Магия на крови

      Следующим вечером в дверях кельи неожиданно возник Гриффит, словно солнечный луч, пробившийся сквозь грозовые тучи. Его изысканный камзол, явно сшитый на заказ, был словно произведение искусства. Длинные серебристые локоны собранны в аккуратный низкий хвост, подвязанный шелковой лентой. Далия про себя отметила, что никогда ранее не видела Гриффита таким... красивым и утонченным.       Появление командира Отряда Сокола было неожиданным, и застало лекарку врасплох: она только что вернулась из купален, ее волосы все еще хранили аромат свежести и влажность, а кожа – тепло чистой воды. Она уже была готова ложиться спать.       – Не ожидала тебя здесь увидеть, – прямо говорит она без ненужных в тот момент приветствий. – Еще и в таком наряде.       – Вижу, ты идешь на поправку, – ответил юноша, растягивая губы в вежливой улыбке.       – Рана затягивается, я была готова вернуться в Отряд еще при нашем последнем разговоре. Ты ведь пришел поговорить об этом?       Гриффит рассмеялся, и в его смехе прозвучало облегчение. Видимо понял, что если Далия позволяет себе шутить, значит ее раны действительно начали затягиваться и она чувствует себя хорошо. Конечно, теперь лекарке предстояло не подавать виду, что она знает то, чего ей знать не следовало...       – Не только ради этого.       И только сейчас рыжеволосая увидела в руках юноши небольшой сверток, который он поспешно развернул. Это было платье невероятного глубокого синего цвета, словно небо в сумрачный вечер, отстроченное по краям золотистой тесьмой с витиеватым узором. В нем не было ничего особенного, но почему-то Далия скорее напряглась сие дару, чем обрадовалась.       – Платье? Зачем мне оно? – спросила Далия, глядя на командира с напускным недоумением.       – Мне выпала честь посетить королевский прием. На нем будет вся высшая элита королевства. И ты пойдешь со мной.       – Почему именно я, а не Каска?       Гриффит подошел ближе и взял ее за руку. Его прикосновение было теплым и нежным, как летнее солнце.       – Потому что ты особенная, Далия. И я хочу, чтобы ты была рядом со мной в этот важный для меня вечер.        – То есть выбора у меня нет, да? – с легкой ноткой иронии спросила девушка.       – Верно. Ты же знаешь, что отказов я не терплю. Буду ожидать тебя через полчаса.       И ушел он также стремительно и неожиданно, как и появился. Под громкий хлопок деревянной двери Далия могла лишь испустить тяжелый вздох и смириться.       Не прошло и минуты, как ее одиночество рассеялось с приходом неизвестных ей нескольких служанок, явно отправленных Гриффитом ей в помощь. Они довольно ловко помогли ей справиться с нарядом и особенно с волосами, собрав ее вечно непослушные рыжие локоны в красивую прическу. Сама бы она, конечно, никогда такое себе не сделала даже если бы горела диким желанием.       – Вы очень красива, госпожа! Цвет платья так гармонирует с Вашими волосами, –щебетали служанки, но Далии не хотелось слышать их лестные слова.       Взглянув на себя в зеркало, которое притащили девицы, она не узнала себя. Да, в отражении было ее лицо все также покрытое целым роем веснушек, чуть обветренные губы и это вечно обескуражено-недовольное выражение лица. Но в этом одеянии с прибранными в элегантную прическу волосами... Далия не видела себя. Это явно был кто-то другой.       Гриффит ждал ее у входа в секцию женских келий лазарета. Все также одетый с иголочки, статный и уверенный в себе. Лекарка старалась ступать как можно тише, но изящные туфли на небольшом каблуке, выдавали ее с головой, отстукивая по каменным ступеням каждый ее шаг. Обернулся юноша лишь тогда, как расстояние между ними было не более метра.       Рыжеволосая навсегда запомнила чуть озадаченное выражение лица командира, выражающееся в приоткрытых полных губах, вздернутых светлых бровях и буквально скользящий по всему ее телу взгляд.       – Вышло даже лучше, чем я представлял. Ты выглядишь великолепно. Синий тебе к лицу.       Ей хотелось сказать пару ласковых. Или съязвить. Особенно про синий цвет, краситель которого стоит баснословные деньги. Но девушка решила промолчать. В ее душе было лишь одно желание – поскорее покончить со всем этим спектаклем и вернуться к долгожданному отдыху.       Как они добрались до королевского банкетного зала Далия не помнила. Она в принципе все время пребывала в своих мыслях, не обращая внимания на происходящие вокруг нее события и метаморфозы. Даже когда темная тишина кареты резко сменилась ослепительной яркостью и оглушающим гомоном из голосов и музыки, Далия не подала виду, что удивлена. Свет свечей отражался в огромных хрустальных люстрах, создавая мерцающий ореол, который подчеркивал элегантность и роскошь бального зала. Музыка, льющаяся из инструментов, создавала фон, напоминающий шелест крыльев бабочек... Если бы не оглушающий неутихающий гомон из десятка разных голосов вельмож и представителей дворянства. Гриффит представлял ее буквально всем: «Позвольте представить Вам Далию – одного из самых важных членов Отряда Сокола! Далия не только является главным лекарем, но и главной боевой единицей, поскольку обладает даром...».       От восторженных воскликов ей хотелось лишь еще больше сбежать. Она неотрывно смотрела на свои сцепленные в замок руки, постоянно мня пальцы. Это Гриффиту всегда нравилось быть в центре внимания, а ей... Всегда бы оставаться в чьей-либо тени.       Лишь спустя некоторое время Далии удалось вырваться от Гриффита. Хотя это больше казалось предоставленной возможностью от командира, девушка видела снисходительную легкую улыбку на его устах, когда она начала неторопливо отдаляться со словами «Мне нехорошо, хочу выйти подышать».       Поэтому Далия уже некоторое время сидела,стараясь не привлекать к себе внимания,на одной из гранитных лавочек на балконе, отделяемая от всеобщего веселья бала не сколько стеклянной изящной дверью, а сколько собственными мыслями. Она видела Гриффита даже отсюда, окруженного придворными. Он выглядел довольным и уверенным, впрочем как и всегда. Она неосознанно наблюдала за ним издалека, чувствуя, как внутри растет раздражение.       «Зачем я здесь?» – спрашивала она себя.       Ей хотелось встать и уйти, скрыться в ночи, сбежать куда угодно, да хоть в самый ближайший кабак. Гриффит явно бы не заметил ее отсутствия сразу, но что-то удерживало ее на месте. Она знала, что Гриффит не отпустит ее так просто. В какое-то мгновение Далия вспомнила Гатса. Он наверняка уже выполнял приказ Гриффита по убийству графа Юлиуса, ведь сегодняшний бал – идеальная для этого возможность. Все представители знати – здесь, как и королевская семья. А может... Гриффит взял ее сюда, опасаясь возможного очередного покушения? Ах, ну конечно, он же все еще помнит тот случай, когда она спасла его.       Решил переквалифицировать лекарку в ряды личных телохранителей? Да не дождется!       Одиночество, окрашиваемое собственными тяжелыми мыслями, резко было прервано. Дверь, ведущая в бальный зал, отворилась, выпуская из атмосферы всеобщего празднества Гриффита. Легок на помине...       Командир явно заметил ее отстраненность. Лекарка взглянула на юношу, но ее взгляд был далеким, как будто она видела что-то за пределами этого зала. Через миг рыжеволосая заметила в ясных голубых глазах юноши озарение: он понял причину ее скверного настроения. Она знала обо всем. О его темных делах, совершаемых руками Гатса, которые, возможно, уже превращаются в реальность.       Он остановился прямо над девушкой и, словно в порыве вдохновения, произнес, словно цитируя какую-то из множества книг, которые были в его покоях:       – В повестях всегда прекрасный принц сражается с монстром, и порой этим монстром оказывается сам человек.       Далия, с грустью в глазах, ответила:       – Главное – не стать подобным этим монстрам, Гриффит. Разве ты не видишь, кем ты стал? Тот, кто когда-то приютил меня, я не могу увидеть его в тебе сейчас. А Шарлота... она тоже станет твоей жертвой, верно?       Она привстала со скамьи, отвернулась к раскинувшемуся под столпами королевского дворца городу, ее плечи дрожали, а сердце тяжело билось в груди.       – Поверь мне, в скором времени все смерти прекратятся, – произнес Гриффит, нежно положив руки на ее плечи и прикоснувшись мягкими и чуть влажными губами к девичьей шее. – Все изменится. Я клянусь тебе. Отныне все будет хорошо. Нас будет ждать лишь успех.       Далия замерла, все тело вмиг прошиб холодный пот. Ее глаза расширились от удивления и трепета. Она не знала, как реагировать. Ей то казалось, что она знает командира насквозь. Но видимо, ошибалась. Как он мог позволить себе такое в эпицентре королевского бала? Как он мог позволить себе целовать ее?       Его слова звучали почти что искренне, но лекарка не могла позволить себе поверить в них. Ведь Гриффит по своей собственной воле мог быть весьма противоречивым. Она не знала, что думать.       Он всегда своим присутствием и действиями по отношению к ней... сбивал с толку!       – Гриффит, – прошептала она, не зная, что хотела дальше сказать.       – Ничего не говори, Лия, – шепчет ей юноша, оглаживая девичье плечо прежде чем отстраниться. – Если тебе некомфортно в обществе этих самовлюбленных аристократов, то можешь пройтись по великолепному саду.       То какой интонацией он говорил, то как он говорил и смотрел на нее... Далия порой не понимала саму себя, но она прекрасно понимала одно: Гриффит манипулирует ею. И все равно позволяла себе быть управляемой им.       Королевский сад встретил ее долгожданным глотком свободы. Стоило лекарке войти в сад, как она замерла от восхищения. Перед ней раскинулся удивительный мир, где царили тишина и умиротворение. Деревья, покрытые пышной зеленью, и цветы, яркие и ароматные, радовали глаз своим разнообразием. Далия медленно шла по тропинке, наслаждаясь каждым мгновением. Она чувствовала, как спокойствие и гармония наполняют ее душу. В этом саду она нашла то, что искала — место, где можно отдохнуть от суеты и насладиться красотой природы.       Девушка и не заметила, как ноги сами привели ее к исходной точке, откуда она и попала в королевский сад. И к собственному недовольству заметила Гриффита в компании с принцессой Шарлоттой, которые о чем-то мило и любезно беседовали друг с другом. Далия видела, как смотрит принцесса на их командира и... К собственному разочарованию, ощущала лишь досаду.       Хотелось тут же отвернуться, чтобы не видеть этих двоих, что рыжеволосая и делает. Ей тут же захотелось вернуться обратно в сад, дабы вновь побыть наедине с самой собой, как Далия заметила Гатса, поднимающегося по главной парадной лестнице в сопровождении Каски, которая явно пыталась его остановить. Он выглядел неважно: весь покрытый грязью, кровью и еще непонятно чем. Лицо его было абсолютно безжизненным, даже с дальнего расстояния лекарка видела, что он явно не в себе.       Но прежде чем Далия успела сделать шаг навстречу другу, как до ее ушей донеслись слова Гриффита. Едва различимые из-за шума в зале и журчания воды в фонтане, но она смогла уловить их:       – Они мои доблестные воины, мои незаменимые товарищи, посвятившие себя моей мечте. Но друг для меня это нечто большее. Настоящий друг никогда не полагается на чужую мечту. Человек, который мог бы стать моим другом, должен иметь причину жить без моей помощи. Тогда он всем сердцем и душой будет защищать свою мечту, сражаясь за неё, даже со мной. Для меня настоящий друг — тот, кто равен мне.       Далия видела, как в миг изменилось лицо Гатса: маска безразличия рассыпалась и за ней показалось неверие, вперемешку с отчаянием в карих глазах. Девичье сердце чуть не сжалось от боли. Ох, Гриффит, что же ты наделал?       – Ваше Высочество! – воскликнула одна из служанок принцессы. – Беда! Ваш дядя граф Юлиус мертв!       – Что ты сказала?!       – Кто-то пробрался в покои и убил его! И его сына, господина Адониса.       Зарождающаяся при дворе паника позволила Далии незамеченной вернуться в лазарет, где она с остервенением сдернула с себя ненавистное платье, переоделась в свое обычное одеяние и отправилась в сторону покоев, где остановился Гатс. Сердце ее билось учащенно, когда она подошла к его комнате и постучала. Дверь открылась, на пороге ее встретил Гатс, пропуская внутрь.       Сначала они молчали, словно не зная с чего начать. Однако юноша первым нарушил тишину:       – Я убил их обоих.       Его голос был на удивление тихим, в нем звучала отчаянная боль. Далия почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось. Она знала, что Гатс никогда в жизни бы не убил ребенка, если бы он не стал свидетелем того, чего видеть не должен был.       – Мальчик стал очевидцем трагедии, – шепчет в ответ лекарка. – Это было бы невыносимо для любого человека.       Гатс, словно не слушая ее, продолжил:       – Я не хотел этого. Он стал свидетелем, я сначала подумал это кто-то из стражников или слуг. Хватило несколько мгновений чтобы догнать его, а затем я загнал меч прямо в... И лишь после понял, что это чертов ребенок.       Далия молча подошла к нему и взяла его руки,покрытые множественными мозолями, ссадинами и шрамами, в свои. Она почувствовала, как он едва дрожит. Ее прикосновение было нежным, но в нем чувствовалась сила. Рыжеволосая не могла сказать ему, что все будет хорошо, потому что не знала, будет ли. Но она могла быть рядом с ним в этот момент.       – Я понимаю, – тихо сказала она. – Это было ужасно. Но ты сделал то, что должен был.       Далия была готова отрезать себе язык за эти слова, ведь это было равносильно «Ты делал то, что приказал тебе Гриффит».       – Я... Я больше не хочу быть пешкой в его руках, – зло срывается с юношеских губ. – Я не хочу быть тем, на кого он все время будет смотреть с высока.       Да, они оба были инструментами в руках своего командира, пешками в его великой игре.       «Я тоже не хочу быть его пешкой, Гатс, – соглашается она. – Я бы очень хотела вырваться из этой игры, как и ты».       – Но как это сделать?       – Мы должны стать независимы от него, Лия. Пойти своим путем.       – Гатс, не будь столь уверенным на мой счет. Ты сильный, ты сможешь это сделать. Стать равным ему, ведь нет ничего такого, что было бы тебе неподвластно. А я... Я никогда не буду равна ему.       – Ты ошибаешься, Лия, – Гатс сел напротив нее, обхватив ее ладони своими большими и шершавыми руками. Теперь они были полны силы и уверенности. – У тебя такие способности, с которыми ни один маг не сравнится. Ты очень сильная, просто отказываешься признавать это.       – Ты преувеличиваешь, – слабо улыбнулась она, пытаясь потушить разгорающийся внутренний пожар, состоящий из горечи, обиды и признания собственной беспомощности.       – Все возможно, Лия, – ответил он. – Просто, пожалуйста, верь в себя.       Они соприкоснулись лбами. Далия продолжала гладить его руки, чувствуя, как его напряжение постепенно уходит, передаваясь ей. Ох, как бы она хотела в этот момент, чтобы их сердца были полны надежды и веры в будущее, несмотря на все испытания, которые им предстояло пройти.       Но именно у нее на душе разгоралась лишь неконтролируемая тревога.