Утерянный зелëный

Мелко дрожит свеча, танцуя с пером — свет и чернила скользят по бумаге, оставляя вереницы слов. Столько мыслей, эмоций нужно записать, однако… Он поднимает голову и смотрит в окно. Нужно ухватиться, достать из памяти… Пускай там много чëрных пятен.        «Теперь я должен поведать следующую часть его истории» — взгляд возвращается к листу, — «это был первый раз, когда я увидел Ванитаса в новой роли. Однажды я спросил его значение слова «наставник», и он ответил:        — Глупое слово. Это тот, кто перекладывает свою ответственность на кого-то помладше.        Тогда я подумал о своëм «учителе». Мне о многом хотелось его расспросить… Но тогда я был слишком слаб.        Думаю, Ванитас лишь притворялся отчуждëнным. На самом деле он волновался за судьбу того юноши больше, чем кто-либо. Это походило на нашу встречу, юноша спрашивал у Ванитаса о том же, о чëм и я. Должно быть, именно тогда я понял, что двигало им в начале нашего пути.        Не знаю, был ли Ванитас доволен своими уроками… Наверное, как и мне, ему хотелось бы начать заново. Он всегда старался выглядеть спокойным, когда не успевал кого-то спасти, но в тот день, я отчëтливо помню, его синие глаза в одну секунду потускнели.        А началось всë… Одним солнечным днëм.»        — Мяу! — заворчал белый кот. Отвлëкшись на мгновение, Ной вдруг заметил, что луна за окном давно исчезла, и еë сменил алый рассвет. Красная полоска на синем небосводе.       

***

Сколько бы Ной ни гулял по человеческому Парижу, каждый раз поражался его красоте. Величественные здания, цветы… Он тянулся ко всему новому, как ребëнок. Пускай этого «нового» стало намного меньше с тех пор, как он встретил Ванитаса, последнему всë равно приходилось следить за Ноем во все глаза, чтобы не пропал из виду.        — Ной! Ты слышишь?        Фиолетовые глаза вампира светились восторгом при виде изогнутого клинка. Не сказать, чтобы Ноя интересовало оружие, но эта форма… Он поднял брошенный кем-то меч и, аккуратно держа двумя руками, повернулся к напарнику.        — Снова мусор какой-то? — Ванитас не разделял его восторга, но при виде неизвестного оружия немного заинтересовался и подошёл поближе.        — Кто-то потерял такой интересный меч! Нужно найти владельца!        — Тебе совсем не кажется странным, что он валяется здесь…?        — Может Роланд знает?! — не унимался Ной.        Всë-таки охотники на вампиров были единственными людьми, у кого он видел оружие в руках. Хотя даже они не брали с собой в город ничего такого, по крайней мере, не должны были…        — И как же нам его найти? — но зная, что Ной не уймëтся, Ванитас махнул рукой, — хорошо, давай разберëмся с этим, но только когда закончим с делами!        — Бедный, наверное он так ценен для него… Хозяин не находит себе места! — вампир всхлипывал, поглаживая рукоять меча, будто утешая.        — Эй, Ной, ты вообще слушаешь?        Ванитасу пришлось потянуть Ноя за рукав пальто, но тот так и не сдвинулся с места. Пришлось поднатужиться, но и это не помогло… Тем временем «Мемуары Ванитаса», которые он держал во второй руке, резко распахнулись и зашелестели страницами, зависнув в воздухе. Не успели напарники удивиться этому, как книжка уже захлопнулась, будто ничего и не было.        — Что это с ней? — Ванитас попытался открыть «мемуары» снова, однако… Несмотря на недавнюю странность, ничего не изменилось, всë было в порядке.        — Может она обиделась?        — Не говори чепухи!        — Мне рассказывали, что вещи тоже могут обижаться, когда хозяева их не берегут! — Ной потянул руку к книге, намереваясь погладить корешок, но Ванитас отскочил в сторону будто кот, на которого собрались вылить чеплашку воды.        — Нормально я к ней отношусь! И вообще, у нас много дел, некогда заниматься глупостями!        Ванитас отвернулся и прикусил губу. Ною он пока ничего не говорил, но эта не первая странность, которая произошла с книгой за последнее время… На душе было не спокойно. Это он осознавал отчётливо, но в дополнение к этому Ванитас ощущал, будто его чувства смешали с теми, что ему совсем не принадлежат. Ведь слишком странно, что он, живший в Париже не так уж и мало времени, а среди людей — почти всю жизнь, вдруг начал всего боятся? Ужас вызывали улицы, обычные вывески, прохожие и сама книга… Наваждение то появлялось, то исчезало.        Подобное напугало бы любого, но особенно того, кто ни за что не подпускает других близко к своей душе.        Придя в себя, Ванитас обернулся и увидел Ноя на том же месте, тот продолжал разговаривать с мечом.        — Ной! — в который раз окликнул он.        Вампир поднял взгляд и с удивлением обнаружил тени под глазами Ванитаса. Но расспрашивать этого человека бесполезно… Это он знал лучше кого бы то ни было.

***

В тёмном переулке ни души, не считая парочки вампиров и человека, которые собрались вокруг чего-то, но старательно отводили взгляд. Воздух здесь изрядно пропах гнилью и, если одинокий путник забредал сюда — он обязательно зажимал нос и спешил убраться подальше. Со стороны вампиры выглядели, будто сами и убили человека, накрытого белой тканью, однако всё было с точностью наоборот — они уже недели две пытались понять, кто же стоит за преступлениями, взволновавшими весь Париж.        — Может это и не «проклятый»? — осторожно спросил молодой вампир в белом костюме, — никогда не видел, чтобы после укуса…        — Это вам и поручили расследовать, месье Ной. Могу сказать только, что на вашем месте я бы не тешил себя надеждами. Не может это случится просто так! Если только проклятье Голубой Луны не начало действовать и на людей!        Все взгляды тут же устремились на мужчину с ярко-синими глазами. Казалось, всего секунду до он был поглощён раздумьями, но заметив внимание к своей персоне, тут же улыбнулся и рассмеялся, смахивая чёрные волосы, собранные в хвост. Всем присутствующим вновь стало не по себе. Этот человек… Ванитас вёл себя как умалишённый.        — Ха-ха-ха! Неужели мне придётся спасать ещё и людей? — он картинно раскинул руки в сторону, — вот так незадача!        — Ванитас…        Только Ной знал почему у Ванитаса такое выражение лица. Что-то подобное происходило с ним и прежде, когда он был особенно… Взволнован или же напуган. Окружающие же приняли это за подтверждение своей догадки.        — Неужели Вампир Голубой Луны проклял весь мир?! — продолжал Ванитас, повернувшись ко всем спиной.        — А может быть это был ты? — сказал кто-то.        Губы Ванитаса дрогнули. Он замолчал, крепко сжимая в руке «Мемуары» — книгу, с помощью которой он мог с лёгкостью изменять чужие истинные имена…        — Не говорите такого! — возмутился Ной, — Ванитас бы никогда…        — Он спелся с вампиром! А теперь мстит тем, кем он был когда-то! Получил наследство Голубой Луны и считаешь себя лучше других? А может ты… Просто хочешь развязать войну между нами! Говорит, что спасает, а на самом деле хочет погубить нас всех!        — Довольно! — глаза Ноя покраснели, показались клыки, — я собственными глазами видел, как Ванитас помогал «проклятым». Никакой человек… Не стал бы рисковать жизнью ради такого!        — Ной, достаточно, — голос Ванитаса был лишён всяких эмоций, — мы всё осмотрели, наше дело сделано. Это не «проклятый», а значит, мы не обязаны в это ввязываться.        — Ты уверен?        — Если господа считают, что это моих рук дело, пусть попробуют меня поймать! — с этими словами он резко бросился прочь, взметнув пыль с мостовой. Ной, кратко попрощавшись, побежал за ним.        Оставшиеся вампиры в недоумении поглядывали друг на друга. Несмотря на обвинения и подтверждавшее их поведение Ванитаса, никто не собрался с духом начать погоню, чтобы остановить «убийцу».        — Нам следует убрать здесь всё, а затем доложить графу Орлоку, — произнёс один из них, чтобы хоть немного сдвинуть дело с места, — месье Ванитас довольно эксцентричен, нам следовало быть осторожнее в его присутствии.        Другой вампир лишь хмыкнул, приподнимая покрывало. Вместо тела под ним осталась лишь лужа из вязкой чёрной жижи — будто что-то в одно мгновение растворило бедную жертву.        Что бы это ни было, с таким не встречались ни вампиры, ни люди этого мира.        Ванитас, тем временем, бежал на пределе сил, и ветер, растрепавший его волосы, позволил ему на краткий миг освободится от маски, которую он надевал для отвлечения внимания. Боль, сдавившая сердце, была невыносима. Она не имела ничего общего с физической — это были эмоции, они сковали тело, душили, застряв в горле, и Ванитас часто дышал, но облегчения так и не дождался. Подобное состояние было ему знакомо не понаслышке, признаться, совсем недавно он чувствовал нечто куда хуже, только вот… Тогда он точно знал причину, источник этих страданий. Сейчас же… Не было никаких догадок.        « — Отстань уже от меня!» — мысленно кричал он неведомо кому, но точно знал, что этот «кто-то» есть и совсем рядом…        Внезапно, «Мемуары», которые он так крепко прижимал к себе, в одну секунду выскользнули и испарились, но Ванитас знал, что найдёт их в своей комнате в отеле.        Книга лежала на столе, раскрытой. Ванитас подошёл и захлопнул её, после чего сел на кровать и откинул голову назад, уперевшись в матрас руками. Ной зашёл следом.        — Ты трогал книгу?        Ной замотал головой. Ванитас и так знал, что напарник здесь не при чём, но всё равно спросил, чтобы удостоверится. Конечно, «Мемуары» оставались загадкой и для него, единственного пользователя, но никогда бы Ванитас не подумал, что окажется настолько не сведущ в её способностях.        — Я ничего не понимаю, — наконец признался он, прикрыв глаза.        — Так это правда не «проклятый»?        — Я не знаю.        — Месье Ванитас, месье Ной! — вдруг послышался за дверью девичий голос. Это была мадемуазель Амелия. — Вас зовут вниз!        Ной глянул на напарника и после того, как тот махнул рукой, положил меч, который так и таскал на руках, на свою кровать. До того аккуратно, будто это какое-то сокровище… Затем он вышел, оставив Ванитаса одного. Тот выглянул в окно, увидел старого знакомого и развалился на кровати, тяжело вздохнув.        Мысли сменяли одна другую с ужасающей скоростью, но итог неутешительный — Ванитас не знал с чего начать распутывать этот клубок. «Мемуары» он изучил вдоль и поперëк, а с чувствами… Попросту не мог совладать. Он даже был благодарен Ною за то, что тот так быстро вернулся.        — Это был Данте… Он сказал, что видел убийцу. Блондин с красными глазами, но клыков не было. Это не вампир!        Ванитас хотел возразить, но если Данте так сказал, значит скорее всего так и есть. Сложно поверить, чтобы столь опытный информатор списал убийство на человека только из-за отсутствия клыков. И всë же странно, что он не подумал на дампиров…        — Стой, подожди, ты сказал блондин…?        — Да, это юноша в очень странной зелëной одежде, будто в мешок закутан. Он очень быстро убежал и поймать его не удалось…        — Не может быть… — Ванитас снова отвернулся.        Ведь это очень походило на отражение в луже, которое он видел в своëм сне. Тот, кем он обернулся в нëм!       

***

Ллойд чувствовал чьë-то присутсвие. Этот кто-то был столь близко, что казалось, приклеился к нему вместе с одеждой. Он помнил, как бежал по незнакомым улицам — никогда он не видел ничего похожего, даже в своих комиксах. Сбившись с дороги, которой и так не было, он замер. Вид огромного дирижабля заставил его остановиться. Вместе с этим ему вдруг послышалось, будто что-то упало…        Труп. Мужчина с перекошенным лицом свалился наземь и с ненавистью смотрел ему в глаза. Даже после смерти взгляд передавал всю гамму чувств.        Ллойд отшатнулся и услышал топот. Вдруг он понял, что не знает, бежит он сам или кто-то другой — картинки сменялись, но ощутить напряжение мышц или просто посмотреть вниз, на ноги, он никак не мог — только вперëд. Туда, где сияли алым чьи-то глаза.        Нервы натянулись до предела, но он протянул руку, повторяя, что это не может быть зеркалом. Убийца не он, совсем точно нет.        И всë же он ухватился за что-то и подтянул к себе. С облегчением вздохнул — стекло, не зеркало.        На фотографии, заключëнной в рамку, возле ворот монастыря стояли трое: двое мальчишек, столь похожих на него в детстве, и… Он сам. У младшего сына были карие глаза, а у самого Ллойда и старшего — зелëные.        Но страх вновь завладел его телом и заставил руки дрожать, а сердце — сбиться с ритма. В полной темноте он видел силуэты они — монстры кружили вокруг него и мальчишек, обхвативших его ноги. Тени не смели подойти, однако Ллойд знал, что время настанет и…        Он сам обернëтся одним из этих чудовищ. Как тогда, много лет назад, однако теперь… Уже навсегда.       

***

Наверное, в новом едином мире, что когда-то назывался одним лишь Ниндзяго, вечно лишь то, что среди высоких гор стоит монастырь Кружитцу. Прошли года с последнего путешествия ниндзя, названные братья разошлись, но не для того, чтобы покончить со своим родством раз и навсегда, а наоборот, чтобы сделать их общую семью гораздо больше. Кто-то позже, кто-то раньше обзавёлся домом, детьми… Их личную жизнь перестали ограничивать боевое кимоно, оружие и подаренная родителями стихия. Но даже это не мешало им в минуты опасности собираться в одну команду, хотя в большинстве случаев их обязанности перешли ученикам.        — Отлично, Эрни! — ниндзя в костюме цвета охры ещë раз взмахнул саблей своего наставника, Ллойда Монтгомери Гармадона, но удар не достиг цели. Второй клинок — тонкая, но острая рапира, заставила нынешнего «сенсея» отшатнуться. Арин отпрыгивал всё дальше, внимательно следя за движениями ученика. Мальчишка двенадцати лет никогда не смог бы отразить рубящий удар своей рапирой, поэтому неустанно оттачивал интуицию и выносливость — со стороны казалось, что он не будущий мастер энергии, а уже какой-то мастер скорости или рефлексов. Но опыта ему ещё не хватало, и стоило лишь на секунду замереть, как сабля проткнула его зелёный рукав, оцарапав левое предплечье.        — В чём моя ошибка? — тяжело дыша, спросил будущий ниндзя. Он уже убрал рапиру в ножны и поклонился учителю.        — Ни в чём. Мы просто слишком много тренировались в последнее время, — Арин протянул ученику меч Зелёного ниндзя и добавил: даже Ллойд сказал тебе отдохнуть, что-то случилось?        — Последнее время он не разговаривает со мной. Может, если бы я мог отправиться с ним в следующий раз, смог бы разобраться и…        — Ты же знаешь, Ллойд просто похож на своего сенсея! Всё будет в порядке через некоторое время. Кстати говоря, сегодня вечером я позвал Сору… Хочешь прогуляться с нами? Ты ведь не так часто бываешь в Перекрёстке!        — То есть, мы не будем тренироваться? — с грустной ноткой в голосе спросил мальчик.        — Не загоняй себя. Как говорил твой дедушка, — Арин напустил на себя вид одухотворённого старца и медленно протянул: Терпение…        — А-ха-ха! Очень похоже! А пирог будет?        Продолжая болтать между собой, они вошли в само здание монастыря. Поздоровались с Фрохики, отнесли оружие в свои комнаты и, переодевшись, вернулись на улицу, под лучи полуденного солнца. Пускай это самое жаркое время дня, на самом деле было не так уж и жарко…        В это же время в дальней комнате разговаривали двое: старик с длинной бородой и девушка, которая гладила по голове уснувшую у неё на коленях дочь. Девочка пяти лет была так похожа на Ллойда, что Ву всегда светился от счастья, просто находясь с внучатой племянницей в одной комнате.        — Мне казалось ещё вчера Траэрну было пять лет, а теперь… Уже Эвелии, — произнесла девушка, заправив за ухо мешавшие волосы. Пускай жена Зелёного ниндзя была совсем молодой, но уже седой — локоны навсегда потеряли свой цвет… Однако Хитоми не боялась этого, наоборот избегала их красить. Ведь когда-то волосы её матери были такими же…        Хитоми Монтгомери Гармадон, в прошлом — Хитоми Аметист, была дочерью друга и сподвижника последнего Нефритового Императора. Её отец был старшим братом Хатчинса, когда-то они вместе устроились на службу во дворцовую стражу. За свой необыкновенный ум, заслуги и любовь к фиолетовому цвету он получил новую фамилию — Аметист, а Хитоми в шутку прозвали Аметистовой Принцессой. Когда во дворце Императора появилась Харуми, Хитоми всячески помогала ей освоится, приняла девочку как родную и делала всё, только бы она не молчала. Ей всегда казалось, что подруга разделяет её тёплые чувства, но… Это было лишь манипуляцией, игрой, в которой Хитоми оказалась одной из самых бесполезных фигур. Наивная, добрая девочка не могла стать частью Сынов Гармадона.        В пожаре Хитоми потеряла не только свою семью, но и себя. После этого её волосы побелели, а сердце — будто поделили на двое: одна часть осталась в прошлом, в воспоминаниях о дружбе и доброте Нефритовой Принцессы, вторая — живёт с ней в настоящем, где образ Харуми стёрся окончательно. Кто знает, как бы повернулась жизнь, если бы Хитоми однажды не сказала: «я люблю Зелёного ниндзя». Сначала как фанатка — одна из многих тысяч, а затем… Как та, кто готова на самые жестокие тренировки, чтобы в случае чего прикрыть спину любимого, совсем беззащитную, не такую, какой она кажется на первый взгляд…        — Время идёт. Не успеешь опомниться, а уже будешь сидеть на моём месте и смотреть, как жена Траэрна нянчится с твоей внучкой — Ву улыбнулся и добавил, — а ведь мне кажется, что ещё совсем недавно ты сама была ребёнком. Пускай постарше Траэрна, но для меня и все ниндзя до сих пор дети. Никак не могу привыкнуть, что они уже сами по себе…        — Они до сих пор любят вас как отца, и вряд ли время способно это изменить.        — Пускай будет так. Кстати, что-то Арина и Траэрна совсем не слышно, может они уже закончили и ушли куда-нибудь?        — Пусть отдохнут. Арин говорил мне, что Эрни последнее время сам не свой, всё тренируется, хоть и выбивается из сил… Да и… простите, что говорю об этом, но и за Ллойда я сейчас очень сильно волнуюсь.        — Я тоже заметил, что последнюю неделю он слишком много времени проводит в одиночестве. Надеюсь, что он просто общается с Ксаном, однако… Мне всё больше кажется, что мальчик остался совсем без присмотра.        Ву покачал головой и замолчал. Средний его внук действительно был неразговорчивым и отстранённым, отчасти из-за того, что слишком походил на Гармадона. В семье его любили как остальных детей, но сравнения не прекращались, и с каждым разом Ксан становился всё более замкнутым. В конце-концов он начал убегать из дома по утрам, а возвращался лишь под вечер, голодный и весь в грязи. На вопросы отвечал молчанием и ужинал в своей комнате, не разговаривая даже с родителями. Так продолжалось уже месяц… И естественно, расползлись слухи, что он начинает походить на Тёмного Лорда ещё сильнее. Пустые домыслы и обвинения преследовали Ксана в интернете и в реальной жизни, и с этим ничего нельзя было поделать.        — Мы с Арином говорили с ним, даже Эрни просили за ним присматривать, но никто не знает, куда он уходит… Прошу, дядя, давайте поговорим о другом.        И правда, Хитоми, которая тратила много сил, чтобы справляться с беспокойством за мужа и сыновей, сейчас не могла сдерживать дрожь собственных плеч и слёз, которые так и норовили сбежать по щекам, упасть на лицо малышки и разбудить её.        Как бы ни была счастлива семья Зелёного ниндзя внешне, внутри её нарастало напряжение. Никто не знал его причины и не догадывался о времени, когда оно появилось, но тень, омрачившая одну душу, тут же отравляла следующую и так до тех пор, пока не осталась лишь Эвелия Монтгомери Гармадон — единственная дочь Ллойда. Но и она прекрасно понимала, несмотря на свой возраст, что с её родными что-то не так.        Из пучин тревожных раздумий Ву и Хитоми вытащил звук шагов, тихо скрипнула дверь… Перед ними предстал сам Зелёный ниндзя. Он собрался было обратиться к жене, но заметил спящую девочку и замер, не решаясь ни зайти внутрь, ни выйти.        — Я посижу с ней, — пообещал Ву и вместе с Хитоми переложил Эвелию на подушку, поближе к стене, чтобы та не упала, если вдруг заворочается. После этого Ллойд и Хитоми ушли абсолютно бесшумно, как и полагается ниндзя. Пройдя в свою комнату и усадив жену на стул, Ллойд выглянул в коридор — никого… Только голос Фрохики где-то в далеке. Но это его не убедило — он протянул Хитоми руку и повёл прочь из монастыря. Они сбежали по ступеням, затем обогнули гору, прошли по каньону Мудрой Черепахи и только тогда остановились. Подобная пробежка не должна была их затруднить, однако Ллойд запыхался.        — Что-то случилось? — решилась спросить Хитоми, ведь они молчали уже минут двадцать, не меньше.        Ллойд покачал головой, хотя понимал, что это бесполезно — жена, дядя, друзья — все в уже в курсе, что он врёт. Но решимость рассказать, которую он так долго копил, вдруг иссякла, стоило ему посмотреть в глаза Хитоми.        Но она не давила, не пыталась выбить из него ответы. Теперь пришла её очередь взять его за руку и повести за собой. Окружённые горами, острыми выступами скал, на которых росла, хоть и слабо, растительность, они шли к реке, возле которой жизнь расцвела по-настоящему. Ллойд почувствовал, будто его, замёрзшего, застывшего в гробнице из своих страхов, наконец вытащили на солнечный свет. Хитоми снова посмотрела ему в глаза, протянула руку, коснулась щеки… Всего-то убрала нависшую на глаза чëлку, но ощущалось это как объятия, а может и поцелуй.        Жена Зелёного ниндзя всегда была такой. Белоснежный бутон, который держится на зелёном стебле — этот цветок с тремя листочками и есть их семья. Хитоми была полной противоположностью Харуми… Но, наверное, именно поэтому Ллойд не ощущал искры, опасности, волнения. Там, где царит безопасность, тревожному человеку свойственно томиться мыслями.        — Хитоми, кто я? — дрожащим голосом спросил Ллойд. Хитоми замерла, так и не опустив руку.        Конечно, она могла ответить «Зелёный ниндзя», но сразу поняла, что это ловушка. А если скажет что-то наподобие «мой муж», он тоже не будет доволен, поэтому…        — Ллойд, просто Ллойд.        — И я не знаю, кто такой этот Ллойд, — он поспешил отвести взгляд, — а хочу узнать. Все только и говорят, что ниндзя, сын Тёмного Лорда, внук Первого Мастера Кружитцу, а кто я такой? Какой я на самом деле? Может я… Художник, врач, повар? А мне просто закрыли все пути… Или может я и не человек вовсе?        Хитоми молчала. Перед ней снова предстал образ горящего дворца… Фиолетовая ткань платья была покрыта осевшей копотью, и сколько бы Хитоми не любила подаренную отцом одежду, она больше никогда её не носила. Отказавшись от прошлого, она долго не могла решить, что делать дальше. Мир казался слишком большим и сложным, однако… Ей очень повезло, что даже в кошмарах её спасал воин в зелёном ги. Этот цвет ассоциировался у девушки с домом и успокаивал, как ничто другое. Со временем она нашла своё место — рядом с любимым человеком.        И он тоже находил в ней утешение, именно поэтому говорил всё это.        — Я чувствую, что мне нужно уйти ненадолго. Может на пару дней, может на месяц, но через год я обязательно вернусь!        — Через год…? — слова Ллойда заставили Хитоми забеспокоиться.        — Прости, — стушевался Зелёный ниндзя, — я много пытался, но дома от меня ждут, что я буду тем, кого они привыкли видеть. Можно я уйду ненадолго? Пожалуйста…        — Я не имею права тебе запрещать…        Тем не менее, напряжение сковало её тело, а звонкий голос сделался хриплым и тихим.        — Не успеешь оглянуться, а я уже снова тут! Это же всего лишь на пару дней! — Ллойд переживал за жену, но вместе с тем, чувствовал воодушевление. Ещё ни разу за прошедшие дни он не ощущал себя настолько уверенным в собственном решении. И всё же вина сдавила ему сердце, да так резко, что он замер с открытым ртом. Он представил, как оставляет Хитоми с детьми…        «Ксан, Эрни, Лия…» — их лица предстали перед его мысленным взором одно за другим.        — Может, я всё-таки могу тебе чем-то помочь? — встрепенулась Хитоми, видя его мучения. Правую руку она прижала к груди, будто пытаясь удержать взбесившееся сердце. Оно было слишком беспокойным и грозилось выпасть. — Давай поедем в особняк отца, погуляем немного? Скоро ведь день Ушедших!        — Если ты так хочешь… — промямлил Ллойд. Он почувствовал себя обессиленным. Если бы Хитоми не стояла тогда перед ним, он сел бы на землю, и пускай вода, воздух и горы захватили бы его разум. Может их непоколебимость затушила бы огонёк надежды в его душе… Но Хитоми…        — Прости! Ты обязательно со всем справишься, я буду ждать! Не беспокойся ни о чём, на тебя и так много чего свалилось, забудь, что я говорила! — она крепко обняла его, а он сомкнул руки на её спине.        — Нет, это ты меня… Мы съездим, обещаю. И знай, я обязательно вернусь!        Он был на грани того, чтобы отказаться от идеи уйти, но снова почувствовал страх… Страх, что эти мучения продолжаться до конца его долгой жизни.        Хитоми глотала слёзы и сдерживала всхлипы. Она проклинала себя за излишнюю чувствительность. Ллойд никогда не нарушит обещания — это она мучает его своей глупой, надуманной тревогой!        Девушка вдруг вспомнила, как хотела, чтобы её никогда и не существовало. Этого же ей пожелала… Харуми когда-то.        Но от горьких воспоминаний еë отвлëк звук. Шелест травы, который отчего-то подействовал на еë нервы как внезапный удар из засады — выбил из груди воздух, оглушил и заставил замереть на месте.        — Кто там… ? — вздрогнула она, оборачиваясь на густые заросли кустарников, — какое-то животное?        — Если да, то оно бы не остановилось, услышав наш голос, — ответил Ллойд.        Ему хватило лишь пары секунд, чтобы оказаться на месте и…        — Ксан?!        Хитоми тут же подбежала к мужу. На руках Ллойда повис их второй сын — мальчик девяти лет, единственный шатен в семье. Только вот… Сейчас его волосы были покрашены в блонд.        — Я ничего не делал, он сразу отключился… — голос Ллойда слегка дрогнул. Их сын, вдруг лишившийся сознания, был кем-то побит — руки и ноги в кровоподтëках, а на лбу красовался синяк. Возможно, он бежал к родителям за помощью, а они…        Оба почувствовали груз вины, даже не задумываясь, что Ксан мог следить за ними.