Ход Королевы

Визерис всегда был человеком мирным. Он ненавидел жестокость и испытывал дурноту при одном лишь виде крови. В детстве он сильно отличался от своих сверстников-мальчишек, которые стаями слетались во внутренний двор замка, где обычно проходили тренировки боя на мечах, секирах и кистенях. В полном восторге они отталкивали друг друга, дабы лучше рассмотреть происходящее, а если повезёт и поучаствовать. Визерис же выискивал все возможные отговорки и причины, чтобы этого не делать, прячась от Мастера над оружием как от чумы. Турниры были совсем другим делом. Разворачивающееся действие вызывало у него восхищение и азарт, при этом не надо было находиться в непосредственной близости от пролитой крови, сломанных костей и вывихнутых конечностей. В этот раз, к сожалению, настроение короля было напрочь испорчено. Вместо того чтобы наслаждаться состязаниями, он нервно постукивал пальцами о подлокотник кресла, подыскивая слова, которые скажет Деймону. Как и следовало ожидать, братец пока не появился, сперва состязались оруженосцы, мелкие и безземельные рыцари — все они не представляли для принца никакого интереса. — Нравится ли вам как проходит турнир, Ваша Милость? — по левую руку от Визериса раздался голос Отто. Вырванный из своих размышлений, король натужно улыбнулся, прежде чем ответить: — О, да. Весьма. — Очень надеюсь, что мы будем иметь честь увидеть принца Деймона сегодня среди состязающихся. — многозначительно промолвил Десница, поглаживая бородку. — О чём это ты? Ну конечно мы… — Визерис запнулся и в момент помрачнел: Деймон мог устыдиться своих деяний и сбежать. Король требовал его присутствия в своих покоях утром, но столкнулся с неповиновением, впрочем, как обычно. Трусом, тем не менее, брат не был, и Визерису хотелось верить, что причина его задержки заключалось в том, что он ожидал соперников, под стать принцу крови. — Мой кузен не пропускает турниры. — присоединилась к разговору Эймма. — Тем более такой грандиозный как этот, наоборот, он сделает всё возможное, чтобы турнир стал ещё более запоминающимся — день, когда нашу дочь провозгласили наследницей Железного трона должен остаться в памяти подданных на долгие годы. На долгие годы… Визерис поморщился от этих слов. Если братец и дочь продолжат свои выходки, у него лично много времени не останется, и Рейнира взойдёт на трон раньше, чем ожидалось. Рука вновь потянулась к сердцу: его пронзил укол боли, после чего оно забилось чаще, стоило лишь подумать о словах Отто и их небольшой ссоре с Рейнирой. Визерис искоса посмотрел в её сторону — ничего не выдавало её переживаний или расстройства, подбородок был высоко вздёрнут, спина прямая, сиреневые глаза широко распахнуты и сосредоточены на происходящем. — Ну разумеется, Ваша Милость, он так и сделает! Принц никогда не перестаёт нас удивлять. — отозвался Отто, сделав акцент на слове «удивлять». Визерис прикусил губу в попытке сдержать стон, который норовил вырваться из груди. Деймон его уже достаточно удивил, спасибо большое, больше не надо! Теперь он лишь надеялся, что новость о ночном загуле принца не просочится в массы, став очередным поводом для сплетен. Визерис вздрогнул, когда одного из участника выбили из седла, и тот со всего маху полетел на землю, приземлившись с громким стуком и бряцанием доспехов. И будто бы ему было мало, он с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, потребовал продолжить поединок боем на мечах. Люди радостно заликовали при виде того, как пажи вынесли два длинных меча, но Визерис лишь скептически закатил глаза и продолжил заливать свои собственные горести сладким красным вином из Простора. Вскоре появился и Деймон. Толпа радостно выкрикивала его имя, называя Принцем Королевской Гавани. Сам Визерис с облегчением поймал себя на мысли, что брат всё-таки не сбежал из города. Восторженный шум стих только, когда король поднялся со своего места, чтобы объявить о начале второй, более увлекательной части турнира — настал черёд лордов из великих Домов показывать своё мастерство. Деймон предстал в образе настоящего принца из Дома Таргариен: в чёрных доспехах, нагрудная пластина которых была инкрустирована драконом с рубинами вместо глаз, вычурный шлем его украшали крылья дракона по бокам, а пышный плюмаж цвета свежей крови развевался на ветру. В любой другой день Визериса бы переполнила гордость при виде своего младшего брата, безусловно, он бы беспокоился и молил богов даровать ему победу и остаться невредимым. Но не сегодня. Злость вытесняла все остальные чувства, превращая сердце короля в камень, а сам он едва ли мог дождаться того момента, как Деймон предстанет пред его очами. Бросив косой взгляд на королеву, он заметил, как она потянулась за рукой Рейниры, взяла её в свою и принялась успокаивающе поглаживать. Так значит они уже всё обсудили. Эймма знала о ночном загуле их дочери и предательстве Деймона. Руки самого короля беспокойно подёргивались, одна сжимала резной подлокотник кресла, другая ножку кубка с вином. Никто не держал его за руку в этот тяжёлый момент, и он почувствовал себя крайне одиноким среди моря людей. Радость и триумф, которые он испытывал по утру превратились в горечь и пепел, заставляя его искать виновных в этом. В первую очередь им был Деймон. Да как он посмел поставить под угрозу добродетель его дочери! Затем и сама Рейнира — избалованная девчонка, на которую он возложил величайшую честь и ответственность, и, вместо того чтобы вести себя сдержанно и благородно, она начала играть с новым положением, словно с кольцами на своих пальцах. Эймма всегда была слишком нежна к девочке, её любовь граничила со вседозволенностью, Визерис всегда это знал. Безусловно, он и сам души не чаял в Рейнире, но также и осознавал, что драконов нужно держать в узде — Деймон был хорошим тому примером. Наблюдая, как его брат самоуверенно гарцует по арене на мощном чёрном жеребце, Визериса переполняли противоречивые чувства. Но стоило Деймону приблизиться к Джейсону Ланнистеру и коснуться острием копья его щита, сомнения рассеялись, и не в пользу принца. Ну конечно, иначе и быть просто не могло! Из всех участников турнира Деймон непременно выбрал своей жертвой Ланнистера. По-видимому, брат прознал о том, что Визерис дал лорду Утёса Кастерли своё дозволение ухаживать за Рейнирой — он был отличной партией для его дочери и король с радостью принял предложение. В первом раунде их копья встретились, расщепившись на мелкие кусочки при ударе о щиты; оба соперника, тем не менее, остались в седле. Во втором же раунде лорд Джейсон был выбит с лошади с такой силой, что сначала подлетел в воздух и только потом рухнул на землю, разбросав руки и ноги в стороны под неестественным углом, словно тряпичная кукла. Зрители заревели в восторге, яростно размахивая чёрно-красными флажками в поддержку принца Деймона. Как будто всё ещё не утолив свою жажду крови, брат выбрал новую жертву для унижения. Как и прежде им оказался верховный лорд великого Дома. Несмотря на то что Боремунд Баратеон обладал внушительной фигурой, ему значительно не хватало ловкости, коей мог похвастаться Деймон. Используя свою излюбленную тактику, принц выбил из седла лорда Штормового Предела столь же быстро, как и Ланнистера. Визерис мог поклясться, что даже со своего места в королевской ложе мог расслышать стоны, вырывающиеся из груди Боремунда, когда оруженосцы оттаскивали его с ристалища на носилках. Вскоре Деймон оказался напротив королевской семьи, склонившись в учтивом поклоне, он утопал в восторженных криках и аплодисментах. Затем он поднял лошадь на дыбы и пришпорил в сторону своей палатки, давая возможность другим участникам турнира посостязаться. Тем временем вернулся паж, которого Визерис посылал в палатку Джейсона Ланнистера: к Хрантителю Запада уже были посланы королевские мейстеры, но он серьёзно ранен и останется прикованным к постели на какое-то время. Выслушав мальчишку, он отправил его обратно в палаточный лагерь, прямиком к принцу Деймону, требуя его незамедлительного присутствия. Затем небрежно махнув рукой, Визерис приказал сиру Гаррольду сопроводить его обратно в Красный замок. Довольно развлечений на сегодня. Короля ждала его собственная битва, в которой он вознамерился победить — он выбьет Деймона из седла правдой про его дерзкую выходку и ночные похождения.

***

Надежды на то, что Визерис увидит Деймона в своих покоях не оправдались, давая ему понять, что только человек с нечистой совестью будет так старательно избегать его общества. Король не выносил раздоров и грубости, но, по-видимому, при допросе брата произойдёт и первое, и второе. Отчаявшись дождаться Деймона добровольно, Визерис послал за ним двух своих самых крепких гвардейцев, хотя его и не покидала мысль, что в приступе неповиновения у Деймона хватит сил справиться с обоими. Сам король всё это время мысленно старался подготовить себя к разговору — ничто его так не утомляло и не изматывало как ссоры и выяснения отношений с братом. Заметив на столе целый кувшин вина, Визерис прикинул, поможет ли ему пара кубков в этом испытании, но пить всё же не стал — ясный разум ему был полезнее, чем развязанный язык. К тому моменту как Деймона наконец объявили, в душе Визериса образовалась глубокая чёрная яма, которую, он надеялся, брат заполнит извинениями и объяснениями, а не станет выкапывать ещё глубже, принося боль и переживания им обоим. — Вы хотели видеть меня, Ваша Милость. — формально поприветствовал принц, низко поклонившись. — Хотел. Но что-то ты не очень торопился исполнить приказ своего короля. — строго упрекнул Визерис. — Я должен был обеспечить вашему турниру зрелищность. И ему было её не занимать, благодаря мне. — самоуверенно ответил Деймон, отвесив ещё один поклон. Ещё каким зрелищным, подумал Визерис. Он дал дозволение Джейсону Ланнистеру ухаживать за Рейнирой во время торжеств, а после он должен был задержаться на время в Королевской Гавани. Но теперь в своём изувеченном состоянии он мог разве что с грехом пополам добраться до Ланниспорта и провести несколько месяцев в постели под присмотром мейстеров. Быть может, Деймон сделал это специально, лишь бы позлить своего короля. Сам же принц застыл в выжидающей позе: расправив плечи, одну руку заложив за спину, другой сжимая эфес Тёмной сестры. Неужели он не догадывался, по какой причине король так спешно требовал его присутствия или просто затеял очередную глупую игру? Ну хорошо, сам Визерис ходить вокруг да около не станет. — Мне хорошо известно, что тебя переполняют амбиции, Деймон, и, куда бы ты не смотрел, взор твой возвращается к этому предмету, что я ношу на голове. — сказал Визерис, поднося палец к своим себеряным волосам. Короны на его челе в тот момент не было, но очевидно, что он имел ввиду неутолимое желание Деймона её заполучить. — Вчера ты был одним из первых, кто поклялся в верности Рейнире. Почему же, ради всего святого, ты нарушаешь клятву на следующий день? Разве этому тебя учил наш отец? — подозрительно сощурился Визерис. Слова эти проделали брешь в броне Деймона — он тяжело сглотнул и напустил на себя вид, будто был и правда оскорблён обвинениями. — Что же я совершил такого, чтобы называться клятвопреступником? — возмущённо спросил он, продолжая разыгрывать невинность. На этом терпение Визериса начало резко улетучиваться, превращая его из спокойного миролюбивого короля во вспыльчивого Таргариена. Вдохнув полной грудью, он зарычал, сверля Деймона взглядом: — Ты водил мою дочь в город? Одну, без должного её статусу сопровождения? И прошу, не трать силы, отрицая правду! Это кольцо принадлежит Рейнире и было оно найдено в таверне, где вы развлекались! — Визерис гневно кинул чёртово кольцо в форме короны Джейхейриса на стол. — Да, это так. — последовал возмутительно прямолинейный ответ. — Так ты… ты этого не отрицаешь? — хотя король и требовал от брата честности, такая честность заставила его ахнуть от удивления. Бесстыдство Деймона воистину не знало границ! — Я подарил Рейнире это кольцо. И это была моя идея отвести её в город, дать возможность увидеть свой народ, как они проводят время, узнать отношение к их будущей королеве. Вот и всё. Ничего неподобающего не произошло, какую бы ложь тебе не скармливал Отто, какой бы яд он не лил тебе в уши. Но знаешь, что я тебе ещё скажу? Этого кольца не было на ней ночью. Оно слишком примечательное, и безопасней было оставить его в покоях Рейниры. Так что передай своему маленькому воришке, что если он ещё раз прикоснется своими гнусными руками к вещам, принадлежащим моей племяннице, я отрежу ему все пальцы — один за другим. А затем я собственноручно выколю ему глаза за то, что шпионит за принцем и принцессой крови. Ему и его хозяину. — ощетинившись процедил Деймон. — В шпионах нет ничего дурного, если знания их служат на благо королевства. — возразил Визерис. — Судьбы тётушек Сейры и Визерры не были бы столь печальны, если бы наш дед, как ты изволил выразиться, шпионил за ними. — пояснил он, используя слова своего Десницы. У Отто, впрочем, они прозвучали убедительнее, чем у него. — Святые боги, в твоей голове осталось хоть немного здравого смысла?! — взбесился Деймон, вознеся руки к небесам, — Скажи, что это была не твоя идея сравнить Рейниру с её двоюродными бабками, скажи, что ты не настолько слабоумный! Визерис вздрогнул от этих слов, хотя и не он первый выдвинул подобное сравнение. Внешне, однако, своё смятение он старался не выказывать; сейчас был неподходящий момент проявлять слабость перед Деймоном. Наоборот, он покажет, что является не меньшим драконом, чем его брат. — Довольно! — резко прикрикнул король, сделав шаг по направлению к принцу и тут же мысленно выругался — тот был намного выше и смотрел на него сверху вниз взглядом полным презрения. Но ничего, он всё равно поставит Деймона на место, так, как это уже делал не один раз. — А теперь слушай меня Деймон, слушай внимательно. Ты посетишь все предстоящие пиры и празднества, будешь есть, пить и веселиться как ни в чём не бывало, а если откажешься, то тебя заставят! Я не позволю тебе больше подрывать положение Рейниры и втягивать её в твои вульгарные выходки! — гневно сопя, пригрозил он. Чем более вызывающим был взгляд Деймона, тем больше распалялся и сам король. — Когда же всё завершится, я хочу, чтобы ты убрался из столицы! Можешь играть в свою войну, если тебе так хочется, но перед этим ты обязан провести два месяца со своей женой. Подумаешь о своих собственных наследниках, вместо того чтобы портить моих. — кричал Визерис что есть мочи, едва сдерживая себя, чтобы не броситься на Деймона с кулаками — так себя вести было бы не по-королевски. Он набрал полные лёгкие воздуха и открыл было рот, чтобы отчитать брата с ещё большей строгостью, но боги были милостивы к нему, прислав в покои сира Гаррольда. — Мои извинения, Ваша Милость. Королева и принцесса просят аудиенции, говорят, это срочно. — напряжённо объявил гвардеец, переводя испуганный взгляд с разъярённого короля на непокорного принца. Но прежде, чем Визерис дал своё дозволение войти, раздался шелест юбок о каменный пол и взору его предстали жена и дочь. — Визерис? Что это значит? Ты ушёл так внезапно, и слова мне не сказал. Что-то случилось? — спросила Эймма голосом дрожащим от беспокойства. Щёки её покрывал румянец, а дыхание было неровным, казалось, она всю дорогу бежала. — Мой брат случился, Эймма! — простонал Визерис, махнув рукой в сторону Деймона. — В этот раз он потащил нашу девочку в Королевскую гавань, где их видели… — договорить, однако, он не успел, так как голос Эйммы перекрыл его собственный. — Это правда, они провели вечер в таверне, беседуя с офицерами Золотых плащей, сиром Харвином Стронгом и сиром Лютором Ларджентом. Наша дочь хочет больше знать о своих подданных, их вкусах, развлечениях, наконец их мнении о будущей королеве. Разве это преступление? — встала на защиту она, взяв Рейниру за руку. — А… ч... ч-что, п-прости?! — еле выдавил из себя Визерис, не веря своим ушам. Он готов был ущипнуть себя за руку, лишь бы пробудиться от столь кошмарного сна: Эймма, его милая Эймма встала на сторону Деймона, предав его — её собственного супруга и короля! Он ошарашено моргнул и умоляюще воззрился на неё. — Этот… этот человек хотел надругаться над честью твоей дочери, а ты ещё и поддерживаешь его в этом дерзком поступке? Пытаешься найти ему оправдание? — голос его прозвучал слабо, почти как шёпот. — Это всего лишь очередное недоразумение. — настаивала Королева. — Неудивительно, что действия Деймона были не так поняты, учитывая, кто прошептал тебе эту сплетню. И позволь напомнить, каждый раз искажённые сведения доносятся из одного и того же источника — уст твоего драгоценного Десницы. Быть может, следует допросить его, а не Деймона? Да как ты можешь так всецело полагаться на слова человека, который даже не является членом твоей семьи! И если тебя больше заботит тот факт, что твоя дочь хотела лучше узнать город, который рано или поздно станет её, чем, то, что в покои принцессы проник незнакомец и украл её золотое кольцо — значит это ты подрываешь положение и авторитет своей дочери, а не твой брат! А ты, наивный глупец, и правда поверил, что кольцо нашли в таверне. — укоризненно покачала головой она. Очевидно, было ошибкой дозволять Эймме видеться с Рейнирой. Они использовали время до начала турнира, чтобы сговориться и придумать, как лучше выкрутиться из ситуации. Но и он так просто не сдастся! — Это не имеет значения! Да как ты сама не видишь всю глубину их падения! Джейхейрис и за меньшее лишил бы её наследства! — возмущённо топнул ногой король. — Лишил бы наследства за ложь? — хмыкнула Эймма, скептически изогнув бровь. — Визерис, тебе сперва следовало спросить всю правду у Рейниры, но ты вновь доверился словам своего Десницы, а не семьи. — Правда не важна, Эймма! Важна репутация! Наша дочь подставилась! И теперь нас всех ждут последствия, даже если какие-то подробности были искажены. — мысленно призывая богов даровать ему терпение, объяснил Визерис. Так и быть, он последует их совету и поставит версию Отто под вопрос, но им также следует знать, как всё воспринимается со стороны. К его досаде, воодушевления или хотя бы понимания не последовало: Эймма выглядела до глубины души потрясённой, а лицо Деймона выражало презрение. — Так значит правда не важна, Визерис? — мрачно проговорила Эймма, и тон её голоса Визерису совсем не понравился. В нём словно звучала скрытая угроза, хотя что-либо подобное было чуждо его супруге, всегда такой доброй и послушной… Её дальнейшие слова легли тяжким бременем на его израненное сердце. — Да ты самый настоящий лицемер, муж мой. И когда же ты успел таким стать, а может и всегда им был, просто искусно скрывался под личиной доброты и искренности? — Я?! Лицемер?! — прошептал он, в полном ужасе от того, насколько бесчувственной к его переживаниям оказалась Эймма. — Именно. Ложная добродетель тебе не к лицу. — бросила оскорбление она, заставив Визериса вздрогнуть, как от удара хлыста. Ну уж нет, этого он точно не потерпит!… — Ты так охотно говоришь о моих недостатках, но полностью забываешь, насколько ущербна ты сама! А я, наивный дурак, всё продолжаю защищать тебя от обвинений, которые ежедневно сыпятся за твоей спиной! — трясясь от злости завопил он. — Как ты меня назвал? — выдохнула королева, отступив назад, почему-то ужаснувшись словам, которые были лишь правдой. — Я… я ск… я сказал… — начал он, но тут же запнулся, стоило ему посмотреть на лица Эйммы и Рейниры. Сердце в его груди замерло на мгновение, а может быть и на несколько, почти остановившись; он был готов согнуться пополам от боли, но вместо этого, вспомнив о своём царственном положении, выпрямился как мог и смерил свою семью столь же презрительным взглядом. Все они вздумали бунтовать против него в момент его наибольшей уязвимости — он официально признался в том, что не способен подарить королевству будущего короля и вместо этого предлагает подданным королеву. И никто из членов его семьи даже не подумал оказать ему поддержку, наоборот, они посмели… посмели… — Я ущербна? — вопрос Эйммы вырвал его из жалкого состояния, в которое он погрузился. Голос её был ледяным как самых холодный месяц на Севере, а глаза блестели обидой и болью. — Я ущербна, так значит по твоему мнению? — повторила она так, будто это была самая гнусная ложь и обвинение. Возможно, слово он подобрал не совсем верное, но смысл всё равно оставался… Да что это, в конце концов, за глупая болезненная реакция?… Проблемы Эйммы связанные с тяготами и деторождением ни для кого не были секретом, Боги посчитали нужным покарать их таким образом, но он, как великодушный супруг и король, нашёл способ выйти из положения, сохранив Эймме жизнь, здоровье и честь. — Был бы ты моим братом, я бы разбил твою чёртову морду за эти гнусные слова. — раздался голос Деймона. Визерис повернулся к нему и вздрогнул от злости в его взгляде — тихой и всевозрастающей. — Но ты король. Как жаль. Был бы ты моим братом?! Слова Деймона эхом прозвучали в голове Визериса, заставить опять вздрогнуть. — Я и есть твой брат, Деймон, но это не даёт тебе права так со мной разговаривать. — Сомневаюсь. — в ответ прорычал принц. — В… в чём? — промямлил Визерис дрогнувшим голосом. — Во всём. В том, что ты мой брат и что не следует кусок дерьма называть куском дерьма. Тяжёлое молчание повисло в воздухе: Деймон смотрел на него, нахмурив серебряные брови, глаза Рейниры были опущены в пол, а Эймма… О, взгляд её был полон такого осуждения, что мог обратить его в пепел быстрее, чем драконье пламя. — Ха! — к всеобщему удивлению горько засмеялся король. Затем обратился к Рейнире, показывая пальцем на Деймона. — Так, значит, вот кого ты выбрала себе в спутники, дочь моя? Мужлана, не имеющего ни капли уважения к своему королю и старшему брату? Да как ты можешь быть такой эгоистичной и безответственной?! Как можешь быть настолько наивной, чтобы попасться в его ловушку?! — Это Рейнира, по твоему, эгоистичная? — вмешалась Эймма, выступая вперёд. — Да! — раздражённо рявкнул он. — И безответственная? — Совершенно верно! — Ну что ж, мой дорогой супруг, у меня есть подозрения, что ты неверно понимаешь два этих понятия. Мне любопытно знать, чьи покои будут обысканы следующими? Возможно, мои, ведь я — королева, и кому-то может быть на руку распускать клевету о моей персоне. Следует ли мне спрятать и свои драгоценные украшения, прежде, чем их выкрадут, а потом используют, чтобы оболгать? — заявила Эймма с напором и неистовством, которые раньше Визерис в ней никогда не видел. — Прискорбно, что мой муж и господин отдаёт предпочтение личностям вне его семьи, как будто имя Таргариен может так легко запятнать блеяние овец. — проговорила она с таким холодом, что у Визериса мурашки побежали по спине. Нет, он не заслуживал такого обращения! Его супруга должна была тихо стоять в стороне и покорно наблюдать, как он отчитывает и выносит наказание своенравным брату и дочери, но вместо этого… Его… Его, короля, отчитывали и упрекали, будто бы он сам был во всём виноват, будто бы он резал сук, на котором сидела Рейнира! Не выдержав давления со всех сторон, все чувства и рассудок покинули обычно выдержанного и спокойного короля. — Вы не смеете говорить со мной в таком тоне! — заорал он так, что у него зазвенело в ушах. — Никто из вас! В первую очередь я для вас король, и только потом муж, отец и брат! И вы будете следовать моей воле и вести себя как подобает! — голова Визериса бешено закружилась, дыхание стало затруднённым, но было уже слишком поздно, чтобы он мог остановиться. — Ты! — зарычал он, резко повернувшись к Деймону и ткнув в него пальцем. — Я желаю, чтобы ты убрался из столицы сразу после завершения торжеств! Ради моей дочери, — он бросил резкий взгляд в сторону Рейниры, — Дом Таргариен должен оставаться единым! Но сразу после — уезжай, проваливай, исчезни с глаз моих! И не смей возвращаться, пока я не дозволю тебе этого сделать. — яростно скомандовал он, потом гордо задрал подбородок, чтобы казаться чуть выше, хотя ему всё равно приходилось смотреть на Деймона снизу вверх. — Но твой король великодушен! Сам можешь выбрать куда ползти — в кровать к своей несчастной жене в Долину или воевать на проклятые Ступени! Услышав это, Рейнира ахнула, прижав обе руки к сердцу, в то время как Эймма приобняла её за плечи, словно защищая. Какое трогательное единение и поддержка. Но не ему! Не их королю и отцу! — А теперь пошли все прочь! Я сыт по горло вашей чепухой! Кучка неблагодарных дураков! Что бы я не давал вам, вы всё швыряете мне обратно в лицо! Я уже не жду, что вы это признаете, но проявлять уважение ко мне вы обязаны! — мир вокруг Визериса закрутился и начал мгновенно рушиться. Ухватившись за спинку стула, чтобы удержаться на ногах, он прикрыл глаза и попытался восстановить дыхание. — СИР ГАРРОЛЬД! — завопил он, в очередной раз за сегодняшний день испугав лорда командующего. — Увести их всех! Визерис повернулся к своей семье спиной, и когда звуки шагов наконец стихли, а двери захлопнулись, он рухнул в кресло, измождённый, разрушенный, разбитый. Слава богам, вечером они не устраивали пира или бала, лишь небольшой банкет в Богороще, на котором его присутствие было необязательным — он всегда мог сослаться на срочные политические дела. В конце концов, это было чистой правдой — его дочь была настоящей политической головной болью. Пусть королева Эймма примет гостей на мероприятии, её переполняла энергия, когда она так рьяно защищала его брата и дочь — вот ей возможность пустить её в нужное русло.

***

Откинувшись на мягких подушках в своём огромном кресле, Визерис страдальчески потёр глаза, безуспешно пытаясь унять пульсирующую головную боль. Возможно, стоит послать за каким-нибудь успокоительным снадобьем. Король уже потянулся за колокольчиком, чтобы вызвать к себе Великого мейстера Меллоса, но прежде, чем он успел сделать это, сир Гаррольд объявил о прибытии леди Алисенты Хайтауэр. Какая неожиданность, но безусловно очень приятная! Войдя в покои, девушка присела в низком реверансе и скромно улыбнулась. Платье на ней было нежнейшего голубого оттенка, сверху украшено шёлком и кружевами, юбка была пышной, что ещё больше подчёркивало стройность её талии. — Вы велели явиться к вам, Ваша Милость. — с ходу ошарашила она Визериса. Что, правда велел? Он покопался в памяти, но безуспешно — день был слишком сумбурным и утомительным. Видя его нерешительность, лицо Алисенты переполнило смущение. — Ох, должно быть произошла ошибка. — краснея пробормотала она. — Покорно прошу меня простить, мой король. Девушка была настолько растерянной, что Визерис мгновенно проникся к ней сочувствием и поспешил успокоить: — Ах, кажется, я и правда звал вас. Прошу, останьтесь. Я испытываю чертовски сильную нужду в приятной компании. — грустно вздохнул он. — Разрешите угостить вас вином. — сказав это, он потянулся за кувшином, но рука Алисенты перехватила его и нежно остановила. — Вы выглядите таким… расстроенным, Ваша Милость, позвольте мне о вас позаботиться. — мило улыбнувшись, она налила до краёв кубок Арборским Красным, а затем аккуратно положила на блюдечко немного сладостей и сухофруктов, оставленных слугами на небольшом столике. Словно завороженный, Визерис послушно принял из заботливых рук Алисенты кубок и ломоть клубничного пирога. Усевшись поудобнее, он откусил кусочек, наслаждаясь сладким вкусом ягод и ароматом свежеиспеченного теста. Юная леди была полностью права: он действительно был ужасно расстроен, и всё благодаря его семье. Рейнис и Деймон объединялись, чтобы мучить его в детстве; годы прошли, но мало что изменилось — ныне он находился под постоянными нападками брата, жены и даже дочери. А ведь он был король, и все были обязаны относится к нему с почтением и благоговением, но вместо этого на него сыпались упрёки и грубые слова. — Вам… вам понравился турнир? — прервал неловкое молчание Визерис, старательно пережёвывая пирог. — О да, очень понравился, Ваша Милость! — воодушевлённо закивала Алисента. — Мне тоже всегда нравились турниры. Смотреть. — уточнил он. — Как жаль, что вы сами не можете участвовать, Ваша Милость. — отметила она, и сердце его сжалось от обиды — только не очередная попытка заставить его чувствовать себя жалким и никчёмным. Однако, дальнейшие её слова легли словно успокаивающий бальзам на открытую рану. — Это очень несправедливо, что Ваша Милость лишена возможности продемонстрировать, как ловко вы управляетесь с копьём и мечом. Я так хорошо понимаю ваши чувства. Если вы пожелаете преломить копьё на ристалище или сразиться на меле, состязание будет неравным — никто не осмелится ударить или причинить вред королю, так же как и вызывать гнев, сделав вам больно. Ваша Милость очень великодушна. И справедлива. Из-за того, что вы не можете принять нечестную победу, вы жертвуете занятием, которое приносит вам удовольствие. Визерис дважды моргнул, неужто его подводит слух? Подобный ход мысли был совершенно новым, но при этом на удивление приятным. Вместо того чтобы высмеивать его неумение держать копьё, Алисента объяснила его отказ от участия в турнирах тем, что он не хотел принимать победу, основанную на его королевском положении — все участники побоятся причинить ему вред или вызвать гнев, если выбьют его из седла. Эймма, всегда сомневающаяся в его военных способностях, говорит, что ему безопаснее наблюдать за происходящим из королевской ложи; Деймон его бесконечно высмеивает, называя пухлым и неуклюжим; а Рейниру интересует только дядя — единственный источник её интереса и радости наравне с Сиракс. И это так мило со стороны Алисенты видеть ситуацию совсем в ином свете — столь добром и учтивом… Визерис неопределённо махнул рукой в воздухе и смущённо потупил голову. — Вы правы, это очередная жертва с моей стороны, ещё одна среди многих. Я не желаю становиться победителем, только лишь потому что все остальные участники побоятся у меня выиграть. Тяжела голова, что носит корону. Все говорят о почестях, которые она даёт, но совершенно забывают о долге и обязательствах, что она накладывает. — с тяжёлым вздохом проговорил король. Алисента пристально посмотрела на него, в её глубоких карих глазах читалось искреннее сочувствие и понимание. — Королевство и ваши подданные благодарны вам за жертвы, которые вы приносите, государь. И всё же вам стоит позаботиться и о себе — от вашего благополучия зависит наше всеобщее процветание. — сказав это, она подала ему еще один кусок пирога, но, заметив, что свой кубок он уже осушил, направилась к столу, ломящемуся под весом многочисленным серебряных кувшинов и стеклянных графинов. Наполнив кубок вновь, Алисента сделал шаг вперёд, но прежде чем Визерис успел потянуться за ним, девушка случайно споткнулась о размашистую ножку кресла, выплеснув содержимое куба прямо на его кремовый дублет — бархатная ткань сразу впитала в себя красную жидкость, растёкшуюся словно кровавые раны на его груди и животе. — Святые Семеро! — ахнула Алисента, дрожа как осенний лист на ветру. — Умоляю, простите мою неуклюжесть, Ваша Милость! Придя в себя и осознав, что произошло, Визерис рассмеялся и поспешил рассеять её переживания. — Ничего страшного, моя дорогая, не стоит беспокоиться! — Я… я позову прислугу. — подхватив юбки, она устремилась к дверям, но король остановил её, придержав за локоть. — Не надо, не стоит! Они только нарушат наше с вами волшебное уединение. Я переоденусь сам, много времени это не займёт. — с улыбкой проговорил он. Дальше последовал очередной сюрприз, не менее приятный, чем само появление юной леди. — Могу ли я вам помочь? — спросила она, но не став дожидаться его согласия, приступила к работе. Голос Алисенты был столь же мягким, сколь и её пальцы, скользящие по его груди и вниз к животу, ловко один за другим развязывая шнурки на его дублете. — Кхм… — неловко прочистил горло король, наблюдая за Алисентой и слегка подрагивая от приятного щекотания, когда её пальцы соприкасались с его кожей. — Обычно мы пьём с королевой чай, так что можно считать мне сегодня повезло: вы облили меня вином, а не кипятком. — он рассмеялся собственной шутке, вызвав у девушки смущённую улыбку. — Вот так, Ваша Милость, — наконец промолвила Алисента, снимая с него дублет. — Осталась всего лишь пара пятен на вашей рубашке. — она нежно провели рукой по его мягкому животу, там, где были заметны красные капли вина. — А это, — она вытянула перед собой дублет, критично разглядывая его, — это, боюсь, совершенно испорчено. Как жаль, кремовый цвет так хорошо подчёркивал ваши глаза! — комплимент сорвался с её уст с легкостью летнего ветерка. Алисента так трогательно прижимала к груди его дублет, что король посчитал необходимым её успокоить: — Прошу вас, не берите в голову. Бросьте туда. — небрежно махнул рукой он. Девушка так и поступила, но вместо того, чтобы бросить, аккуратно повесила дублет на спинку стула. Затем она подняла взгляд на Визериса — в нём не было неповиновения, которое так явно читалось в глазах всех членов его семьи; наоборот, в нём отражалось уважение и покорность, всё то, что должны были выказывать ему жена, брат и дочь, но делали они это возмутительно редко. Однако, вздрогнув, она быстро отвернулась, всё еще смущённая произошедшим. Почувствовав жалость к несчастной девушке, Визерис взял её руку в свою и успокаивающе сжал, от чего та застеснялась еще больше и очаровательно раскраснелась. Визерис всегда был человеком чувствительным, даже сентиментальным, вот и сейчас эмоции переполнили его настолько, что ему захотелось поддержать Алисенту, убедить, что всё было хорошо, он не злился на неё за пролитое вино, наоборот безгранично благодарен за её нежность и заботу. Взяв девушку за руку, он подвёл её к небольшому диванчику, усыпанному бархатными подушками, подождал, пока она опустится на него, а затем присел рядом. Они разговаривали о книгах, истории Древней Валирии, и Визерис, конечно же, не упустил возможность похвастаться двумя редкими изданиями, преподнесёнными ему лордами Старк и Талли. Алисента слушала короля затаив дыхание, полностью погрузившись в его рассказ, лишь изредка прикрывая свой алый ротик миниатюрной ручкой, когда с него готов был сорваться очередной вздох восхищения. Сам же Визерис испытывал необыкновенное чувство лёгкости и свободы — он просто беседовал на обожаемую им тему, и никто не подталкивал его к принятию того или иного решения, не упрекал в действиях, которые не соответствовали чьим-либо ожиданиям. В этот прекрасный момент он чувствовал себя так естественно: Визерис разговаривал с Алисентой, а не Его Милость король давал аудиенцию своему подданному. Увлёкшись беседой, они оказались столь близко друг к другу, что Визерис мог чувствовать сладкое дыхание Алисенты, слегка щекочущее его щетинистую щёку. От возбуждения дрожь пробежала по его телу, но тут король заметил, что был одет лишь в тонкую льняную рубаху и, видимо, ему стало зябко. В то же время ему было приятно осознавать, что даже без короны и его царственных одежд он оставался привлекательным для Алисенты, её не смущали ни разница в возрасте, ни изъяны его фигуры. — Не холодно ли вам, мой король? — заботливо поинтересовалась Алисента, проводя пальцем по его обнажённой руке — он неосмотрительно закатал рукава и теперь кожу его покрывали предательские мурашки. — Холодно? Отнюдь, ваше присутствие согревает меня словно солнце в погожий летний день! — дружелюбно рассмеялся Визерис, вызвав у девушки ответную улыбку. — Но вы правы, мне следует надеть дублет. Пожалуй, он слишком увлёкся своими собственными желаниями и ощущениями, совсем не подумав о леди Алисенте. Ей может быть не очень комфортно находиться в компании полураздетого короля, хотя её глаза и были полны восхищения при виде его тела. В конце концов, роста он был немаленького, унаследовал широкую грудь и плечи своего отца Бейлона, а серебряные волосы Таргариенов безотказно притягивали как женщин, так и мужчин. — Я покину вас ненадолго, моя дорогая? — поднявшись с дивана, король поднёс руку юной леди к своим губам. Поцелуй продлился чуть дольше, чем предполагал этикет, но совладать с собой он не смог, да и Алисента явно получала удовольствие от его прикосновений. Затем он скрылся в спальне и принялся подбирать более подходящее одеяние в своём обширном гардеробе. Поиски заняли какое-то время, на протяжении которого Визерис старательно пытался подавить в себе жгучее желание, возбуждённое нежностью и красотой леди Алисенты. Однако, прежде чем он успел накинуть дублет на свои плечи, из покоев раздался знакомый голос. — Итак, мои уважаемые лорды и леди, вот и величайшая ценность и гордость Его Милости — модель древнего Валирийского фригольда, которую он воссоздаёт из камня вот уже многие годы. Все планы и зарисовки сделаны талантливой рукой нашего короля, так же как и многие фигурки и элементы зданий. Услышав мелодичный голос супруги, сердце у Визериса замерло в груди… Затем последовали многочисленные возгласы восхищения придворных и гостей Красного Замка, коих она привела с собой. Следующие слова королевы прозвучали как гром среди ясного неба, заставив кровь застыть в его жилах. — Ах, леди… леди Алисента? Что это значит? Что вы здесь делаете? И почему так одеты? Точнее будет сказать — раздеты?…