virtue

      Чимин думал, что ему несдобровать, что Ниши, несмотря на свои же заверения, снова поднимет на него руку, однако этого не случается. Омега лишь вздрагивает, когда муж оказывается слишком близко, когда рассматривает его зрачки, буравя их собственными с такой ненавистью и уничижением, что Чимину наконец-то удаётся узнать истинное отношение мужа к себе. Он всегда его презирал. С первой же минуты, но отлично это скрывал. Хочется скинуть все ублюдочные поступки Нишинойи на то, что он ненавидит омегу, на котором женился, но Ниши просто ублюдок. Ему нравится причинять людям боль. Он испытывает истинное удовольствие, когда творит подобное с ним, ему хорошо, когда наблюдает за тем, как Чимин почти не дышит от страха быть избитым и вспоминает всё, что происходило в самом начале их брака.        Перед глазами Пака всплывают воспоминания непроизвольно: то, как он пытается отстоять себя перед альфой, то с какой надеждой думает о том, что расскажет обо всём братьям, и те его спасут от лап тирана и садиста. Но нет. Чимин, стоило ему наведаться к Монстру, услышал самые унизительные и болезненные слова за всю свою жизнь. И получил отказ. Отказ в помощи. Потому что омега, потому что Ниши был критично нужен Намджуну в тот момент, когда после смерти отца организация едва не канула в бездну, и только благодаря слабой подпорке клана Хатаке Сайона умудрилась выстоять. Благодаря, мать его, Чимину, которого в тот же вечер муж избил до полусмерти, так, что омега едва мог дышать.        — Ты так стонешь на том видео, — брезгливо усмехается альфа, а Чимин даже не собирается опускать глаза — продолжает смотреть прямо на него, не мигая и не дыша. — Хорошо играешь или Чон действительно так умел в койке?        Хочется презрительно искривить губы и ответить, что да. Хорош. Настолько, что хочется об этом вспоминать. Впервые за проклятые, отвратительные десять лет своей жизни, за те годы, которые Чимин уже успел позабыть за гнетением и выживанием с Ниши. Вспомнить и прикусить губу, потому что Нишинойя рядом с ним — ничто. Он чувствовал желание, он ощущал то, как его желают в ответ. И это дал ему Чонгук, подарил прекрасные воспоминания и чувства. Сейчас, глядя в глаза человека, который является его персональным издевательством, хочется с кровью выплюнуть: «Да. Он был чертовски хорош, ёбаный ты ублюдок».        Но не может. Потому что в таком случае совершенно точно встретится с кулаками альфы, и тот его жалеть не будет. Ведь по сжатым плотно ладоням видно, что уже едва держится.        — Я выполнил твой приказ, — отвечает ровным, холодным голосом Чимин. — Я соблазнил Чона, записал видео. Что ты ещё хочешь от меня услышать?        Нишинойя отходит от омеги, позволяя судорожно, но тихо вдохнуть. Кислород обжигает стенки лёгких, когда альфа оказывается на достаточно безопасном расстоянии от него. Ниши усмехается и поднимает взгляд на омегу, тот же стоит, держа бокал с вином в руке, а на лице — непроницаемая маска. Поднеся фужер к губам, Чимин отпивает здоровый глоток. Ниши тянется к сигаретам в кармане брюк, и Пак подходит ближе, выцепляя одну палочку, и прикуривает прямо на кухне. Ему, если честно, уже плевать, будет ли вонять дом табаком. Если уж быть совсем откровенным, то Чимин хочет, чтобы проклятый особняк Нишинойи взорвался и сгорел к чертям собачьим.        Он проходит мимо мужа, даже не взглянув, опустошает бокал с вином и втягивает табачный дым. Когда уже находится у лестницы, слышит разъярённый крик и грохот, однако даже не вздрагивает. Пусть крушит. Ниши — собственник. Как бы он ни ненавидел омегу, факт того, что собственными руками отдал другому — гнетёт его. Он подложил Чимина под чужого альфу, чтобы остаться на плаву, но ещё совсем не понял — совершил самую роковую ошибку, приведя Чонгука в их дом и познакомив с мужем.        Чимин допивает до дна бокала, уже когда оказывается на верхних ступеньках. С кухни доносятся яростные вскрики и грохот сокрушаемой мебели — Нишинойя беснуется и крушит всё, что попадается под его руку, а Чимину всё равно. Он предвкушающе улыбается. Они с Чоном уже продумали следующий шаг, который нужно совершить. Он подпишет документы, войдёт в союз с Сайоной, а потом с помощью Чимина завершит то, что уже начал — разрушит семью изнутри. И Чимин в долгу не останется. Он не получил помощи братьев, когда нуждался, значит, разрушит их жизни за все десять лет, проведённых рядом с этим чудовищем.        Оставив бокал на тумбе у входа в гардеробную, Чимин тушит в вазе сигарету и входит, громко захлопывая за собой дверь и наслаждаясь яростью альфы, доносящейся даже сюда.

***

       Юнги чувствует себя разбитым, пока ждёт приезда Чимина. Должен ли он рассказать хёну о том, что Ви в курсе всего между ними происходящего? Должен ли предостеречь его? Но вид Тэхёна, который со спокойствием угрожал ему тем, что Чимин подвергнется наказанию, если Мин не будет с ним покладист, вызывает дрожь по коже. Как назло альфа появляется в кухне, когда там сидит Юнги и слушает трели Хосока по поводу того, что примерка — одно из важнейших мероприятий. Они втроём поедут в салон, где Пак заказал несколько свадебных костюмов для торжества, и появление Тэ портит и без того отвратительное настроение.        — Доброе утро, — выдыхает альфа, наблюдая хищным взглядом за Юнги.        Тот прекрасно помнит условие. Он поднимается на ноги под взглядом удивлённо замолкнувшего Хосока, приближается к идущему ему навстречу Тэ и даже не вздрагивает почти, когда тот обхватывает его за талию крепкой рукой. Юнги позволяет ему впиться в губы, пока челюсть хёна позади валяется где-то на полу. Губы Тэхёна с привкусом зубной пасты, от лица пахнет лосьоном для бритья, а терпкий одеколон, шлейфом вьющийся за мужчиной, резко бьёт в нос, когда омега оказывается так близко.        Ви не стесняется от слова совсем: целует Юнги глубоко, настойчиво, так, что даже нечто внутри Мина вздрагивает и опасливо прислушивается к ощущениям. Нет, ему не может нравится то, что творит с ним Тэхён. Ему не может нравится угроза и шантаж Ви, но тем не менее он отвечает на поцелуй не менее жарко, отправляя альфе всю свою юношескую горячность. Пусть подавится ею. Хочет десять поцелуев в день — получит. Лишь бы не тронул хёна.        Тэхён не обращает внимания даже на Монстра, входящего в кухню за забытым на столе телефоном, вжимает омегу в себя, словно сейчас отберут, а Юнги ему и это позволяет. Намджун же покашливает, вынуждая их отлипнуть друг от друга. Лишь ночью Мин трясся от ужаса перед Ви, а теперь играет положенную и обещанную роль примерного жениха.        — Можно и не на кухне это делать, — спокойно произносит Джун, надевая на запястье массивный ремешок часов.        — Можно не трахаться в гостиной, хён, — парирует Юнги, вызывая удивление во всех троих старших. Он снова огрызается, и Монстру это не нравится.        Однако раньше, чем успевает получить нагоняй, омега слышит сигнал из внутреннего двора особняка и воодушевлённо выдыхает. Приехал Чимин. Тэхён сразу же его не отпускает, глядит в глаза, словно подозревает в чём-то. В чём тут его подозревать, если Ви и без того всё известно. Юнги буравит его ответным взглядом, не сводит глаз, а Тэ только целует его на прощание и тихо проговаривает: «Повеселитесь».        Хосок не прекращает трещать, когда они покидают особняк и устраиваются в машине Пака. Тот не отвечает на приветствия, лишь сидит за рулём, позволив солнцезащитным очкам сползти чуть ниже по переносице, оглядеть Юнги в зеркало заднего вида, ведь место спереди занял Хосок.        — Ты не представляешь, сколько организаторов хотели забрать церемонию вашей свадьбы себе, Юнги-я, — пыхтит Чон, заряжаясь от неведомой батарейки и покусывая нижнюю губу. — Но я выбрал лучшего из них.        Юнги наплевать. Хоть шарлатана из соседней деревни. Он должен как можно скорее пережить эту свадьбу, хотя, признаться честно, не понимает, как будет двигаться дальше, после того, как станет официальным мужем Ви. Ведь тогда мало того, что его будет ждать канитель бюрократических проволочек в виде вхождение под опеку Тэхёна и передачи права управления компанией, так ещё и переезд из дома Монстра в их собственный. Он знает, что этого не избежать, ведь пронюхал случайно — Хосок общается не только с организаторами свадебных мероприятий, но и с риелтором.        Они подъезжают к свадебному салону, и машина Чимина плавно останавливается. Юнги кривит губы, а это замечает Хосок, который тут же цокает и закатывает глаза на реакцию.        — Кстати, хотел спросить ещё на кухне, — тянет Чон, стараясь придать своему тону непринуждённости, а внутренности Мина сворачиваются. Он прекрасно понимает, что именно Хосок-хён хочет вызнать, но не ждал, что эта тема окажется поднята в присутствии Чимина.        Опасно озирается на Пака, но тот уставился в телефон и кому-то быстро печатает сообщение.        — Я не хочу обсуждать взаимоотношения с Ви, — тихо отвечает старшему, на что Хо только усмехается.        — Да, наверное, тогда не стоит на кухне позволять ему совать в горло свой язык так, будто он тебя вот-вот разложит на обеденном столе, Малыш, — тон Хосока беззлобный, но доля укора всё равно присутствует.        Юнги чувствует себя смущённым.        — Вы с Намджун-хёном хотели, чтобы я был покладистым, чтобы примирился с мыслью — Ви мой будущий муж. А теперь что? Как мне понимать всё это? Чего от меня надо? Надо было продолжать бодаться с Тэхён-хёном? — горло сводит. Он не может почему-то больше Ви звать хёном. Слишком это становится провокационным для его разума. — Определитесь, пожалуйста, что вам от меня нужно.        Юнги влетает в здание, не дождавшись остальных, и сдерживает комок слёз. Знал бы Хосок, что переживает сейчас младший… хотя, к чему эти мысли? Они прекрасно знают, какой Ви человек, им не нужно доказывать, что Юнги с ним тяжело. И они собственными руками отправили его в лапы альфы. Мин шмыгает носом и вытирает уголки глаз, когда на его мобильник приходит смс. Какой-то неизвестный прислал ему видеозапись. Омега хмурится, но понимает, что сейчас ответить не успеет, потому что Хосок входит с расслабленным видом следом за ним в приёмную свадебного салона.

***

       — Иди к мелкому, мне нужно позвонить в Коёдо, — машет рукой Чимин, на что Чон только цокает и отправляется внутрь, оставляя его одного.        Чимин понемногу начинает набирать обороты с планом. Он пока боится, что мысли Юнги пойдут в другом направлении, что он может поступить не так, как нужно Чимину, но и этот шаг он продумал. А пока лишь спровоцировать огненную волну. Он знает, что после этого его ждёт ненависть Мина, но лишь краткосрочная. И ждёт этого мига.        Пак клацает «отправить» на втором телефоне и тут же блокирует номер Юнги, чтобы после избавиться от очередной одноразовой сим-карты. Ему нужно немного времени, а пока — связной. На сотовый приходит сообщение с номером, и омега не задумываясь тут же набирает.        — Детектив Хван слушает, — раздаётся низкий, бархатистый голос альфы уже предпенсионного возраста на том конце линии.        — Здравствуйте, детектив, — мягко и сладко проговаривает Чимин, что в корне отличается от его обычного голоса и интонации. — Вы получили папку?        — А, это снова вы, мой прекрасный неизвестный информатор, — усмехается нахально Хван в трубку. — Да, получил, очень занимательные данные. Что же вы за добродетель такой, раз помогаете мне свергнуть Хатаке с пьедестала?        — Для вас я останусь так же добродетелем, детектив, — усмехается Чимин, оглядываясь, чтобы его никто не слышал. — Для собственной же безопасности. Этого будет достаточно, чтобы вы продолжили расследование в отношении клана?        — Более чем. За всё это время вы мне невообразимо помогли собрать столько материала и улик, что я могу открыть дело, — проговаривает на грани шёпота альфа. — Спасибо вам.        — Спасибо сможете сказать лишь тогда, когда глава якудза окажется в ваших руках, — уже ниже произносит омега, напрягаясь. — Пока вы не поймаете его, война проиграна заранее. Так что постарайтесь, детектив. Вместе с информацией по предприятию я отправил вам номера рейсов, дату и время вылета и посадки, а также места рассортировки и обхода таможенников. Будьте бдительны, вы понимаете, с кем ведёте игру в кошки-мышки. Клан Хатаке — дочерняя часть Сайоны, даже если в сотни раз слабее.        Хван недолго молчит на том конце, вздыхает, словно сильно устал, а после ещё раз благодарит Чимина и отключается. Пак сразу же, оглядевшись, вытаскивает сим-карту и ломает её. Лёгким движением руки, взглянув себе под ноги, отправляет поломанную симку в водосток уличной канализации, и только потом шагает к свадебному салону. Машина стартует медленно и неторопливо, чтобы после, набирая обороты, снести абсолютно всё.        Юнги выглядит насупленным ребёнком, пока ждёт на кожаном диванчике перед примерочными. Хосок развалился и весело болтает с работниками салона, отпивая из чашечки латте и нахваливая приготовленный кофе. Чимин же падает в кресло и потирает переносицу.        — Ты ведь приедешь завтра, хён? — тихо и с океаном надежды спрашивает Мин, буквально оживившись от появления Чимина.        — Да, Малыш, — кивает Пак. Он в действительности не может пропустить день рождения младшего, потому что ему необходимо там быть и смотреть в глаза тем, кто скоро полетит в колодец вместе с организацией. Жаль лишь Юнги, но и его, как всех, кто помогает Чимину, тот постарается уберечь и минимально причинить вред. Юнги — слишком ценен для него, Паку совесть не позволит кинуть его на произвол судьбы.        Мин начинает светиться и выглядит более живым и заинтересованным, даже просит у миловидного омеги администратора чашку жасминового чая, что, судя по виду Хосока, последнего немного раздражает. Чимин понимает его. Хо много раз старался сблизиться с подопечным мужа, но тот будто выстроил между ними необъятную в высоту стену, не пускает в своё личное пространство, а вот его отношение к Чимину поражает любовью и теплом.        Юнги расслабляется, но Чимин понимает, что это ненадолго.        — После примерки мне нужно будет встретиться с консультантом по залам, — проговаривает мрачно Хо, глядя на Мина, который его полностью игнорирует. — У тебя есть какие-то пожелания по поводу украшений и деталей?        Юнги вздыхает и отставляет чашку, словно Хосок ему смертельно с этой свадьбой надоел. Пак его превосходно понимает.        — Я полагаюсь на твой вкус, хён, — старается как можно мягче проговорить он, на что Хо, естественно, не ведётся.        — Ты так наплевательски относишься к этой свадьбе, — фыркает он, и ядерная бомба по имени Мин Юнги не выдерживает.        — А я должен радоваться? — шипит он, сощуриваясь. — Вы с Намджун-хёном и Ви сами всё решили, огорошили меня, даже выбора не оставив, а я должен счастливо порхать и выбирать бесполезные бутоньерки и цветочные арки для свадьбы, которую не хочу?        Хосок ощутимо напрягается, но Юнги уже не остановить. Омега раззадоривается и стискивает чашку в руках. Он уже было хочет продолжить скандал, но Чимин понимает: лишние склоки им сейчас без надобности.        — Юнги, — голос Чимина кажется низким, предупреждающим, на грани с угрозой. Оба омеги, сидящие напротив, замолкают и переводят на него взгляд. — Остынь. Ты — четвёртый, официально признанный сын Сайоны. Твоя безопасность — приоритет. И нет никого, кто бы смог защитить тебя лучше Тэхёна. Никого, слышишь?        Мин стыдливо опускает глаза, а Чон выглядит недовольным. Он теперь явственно ощущает авторитет Пака. Даже если Хосок — муж Намджуна, Чимин — третий сын организации, он не то что на ступень выше омеги, на целый пролёт. Прочищает горло, желая что-то дополнить, но Чимину стоит взмахнуть рукой, чтобы выдрессированный Хосок, понимая серьёзность его слов, заткнулся.        — Намджун сделал это не из прихоти. Я уже говорил тебе об этом ранее, он хочет обезопасить тебя, учитывая, что твой дядя в стране и связался с Нуарами, — лицо Юнги вытягивается, а после он вжимает голову в плечи. — Что ты предпочтёшь: перейти под опеку дяди, оказаться в руках человека, который косвенно причастен к гибели твоих родителей, или же оказаться под крылом Тэхёна? Ты знаешь его, как облупленного, он тебя тоже. Не будет лучшего варианта.        — Он мне как брат… был! — вырывается Юнги, глядя на старшего исподлобья.        — Тем лучше. Он всегда был и будет твоим покровителем, — отрезает Чимин, вынуждая Мина снова стыдливо опустить глаза.        — А как тебе новость о том, что я должен, блять, трахаться с тем, кого считаю братом? — шипит Юнги, пялясь в пол.        — Дело насущное, — холодно отвечает Чимин и сталкивается взглядом со зрачками омеги, который смотрит на него с обидой. Мин наивно ждёт ревности, он ещё подросток и не понимает, насколько серьёзна ситуация, в которую попал. — Уж лучше переспать с Ви, чем получить пулю в живот, не находишь?        Юнги бледнеет и замолкает, снова опуская низко голову. Он явно не ожидал такого давления со стороны Чимина, но омега не может позволить младшему на фоне плещущихся эмоций выдать их отношения. Иначе план пойдёт коту под хвост. Хосок и так сомнительно и скептически относится к их связи, словно что-то подозревает, так что рисковать нельзя.        Юнги тихо извиняется как раз за мгновение до того, как появляется администратор и двое работников, несущих рейл с коллекцией пошитых и привезённых по заказу Пака свадебных костюмов.        — Иди на примерку, — кивает в сторону рейла Чимин, и Юнги послушно поднимается. Он порой забывается, изредка стоит ему напоминать, кто Пак такой.        Примерка нарядов занимает два с половиной часа, за которые Пак страшно утомляется. Юнги ничего не нравится, в конце тот и вовсе начинает плакать, и тут становится его жаль. Успокоив омегу, Чимин предлагает посмотреть что-то из каталога салона или нарядов в наличии, и тогда его внимание привлекает обтягивающий фигуру комплект серого костюма с белоснежной рубашкой и рукавами-рюшами.        — Серый? — хмурится Хосок, тоже порядком утомившийся после истерики младшего.        — Светло-серый, — поправляет его Мин, шмыгает носом и рассматривает костюм. — Хочу его померить.        Администратор послушно убегает, а Чимин уставше падает в кресло. Ему насточертело всё это мракобесие со свадьбой, даже его собственная не была наполнена таким количеством стресса и слёз. Но Юнги умывается, поправляет макияж и уже готовится померить понравившийся костюм. Облачившись, выходит к старшим и принимается крутиться на низкой тумбе, оглядывая себя в большое зеркало и показываясь хёнам.        — Слишком блекло, — вздыхает Чимин, понимая, что серость костюма глушит природную красоту Юнги.        Трёт руками лицо, а после вдруг внезапно натыкается взглядом на забытый всеми рейл с костюмами. Оттуда ничего не предлагали, но светло-голубая ткань притягивает внимание Чимина, и он встаёт с кресла под внимательными взглядами сотрудников и своих близких. Выцепляет свободного кроя, довольно приятный костюм. Шёлковые нежно-голубые брюки палаццо, светло-кремовая рубашка с разрезами на рукавах и лентами, вшитыми в них, простой ворот. Жилет из того же материала, что и брюки.        — Подберите сюда обувь, — протягивает омега подскочившему вмиг администратору вешалку с костюмом. — И пусть примерит.        Юнги с любопытством наблюдает за тем, как администратор мнётся.        — Это прошлогодняя коллекция…        — Мне всё равно, — бросает Чимин и возвращается на своё место.        А вот в этом Мин выглядит сказочно. Тёмные волосы контрастируют с мягким пастельным оттенком костюма, приталенная блуза выгодно подчёркивает молодость и гибкость его фигуры, а брюки палаццо визуально делают его выше. Вкупе с изящными светлыми туфлями без каблука Юнги выглядит сказочной феей. Подобрать аксессуары, подкрасить — и он будет само совершенство.        — Он такой красивый, — выдыхает Мин, не отрываясь от себя в зеркале. — И удобный.        — Прекрасно. Только чуть ушить в талии, — командует Чимин, намекая на брюки, которые велики Юнги на размер.        Администратор кивает, записывает и просит Юнги переодеться.        — Тогда этот? — спрашивает уже у омеги, на что тот, проведя по шёлку, радостно кивает. Красивая элегантная одежда умеет поднимать настроение.        — Давай, переодевайся, — трёт устало виски Пак, поглядывая на Хосока, который, кажется, уже опаздывает. — Хо, езжай, если нужно, я свожу мелкого пообедать и отвезу домой.        Хосок благодарно кивает.        — Спасибо, Чимин, — выдыхает он с явным облегчением. С Юнги приходится трудно, Пак понимает его усталость и нарастающее раздражение. — Потом созвонимся.        Кивнув на прощание насупливающемуся в примерочной Мину, Хосок покидает их, а Чимин хищно оглядывает переодевающегося младшего, ждёт момента, когда с этой точки тоже сдвинется.        Они выходят из салона под трель голоса Юнги, который перечисляет, что бы сейчас съел.        — Никакого фаст фуда перед свадьбой, — посмеивается над расстроенной мордашкой Чимин. — Не то зря ушиваем брюки.        Он насупливается возмущённо и хлопает дверью, когда садится в машину. Пока Чимин заводит двигатель и почти не дышит от ожидания, Мин разблокирует телефон. Из динамика доносятся его — Чимина — стоны, а Юнги застывает истуканом, бледнеет, глядя видео, которое три часа назад отправил Малышу собственноручно.        — Хён… — хрипит омега, оборачиваясь к застывшему с испуганным видом Паку. Наигранно. Всё неправда. — Что это?        Юнги поворачивает к Чимину экран, и Пак сжимает губы, старательно изображает стыд и боль на лице так, чтобы Мин его заметил.

***

       — Нам бы встретиться, господин Чон, — выдыхает ему в трубку Ниши, а Чонгуку охота усмехнуться.        Ненадолго же хватило терпения Нишинойи относительно шантажа. Он презирает этого альфу. С того мгновения, как увидел в его руках Чимина, с минуты, когда он понял, что хочет сделать Хатаке. С мига, когда узрел синяки на красивой омежьей шее. Единственное крайне сильное желание, кроме обладания Паком в нём — убить Ниши. Уничтожить, заставить страдать также, как он делал это с Чимином.        Чонгук видит его куда глубже внешней невозмутимости, за которой скрывается море боли. Он видит того, кем бы мог стать омега в умелых руках. Умный, сильный и стойкий человек, он своим трудом зарабатывает славу, управляет борделями, которыми щедрой рукой одарил его глава Сайоны, хотя без сомнений и сам бы смог встать в управлении группировкой. Чонгук не сомневается в его силе, он наслаждается и восхищается ею.        Этот омега мог бы быть прекрасным цветком, если бы альфа, которому достался, ценил и лелеял его, а вот в этом Чонгук убедился недавней ночью, когда постепенно принимался приоткрывать миллион его замков и травм. Если Чимина любить — он будет лебедем, а не мрачной вороной. И намерен это сделать, как только они избавятся от Ниши и сынов.        — Я ведь уже дал вам свой ответ, Хатаке-сан, — тянет гласные и резину с решением, чтобы побесить альфу он.        — Есть серьёзный разговор, который, возможно, поменяет ваше мнение относительно сотрудничества со мной, — тихо проговаривает альфа, играет с нервами, заискивающе понижая тон. — Я думаю, вам стоит выслушать меня.        Чонгук несколько минут молчит, постукивает подушечками пальцев по тёмной столешнице своего рабочего места. Он должен не вызывать подозрений. Должен испугаться, ведь переспал с его мужем.        — Хорошо. Это — последняя встреча, Хатаке-сан, — раздражённо произносит Чон, слыша усмешку на том конце звонка. Хёнджин входит в кабинет с чашкой кофе и прислушивается к разговору босса. — Сегодня вечером в «Плаза», я буду ждать вас.        — Он всё не оставляет попыток? Настырный, — хмыкает помощник, откидывая огненную чёлку с глаз.        — Не оставит. Он на дне валяется, ещё немного и нашими стараниями окажется приколотой булавкой букашкой, — смеётся Чонгук, блокируя экран смартфона. — Ты пробил действия Хвана?        — Да, — кивает Хёнджин и улыбается. — Они начали движение. Уже был вылет первых самолётов, их они, скорее всего, пропустили, ведь это просто партии для продажи. Цель Хвана Ешино — член палаты, Саджиро — чиновник под его началом и вся котовасия с мелкими властями Токио.        — Прекрасно. Нам осталось подождать чуть-чуть, — хмыкает альфа. — А после для клана настанет адское время. Даже Сайона не станет совать свой нос в такое пекло.        — А мне кажется, что станет. Чимин попадёт под удар вместе с мужем, — хмыкает омега.        — Да, — кивает Чонгук. — И монстр сделает всё, чтобы обезопасить брата, пока тот будет его уничтожать.        — Вы думаете? Он не помог Чимину прежде.        — Тут же дело принципа и кодекса, — усмехается Чонгук, подпирая руками, сцепленными в замок, подбородок. — Нишинойя — мелкая сошка. Он никогда не станет частью семьи, он непризнан. А Чимин — младший сын. В самый критичный момент Намджун не сможет не вытащить его из дерьма. Семья для них святое, в своём, извращённом понимании.        Хёнджин понимающе мычит и оставляет Чонгука одного. Помимо встречи с Нишинойей ему ещё нужно заняться проверкой бухгалтерии одного завода, потому что вызывает опасения, а сейчас уязвимые места ему не нужны. Но прежде — позвонить омеге и рассказать о звонке Ниши. Однако когда он набирает знакомый номер, то слышит только длинные гудки. Значит, позже позвонит сам.

***

       — Хён… — Юнги почти плачет. В его глазах это выглядит предательством, Чимин понимает, но ничего поделать не может. — Почему на этом видео ты с тем мужиком… Он был на приёме…        Мин всхлипывает, глаза его становятся совсем уже влажными. Хочет было выскочить из машины Пака, но двери оказываются заблокированными.        — Выпусти меня, — выдыхает омега, не глядя на Пака. — Выпусти! — уже вскрикивает.        — Если ты успокоишься, я могу тебе объяснить происходящее на видео, — медленно и спокойно выговаривает Чимин, видя, как грудная клетка младшего поднимается и опускается.        — Я думал, ты любишь меня, — плачет тот, сжимаясь в комок на сидении и обхватывая лицо руками. — Я думал…        — Люблю, — не врёт. Чимин правда в какой-то мере тесно привязан к Малышу. Именно его из всей Сайоны он хочет спасти и вытащить. Даже план разрабатывался такой, чтобы Юнги избавить от собственной участи, и если всё пойдёт по верному пути, Чимину удастся вызволить Юнги и помочь сбежать.        — Тогда что это? — почти выкрикивает Мин, утыкая Чимину в лицо смартфон с остановленным видео, на котором спит с Чонгуком. — Ты…        — Я сделал это не по своей воле, — тихо проговаривает Пак, сморщив лицо и опустив руку Юнги с телефоном.        — Что-то на видео не заметно, что тебя берут силой, — зло шипит Мин, пронзительно глядя на каменное лицо старшего.        — Это был приказ Ниши, — выдыхает почти шёпотом Пак, видя, как заплаканные глаза округляются. — Его клан под угрозой. Детектив Хван, который давно охотится за семьёй, вышел на след Хатаке и теперь терроризирует клан расследованиями. Это — угроза в первую очередь для Нишинойи и Сайоны, которая тоже из-за тесной связи попадёт под удар, — Чимин поднимает слабо голову и глядит на замершего Юнги, рот которого плотно сжат от шока. — Чон Чонгук — партнёр, который Ниши не по зубам. Он может обеспечить своим щитом из легальных предприятий клану защиту, тогда Хвану почти нечего будет предъявить, если Чон закроет чёрные дела Нишинойи. Но он не соглашается на сотрудничество.        — И ты решил подкупить его таким путём? Ты ведь кодекс к чертям послал! — хрипит Юнги от ужаса, его глаза становятся ещё больше.        — Я не хотел этого! — срывает голос Пак, впервые поднимая его в принципе на Юнги. Тот вжимается в кресло и задерживает дыхание. Чимину нужно постараться ещё немного. Он хреновый актёр, возможно, но Мина ему убедить нужно непременно.        Закрывает лицо ладонями и ссутуливает плечи: почти не приходится играть и выдумывать эмоции, ведь именно это он испытывал до того, как узнал, кто такой Чонгук. Отчаянье, позор, отвращение от факта, что муж ненавидит и не уважает его настолько, что ради собственной выгоды подложит под другого. И сейчас отголоски этих чувств поднимаются в душе. Юнги поверит, только если Чимин будет с ним искренен.        — Хён… Он правда тебя заставил? — слабо спрашивает Мин.        — А как ты думаешь? — оборачивается Чимин, показывая затравленный взгляд младшему, слипшиеся от едва не пролившихся слёз и чуть подрагивающие ресницы. — Серьёзно считаешь, что мне было очень приятно притворяться, продавать своё тело ради него? Я понимал, что семье будет по-настоящему хуёво, не сделай я такого.        Нижняя губа Юнги дрожит ещё сильнее, омега начинает плакать от скопившихся эмоций и, по всей видимости, жалости к Чимину.        — Я ненавижу его, — рыдает Юнги, вдруг обхватывая Чимина руками и притягивая к себе. — Я ненавижу этого ублюдка. Он портит тебе жизнь, убивает.        — Тише, — старается успокоить его Пак. — Тише, он часть Сайоны. Я ничего не могу с ним сделать, — и голос звучит поистине убито, из-за чего Юнги ему верит, а Чимин считает себя таким же ублюдком, как и Ниши. Он обманывает Мина. Прямо сейчас запускает процесс уничтожения мужа, причём чужими руками.        — Разве мы не можем избавиться от него? — хрипит он, глядя сквозь слёзы на Чимина и слабо дрожа. — Разве нет выхода совсем? Я ненавижу его, хён, ему нельзя быть с тобой, иначе он погубит тебя…        Пак тяжело и устало вздыхает.        — Я не знаю, что может помочь, Малыш, — раздавленно улыбается омега. — Если бы он нарушил кодекс, было бы проще. Но тут под удар попадаю именно я.        Юнги сжимает губы, шмыгает носом и принимается вытирать слёзы обеими ладонями. Чимин едва ли не видит, как начинают двигаться шестерёнки в его голове.        — А если Нишинойя не просто нарушит кодекс, а будет прямой угрозой кому-то из Сайоны, и это не удастся скрыть? — шёпотом спрашивает Мин, смотря на приборную панель авто Чимина.        — Тогда его уничтожат, — выдыхает Пак, понимая, что план в голове Юнги уже начинает складываться. Он поднимает на старшего глаза и опасно щурится.        Возможно, Юнги даже больше похож на него, чем кажется, быть может, он сильнее и мощнее Чимина, который даже не предполагал о существовании проклятого мира, в котором жил. Юнги — гибель Ниши. Его наказание за всё то, что происходило с Паком в течение десяти лет.

***

       Чонгук чувствует себя расслабленно, сидя в одном из своих ресторанов, о которых знает только сам. Они не зарегистрированы на него прямо, потому нечего переживать, что Ниши пронюхает, где находится. Эти собственности заявлены, как владения Жана Батист Ризар — имя, которое дала ему приёмная семья во Франции. По документам Чон Чонгука давно не существует, а вот Жан Ризар — да. Но и об этом никому знать не обязательно, как и о множестве поддельных документов, договоров и паспортов.        Он глядит за тем, как Нишинойя вальяжно и уверенно в себе входит в зал ресторана французской кухни, как оглядывает придирчиво помещение, а сам предвкушает, как сможет шантажировать своего несостоявшегося партнёра, понятия при это не имея, что сам себя ведёт тернистым путём в мышеловку. Чонгук улыбается ему сдержанно и склоняет голову в поклоне, когда альфа садится напротив. Ниши чувствует себя выигравшим, даже если матч ещё не начался, так пусть будет так.        — Добрый вечер, Хатаке-сан, — ухмыляется Чонгук, словно насмехаясь на ним, отчего лицо Ниши тут же приобретает раздражённое выражение, которое тот умело скрывает через доли секунды.        — Господин Чон, как поживаете? — участливо спрашивает альфа, вынуждая Чонгука закатить глаза.        — Прекрасно, но у меня критично мало времени на эту встречу. Был бы вам крайне благодарен, если бы вы сразу перешли к сути, я смог бы вам снова отказать и поехать по делам, — за окном уже вечереет, Чон знает, что Чимин сегодня ждёт его в квартире, сославшись на море работы от Ниши, а тот явно будет праздновать происходящее, даже если альфу от всего этого тошнит.        — Куда же вы так спешите? — растягивает губы в плотоядной улыбке Хатаке, обводя Чонгука взглядом. — Небось намерены ещё раз урвать себе кусочек наслаждения в объятиях моего неверного мужа?        Чонгук делает вид, что напрягается, хотя прекрасно осознавал, что Нишинойя будет рубить в лоб. Он сразу же нахмуривается и сжимает губы в плотную линию.        — Не понимаю, о чём вы. У меня много работы, знаете ли, не всем выезжать за счёт Сайоны.        Ниши фыркает, словно его это не задевает, хотя Чон сомневается, что это не так. Такие гордые и жёсткие люди, как он, не могут просто и послушно прогибаться. Они делают это под давлением стального пресса, но всё равно до конца не склоняют головы. Альфа достаёт из нагрудного кармана пиджака смартфон и включает видео, благо, без звука, Ша не хотел бы, чтобы вся «Плаза» услышала мелодичные и горячие стоны Чимина. Смотрит короткий ролик, который наблюдал в живую и сам, по сути, создал, нахмуривает брови и переводит жёсткий взгляд на Нишинойю.        — Ещё будете отрицать, господин Чон? — усмехается он, вынуждая Чонгука показательно сжать кулак, чтобы убедить в том, что он в неудобном, просто чудовищно неудобном положении. — Я понимал, что вы положили на него взгляд с первой встречи. Такого омегу трудно не хотеть. Ах, как он прекрасен в постели, правда?        — Ближе к сути, — жёстким хриплым голосом произносит Ша Нуар сквозь зубы, изображая злость. Она и правда есть. От одной мысли, что эти сальные грубые руки касаются звёздно красивого тела Пака его пробирает яростной дрожью. Усиливается гнев от того, что Чонгук знает — Ниши его бьёт.        — Вы знаете о кодексе Сайоны? — играючи продолжает альфа. — «Чёрный кодекс», свод правил и неоспоримых, непростительных грехов. Предательство организации карается публичной смертью, слив данных — пыткой на глазах родных. Измена — публичной поркой и позором, отлучением от семьи, лишением активов и падением до простого пушечного мяса в Сайоне. Насилие, в особенности сексуальное, карается смертью. Как думаете, какую категорию греха предадут поступку Чимина?        — Мне должно быть не плевать? — усмехается деланно Чонгук, скрещивая руки на груди.        — О, вам не плевать на него, — оскаливается Ниши. — А если даже так, то я могу наказать вас, сказав, что вы надругались над моим омегой. Я могу обезглавить вас прямо в лощёном ресторане, куда вы привели меня на встречу, и Сайона меня простит. А если попрошу помощи отомстить — от вашего дела, от вашего детища и бизнеса не останется и следа.        Чонгук отворачивается, позволяя узреть играющие на скулах желваки. Ему нужно сдерживать рвущуюся наружу улыбку злорадства. Ниши идёт прямо к нему в руки.        — И почему же ещё не приступаете к отмщению? — усмехается горько тот, словно является человеком, загнанным умелыми руками в ловушку. Хотя всё диаметрально противоположно в их ситуации.        — Вы — неведомый, но очень влиятельный человек в Сеуле. Много где слышно ваше имя, многие активы вам принадлежат. А ещё на хорошем счету у полиции, вас даже не подозревают в производстве опиума и кокаина, — фыркает Ниши, а в его словах отчётливо проскальзывает зависть и пренебрежение. — У меня же с ней крупные неприятности. Мне нужна защита от одного пронырливого детектива, а ваше покровительство вкупе с помощью Сайоны обойдётся мне удачей.        Чонгук отпивает из стакана воды, когда официант подносит им ужин. Он не хочет есть, а хочет просто уехать в свою квартиру, где его с новостями дожидается Чимин. Но терпеливо глядит на лосося на своей тарелке, а после переводит мрачный взгляд на Нишинойю.        — Хорошо, — кивает он. — Вы правы, ваш муж мне не безразличен. И рисковать своей головой я не желаю. Моё покровительство — всё, что вам нужно? — вздёргивает Чонгук бровь и болтает оставшейся водой в стакане, удерживая тот в руке.        — Нет, — смеётся альфа. — Я хочу, чтобы вы вошли в Сайону и стали её филиалом. А после активы перейдут к клану, вы лишь останетесь управленцем. Удивительно, как один омежий зад может попортить жизнь, не так ли?        Чонгук горько усмехается и буравит Ниши злым взглядом.        — Этого не будет. Я не стану присоединяться к Сайоне.        Альфа зло скалится, но видно, с каким усердием старается сдержать эмоции.        — Что же… тогда всё пройдёт по тому плану, который я уже наметил. Стоит Монстру узнать, что вы сделали с его братом, ваша голова успешно покатится в канаву, и бизнес всё равно будет принадлежать нам.        Чонгук устало вздыхает, словно говорит с неразумным дитя. Ему нужно ещё немного потянуть время, ещё чуть-чуть.        — Дайте день на раздумья, — выдыхает он, сжав переносицу двумя пальцами. — Завтра вечером я дам вам точный ответ.        — У вас двадцать четыре часа, господин Чон, — ухмыляется якудза, а Чонгук, бросив купюры на стол и так не прикоснувшись к ужину, резво выходит из-за стола. Плевать на поганца, он думает только о Чимине, который ждёт его.        Нетерпение сжирает альфу, пока машина несёт его по вечернему, сияющему огнями Сеулу. По дороге набирает Хёнджина:        — Позвони Чану, пусть подготовит документы договора, который мы с ним на днях обсуждали, — отдаёт команду секретарю Чонгук. — Рыбка хорошо села на крючок, всё идёт почти так, как мы хотели.        Хёнджин отвечает короткое: «Понял», — и прерывает звонок. Как только авто оказывается на территории жилого комплекса, Чонгук знает, что у них довольно мало времени, ведь Ниши будет ждать омегу дома, чтобы похвастать: усилия Чимина не прошли даром. Потому, прикурив сигарету, быстро втягивает дым, приближаясь к подъезду. Полы пальто распахнуты, холодный осенний ветер забирается под серую в крапинку рубашку и холодит смуглую кожу, но альфа это ощущение игнорирует. Тушит оставшийся окурок, выдыхая последнюю струйку сизого дыма, а после торопливо стремится в подъезд. Его стискивает нетерпением, хочется увидеть омегу и рассказать: план приходит к своим активным точкам.        И когда входит в квартиру, ощущает шлейф подаренных духов. Чимин пахнет так, как должен. Он пахнет собой — сладким, переливающимся цветами ароматом, не резким и дерзким. Это не подходит ему. А факт, что омега действительно исполняет его просьбу и пользуется парфюмом, буквально заводит его с пол оборота. Альфа бросает пальто на вешалку и видит, как Чимин сидит на тёмной кухне, закинув босые ноги на свободный высокий стул. В его руке тлеет сигарета, а взгляд обращён к ночному городу, виднеющемуся с высоты этажа, на котором расположена квартира Ша Нуара.        — Как прошло? — тихо спрашивает Пак.        — Великолепно. Твой муж не может упиться собственной хитростью, — усмехается Чон, приближаясь к нему со спины и видя красивый изгиб плеч под блузкой.        Чимин выглядит немного уставшим.        — Детектив скоро начнёт активное расследование. Возможно, после подписания договора с тобой, Ниши поставит палки в колёса, но ловля дилеров не обойдёт его стороной.        Чонгук усмехается, когда омега поднимается с места, но к нему не разворачивается, а только тушит сигарету в пепельнице. Сизый дым табака обволакивает его хрупкую фигуру, и альфа не в силах сдержаться: он обхватывает Пака со спины и горячо целует шею. Теперь ощущает взволнованную дрожь в ответ, а не пустоту, как было раньше. Чимин оттаивает. Он чуть прикрывает веки, позволяя Чонгуку его обнимать, но не делает ничего в ответ. Не беда, Нуар терпелив. Он даст этому человеку время, чтобы полностью стать его.        Но тем не менее разворачивает омегу к себе, глядя в красивые прищуренные глаза.        — Мало времени, Ниши ждёт меня, уже написал, — шепчет Чимин, и его чуть хрипловатый шёпот доводит альфу до синих звёзд перед глазами.        — Я буду чуть расторопнее, — отвечает так же тихо Чон, подхватывает омегу под бёдра и ловко удерживает на весу.        Тот глядит всё ещё с опаской, но уже более заинтересованно, а после удивляет Чонгука, поцеловав первым. От такого устоять не получается, и Чонгук тонет в нём, унося в сторону спальни. Валит на кровать и пронзительно смотрит в карие глаза с подрагивающими ресницами. Как этому ублюдку хватило сил издеваться над таким ангельским созданием? Чон уничтожит всё, что окружает Ниши, а после низвергнет в ад и его самого, чтобы Чимин улыбнулся. Омега захватил его сознание и даже не понял этого, а секс с ним стал наслаждением. Альфа не отпустит его никуда.        — У нас всего два часа, — выдыхает Пак, когда Чонгук принимается покрывать его шею поцелуями, попутно расстёгивая блузку. — Поторопись.        — Ты теперь и правда звучишь, как мой любовник, mon chaton, — усмехается альфа, за что получает пинок по заднице юркой пяткой. — Успеем, не переживай. Я снова заставлю тебя растаять в моих ладонях.        Чимин заметно задерживает на пару секунд дыхание и с проблеском робкой надежды на Чонгука смотрит, прежде чем обвить дрожащими руками за шею. Каждый сантиметр приоткрывающихся ворот, которые прежде были заперты на семь замков, для Чонгука — сокровище. Он готов броситься в омут Пак Чимина с головой, а заодно перебить всех проклятых чертей.

***

       Ви ловит его взгляд за ужином, словно что-то хочет сказать, но Хосок и Намджун увлечённо обсуждают будущую поставку в Мадрид, которая ожидается в ближайшие недели. Как раз после свадьбы, когда Ви и Юнги будут в свадебном путешествии, Хосок повезёт новую партию в Мадрид и останется там на четыре месяца, прикрываясь выставкой, посвящённой людям третьего мира. Юнги к разговору не прислушивается, его мало волнует переправка десяти с лишним фунтов опиума в другую страну. А вот то, что он узнал от Чимина — очень даже.        У Намджуна звонит телефон и он прерывает беседу с мужем, отвечая на вызов. Мин не может не узнать этот голос. Нишинойя. Его захлёстывает яростью от радостного тона, который слышится даже из динамика, а тем более от того, что этот ублюдок делает с Паком. Он не может оставить это так. Не может рассказать братьям, зная, что его ждёт за измену, потому что видео слишком провокационное, на деле никто и не поверит, что его насиловали. И Юнги не желает проблем хёну, он хочет его спасти, только пока не понимает, как должен это сделать.        Теперь, когда Мин является не просто подопечным Сайоны, а четвёртым сыном, у него больше влияния в этой семье, чем у того же мужа Чимина. Но Юнги неопытен и мал для того, чтобы сделать что-то с кланом якудза. Должен. Он должен сломать Ниши пополам, отомстить за горечь, которую хён несёт весь их брак, за всю боль, каждый синяк и каждый раз, когда этот ублюдок прикасался к нему своими руками.        Омега вздыхает, чем привлекает внимание жениха. Ви тут же, словно ястреб, переводит на него взгляд и накрывает колено своей рукой. Следуя их уговору, Мин не сопротивляется и не отторгает внимание Тэхёна, позволяет ему прикасаться.        — Малыш, ты решил, куда хочешь полететь после свадьбы? — обращается к нему Монстр, когда заканчивает разговор с Ниши.        — Нет, но просматривал варианты.        — Как насчёт Маврикий? — весело вклинивается в разговор Хосок, гоняя спаржу по тарелке палочками и размазывая душистый соус. — Там потише будет, чем Мальдивы, да и у меня там вилла, сможете как следует отдохнуть прямо у океана.        Юнги переглядывается с Тэхёном. Он не знает, что выберет альфа, но перспектива провести целый месяц с ним наедине у моря… пугает.        — Я думал по поводу Пуэрто-Рико, — морщит нос омега, глядя на хёна.        — Слишком много людей, — отвечает Ви. — Я за Маврикий, — его передёргивает. Не сможет пойти против воли Ви.        — В принципе океан — неплохая затея, — поддерживает Монстр, пережёвывая овощи на пару.        Все трое вынуждают их отправиться на остров, отдохнуть там, но будет ли для Юнги это отдыхом?..        — Мы можем пару недель провести на побережье в вилле Хо, а после отправиться проветриться в Пуэрто-Рико, — вдруг идёт на компромисс альфа, подпирая скулу костяшками пальцев и оглядывая лицо Юнги. Тот кивает и скупо ему улыбается, но после сразу же поправляется и сжимает его ладонь пальцами.        — Спасибо, это было бы замечательно. Я давно хотел побывать в Сан-Хуан. Мы можем съездить в Вьехо Сан-Хуан, я хочу взглянуть на Катедраль.        Тэхён ободряюще ему улыбается и переплетает ненадолго пальцы, отчего Юнги внутренне передёргивает.        — Вот и порешали! — восторженно улыбается Хоби, хлопая в ладоши. — Я забронирую вам номера в Пуэрто-Рико заранее, чтобы не пришлось после возиться, а по поводу моей виллы так вообще переживать не стоит.        Весь оставшийся ужин проходит в обсуждении завтрашнего дня рождения Юнги. Ему исполняется семнадцать, и это будет семейное торжество, а не тот вычурный бал дебютанта, прошедший не так давно. Мин выдыхает, понимая, что кроме семьи не будет чужих, а потом слышит, что муж Чимина приедет вместе с ним. Это вынуждает напрячься и взглянуть на Хосока зверем, спасибо, что тот хотя бы не замечает.        После ужина омега битый час торчит в ванной, погрузившись в мысли о том, как бы подстроить Ниши такую подлянку, из которой выбраться целым и невредимым не получится. Если ему удастся убрать ублюдка, то Чимин станет свободным. Больше никто не будет делать ему больно, но… ему придётся выйти замуж снова. Потому что, умри Нишинойя, Пак остаётся без опеки альфы, значит, Монстр в любом случае его выдаст за другого мужчину. Да и не так просто грохнуть главу клана якудза и остаться безнаказанным. Даже Юнги не сойдёт это с рук. Они ведь подопечные Сайоны, а в организации законы крайне строгие. Законы… это вертится в голове Мина, но пока нет никаких идей.        Его ловит Тэхён, как только омега выходит из ванной, снова оказавшись в комнате без предупреждения.        — Ты обещал, — пыхтит омега, выкручиваясь в его руах. Разрумянившийся после сидения в воде, с мокрыми волосами.        — Я стучал, — тихо говорит альфа, глядя на него в мягкой пижаме с шортами. — Ты не ответил, я запереживал.        — Заливай кому-нибудь другому, — огрызается Юнги, упираясь в грудь Ви ладонями.        Он пришёл за тем, что ему обещали, что он выманил обманом и почти угрозами. Он пришёл за Юнги. Теперь тот почти принадлежит альфе, что неимоверно бесит.        — Девять, — усмехается Ви, поглаживая бока перестающего от безысходности сопротивляться Мина. Поцелуи с ним становятся механическими действиями, но что действительно радует Юнги, он не заходит дальше. И правда не принуждает его ни к чему.        — Дай волосы высушить, — просит омега, и альфа неожиданно легко его отпускает.        Заваливается на расправленную постель Мина в свободных тёмных брюках и майке, отлично оголяющей широкие плечи. Юнги старается на него не смотреть, просто начинает сушить волосы, а шум фена отвлекает от чужеродного присутствия в спальне. Бросив взгляд на дверь, понимает: Тэхён запер их изнутри, так что не стоит ждать неожиданных гостей в виде вездесущего Хосока или Монстра. Хотя последний редко заглядывает к нему в комнату, предпочитая разговаривать на кухне или в гостиной.        Юнги заканчивает сушку и крайне медленно убирает всё по местам: фен, средства для волос, уходовую косметику, на которую тоже тратить время, стараясь отсрочить момент, когда ему придётся приблизиться к Тэ. Но альфа терпелив, он лениво наблюдает за всеми манипуляциями с постели, а после довольно жмурится, когда Юнги выключает свет и оставляет только нежно-фиолетовый ночник у изголовья кровати. Ему не хочется садиться, а тем более ложиться рядом с ним, но выбора омеге не предоставили. Потому перешагивает, подползая к Ви на коленях, а тот пока не двигается. Он похож на чёрную пантеру, опасно разместившуюся на простынях Юнги: грациозный, большой и сильный, с хищным прищуром оглядывает робко замершего Мина напротив, словно ждёт — сделает ли тот первый шаг.        Юнги оказывается сидящим предельно близко к Тэхёну, его сердце в груди снова начинает попытки переломать рёбра, но омега старается не выдавать своих чувств. Не противно уже, нет. Просто вынуждено. Юнги смиряется с этим ради Чимина и его безопасности, которая в связи с последними событиями находится под огромной угрозой. Нет никакого желания подставлять его ещё и Мину. Тэ садится, и даже так нависает над ним, вынуждая поднять голову, манит пальцами к себе, а усталое раздражение на его лице вдруг проскальзывает так рьяно и резко, но столь же быстро пропадает, стоит Мину оказаться совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах. И этого альфе всё равно мало: подхватывая Юнги под бёдрами, сажает на себя, вынуждая чуть ли не скукожиться от страха. Он ещё ближе в этот раз. Быть может, уже ведёт к близости, которой Юнги отчаянно боится и хочет избежать?        — Ну же, Малыш, чего ждёшь? Пассивное состояние мне не нравится, — хмыкает Ви на ухо, вынуждая мурашки неосознанно и неконтролируемо проскакать по коже.        Омега сердится, обвивает его плечи руками и чуть поглаживает шов на крае майки, словно собирается с духом. Его прикосновение кажется детским, с Чимином иначе, потому что с хёном он этого желает своей душой. А Тэхён его вынуждает. Но Ви не даёт спуску, целует агрессивнее, глубже. Прикусывает влажные губы Юнги, притискивая к себе поразительно горячо, словно хочет его.        — Зачем я тебе? — выдыхает омега, когда они чуть отодвигаются друг от друга.        — Глупый вопрос, Юнги, — серьёзно выдыхает альфа, снова подцепляя его нижнюю губу зубами и поглаживая лопатки.        — У тебя есть партнёры гораздо опытнее, которые готовы душу продать, чтобы оказаться с тобой в одной койке, — продолжает напирать Мин, зажмурившись, когда поцелуй приходится в подбородок. — Я маленький глупый омега, зачем я тебе?        Тэхён вопрос оставляет без ответа, снова утягивает его в поцелуй. Когда и этот прекратится, останется семь. Всего ничего потерпеть, правда ведь… Но Юнги не хочет. И тут его озаряет мыслью. Когда проскальзывает в голове, что Тэ может его хотеть, то он вспоминает о законах Сайоны. Насилие. Насилие над омегами из верхушки семьи никогда не простят. И если… Чимину не удалось доказать, что Ниши насилует его, сексуально издевается… Юнги вспыхивает от идеи, селящейся плотно в его голове. И в этом может помочь его будущий муж. Раз у Ви есть к Юнги тяга, то это может конкретно сыграть ему на руку. Только…        В каком-то фильме он слышал, что влюблённый альфа — лучший защитник. Старшие братья отличаются один от другого. Намджун — холодный, расчётливый, непримиримый мужчина. Он безразличный и увлечённый только своим делом. Чимин — яростный, но подавленный омега. Он хитрый, невообразимо умный, но всё время находящийся в подчинении, хотя Юнги думается, что не будь рядом Ниши, раскрылся бы со всех сторон так, как мог, со всей страстностью. Ви — собственник. Он жаден, похотлив, любит оружие и кровь. Он — самый жестокий из всех. И если Юнги удастся альфу приручить, то, как и сказал Хосок однажды, не будет никого, кто смог бы приблизиться к Мину с недобрым намерением. Он чувствует себя сволочью, но в Сайоне никто не отличается благодетелью, если честно.        Люди используют, хитрят, подставляют и играют в плохие, кровавые партии покера. Вот и повод для Юнги использовать Тэхёна, как джокера в рукаве. Только… нужно быть другим с ним. И Юнги постарается. Всё это ради Чимина. Только ради него. Мин готов на что угодно, чтобы хён больше никогда не плакал.        Он обвивает Тэ руками крепче и чуть заинтересованее отвечает на его касания. Позволяет себе вести ладонью не по майке, а прикоснуться к обнажённой коже на плечах. Ви удивлённо отстраняется. Шесть. Шесть поцелуев, чтобы на сегодня свести Ким Тэхёна с определённой привычной орбиты. Юнги молится всем известным богам, чтобы его заинтересованность в омеге не оказалась игрой, и у него вышло всё провернуть. Юнги тянется сам, позволяет себе вольность — зарывается в густые длинноватые волосы пальцами и откровенно прижимается. От переменившегося настроения омеги Тэхён смотрит с подозрением, но вторая ладонь Мина управляет его запястьем, позволяя погладить по пояснице.        Юнги горит своей задумкой, он сможет до свадьбы провернуть большую часть, а после будет гораздо легче. Только… только спать с альфой тоже придётся. Но он вспоминает лицо Чимина, его подёрнутые пеленой слёз глаза, его боль и последние фиолетово-чёрные синяки на шее. Нишинойя должен быть уничтожен, Юнги из шкуры вылезет, чтобы это сделать. Потому страется даже не вздрагивать, когда альфа обхватывает его за бёдра и переворачивает, нависая. Мин плюхается в море подушек и блестящими глазами глядит в ответ. «Давай, Ви-хён, — мысленно твердит омега, прикусывая губу. — Ты должен попасться». И Тэхён всё ещё сомнительно смотрит на него.        — Решил сменить гнев на милость? — скептично спрашивает альфа.        — Не обольщайся, течка скоро, — хмыкает, не выходя из роли он.        И Тэхёна, кажется, подстёгивает даже больше. Он склоняется и целует его снова, позволяя Мину обхватывать себя руками. Проводит ладонями по гладкой коже бёдер, поднимается кончиками пальцев по ткани пижамных задравшихся шорт, вынуждая Юнги выгнуться, когда дотрагивается до обнажившейся полоски живота. Омега соприкасается с его грудью, вырывая тихий выдох через нос, и Ви углубляет поцелуй. Пять. На сегодня ещё пять. Свадьба через две недели. Сто сорок поцелуев, чтобы вынудить Ким Тэхёна привязаться к нему. Если провалится — поплатится всем, что имеет.