполняешь требуемую для тела энергию! Вот оно и само справляется с этой задачей.  — Я такими темпами скоро пол-Японии истреблю!  — Ой, да не говори ерунду! Низшие отродья уж по-больше тебя народу губит. В пустую, причем, безрезультатно!, – получив в ответ лишь пожимания плечами, через время с последней надеждой спросил, – Может, всё-таки полежишь со мной немного?, – неприятно поёжился, ведь место Кёджуро, на котором теперь расположился Аказа, стремительно теряло такое приятное тепло.  У Аказы не было ни сил, ни желания обогреваться самому… это так затратно!.. Особенно, когда рядом есть бесплатный источник тепла. — Нет, не хочу.  — Ну пожа-а-алуйста!… — Нет, – всё еще не поддавался Ренгоку.  — Ну почему? Тогда.. сейчас специально подниму тему того, как ты меня в своей голове обсуждаешь!, – с ехидством сказал Аказа, пытаясь манипулировать. — Что? Боже, нет! Не надо! Мне скучно просто лежать и ничего не делать. Я вот хоть катану протёр наконец!, – честно признался Пламенный, ведь страшно даже представить и вспомнить, что он говорил в собственной голове про этого «чёрта». — Ну неужели тебе больше не хочется спать?  — Не могу я спать, когда дико ноет желудок.  — Хочешь дам перебиться своей кровью на время? Может, и не так хорошо насыщает, но хоть сможешь нормально дождаться ночи и, как бонусом, сильней станешь, – приняв сидячее положение, Аказа облокотился о спинку дивана.  — Фу, нет!, – врал Кёджуро. От одного лишь упоминания о крови хватило, чтобы заставить всё внутри до невозможной боли скрутиться.       Лишь бы хоть чем-нибудь наполнить этот злосчастный желудок!…. Даже демонической плотью и кровью! — Ухты, неужели находишь силы отказываться от столь щедрого предложения?, – после нервного и одобрительного кивка со стороны, с явной издёвкой продолжил, – Даже так?…       Острые розовые когти, мигом отросшие, не спеша подносятся к бледной шее. От одного лишь изящного движения алая жидкость брызнула наружу, начав стекать из открытых ран по его ключицам и ниже, разнося привлекательный аромат с металическими нотками по всей комнате.        Аказа лишь играл, дразнил, выводя из колеи данными действиями своего любимого обращенного, видя, как тот всем своим естеством уже дрожит, как осиновый лист, в попытках сдержаться, нервно каждый раз сглатывая.        Аказа с интересом ждал продолжения!  — Ты специально, да?, – из последних сил возмутился Пламенный.       Глаза с жадностью следили только лишь за желанными струйками крови, стекающими по телу Аказы, не в силах отвернуться. Будь эта кровь человеческой, то он бы уже давно потерял всю свою осознанность, а сейчас это было только на грани.  — А что такое? Кто только что мне тут фукал? М?, – Аказа целенаправленно хотел довести своего товарища до такого состояния. Только ради любопытства!         Он, конечно, много раз уже видел такого Кёджуро, но никогда особо не вглядывался и не пользовался уязвимым состоянием… а теперь просто захотелось!       Лишь бы просто посмотреть в эти звериные глаза… Увидеть в них бешенство, потерю контроля над собой у такой железной и упрямой личности! Как же это прекрасно посмотреть в живую, да и с собственным обращенным. Так прекрасно ощущать, что этот обращённый твой, полностью в твоей власти!       Аказа знал, что при сильном голоде ни один демон никогда в жизни не откажется перекусить сородичем. Он и сам этим довольно часто грешит. Энергии даётся куда больше, чем от обычной человеческой плоти, но это компенсируется неприятным вкусом «на любителя», которым он почти и является, а также голод от такой пищи почти не утоляется.         Бывают демоны, чья кровь настолько мерзкая, что это чувствуется за километр, благодаря чему даже тратить время на «попробовать» не приходится.        Тем более, не стоит забывать про то, что Аказа является для Кёджуро что-то на подобии «хозяином», тем, кто обратил. Между ними теперь особая связь, а кровь друг друга кажется куда более приятнее, чем если бы они никем друг другу не являлись. Да и Ренгоку уж побольше сил прибавит от двухсотлетней крови.        Пламенный ничего не отвечал, упорно стараясь побороть всепоглощающие инстинкты, но удача явно не смотрит в его сторону!        Он чувствовал, что даже если потеряет сейчас разум, то всё равно не сможет напасть на Аказу. Без чужого разрешения инстинкты не позволят. Тело слушало этого демона больше, чем самого себя!       Зубы уже самопроизвольно стучались друг об друга в большом желании вгрызться в чью-нибудь плоть. — Для чего ты так упрямо истязаешь себя? Мог бы уже давно перебить свой голод, – с нотками нежности проговорил Аказа, нагло искушая.  — Нет, я подожду ночи!, – прохрипел недовольно Ренгоку. Он боялся самому первым касаться тела Аказы, ведь не понимал толком, что между ними происходит и как на это правильно реагировать, – Мне не нужна твоя кровь.  — Правда? Ты сейчас всё равно скоро обезумеешь, и я тебя, как послушную собачку, подзову к себе, – он расплылся в улыбке, когда увидел моментальную реакцию на его слова. Аказа готов поклоняться этому возмущенному лицу и сведённым к переносице густым бровям, – Ты уже на грани. Где ты находишь силы говорить со мной? Удивительно! — Я не послушная собачонка! С чего ты это взял?  — Просто сравнил! Твоё тело во время голода само меня прекрасно слушается и без тебя, – последние слова так и не дошли до собеседника… На Аказу теперь смотрел только лишь звериный взгляд янтарных глаз, – Ну вот, что я и говорил! А он еще и пререкается со мной!       Концентрация дыхания Пламенного сбилась моментально, теперь оно было рваным, быстрым и резким. Тело всё мелко дрожало, желая вкусить хоть чего-нибудь. Глаза были устремлены только лишь на столь желанную кровь. — Ну же, иди ко мне, – помогая себе жестом руки, позвал своего обращённого.        Ждать долго не пришлось, и демон быстро подорвался с места и уже стоял перед Аказой, ожидающе смотря. Кто там говорил, что он не собачонка?  — Давай, садись на коленки, – с милой интонацией в голосе похлопал по указанному месту. Это была маленькая месть!       Аказа внутри себя ликовал, ведь его безукоризненно слушаются и выполняют приказы ежесекудно! Хотя…видеть чужое смущение было бы куда более приятнее.. — Молодец. Ну и чем же ты в таком состоянии не отличаешься от собачки?, – растрепав одной рукой приглаженные рыжие волосы, проговорил старший. Теперь один в один, как дворняжка.       Но это был совершенно не Кёджуро, а животное в его теле, поэтому Третий особо не стал зазнаваться. Но всё же… предоставленный ему вид был прекрасен! Смотрел бы на него так хоть до бесконечности! Смотрел бы и трогал… и к себе каждый раз всё плотнее прижимал бы.        Это сейчас не Кёджуро сел ему на колени, а то самое животное, которое даже и не смотрит в глаза напротив, ожидая только одного – дозволения вонзиться острыми клыками в его плоть. — Бедный мой, прям трясёт всего! Изголодался, да?…, – с слегка наигранным сопереживанием Аказа провёл рукой по чужой спине вдоль позвоночника сверху вниз, остановившись на талии, приобняв, – Давай, вгрызайся, разрешаю!       Дважды повторять не пришлось, как острые клыки тут же оказались в ранее сделанных ранах в щедро предоставленной шее, жадно вылизывая всю поступающую кровь.       Аказа практически и не ощущал боли… или привык к ней? Ему было лишь приятно от мелкого жжения и покалываний.       Может, он настолько привык к боли, что она ему теперь нравится и приносит удовольствие? Или это Кёджуро так влияет?        В обычной повседневной жизни Третий её даже и не чувствует, потому что не акцентирует на этом внимания. Сейчас же он ее ощущает, ведь нельзя особо зарегенерировать рану и забыть о ней…       Ему нравился и их близкий контакт. Это Кёджуро его касается, а не наоборот!…        Ему нравилось портить всю эту ухоженность, над которой Кёджуро так старательно следит. Именно поэтому он никогда не выкинет из головы тот самый момент после их ночки!… это был самый растрепанный вид Ренгоку, который он вообще видел.        Да даже первые ночи после обращения с этим не сравнятся, ведь там это происходило от безысходности и внутренних метаний, когда не было времени и возможности на уход за собой. Тогда Аказе не хотелось ещё больше растрепать тому волосы, а наоборот, было желание помочь  и подсказать.  Поэтому не считается!        Ладони с большим желанием их хозяина легли на бёдра демона напротив, оглаживая каждый сантиметр этих накаченных и подтянутых ножек, что сводили сейчас с ума в совокупности с терзанием его шеи!        Поглаживаниями дойдя выше, Аказа запустил руку под верхнюю одежду Ренгоку, оглаживая сильную спину. Да, пришлось вытянуть аккуратно заправленное кимоно, но он обязательно потом от всего отмажется! Тем более, отговорка уже имеется… недавно подметил!        По неизвестным причинам Кёджуро всегда находится в стрессе, из-за чего его мышцы довольно перенапряжены, а вследствие – появляются довольно неприятные зажимы, узелки.       Демонический организм не прям на все сто процентов идеален, когда не особо с ним ладишь.       Да, видно, что его обращённый от большинства и сам прекрасно избавляется, но не от всех! Остаются мелкие и их достаточно много по всей спине.       Для человека это и не особо значимо и никто их никогда не замечает, даже столпы! Но демоны же полностью ощущают и контролируют своё тело… Может, Ренгоку не видит их? Неужели не чувствует скованность в мышцах? Да, оно мелкое, но это не отговорка! Они мешают его обращённому быть сильнее!       Может, данная проблема есть у всех демонов на начальных стадиях? Странно, у себя он такого не помнит…       Также, Аказа с нетерпением хочет увидеть во время их битвы первую реакцию Кёджуро на то, что его кости могут-то срастись неправильно. Он давно это ждёт! Но, как назло, регенерирует тот исправно.        Да, у демонов иногда, особенно у юных, бывает такой довольно неприятный конфуз, когда организм совершает ошибку, и тогда… нужно заново сломать или вправить.       Блин, как же интересно! Его обращённый ещё ни разу такое еще не застал! — Ух, ну и аппетит у тебя!, – обнимая Кёджуро обеими руками, тем самым стараясь прижать к себе ближе, – Интересно, сколько сегодня людей окажется в твоем желудке?… Чем больше, тем лучше, ты должен становиться сильнее!, – «ради меня, чтобы наши сражения расцветали с каждым новым разом!»,  рассуждал для себя Аказа, ведь знал, что его не слышат. Одной рукой он хаотично блуждал по спине демона напротив, насчитывая те самые зажимы, – Ого, десять!… и это только в верхней части. Да… запустил я тебя.       Аказа чувствовал, как Кёджуро не скупился отрывать плоть с его шеи и плеча, которая заботливо регенерировала обратно, чтобы вновь быть съеденной.        Чем больше Ренгоку сейчас съест, тем больше власти Аказа будет над ним иметь. Причем, это не работает в обратную сторону – кровь Кёджуро позволяет ему же только лучше чувствовать присутствие и состояние Аказы.        Третий пытался насытиться прикосновениями, теплом, а скорее жаром, и близким их контактом вдоволь… редко, когда получишь этого вновь. Особенно, когда он остается верным одному лишь Кёджуро и его соблазнительной фигуре!

*** 

      Ренгоку вернулся рассудок через довольно непродолжительное время. По ощущениям прошло уж точно не больше пятнадцати минут.        Каково же было удивление, когда  перед своими глазами ныне лицезрел бледную кожу шеи, в которую он так яростно впивался клыками, а на себе чувствовал чужие руки.  — Чего остановился?, – неожиданно спросил уже почти задремавший от скуки Аказа, – Неужели больше не хочешь?  — Ты воспользовался моим состоянием?, – восстанавливая потерянную концентрацию дыхания, Кёджуро попытался отпрянуть, но чужая ладонь на его талии не дала этого сделать, – Будь добр, убери руку.       Пламенный был возмущен тем, что  даже не смотря на их нынешнее положение, Аказе хватило наглости вытянуть всю его заправленную верхнюю одежду ради своих потех! Да и сам так сесть на колени, будучи опьянённым безумным голодом, он не мог, а значит, опять же Аказа внёс свою лепту и здесь! Чужие руки на его теле – прямое тому подтверждение.  — Ну почему сразу «воспользовался» Сделал доброе дело, а то ты себя и дальше голодом морил бы, – Аказа назло во время разговора неторопливо проводил нагретой чужим теплом кистью вдоль чужого позвоночника вверх и также вниз, возвращаясь на первоначальное место, видя, как это смущает и злит дорогого товарища, – И неужели я не могу потрогать своего же обращённого?  — Я для тебя игрушка, которую можно трогать когда и где вздумается?  — Будь ты просто игрушкой, то я реально начал бы делать с тобой всё, что вздумается. Веришь? Хочешь попробовать?, – хоть интонация демона и была более менее доброжелательной, но в ней ощущалась явная угроза, скрытая под такой фальшью.  — Верю, не стоит. — Да и не забывай, что, – Аказа взял за подбородок Пламенного, дабы смотреть ему в глаза, – я не пользуюсь всей предоставленной мне властью над тобой. Ты просто не видел, какой кошмар могут вытворять демоны друг с другом.  — Я тебя понял, отпусти, – привычная тяжелая аура давила и ухудшала атмосферу вокруг, но Ренгоку это уже не так пугало, как раньше.       Ему больше никогда не быть свободным, как раньше… заперт, буквально прикован к этому демону!        Такое подчинённое положение Кёджуро уже становится вполне привычным, что только вызывает постепенную зависимость к Аказе, не позволяя сопротивляться его воле, надеясь лишь на хорошее отношение.  — Отпустить?  — Да, будь так любезен.  — Хм, слушай, а я тебе противен?, – тут же убирая свои руки с чужого неприступного тела, подняв одну бровь, спросил Аказа, – мне вот интересно, а какие у нас отношения? — Э-э-э….., – сразу растерялся Кёджуро от такой смены темы в разговоре, быстро поднявшись с чужих колен, – Нормальные…?, – направившись в сторону кресла, у которого стояла его идеально чистая катана, плюхнулся рядом, непонимающе смотря в сторону Аказы.       Да… он уже к таким домогательствам начинает стремительно привыкать – делать вид, что ничего не было? Что недавно чужая рука не пробуждала множество «бабочек в животе»? Что ему начинает нравиться? Что он просто для вида старается отстаивать себя и свою неприкосновенность?…    — Ты не понял… Сосёмся мы по-дружески или что-то наподобие романтического плана?, – поджав ноги под себя, положил на колени руки, а на них после уже и голову. — Сосёмся по договорённостям и поставленным тобой правилам.  — Ну это всё нужно просто для отвода глаз!…, – жалобно протянул Аказа. — Тогда не знаю, – в безысходности пожал плечами Кёджуро, спокойно разглядывая в руках свою катану. — Как же с тобо-о-ой, однако, сложно!, – взвыл от тяжести случая Аказа.  — Таков весь я!, – с гордостью заявил Пламенный, что своей тугодумостью доставляет этому «черту» хоть какие-то неприятности.  — И такой ты мне нравишься, – с некой невинностью проговорил Аказа, глупо улыбаясь, и ни на что особо не надеясь. Так же он промолчал, что «такой Кёджуро» его и заводит… — Довольно странные у тебя способы расположить к себе человека. — К тебе подкатывали как-нибудь по-другому? Расскажи-ка, может, я возьму себе на заметку, – подколол Аказа, догадываясь о том, что до него этот мечник даже ни разу ни с кем и не целовался даже. — Блин, ну просто хотя бы не лезь ко мне под одежду! Это слишком бестактно.        Третий после сказанных слов несколько промолчал, прогоняя в голове множество мыслей…       «Под одежду нельзя? Значит, он будет трогать сквозь одежду, раз уж его товарища это настолько сильно беспокоит и смущает!»       «В смысле, что под одежду больше нельзя?… а он ведь так хотел помочь промять тому спину, чтобы расслабить скованные мышцы!…» — Хорошо, если я не буду лезть к тебе под одежду, то ты начнешь мне отвечать взаимностью?  — Не знаю даже, возможно да… но-о-о посмотрим на твоё поведение, ахах!  — Ах ты малолетка наглая!, – ради шутки возмутился Аказа.  — Да по сравнению с тобой я вообще ещё ребёнок, да?  — Угу, поэтому слушайся старших! — Тут такие старшие, что аж за себя бояться начинаешь.  — Хочешь тебе старший поможет напряжение в спине убрать? Так, лишь небольшая помощь!  — Что? Какое у меня уже напряжение?  —  Ты действительно не чувствуешь ничего? Да я сам уже всё нащупал, пока ты кромсал мою шею.  — Нет. Неужели это ещё один твой развод на то, чтобы снять с меня одежду? Только же договорились!  — Возможно-возможно! Давай в качестве исключения! Но я лишь хочу указать пальцем на твою проблему, чтобы ты её почувствовал, а дальше уже сам решай, как от неё избавляться. Идёт?  — Слушай, а давай!, – проговорил мечник, вновь вставая, и подходя к Аказе, – Мне прям интересно стало! — О-о-о, это уже другой разговор, – Третий озарился довольной улыбкой, когда его обращенный сел рядом.

***

— Вот, чувствуешь?, – слегка надавливая пальцем на проблемное место, поинтересовался Аказа. Он не мог сейчас не насладиться видом на такую эстетичную и подтянутую, благодаря накаченным мышцам, спину, которая мелко вздрагивала от каждого его прикосновения, но всё же старался не подавать виду.  — Теперь да… странно, я этого никогда ранее не замечал, – проговорил Кёджуро, стараясь не подавать виду, что ему дико неприятно от такого «надавливания».  — Это я тебе только одну точку показал. — А у меня их много? — Достаточно. Так, ну, давай же, расслабляй её, чего сидишь? Или не знаешь как?, – надавливая сильнее большим пальцем, круговым движением массируя, вынуждая тело напротив с недовольным шипением прогибаться от его настойчивых и болезненных движений.  — М..! Хватит, Аказа!, – немного взвыл Пламенный.  — Ой, а что случилось? Неужели больно?, – с явными нотками сарказма и издёвки проговорил Третий, убирая руки, – Я лишь слегка притронулся!  — Слегка? Ничего себе какое у тебя «слегка»!… — Будешь щас сам разбираться со своей проблемой.  — Да она мне особо и не мешает.  — Тогда не удивляйся, что будешь во время битв слишком часто отлетать.  — О нет, только не очередные избиения! — Золотце, ну давай, до вечера как раз же управимся с этим, ведь всё равно особо делать нечего. А так, полезное дело!  — Мда уж, думалось раньше, что если стать демоном, то никаких проблем с телом не будет…  — Это не тело виновато, а ты, который всё никак перестроиться мозгами не может. Поверь, «такое», – быстро нащупал ещё один узелок и под чужое шипение вновь надавил, – есть у каждого человека, даже у столпов. Людям не дано это чувствовать.  — Мда уж…  — А у демонов есть ещё одна довольно неприятная особенность, с которой ты еще не встречался, – загадками заговорил Аказа, – но оно в одно движение быстро решается! Потом расскажу, ахах.  — Ну и зачем тогда говорить было? Мне же интересно теперь! — Потом всё увидишь, когда-нибудь! Нужно же заинтриговать!.., – на мгновение задумавшись, глядя на чужую спину, продолжил, – Слушай, давай ты ляжешь, а я тебе просто разом все мышцы промну? Так удобнее и быстрее будет. Вот посмотришь, что станешь гораздо сильнее!  — Давай… — Ого, ну слушай, я тебя прям не узнаю!  — Просто понял, что отказываться мне нельзя, всё равно вынудишь и заставишь. — Вот и правильно, я же тебе всегда выгодные вещи предлагаю!  — Несомненно.

***

Этот же вечер…

— … Так для чего отец к тебе приходил вчера, оборвав нашу встречу?, — поинтересовался Кёджуро, когда присел на лавку около брата.       Мда уж, приходится теперь разговаривать на улице… они хоть и выбрали место ближе к лесопосадке, подальше от чужих людских взглядов, но… никто не отменял демонические.        Кёджуро ранее нагло покинул общество Аказы,  пообещав сразиться после.  — Пока живу в этом доме – дела у меня категорически плохо. А так, отец, наверное, почувствовал твое присутствие… благо, что я успел притвориться спящим! Минут с пять он стоял и презрительно осматривал мою комнату…  — А утром потом ничего не говорил?  — Не-а, даже внимание на меня не обратил.  — Мда уж, хорошо он, конечно, решил  себе новую жизнь устроить, позабыв о нас, как о простой старой неудаче. Это же он и смерть нашей матери отпустил уже, променяв её на эту, как её там? — Лия.  — А, да, точно! Спасибо. Так вот, заменив её Лией!, – продолжил прошлое своё предложение демон, – Теперь очень интересно, как сложится его судьба с этой… Лией. Хотя и отца частично можно понять, не всю же жизнь ему горевать о смерти жены. Нужно двигаться как-то дальше, да?  — Эх…, – тяжело вздохнул, – да, скоро у них помолвка, а потом и свадьба, где меня не будет. Не хочу ради «этого» отменять занятия в школе и с Кочо.  — Ты серьёзно нацелен связать свою жизнь с медициной? Как успехи?  — Угу, у меня отлично получается! Госпожа Шинобу даже хвалит! Думаю, что напишу все экзамены на высшие баллы!  — Моя ж ты умничка!, – потрепав рыжую макушку младшего, довольно улыбнулся Кёджуро.  — А у тебя как дела?, – Сёнджуро быстро переменил разговор на давно интересующую его тему. Как поживает его брат?        Просто…. Он ему никогда на это не отвечал и сам первый не рассказывал. — Оу, тебе действительно интересно?  — Конечно! Ты же мой единственный и родной старший брат!, – уверял Сёнджуро.  — Ладно.. Ну, наверно, устал от того, что мне всё время что-то да ломают или что-то требуют. У меня же есть типо наставник, который меня обратил, – хотя назвать Аказу «наставником» было довольно несуразным решением, – Тяжело с ним. — А ты знал тогда, что так будет, когда соглашался стать демоном?  — Ну, особо не задумывался, ведь было лишь единственное желание – снова встать на ноги и взять катану. Ахах, знаешь, а ведь я слышал, что к новообращённым вообще относятся, как к мусору или рабам… так что, думаю, у меня не так уж всё и плохо!  — Слушай, а это мы говорим сейчас про того самого демона, с которым ты в последний раз сражался? Ну, то есть, перед обращением.  — Да, а как ты догадался?, – Кёджуро улыбнулся догадливости брата.  — Запомнил! Все говорили, что ты сражался с «Третьей высшей луной», и вот, в глазах того демона я тоже увидел этот же титул! Он страшный… я так тогда был напуган!…, – проговорил Сёнджуро, поёжившись, – Мне всегда казалось, что ты должен был ненавидеть его и не соглашаться на его предложение… — Демоном я стал бы и в случае моего отказа. Он мог легко манипулировать мне вами, ведь я ничего не смог бы предпринять и ему противостоять. Так что, выбора, как такого, не было. — Как жестоко… — Таков мир, ехе!... Да и во всём я сам виноват, ведь в той битве полез останавливать его. Оказывается, что всю битву он лишь игрался…  — Что? Неужели высшие демоны настолько сильны?  — Походу так, ведь живут не одну сотню лет. Ты представь, сколько там людей проглочено, и не только людей.  — Я, конечно, слышал, что демоны не могут ужиться вместе на одной территории, но разве они едят друг друга?, – продолжал удивляться Сёнджуро. — Угу.  — Ого! Мало того, что демоны являются людоедами, так и еще каннибалами? — Угу, когда голодный, то тянет уже на любую кровь.  — Ах! Неужели ты тоже ел другого демона? — Ну типо.. ел, ахах! Пришлось, увы! Меня «этот» специально вывел. Ты просто не представляешь насколько страшен демонический голод!…  — Расскажи, братец! Мне правда очень интересно!, – Сёнджуро не врал, ведь любил хвататься за любую информацию, внимательно всегда всё слушая и запоминая. — У-уф, ну это такое чувство, будто твой желудок иглами пронизывают, а иногда даже ножами! Я сам не ожидал, что это прям настолько будет больно, ахах! Так что, демонов можно понять, ведь такое не каждый сможет выдержать и сохранить после рассудок.  — Братец.. , — Неожиданно обратился Сёнджуро, немного помявшись, не решаясь спросить, – а ты.. мхм, каждый день лишаешь кого-то жизни?  — Оу, хех, а тебе для чего такое знать?  — Да.. опять же, интересно просто очень, ну и разве родные люди должны утаивать друг от друга тайны?  — Как ты умно уже мыслишь! Ладно, ради того, чтобы утолить ваше великое любопытство – питаюсь я каждый день, а иначе зверею.  — Ого! Прям зве-ре-ешь? — Угу, прям зве-ре-ю, а это, знаешь ли, совсем неприятно! Буквально себя не контролируешь!… — У тебя столько всего страшного происходит… Неужели это того стоило, братец?  — Да, я хоть чем-то занимаюсь, а не сижу без дела в двадцать лет, смотря на успехи других. Знаешь, а ведь меня тогда распирала зависть и злость ко всем, прям уф! Ахах!’ — А почему ты мне ничего не рассказывал?…  — Прости.. не хотел усложнять тебе жизнь своими проблемами. Я же видел одним единственным глазом, как ты уставал… — Кёджуро… обещай, что никогда меня не бросишь, не соврёшь и ничего не утаишь! — Ого, конечно, обещаю! — Ура! Представляешь… а уже конец января.. через два месяца напишу экзамены и смогу уехать отсюда!  — Что? Уже конец января? А какое хоть число?  — Двадцать шестое. Суббота.  — Теперь хоть знаю, какое сегодня число. Стоп, а как уже январь? Вы хоть Новый год праздновали?  — Отец да, а я нет. Это первый такой Новый год, когда я был в доме абсолютно один.. — Прости, я думал, что ещё декабрь... Снега-то нет, и календаря ахах! А хочешь, следующий Новый год вместе проведём?  — О, давай, я запомнил твоё предложение!  — Какие вы интересные, будущее уже планируете? Я впечатлен!, – произнёсся красивый голос над ухом Кёджуро.  Сёнджуро мигом отпрянул в испуге от брата, за которым, облокотившись об спинку лавки, стоял демон. Тот самый… но почему решил отрастить волосы..? Так он выглядит ещё более жутко! В ночной мгле его жёлтые глаза так ярко светились, даже ярче, чем в прошлый раз… и ярче, чем у брата. — А ты, я смотрю, и тут уши развесил?, – возмутился Пламенный.   — Скучно стало! Ну, думаю, пойду послушаю о чем молодёжь нынче разговаривает, – улыбнулся демон. — И поэтому обязательно нужно именно мои разговоры подслушивать? — Да-а-а…, – протянул демон, – А что такое? Вам есть, что скрывать? — Просто это личное так-то.  — Я знаю, от этого и интереснее!, – принюхавшись, вдохнул полной грудью, ощущая витающий в воздухе прекрасный аромат страха, ощущаемый только демонами, – Кёджуро, чувствуешь?, – шутливо слегка потормошив за плечо своего обращенного, спросил Аказа. — Чувствую что? Как ты своим присутствием мне брата пугаешь?, – подвинувшись к младшему, Кёджуро продолжил, не обращая внимания на незваного гостя, – Сёнджуро, давай я тебя домой отведу? — Э-эй, неужели я такой страшный? Я, может, просто хотел к вам присоединиться и тоже поговорить!.. , – Третий хоть и не предавал значения тому, что Ренгоку ведёт себя гораздо смелее и наглее к нему, когда рядом младший брат. Лишь удивляло, что тот был на все сто процентов убежден в том, что Аказа не тронет этого мелкого. Почему? Откуда такая уверенность? Что мешает Аказе сделать нечто плохое прямо сейчас?… нет! Он даже себе представить такое не может, он не настолько жесток.       А ведь, если порассуждать, то Аказа мог после обращения закинуть Кёджуро в его родной дом, а там дальше как пойдет… но он этого не сделал!       Почему изолировал? Почему не дал прочувствовать молодому демону всю красочность первого денька...?       Именно, потому что он не может!        Аказа не может так поступить с Кёджуро, он не может тронуть его родных… он не хочет, чтобы его возненавидели!       Ему нравится бесить, тормошить, трогать, воспитывать, сражаться, да просто даже разговаривать в конце концов! Зачем ему обращенный, который его ненавидит?        С другой стороны, откуда такая уверенность в том, что Аказа не тронет самого Кёджуро при его младшего брате? Чего ему опять-то стоит...? Прижать бы сейчас его к себе покрепче, да как схватить бы за волосы и не отпускать, смотря в эти злые глаза…. чтобы мелкий видел то, что его любимый «братец» полностью принадлежит только ему. — Аказа, ты со мной за всё время ещё не наговорился?, – раздался голос, вытянувший из ярких и интересных фантазий. — Не-а! Тут ты себя ведешь совсем по-другому. Показываешь прям «старшего брата».  — Потому что я им и являюсь. Представляешь, у человека бывают разные роли в жизни, – отвернувшись,  теперь с нежностью в голосе обращаясь к Сёнджуро, повторяя недавнее предложение – Так, всё, давай, отведу тебя домой, уже поздно, завтра обязательно заскочу!  — Я думал, что мы сегодня проведем больше времени вместе, ведь на этой неделе я не смогу…, – расстроено проговорил младший. — Оу, прости, пожалуйста! М-м-м, Аказа уже не отстанет сегодня от нас, так ведь?, – последняя фраза была любезна сказана рядом сидевшему демону.  — Ну естественно… а я вас разве так сильно смущаю, мой дорогой Кёджуро и С… Сёнджуро? Черт! Почему у вас такие одинаковые имена? Неужели вашим родителям фантазии на большее не хватило?        Пламенный еле сдержал вырывающийся наружу смех от того, как резко перемкнуло Аказу с «спокойного и завораживающего» режима на «ярое возмущение».       И ведь перед тем как произнести имя его брата так прям еще и задумался на мгновение, правильно ли он вообще говорит и не попутал ли чего?        Всё-таки, каким бы идеальным не казался Аказа, но он всегда остается такой же живой личностью, как и всё на этой планете. Подумаешь, прожил больше двухсот лет…       Мда уж, а сам Сёнджуро непонимающе мелькал глазками, пытаясь уловить хоть какое-то объяснение, как нужно себя сейчас вести. Он чувствует напряжение, пытается прочитать взгляд, мимику и эмоции незнакомца, чтобы найти хоть какую-либо подсказку, видит и то, как брат пытается эту ситуацию сгладить.        Вроде, он уже и не так сильно боялся этого демона, ведь… Аказа его, вроде как, не трогает. Несколько раз только взглянул в его сторону.  Сёнджуро своего рода эмпат… да, не идеальный, ведь не смог спасти брата от депрессивной ямы, но всё же… он видит этот взгляд Аказы, прикованный только к Кёджуро. Да и интонация ему эта не нравится… слишком пугает!… словно одновременно издевается и говорит с некой нежностью. Как брат это терпит? Неужели игнорирует или не замечает?        Интересно, чего Сёнджуро ещё не знает? Какое отношение к его брату на самом деле, ведь всё так просто явно не может быть! Неужели этот демон сейчас просто сдерживается при нём? Но какая тогда выгода? Ведь люди ничего не значат для демонов… неужели брат что-то пообещал этому демону взамен, чтобы тот просто не трогал Сёнджуро? Жуть какая..!        Нет, он не может понять этого демона! Такое ощущение, будто это одновременно и наигранные, и настоящие эмоции…. ведь вроде он как-то шутит, улыбается, но как-то это странно! Может, Сёнджуро просто это кажется? — Это традиция, Аказа.  — Неужели люди так чтят свой род, что готовы детей одинаково называть? И ради чего? Всё равно рано или поздно всему приходит конец. Вы – этому ярый пример!  — Ладно, ты прав, на нас и правда закончилась династия Пламенных столпов.  — В чём же тогда был весь смысл создания этих всех ваших бесполезных традиций, если даже потомственный столп стал демоном вопреки убеждений своих великих предков? — Аказа, что ты хочешь из меня сейчас добиться?  — Да так, интересно, проверяю твоё мнение.  — Я не хочу порочить память о своих предках, поэтому давай закроем эту тему. Сёнджуро, – обращаясь к брату, – тебе, может, необходима какая-либо помощь? Отец по образованию тебе хоть что-нибудь оплачивает?  — Отец уже ничего за меня не оплачивает, «так как мне это не нужно». Но мне помогает госпожа Кандроджи. Все затраты за мое образование она берет на себя! — Я даже сам уже не знаю, как тебе поступить в ситуации с отцом… тут действительно уж легче будет поскорее уехать, оставив его одного с этой.  — Его можно сожрать, а что мешает-то?, – шутливо произнёс Третий. — Аказа! Нельзя так!, – мигом отреагировал Кёджуро. — А что? Почти все демоны съедают своих родственников. К сожалению, я тебя такого счастья лишил, – Аказа несколько хихикнул, ведь немного уловил чужих мыслей, как Кёджуро представил у себя в голове только что сказанное им.       Интересно, а как бы он себя вёл, если Третий действительно так поступил бы тогда?  — Есть своих же родных это сверхмерзко. А сам-то? Неужели ты это пережил?  — Интересуешься моей историей? Ого!, – довольно прищурив глаза, продолжил, – М-м-м, я-я-я без понятия! Пришёл в себя в окружении сотни трупов. Знаешь ли, в такой кровавой бане было бы тяжеловато каждого разглядывать просто в надежде кого-либо узнать, ахах! Я демон без прошлого, – после сказанного Аказа встал, довольно потянувшись, – Скучновато как-то, не находишь? Не хочешь размять кости?  — Тут больше подходит их «сломать»… — Ахах, можно и так сказать!, – посмеявшись, Аказа продолжил, – хей, малой, – обращаясь к Сёнджуро, – Не хочешь посмотреть на невероятную битву двух демонов? Развеешься хоть от своей учебы, – включив всю свою обаятельность, Аказа решил действовать через брата Кёджуро. — Оу.. а мне можно?, – с интересом в глазах и надеждой в голосе спросил младший, молящим взглядом смотря на брата. Все ждали теперь только слова от Кёджуро.  — Да блин! Двое на одного нечестно… Ну ладно, можно, пойдёмте, – принял словесное поражение