Ход Королевы

Этой ночью Эймме совсем не спалось. Ни мягкая перина, ни шёлковые простыни не давали ей желаемого комфорта. Визерис погрузился в сон почти сразу, оставив её один на один с мыслями, бегающими в голове и жужжащими словно пчёлы в улье. С каждым днём в ней всё возрастало желание оберегать близких людей, думать об их благополучии, а не только о собственном здоровье. Кроме того, она стала более ревнивой, готовой бороться за внимание своего мужа. Было ли это результатом принятого ей решения стать лучшей матерью и женой, или же подобные изменения характера связаны с той короткой встречей с Сереброкрылой? Мог ли дракон зажечь и в Эймме драконье пламя? И совершила ли она ошибку, когда в своей трусости побоялась оседлать дракона, тем самым упустив возможность завоевать уважение и силу не только как королева Эймма Аррен, но и как драконья наездница из Дома Таргариен? Эти мысли заставили её ещё крепче сжать Визериса в своих объятиях, вдыхая свежий аромат его выстиранной с цитрусовыми маслами ночной рубахи. От этого он поёрзал во сне и пробормотал что-то неразборчивое, такой родной и в этот момент беззащитный. Ну уж нет, ни за что на свете она не станет делить его с другой женщиной, даже если она будет моложе и красивей самой Эйммы, а подаст королю её на золотом блюде друг и верный советник. Только не сейчас, когда положение Рейниры так шатко, и она нуждается в поддержке сплочённой семьи, подумала Эймма, прильнув ближе к тёплому супругу, поглаживая его мягкий живот и слушая ритмичное похрапывание. Уж лучше она начнёт играть в те же гнусные игры, что и Отто Хайтауэр, чем позволит ему плести интриги против её семьи. Раз она не может защищать семью как рыцарь с мечом в руках — как следовало бы защищать их Визерису, недаром он глава Дома Таргариен — она сделает это иначе, используя доступные ей средства. Визиты Алисенты и правда продолжились, как сообщала Диана. Эймма была рада, что при первых признаках неладного эта женщина не побоялась придти к королеве, а она сама оказалась достаточно терпеливой, чтобы её выслушать. Диана была верна и скромна — к превеликому удивлению Эйммы, она отказалась принять ещё один мешочек с золотыми монетами, объясняя это тем, что прошлый дар был настолько щедр, что она сможет с его помощью кормить всю свою семью в течение года. Видимо, нужды простого народы были намного скромнее, чем у знати… И тем не менее, времени оставалось всё меньше, а дел у Эйммы только больше, заставляя её сердце сжиматься от волнения. Но радостный блеск в глазах Деймона, когда он услышал, что ему не нужно ничего объяснять и доказывать, Эймма и без того верит в него, доверяет ему; счастливая улыбка, озаряющая лицо Рейниры, когда её хвалят за здравые предложения и мудрые суждения на Малом Совете; и то, как Визерис каждую ночь засыпает в её объятиях, и только её, несмотря на его встречи с другой женщиной, более молодой и чья красота не испорчена многочисленными родами — всё это подталкивало Эймму идти дальше и действовать жёстче. Словно, дракон, дремавший у неё глубоко в душе пробудился, расправил крылья и зарычал, готовый защищать свою семью…

***

Оставались считанные дни до того, как королевству должны были представить будущую королеву. Лорды из всех уголков Вестероса прибывали в Королевскую Гавань, а вместе с ними актёры, уличные музыканты, торговцы и просто желающие поглазеть зеваки. Красный Замок был как никогда оживлённым, коридоры сурового творения Мейгора пестрили красками и звенели разговорами. Празднества, тщательно спланированные Визерисом и Отто, начались сильно заранее самой церемонии наречения наследницы. Вино лилось рекою, а столы, вынесенные в Богорощу и Королевские сады ломились от угощений, среди которых были запечённые фазаны, телятина в сладкой карамели, маленькие канапе с лососем и козьим сыром, ягодные тарталетки, лимонные пирожные и засахаренные сливы. Для Эйммы было бы удивительно, как такую необузданную роскошь и растрату королевской казны позволил бережливый Мастер над монетой Лиман Бисбери, если бы не любовь и привязанность, которую старый лорд испытывал к Рейнире. Он знал принцессу с самой колыбели, именуя её в след за всеми не иначе как «Отрада Королевства». Но не только лишь это привлекало лорда Лимана, он оказался приятно удивлён глубокими суждениями Рейниры на заседаниях Совета, наравне с её стараниями и дисциплиной. За день до церемонии король устроил большой банкет в Богороще, целью которого было собрать глав Домов, а также верховных лордов с тем, чтобы представить их будущей наследнице и королеве. Рейнира находила предстоящее событие крайне волнительным. Стоя перед зеркалом, она нервно покручивала кольца на пальцах, а тем временем несколько служанок расчёсывали её длинные серебристые волосы, заплетали косы и собирали из них затейливую причёску. Две другие служанки шнуровали изысканное платье, пошитое из шёлка, парчи и Мирийского кружева. Рейнира предпочла облачиться в цвета своего Дома: чёрный, красный и золотой, что так контрастировало с её алебастровой кожей, фиалковыми глазами и неземным сиянием серебристых волос. Сердце Эйммы наполнялось гордостью при виде её маленькой девочки, уже почти женщины, готовой взять на себя величайшую ответственность и нести её на своих хрупких плечах. Если бы только рядом был кто-то, кто мог разделить эту ношу — верный, любящий, способный защитить в нужную минуту, зажечь её внутреннее пламя и, если требовалось, немного потушить и успокоить… Расположившись под красными листьями и размашистыми ветками Чардрева, королевское семейство приветствовало лордов, облачённых в цвета Ланнистеров, Талли, Старков и Баратеонов. Первым выступил вперёд лорд Рикон Старк. Несмотря на летнюю жару и солнце, нещадно палившее с безоблачного неба, он был одет в тяжёлый чёрный плащ, отороченный мехом, плотный однотонный шерстяной дублет и бриджи. Всё это сильно контрастировало с пурпурным и золотым цветом, преобладавшим в одеянии Визериса, и даже чёрный строгий дублет Деймона, единственным украшением которого была красная вышивка на воротнике и манжетах, казался чересчур броским и щёгольским. Было очевидно, что Северяне в отличие от жителей Королевских земель — совсем другие люди, головы их не были обласканы солнцем, а земли не могли похвастаться плодородием. Затаив дыхание, Эймма наблюдала вычурные приветствия и представления королю и наследнице. Последовали поклоны, коленопреклонения и прочие жесты верности и уважения. К своему облегчению, Эймма заметила, как смягчилось лицо Хранителя Севера во время беседы с Рейнирой. Это была их первая личная встреча, и принцесса сумела произвести благоприятное впечатление на Северянина, одаривая его очаровательными улыбками и задавая учтивые вопросы про его семью. Эймма постаралась подготовить Рейниру к этой встрече заранее — они изучили имена всех родственников и членов семьи лорда Рикона, включая его наследника, маленького Кригана Старка. Хотелось, чтобы беседа проходила на более чуткой и эмоциональной ноте, и, судя по разгладившемуся от суровых морщин лицу Северного лорда, можно было догадаться, что Рейнира нашла к нему правильный подход. Старки были верны своим клятвам, а завоевать сердце Рикона означало завоевать и Север. Лорд Джейсон Ланнистер, предсказуемо тщеславный и разодетый как павлин в ярко-красный дублет усыпанный по рукавам вышивками львов, с толстой золотой цепью вокруг шеи, заставлял даже одеяние самого короля выглядеть скромным. Его большие зелёные глаза приклеились к Рейнире, изучай каждый дюйм, каждый изгиб её тела, будто лев, подстерегающий добычу. Эймма незаметно тряхнула головой, прогоняя видение, в котором лицо Джейсона Ланнистера превращалось в львиное, обрамлённое жёлтой лохматой гривой, а сам он зарычал, оскалив острые клыки. Королева была уверена, что он сделает всё возможное, чтобы завоевать милость принцессы, а Визериса постарается подкупить обещаниями несметного золота и военной помощи; разумеется, ни Корона, ни Дом Таргариен не испытывали нужды ни в первом, ни во втором, но её наивный супруг наверняка поддастся на эту уловку. Более того, имя Джейсона числилось среди участников турнира, а значит он не пременёт похвастаться своими умениями. В глубине души Эймма надеялась, что Деймон собьёт спесь с горделивого лорда как и в прошлый раз, выбив его из седла. Единственный из всех, кто даже не пытался скрыть своё несогласие и пренебрежение был старый Гровер Талли. В 101 году ЗЭ он без колебаний поддержал притязание Визериса на трон, а сейчас его вынуждали преклонить колено перед девочкой, которую вот-вот нарекут будущей королевой. Такой расклад казался ему неправильным и унизительным. Только мужчина имел право наследовать трон — такого было его стойкое убеждение. Лорд Талли презрительно сжал губы в тонкую линию, отдавая поклон королю и принцессе, а затем, нервно поглаживая свою седую бороду, с прищуром критически разглядывал Рейниру. Для престарелого лорда происходящее являлось лишь временной полумерой, и он был готов поддержать любой способ изменить порядок престолонаследования, включая коронацию Деймона или повторный брак Визериса. Рассчитывать на женские чары в поисках расположения лорда, увы, не приходилось. Быть может, предложить ему или его детям должность при дворе, думала Эймма, или же это чревато тем, что, пользуюсь близостью к Трону, упрямый старый жук попытается подорвать позицию Рейниры изнутри? Лорды всё подходили и подходили нескончаемым потоком, но была среди них персона, которая интересовала Эймму больше прочих. В глубине Богорощи, смешавшись с гостями и придворными, стояла женщина. Её волосы были заплетены в тёмную толстую косу, широкие плечи, скованные платьем готовы были его вот-вот порвать по швам, шёлковые рукава едва могли скрыть жилистые руки, а кольца нелепо смотрелись на мозолистых пальцах. Рея Ройс, а это была никто иная, как Леди Рунного Камня, беседовала с одним из придворных, чувствуя себя крайне неловко среди этого моря роскоши, притворства и лицемерия. Как только взгляды их встретились, Эймма приветливо махнула рукой, приглашая Рею присоединиться к королевской семье. Эймма ещё не знала, как лучше подойти к королю и потребовать у него этот проклятый развод, но одно было ясно — прятать голову в песок было бессмысленно. Чем раньше она начнёт действовать, тем быстрее освободит Деймона от цепей и позволит ухаживать за Рейнирой без оглядки на несчастливый брак. Как и следовало ожидать, Деймон, весело болтавший с Рейнирой, тотчас напрягся, стоило Рее Ройс попасть в поле его зрения. Их лица были зеркальными отражениями друг друга — в них читались ненависть и презрение, глаза раздражённо пылали. — Жена. — Муж мой. Раздались приветствия, сказанные с таким холодом в голосе, что могли заморозить само Седьмое Пекло. А если бы взглядом можно было убить — они бы оба уже лежали мёртвые. Самой Эймме в этот момент пришлось сдерживаться, чтобы не отхлестать Визериса по его пухлым щекам — так её разозлило блаженно-счастливое лицо, с которым он наблюдал за «воссоединением супругов». — Леди Рея, — промолвил король, делая шаг ей на встречу, — мы рады приветствовать вас в Красном Замке. Уголки рта Реи дрогнули вниз, но она нашла в себе силы присесть в низком реверансе и поцеловать крупное кольцо с гербом Таргариен на указательном пальце короля. Для Деймона, как оказалось, следовать даже малейшим нормам этикета в присутствии его жены было непосильной задачей. — Надеюсь, ты используешь королевское «мы», брат, потому что говоришь только за себя. — злобно процедил сквозь зубы Деймон. — Прошу меня просить, здесь становится слишком душно. Сказав это, принц удалился. Однако, к ужасу Эйммы, кузен не придумал ничего лучшего, как по пути схватить за руку Рейниру и потащить с собой к столу, уставленному пирожными, ягодными тарталетками и засахаренными сливами. Там он вручил ей кубок с вином и сам наполнил для неё целую тарелку сладостей. Затем, как ни в чём не бывало, он принялся что-то с ней живо обсуждать, всем своим видом демонстрируя своё безразличие к Рее, чьё лицо тотчас запылало от унижения и ревности. Это совсем не входило в планы Эйммы. Бесспорно, её сердце — сердце матери — окутывала радость при виде нежных прикосновений Деймона, того, с каким вниманием он выбирает только те сладости, что любит Рейнира, и наконец, именно её общество он ищет в трудную минуту в надежде, что она его успокоит. Но, великие Боги, момент был выбран просто ужасный — они должны были делать шаги к примирению, а не раздувать свою взаимную ненависть ещё сильнее… Визерис, всё так же широко улыбаясь, моргнул и перевёл взгляд на Эймму, ожидая, что та ему поможет разрядить обстановку. А ей и правда следовало уже вмешаться, иначе обмен любезностями закончится, так и не начавшись. — Как поживает тётушка Алисса? — прощебетала Эймма, стараясь отвлечь внимание Реи от невовремя образовавшейся парочки. — Очень жаль, что путешествие до Королевской Гавани для неё слишком утомительно, и мы лишены радости приветствовать её лично. — Настолько хорошо, насколько позволяет её состояние. Увы, возраст берёт своё. — ответила Рея, не отрывая глаз от Деймона. Взгляд её был пристальным, и тепла в нём совсем не наблюдалось. Хуже, в нём была ревность. Не скрылось от Эйммы и как она напряглась, заметив Деймона, приобнявшего Рейниру за талию. Рея Ройс могла быть безразлична к Деймону Таргариену, но её гордость была не безразлична к супругу, который был обязан отдавать ей хоть крупицу уважения, особенно в присутствии посторонних людей. — Долина — чудесное место, я влюбился в её зелёные поля и холмы, когда навещал Эймму ещё до нашего замужества. И до сих пор она занимает особое место в моём сердце. — дружелюбно сказал Визерис, беря два кубка с вином у подошедшего слуги и предлагая один из них Леди Рунного Камня. — Тем хуже, что Долина оставляет моего мужа совершенно равнодушным, Ваша Милость. — ответила Рея, даже не пытаясь скрыть недовольство в голосе, в то время как её взгляд был всё ещё прикован к Деймону, в озорной манере клавшему виноградинки в рот Рейнире. Визерис проследовал за её взглядом и, когда он наконец понял, что именно привлекло внимание собеседницы, его серебристые брови взметнули вверх в изумлении. Не придумав ничего лучшего, он сдвинулся с места и встал прямо напротив Реи, закрывая от её взора своих брата и дочь широкой грудью и объёмной отороченной горностаем мантией, наброшенной на плечи. — Кхм… — в смущении кашлянул он, — я искренне надеюсь, что вы останетесь с нами до конца празднеств. Среди прочего, у нас запланировано много любопытных представлений. — Похоже, я уже наблюдаю одно из них. — пробормотала Рея в ответ, но, вспомнив о манерах, почтительно склонила голову и поблагодарила Его Милость за щедрость и гостеприимство. К счастью, неловкая ситуация долго не продлилась — другие лорды также хотели выказать своё почтение королю, и Рея была отпущена. Оставшись одна, она сразу же покинула Богорощу, переступая широкими пружинистыми шагами, будто не благородная дама, а наездница, проводящая большую часть времени в седле. Взаимная ненависть была настолько очевидна, что Эймма твёрдо решила для себя поднять вопрос о разводе этим же вечером. Визерис может сколько угодно притворяться, что всё замечательно, наблюдая за Деймоном и Реей со стороны, но, когда прямо под его носом чуть не разыгрался скандал, должен же он наконец понять, что они категорически друг другу не подходят и давно пора освободить их от оков, даруя возможность начать семейную жизнь с начала.

***

Утомительный день подходил к концу, и Эймма была рада уединиться в своих покоях с Визерисом, лакомясь сладким вкусом апельсинов и персиков, лично привезённых лордом Хобертом из садов Высокой Башни в Староместе. Первое публичное появление Рейниры в её новом статусе прошло достаточно гладко, всё благодаря врождённому очарованию и тёплым улыбкам, коими она одаривала лордов — даже самые хмурые из них не могли устоять и улыбались в ответ. Эймма также надеялась, что при помощи знаний и опыта, которые её дочь приобретёт на заседаниях Малого Совета, особенно сейчас, когда ей дали право голоса, она сможет доказать всем Семи Королевствам — не половой член главное для монарха, а ум, сообразительность и врождённое очарование. — Леди Ройс проделала столь дальний путь до Королевской Гавани и готова принести клятву верности нашей дочери. Не хочешь ли вознаградить её рвение, подарив свободу? — как бы между делом проговорила Эймма, очищая апельсин и кладя сочные дольки на тарелку Визериса. Однако услышав это, король резко вскинул голову, удивлённо на неё воззрившись. Ранее затуманенный от выпитого на банкете вина взгляд обострился и не предвещал ничего хорошего. — Что, прости? За прошедшие годы Эймма научилась любить супруга всем своим сердцем, но что она категорически отказывалась принимать — это его умышленная слепота и желание притворяться, что всё хорошо, когда на самом деле было очевидно обратное. — Не надо притворяться, Визерис, ты прекрасно понимаешь о чём я. Сегодня ты мог воочию убедиться, что брак Деймона и Реи Ройс ничто иное как пытка, причём для них обоих. — Какое право ты имеешь говорить за Рею? — раздражённо спросил он. — Этот брак — честь для её Дома! Кем я по твоему буду, если отниму её? — Честь?! — ахнула Эймма, едва не потеряв дар речи от столь явного лицемерия. — Уж поверь мне, Визерис, в её глазах этот брак — сущие оковы, как и для Деймона! — Супружеским парам необходимо работать над своими отношениями. Мы же с тобой стараемся, не так ли, любовь моя? — король улыбнулся, беря её руки в свои, и ей пришлось подавить в себе желание не вырвать их в негодовании. Ну кончено, наверное, это Визерис так работал над их отношениями, праздно беседуя об истории Валирии с леди Алисентой Хайтауэр за кубком вина и поедая сладости. Порой братьев Таргариен было трудно понять, но в этот раз Эймме оставалась лишь недоумевать: было ли поведение короля чистым лицемерием или же неспособностью распознать грязные игры, затеянные его Десницей. — Что мертво умереть не может. И таковы их чувства — мертвы, причём с самого начала. Ничто в этом мире не способно зажечь их. Просто аннулируй их брак, пока они оба в столице, этим ты избежишь множество хлопот, уж поверь мне. — почти взмолилась Эймма. — Леди Рея достойная женщина, я не собираюсь позорить её подобным образом! — Каким таким образом, Визерис? Даруя каждому из них свободу выбора? Возможность завести детей и хоть как-то наладить свои жизни? Король недовольно запыхтел, плюхнувшись на кровать, в то время как его упрямство достигало своего пика. То ли день оказался для него слишком утомительным, то ли… он просто был самим собой — Визерисом Таргариеном со всеми его недостатками и пороками. — Моя бабушка неизменно желала, чтобы Деймон и Рея соединились браком. — тихим голосом начал он. — Она хотела обеспечить своего внука неприступным замком, таким как Рунный Камень, и собственной землёй, помня, что Деймон лишь второй сын, которому не суждено получить что-либо из этого в наследство. Из уважения, которое я питаю к Доброй Королеве, я не могу разрушить этот брак, пустив все её усилия по ветру. Деймон может притворяться что не помнит, но именно она была рядом с нами в часы горя и печали, когда жизнь нашей матушки унесла послеродовая лихорадка. Именно она, королева Алисанна, а не наш отец, который был поглощён собственным горем.—проговорил он, тяжело и прерывисто дыша, всё ещё терзаемый печальными воспоминаниями детства, — Одна лишь Алисанна заботилась о нас с братом, утирала слёзы, утешала в горе добрыми словами и нежными прикосновениями. И я не желаю быть тем, кто плюёт на её волю и растаптывает деяния! Не путай меня с Деймоном, он бы так поступил, но я не такой! Я уважаю волю других людей, даже если они больше не ходят среди нас. Ничего удивительного в том, что брат обо всём этом забыл, очень для него типично — он умеет только брать, брать и брать, и редко, когда даёт что-то взамен! — лицо Визериса выражало боль, а привычно весёлый взгляд был полон грусти. И Эймма почти пожалела его… Почти… Но нет. Она пристально посмотрела на короля, не давая собственным чувствам разыграться. Вся суть её задумки начала неумолимо ускользать из её рук — Рейнире нужен был Деймон, а она ему, только так они смогут добиться успеха. И до этого момента всё шло хорошо, даже маленькая глупая Алисента вот-вот окажется в своей же ловушке. Но как же было наивно упускать из виду собственного мужа, его слепоту в одних вопросах и баранье упорство в других. Просто удивительно, как одновременно он мог сочетать в себе два противоположных качества: ведомость и податливость, а следом упрямство и нежелание прислушиваться к людям. — Один только Деймон бесконечно ноет о своём браке. Ты можешь недолюбливать Отто, но мой Десница прав! Это всё очередная уловка Деймона — он хочет манипулировать мной, чтобы я принял решение выгодное ему одному. И конечно же, при этом наплевав на нужды нашего Дома и Короны. В детстве он был эгоистичным испорченным мальчишкой, годы прошли, а он всё таким же и остался! — продолжил король уже на повышенных тонах, а былую ранимость в его голосе вытеснило раздражение. — О каких нуждах ты говоришь, Визерис? — в отчаянии воскликнула Эймма. — Что может наш Дом или Корона поиметь от бесплодного брака полного взаимной ненависти, который в довершении ко всему даже не был консуммирован? Супругов счастливым он точно не сделает. Они испытывают одни лишь страдания, это же очевидно! И я искренне не понимаю, почему ты этого не видишь, предпочитая играть роль слепца! — Довольно, Эймма, не забывайся! — рявкнул король. — Завтра нам предстоит важный день, и брак моего брата не имеет к нему никакого отношения. Деймон просто ленив и самодоволен, в то время как должен работать на благо своей семьи и леди Реи. — он резко поднялся с кровати и потянулся за ранее снятой одеждой. Сердце Эйммы сжалось у неё в груди — она так старалась, чтобы они держались вместе в этот судьбоносный день, когда её драгоценную Рейниру провозгласят наследницей Железного трона перед всем королевством, а теперь всё готово было разбиться на тысячи осколков из-за их семейной ссоры. Боги, у Деймона был настоящий дар злить своего брата, даже когда тот не присутствовал рядом. Ну уж нет, подумала она, я не позволю всему разрушиться! Только не сейчас. Эймма поспешила к королю на встречу и успокаивающе погладила его вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь — жест, который он полностью проигнорировал, продолжая надевать свой дублет. Видя его крайнее недовольство, она потянулась, чтобы помочь ему застегнуть множество маленьких золотых пуговичек на дублете, но вместо того, чтобы принять помощь, король оттолкнул её руки. И это движение было далеко от нежного. — Визерис… — начала королева, но содрогнулась от его взгляда, который был подобен ледяной стреле, пущенной в её сердце. — Не будем больше об этом. — прервал её король. — Надеюсь, найти тебя завтра утром в более благоприятном расположении духа. — говоря это он не улыбался, наоборот, брови его сошлись на переносице, а уголки рта недовольно подёргивались. Было видно, что он едва сдерживает гнев, гнев на неё за то, что она всего лишь попыталась помочь его собственному брату!… Ещё мгновение, и в коридоре раздались его тяжёлые шаги, сопровождаемые бряцанием доспехов Королевского гвардейца. Затем сир Стеффон затворил дверь, и в покоях стало тихо. Куда он теперь пойдёт? Час стоял не поздний, и было ещё вполне возможно позвать к себе девицу Хайтауэр, не столь требовательную как Эймма, и вместо того, чтобы подталкивать короля к тому или иному решению, она утешит его ласковыми словами и поддельным интересом к истории и архитектуре. Эймма грустно вздохнула, опустив взор на недоеденный Визерисом апельсин и вино в его кубке. Всего лишь минуту назад он был здесь, рядом с ней, расслабленный и благодушный, а теперь одни Боги знали, что придёт ему в голову… Да и, надо сказать, весь день проходил наилучшим образом… До этого момента. Королева умело воспользовалась шансом показать лордам, что несмотря на юный возраст её дочь облада светлым умом и острой сообразительностью, а её очарование может вызывать улыбку даже у самого хмурого лорда, и лорд Рикон Старк был хорошим тому примером. Да что говорить, все они хорошо сегодня потрудились. Но это было ещё не всё. Эймма хотела воспользоваться присутствием Реи Ройс и Деймона в Красном Замке, чтобы наглядно продемонстрировать Визерису ситуацию, снять с него чары слепоты и забвения, или чем там его окутал коварный Десница. Предполагалось, что своими собственными глазами он увидит этих двух глубоконесчастных людей, поймёт на что их обрекает. А на самом деле… На самом деле король смотрел не на них, а сквозь них, радостно улыбаясь «семейному воссоединению». Единственным способом оставалось подтолкнуть Деймона и Рею обратиться к королю одновременно, общими стараниями и единогласием, которое они могли проявить только для того, чтобы наконец отдалить себя друг от друга, попросить о расторжении их брака. Горькая правда заключалась в том, что они вряд ли согласятся объединить усилия даже для общего блага. — Сдаётся мне, что всё будет намного сложнее, чем я ожидала… — пробормотала королева, наливая себе чашечку мятного чая, дабы успокоить расшатавшиеся нервы. Вскоре Эймма уже расслабленно сидела в кресле, наслаждаясь лёгким ветерком, проникающим через приоткрытое окно в её покои. Однако внезапный стук и скрежет, раздавшийся из-за стены, заставил её вздрогнуть, выронив из одной руки веер, которым она обмахивалась, а из другой томик Валирийской поэзии. Королева уже открыла было рот, чтобы закричать и позвать на помощь сира Стеффона, но, к её величайшему изумлению, дверь, которая вообще-то была совсем не дверь, а часть стены непокрытая гобеленами, отворилась, являя на пороге никого иного, как её кузена, Деймона. Эймма с трудом проглотила крик, готовый вот-вот вырваться у неё из груди, а затем с облегчением выдохнула. — Милостивые Боги, Деймон! Ты до смерти напугал меня! — Эймма! Пойдём! Пора! — зашипел он, будто до сих пор находился в одном из секретных проходов, по ту стену которого его могли услышать. Он отряхнулся от грязи и паутины, которые прилипли к нему в старых пыльных проходах Мейгора. — Эта маленькая Хайтауэрская шлюшка пришла к Визерису, она сейчас в его покоях. Сопротивляясь желанию тотчас вскочить с кресла и последовать за кузеном, Эймма постаралась защитить своё сердце от того, что она могла увидеть в королевских покоях, даже если это будет Визерис, целующий девицу Хайтауэр и держащий её в своих мягких тёплых объятиях. Нет, Эймма не позволит любопытству одержать над ней верх, иначе она просто не сможет справиться с собой — она ворвётся в покои Визериса и там сначала отхлестает по щекам Алисенту, а затем и самого короля. Но то, что за этим последует не соотносилось с её планами — зачем ей дешёвый спектакль, который лишь породит сплетни на потеху обитателям Красного Замка? Нет, она хотел собрать более богатый урожай. Позор и бесчестие, вылитое на головы Алисенты и Отто её вполне удовлетворят. И эффект будет ещё более ошеломительным, принимая во внимание, что в данный момент Красный Замок был полон знатных лордов и леди, приехавших со всех концов Семи Королевств. И если раньше Эймму терзали уколы совести и сомнения по поводу письма, которое она подделала, ныне всё это улетучилось. И на то были веские причины. Визерис, её благопристойный и верный супруг, ухаживает, а может и занимается чем-то более интимным с незамужней девицей без сопровождения септы в своих личных покоях, хотя сам только что говорил о верности, обвиняя Деймона в том, что он ужасный супруг, который должен работать над своим браком, дабы достичь семейного счастья. Боги, какой же он лицемер!… Было ли жестоко наказывать Визериса подобным образом? Безусловно было. Хотела ли она больше всего на свете вместо этого заключить своего мужа в объятия, гладить его мягкие серебристые волосы, любить и ценить его? Ну конечно же хотела… Но если нужно было дать ему хлёсткую пощёчину, чтобы привести в себя и помочь наконец увидеть правду, Эймма была готова пойти на это. Более того, тем самым она могла одновременно поймать двух зайцев: выбить из Визериса это проклятое лицемерие и вывести девчонку Хайтауэр на чистую воду. И всё это стоило каждого грамма нечистой совести Эйммы. — Я всей душой благодарна тебе за помощь, кузен, но я не пойду. — решительно заявила королева. — Н-н-нет? — удивление и смущение окрасили лицо Деймона. Он резко остановился посреди комнаты, а руки его как плети безвольно повисли по бокам. — Нет. Должна признаться, что я приняла меры предосторожности сразу как узнала об этом позоре. — Ну да, ты рассказывала мне о своём шпионе. — кивнул принц, присаживаясь напротив Эйммы. — Это ещё не всё, Деймон. — У меня было письмо, незаконченное, написанное рукой Визериса. Я добавила туда несколько строк, так, будто бы оно адресовано Леди Алисенте Хайтауэр, приглашая её в королевские покои для более… Приятного времяпрепровождения. Затем я отправила это письмо с Дианой, горничной короля, Алисенте. Теперь всё, что мне осталось сделать — это дождаться подходящего момента, попросить Диану отыскать Алисенту и сообщить той, что Его Милость её ожидает. — Ты полагаешь… Ты полагаешь, что она поступит так же, как, по слухам, поступила тётя Визерра с моим отцом? — ошарашено спросил Деймон, в то время как план Эйммы постепенно начал укладываться у него в голове. Эймма пожала плечами. — Разденется и будет ожидать его прибытия полностью нагой в королевской кровати? Что ж, если она так не сделает, значит спасёт саму себя, а вся ситуация сведётся к… недопониманию. Или шутке. Ну а если она действительно решится на это… Тогда все лорды и леди, обитающие ныне в Красном Замке увидят на что сир Отто Хайтауэр готов пойти ради реализации своих бескрайних амбиций. Ход королевы был хитёр и коварен, он беспокоил её, терзал совесть, но она всё равно молилась Богам, чтобы он удался. Если Алисента из-за своей глупости и корысти и правда будет обнаружена в королевских покоях, у Эйммы появится прекрасный шанс доказать, что Визерис не такой уж и верный супруг, коим хочется казаться, и Эймма не постесняется использовать это против него, вырвав из рук короля разрешение на развод Деймона железной хваткой дракона. Услышав про план Эйммы, Деймон впал в задумчивость, пристально разглядывая её. Но вскоре на его лице засияла улыбка, и он, хохотнув, хлопнул себя по колену. — Так ты подделала письмо самого короля? — с хитрым блеском в глазах спросил он. — Тебе ведь известно, что подделывать королевские письма — это самая настоящая измена? — А тебе известно, что принимать в своих личных покоях незамужних дам — это прелюбодеяние? — спросила она в ответ, изогнув бровь, чем вызвала ещё более широкую улыбку на лице принца. Плечи Деймона затряслись, он закинул голову и во весь голос расхохотался. — О Боги, Эймма, ты так быстро меняешься, что я просто не успеваю за тобой поспевать. — признался он, смахивая слёзы, которые потекли из глаз от приступа смеха. — Подумать только, решилась расставить ловушку для маленькой шлюшки Хайтауэр! Вот почему ты всегда была моей самой любимой кузиной! — воскликнул он. Затем немного успокоившись, добавил, — И всё же… Я и предположить не мог, что ты такая… решительная. — Как и я сама. Но, во имя Семерых и Четырнадцати Огней, я ни за что не позволю какому-то зазнавшемуся второму сыну из Староместа разрушить мою семью и выхватить корону из рук моей единственный дочери. — Ну что ж, как говорится, не стоит трогать спящего дракона. — Деймон шутливо пригрозил пальцем. — А я больше и не сплю. — отметила Эймма. Большую часть своей жизни она провела в полудрёме, позволяя другим ею понукать и заставлять делать вещи, которые она не хотела. Больше так не будет. — Ты очень заинтриговала меня, кузина. С нетерпением буду теперь ждать, как ты приведёшь к краху девчонку Хайтауэр и её папашу. — лицо Деймона просто засияло от предвкушения и восторга, он было безумно доволен, что теперь не один лишь он сеет хаос и противостоит высокомерному алчному деснице и его шлюхе-дочери, которую принц тоже начал презирать. — А это что? — неожиданно поинтересовался Деймон, указывая на ветхий томик, который ранее читала Эймма. — Валирийския поэзия? — О да, очень редкое издание, относится ещё к временам Завоевания. Случайно наткнулась на него в библиотеке Драконьего Камня, пока вы с Рейнирой совершали прогулки. — ответила Эймма, пролистывая древние страницы, усыпанные крохотными валирийскими буквами и украшенные затейливыми миниатюрами. Королева наклонилась вперёд, передавая книгу Деймону. — Могу ли я… Могу ли я одолжить её у тебя на время? — нерешительно попросил он, в то время как его пальцы рассеянно очерчивали буквы и орнамент на кожаной обложке книги. Эймма уже было открыла рот, чтобы отказать, ведь она сама дочитала только до середины этого великолепного сборника стихотворений, но внезапно она осознала, с какой именно целью Деймон хочет заполучить эту книгу. Ну разумеется… — подумала она. Существовало только два человека, которые могли бы по достоинству оценить подобное, кроме самой Эйммы — это были Деймон и Рейнира. Ну что ж, хотя бы Эймме будет известно, что именно читают её дочери, и выбор, к слову, был воистину прекрасный. — Да, конечно, забирай. — пожала плечами королева и махнула рукой в сторону книги. — Думаю, Рейнире бы тоже понравилось. Деймон многозначительно посмотрел на Эймму и улыбнулся краешками губ. Затем схватил книгу и надёжно спрятал во внутренний карман своего дублета.