Магия на крови

      Хоть отряд Сокола и состоял почти полностью из мужчин, но сплетни и новые события разлетались в нем со скоростью выпущенной стрелы. Совсем недавно Далия услышала около общей обедни, что командование придумало весьма ироничное испытание для Гатса, хоть он и едва успел оправиться от поединка с Гриффитом. Прикрывать арьергард в набеге Соколов на тюдорские оружейные склады, которые охранял тот самый отряд генерала, за которого еще совсем недавно Гатс сражался против своих нынешних союзников. Ну разве не ирония?       Далия не сомневалась в успехе Гатса. Он молод, очень силен и обладает недюжинной волей. Поэтому когда спустя время в отряде, как шелест листвы, пробежала новость о том, что новичок прошел испытание с огромным успехом и был принят в полноценные члены отряда, Далия позволила себе искренне порадоваться за юношу. Даже на пирушке, устроенной в тот же вечер, Далия выпила кружечку эля, хотя до этого она практически не пила.       Спустя время что Гриффит, что Далия не возвращались к инциденту, произошедшему в палатке командира, хоть порой девушка и ощущает на себе пронзительный взгляд синих глаз. Гатс постепенно осваивался в отряде и несмотря на свою нелюдимость, он вскоре обзавелся в отряде друзьями, которых девушка подсознательно одобрила. Как и она Гатс нашел общий язык с Пиппином, Джудо, Гастоном и Рикертом. С Далией юноша тоже нашел общий язык, так как часто зарабатывал ранения, после получения которых он всегда посещал палатку девушки.       И Лия не полагала, что этот суровый для своих лет юноша еще окажется и очень внимательным: от темных глаз не были упущены взгляды Гриффита, которыми командир отряда одаривал Далию.       – Разве вы с Гриффитом не вместе? – однажды спрашивает Гатс, который после очередного сражения терпел обработку ран.       Лия смогла в тот момент выдавить из себя лишь нервный смешок.       – Нас с Гриффитом лишь связывает то, что я в отряде почти с момента его основания.       Явно удивленный взгляд Гатса лекарка ощущает почти что на физическом уровне, пока она забинтовывает юноше правое предплечье.       – В то время отряду нужны были любые руки. Так сложилась судьба что я попала в столицу, а Гриффит мне предложил помощь. Так я и оказалась здесь.       – Я никогда и нигде не оставался надолго, – теперь был черед девушки удивляться. Она не думала, что Гатс позволит себе быть откровенным с кем-либо, даже с ней. – Нигде не ощущаю себя частью чего-то общества. В тот раз, когда наткнулся на отряд, я даже отвергнул предложение этого тюдорского генерала войти в ряды императорской армии и получить рыцарское звание. Я отказался, забрал причитающиеся мне деньги и ушел.       – И тогда ты наткнулся на нас. Вот как. И теперь ты с нами, в отряде Сокола. Чувствуешь ли ты теперь себя частью чего-то большего?       Темные глаза щурятся, губы поджимаются – сразу видно, он еще сомневается в своих чувствах и мыслях по этому поводу.       – Прошло еще не так много времени. Но даже сейчас уже вижу, что Каска и, как его там... Коркус явно меня недолюбливают.       – Коркус, до того как попасть в отряд, был простым разбойником, поэтому если он тебя раздражает, то не обращай на него внимания. А Каска... Каска ревнует Гриффита. Ко всем, на кого переключается внимание нашего командира. Она и ко мне его ревнует, не переживай.       Пару секунд они смотрят друг другу в глаза, пока не начинают смеяться так громко, что Далии все равно, если их смех слышит весь отряд.       Следующие два года вновь промчались как стремительный ветер, спускающийся с гор. Далия уже отметила свою двадцать вторую осень. Казалось, что так много, но на самом деле так мало. За прошедшее время уже неплохо зарекомендовавшего себя Гатса избрали в командиры штурмового отряда. За прошедшее время он и Лия из простых знакомых переросли в близких друзей и товарищей. Гриффит же ни разу после того случая в его шатре не оказывал девушке каких-либо знаков внимания недружеского характера, словно тот поцелуй был каким-то мороком или сном. Далия, если честно, была рада такому исходу, хотя и в глубине души у нее постоянно теплился вопрос «Зачем же он это сделал?».       После избрания командиром Гатс не особенно понимал своих новых обязанностей и предпочитал вместо командования по старинке лично врываться в толпу врагов в мечом наперевес, ставя под угрозу все уловки и замыслы более опытных начальников, но постепенно осваивается на командирской должности. В этом ему помогала Далия, делясь хитростями и советами, насмотревшись на различные тактики отряда Сокола за прошедшие шесть лет. Ну и, конечно, вновь залечивая множественные раны, полученные благодаря проявляющемуся безрассудству юноши.       Конечно, за два года численность отряда также выросла, добравшись почти к восьми сотням солдат. Гриффит видел, что с каждым сражением ей и Аве с Томасом все тяжелее справляться с ранеными, поэтому дал распоряжение главной лекарке позаботиться о пополнении рядов новых медиков. «Думаю, ты знаешь что делать», – сказал тогда он. Поэтому за прошедшее время их штат исчислялся уже десятью единицами. Ава и Томас, обучаясь у Лии, за два года из простых подмастерий выросли до самостоятельных и уверенных лекарей, способных помогать раненым без ее помощи. Остальные пока еще постигали азы медицины, но делали большие успехи. Сама же Далия занималась теперь больше обучением и наставничеством, однако оказывала помощь при самых тяжелых ранениях. Некоторых из солдат она принимала по старой дружбе.       – Далия, милочка, посмотри, а, мою голень, беспокоит она меня что-то. Я не сомневаюсь в способностях твоих учеников, но ты же все-таки эту самую голень и оперировала пару лет назад, – подошел однажды к ней Коркус, пытаясь одновременно и добиться ее снисходительности. Он знает, что она все еще держит на него потаенную злость за тот случай с Гатсом.       И лекарка не может отказать.       Вечерами, как и раньше, она пробирается в ближайший лесной закуток. Недалеко, чтобы не заблудиться, но и чтобы никто ее не видел. И вновь практикуется в магии. Ведь на накопленные за два года гроши она смогла приобрести одну из книг по основам магического искусства. Не без труда и не совсем законно, конечно, но Дали уже поняла, что книги подобного содержания не продаются у обычных торговцев. Чего стоил случай, когда она впервые за несколько лет выбралась в небольшой городок, возле которого они сделали привал. Найти книжную лавку было не трудно, она находилась на главной площади. Сначала торговец с теплотой поприветствовал ее, но стоило девушке произнести, что ей нужна литература по магическим искусствам, все дружелюбие мужчины как рукой снесло:       – Дамочка, книги по магии строго ограничены и продаются только под четким учетом магов при королевском дворе!       Конечно, лекарка никому не признается, что достала заветную и желанную книгу через черный рынок. Как и то, что пытается из-за всех сил изучить самые базовые заклинания, даже так называемое «телекинез». Особенно ее интересовал раздел с исцеляющими анестезирующими, дезинфицирующими и останавливающими кровотечение чары. Если бы лекарка изучила эти заклинания, то уровень медицины в отряде вырос бы в разы, как и скорость оказания помощи раненым. Возможно даже что и гибель среди солдат от тяжелых ранений уменьшилась бы.       Однако ничего не выходило, попросту не получалось. Девушка полагала, что это от отсутствия знаний азов магии. Ведь она только знает как получать ее из собственной крови, тогда как обычные маги, согласно книге, вырабатывают ее «посредством манипулирования духовным царством через од, который находится внутри духов и душ».       Далия уже слышала от странствующих торговцев, что есть школа для волшебников где-то в империи Кушан, но ведь это так далеко, практически недосягаемо. И даже если она решится отправиться туда, ей придется оставить отряд и всех ставших родными людей здесь. Поэтому пока не пришло ее время, Далия пыталась познавать магию самостоятельно, как и делала до этого всегда.       Переломный момент произошел перед штурмом очередного тюдорского замка, ведь уже некоторое время отряд Сокола был нанят королевской властью для участия в непрекращающейся столетней войне между Мидлендом и Империей Тюдор. Далия помнит, с каким трепетом Гриффит объявил, что до самого короля дошла молва об их подвигах и успешных сражениях, в следствие чего они и были наняты на службу короне.       Гриффит тогда впервые пришел к ней сам. Далия как раз расставляла по местам новые склянки с отварами, мазями и алкоголем для дезинфекции. Проверяла запасы перед грядущей битвой.       – У тебя все готово? – его мелодичный голос было непривычно слышать в этом шатре, ведь девушка даже не может вспомнить, когда Гриффит по своей инициативе был здесь сам.       – Да. Но надеюсь ты понимаешь, что когда численность отряда увеличиться до тысячи, то меня и десятерых подмастерий уже будет недостаточно?       – Понимаю. Поэтому и спрашиваю тебя. Или может ты бы предпочла быть... в других рядах?       Последние слова позвучали так мягко и осторожно, он явно прощупывал почву. Они не возвращались к этой теме достаточно долгое время. Неужели он решил попытать еще одну попытку, в надежде что Далия забыла все детали пошлого разговора?       – Снова возвращаемся к разговору трехлетней давности? Или стой, даже четырехлетней?       – Думаешь, я не вижу, как ты сквозь тьму каждую ночь уходишь так далеко, чтобы тебя никто не видел? Думаешь я не знаю, что ты столько лет практикуешься в магии? Ты же понимаешь, что я никогда не перестану тебя об этом просить. Ты можешь стать ключом к нашим грядущим победам.       – Не играйся с огнем, Гриффит. Магия сама по себе опасна и почти бесконтрольна, а уж на поле битвы – тем более.       – Если ты так боишься за себя то ты можешь использовать чужую кровь.       Даже сидя к нему спиной Лия была готова поклясться, что на лице юноши все такое же спокойное и беспристрастное выражение лица, как и всегда. Да как он может говорить такие вещи?!       Гнев вмиг охватил и тело и разум. Настолько сильно и бесконтрольно, что она вмиг поворачивается к командиру и почти что шипит на Гриффита:       – Вот значит, по твоему мнению, в чем моя проблема?! Что я боюсь причинить сама себе вред, чтобы использовать источник собственной крови для сражений? Дело не в этом, моя левая перебинтованная рука тому подтверждение. Я боли не боюсь. Я просто не хочу убивать людей только потому что они сражаются за идеи, которые отличаются от наших.       Напускная маска спокойствия юноши трескается, к удивлению лекарки, также быстро, как и прилив эмоций у нее. Светлые брови изгибаются, полные губы кривятся в гримасе раздражения, а в светлых глазах плещутся волны негодования.       – А если эти самые люди, имеющие другие от нас взгляды, причинят вред мне, Гатсу и Каске? Что ты тогда будешь делать?       Далия молчит, чувствуя как гнев отступает, сменяясь лишь усталостью и желанием смириться со словами Гриффита, лишь бы этот неприятный разговор закончился. Она никогда не любила споры и ссоры, что даже в тот самый момент, когда она впервые решила дать отпор и отстоять свою точку зрения перед самим Гриффитом.       – Даже если бы я и хотела помочь на поле боя, то это гиблое дело. Я не умею драться. Даже меч в руках не держала никогда. А в моменты использования магии все происходит на инстинктах. Порой я даже не осознаю, что управляю своим телом.       Гриффит почти что бесшумно подходит к девушке. Лекарка невольно отмечает, что юноша стал выше и шире в плечах, настолько редко они виделись за последние месяцы. Широкие, но не лишенные изящества ладони притягивают ее к груди, сжимая в теплых объятьях. На макушке Далия чувствует тяжесть – Гриффит уткнулся лицом в ворох ее спутанных рыжих волос. Кожей головы она ощутила его тяжелое и горячее дыхание.       – Ничего. Я верю в тебя.       В тот момент Далии очень хотелось вернуться на несколько лет назад, когда ей было всего шестнадцать, а ему – четырнадцать. Когда ей хотелось обрести хоть кого-то после потери семьи и дома.       При штурме замка Гриффит все-таки приказал ей остаться в тылу, а именно в полевом лагере. Далия в глубине души надеялась, что он все-таки прислушался к ее словам и именно поэтому оставил ее на той позиции, на которой она всегда и была. Осада началась быстро и развивалась так стремительно, что первые раненые поступили едва она успела обработать десятки инструментов спиртом, уже разложенных в нужном порядке. Операционный стол, девственно белый, не прошло и часу, окрасился в багровые цвета. Смесь запахов из йода, нашатыря, спирта и эфира вмиг наполнилась железным запахом крови.       Далия уже давным давно всем учениками дала напутствие: они ни за что на свете не сумеют помочь всем пострадавшим. Даже исчезающе малому проценту требующих их помощи. Но они должны лечить, ведь это их суть – помогать страждущим. Главным правилом было одно – помогать стольким, скольким они смогут помочь.       Первым принесли истекающего кровью солдата доселе незнакомого Далии. Возможно, новичок, да еще и совсем юный – вместо бороды у него был легкий светлый пушок над верхней губой. Лекарка тут же принялась оценивать состояние раненого.       – Бедренная кость раздроблена, – говорит она громко, ведь за шатром во всю доносились шум и гомон развернувшегося сражения. – Артерия цела, иначе он бы уже умер. Но кость не вернуть. Девочки, за работу. Жанна, крепче накладывай жгут. Ида, подай ампутационный нож и дай раненому настойку мака и мандрагоры.       Мальчишка не сводил бегающего испуганного взгляда с их рук, следил за действиями глазами перепуганного, схваченного в силки животного.       – Извини, но буду ампутировать, – она намеренно больше не смотрит ему в лицо, чтобы самой не разрыдаться.       – Неееет! – заорал раненый, дергая головой и пытаясь увернуться от рук ее учениц, Жанны и Иды. – Не хочу!       – Если не ампутирую, ты умрешь.       – Лучше умереть… – под влиянием настойки мальчишка говорил все медленнее. – Лучше умереть… чем быть калекой… Дайте мне умереть… Умоляю…       – Прости, – лекарка подняла нож, оглядела лезвие, пока еще блестящее и незапятнанное. – Не могу.       Она решительно вонзила острие и сделала глубокий разрез. Прежде чем раненый успел стиснуть челюсти, Ида быстрым движением сунула ему в рот между зубами затычку из липового сучка. Раненый даже под действием настойки дико и нечеловечески взвыл.       Этот малец был первым, но отнюдь не последним. После него словно прорвало старую дамбу: хоть в их лагере и было размещено еще три палатки, но было ощущение, словно всех раненых волокли именно в их. Хотя Далия знала, что это не так и точно такая же ситуация происходит и в других медицинских палатках.       Пока земля вокруг дрожала под копытами, раненые сменялись один за другим. Кто-то умирал по пути в палатку, кто-то — прямо на операционном столе, кто-то – уже после. Далия вспоминала свою первую потерю, того самого крестьянского паренька Веласко. Как она убивалась, что не смогла его спасти. Но когда раненные поставлены, буквально, на поток, а за пологом палатки разворачивается ужаснейшее сражение, все сожаление и слезы как рукой сняло.       – В животе у пациента сплошное месиво, – перед Далией лежал очередной раненый с распоротым брюхом. – Ида, срочно зажим мне!       Лекарка видела, как Ида глубоко вздохнула, с трудом сглотнула слюну, заполнявшую ее перекошенный от страха рот. Далия прекрасно понимала свою ученицу. Она сама так устала от раненых и от вони, что уже пропитала эту палатку. Казалось, что рыжеволосая сама сейчас упадет в обморок, что она больше не выдержит и не вынесет этой чудовищной мешанины запахов из крови, рвоты, кала, мочи, содержимого кишок, пота страха и смерти. Непрекращающиеся крика, вопли, скользкие окровавленные руки, вцепляющихся в нее, словно Далия – их последний шанс на жизнь, последнее спасение перед наступающей на пятки смертью.       Пока лекарка сдерживает подступающий позыв к рвоте, она кричит сквозь хаос из звуков:       – Салфетку! Тампон! Зажим! Ида, черт возьми, что ты творишь?! Не смей ошибаться!       – Поздно, госпожа Далия. Он умер.       Только сейчас она замечает неподвижный и стеклянный взгляд пациента, устремленного вверх.       – Черт. Давайте следующего.       Сколько прошло часов она не знала. Но время близилось к закату, окрашивая все, что находится под солнечными лучами в оранжево-багровые тона. Палатка за это время больше напоминала место сражения, чем полевой госпиталь, а за пределами палатки развернулось почти что кладбище из наваленных друг на друге трупах. Жанну и Иду вывернуло наизнанку уже по нескольку раз, тогда как Далия пока обошлась лишь одним приступом рвоты. Обессиленная и уставшая, она во время минутной передышки пыталась вытереть руки и лицо, покрытых уже местами засохшей кровью.       Совсем рядом с палаткой кто-то взвыл зверем. Отрывисто. Завизжала лошадь, что-то рухнуло на землю со звоном и грохотом. В палатку ворвался солдат из их армии.       – Враг окружил эту палатку! Бегите, спасайтесь кто может!       Усталость как рукой сняло, словно ее окатили бадьей ледяной воды. Как же так? Неужели отряд Сокола... проиграл? Этого не может просто быть! Девушка вмиг встает на дрожащие ноги и заплетающейся походкой буквально вылетает на улицу, видя, что кровавая резня творилась не только в их полевой палатке.       Они действительно были окружены. Десять-пятнадцать здоровых солдат в тюдорских доспехах и с пиками наперевес. Один из них, заметив лекарку, с нескрываемым похотливым ехидством воскликнул:       – А вот и одна из мелких мразей, которая, значица, тут лечит кого мы пытались из-за всех сил прикончить. Иди-ка сюда, рыжая тварь, по-хорошему и может быть мы после того, как с тобой поиграемся, отпустим. А если нет, то пустим кишки, как и твоим собратьям.       Дальше все что отпечаталось в памяти Далии - лишь яркие вспышки, алые разводы крови и истошные мужские вопли. Сознание вновь вернулось к ней лишь когда ее сжимал в своих объятьях Гатс. Живой, с несколькими ранами от стрел и чужих мечей, но живой. Взгляд темных глаз был настолько обеспокоенный, что Далия была готова поклясться своей жизнью, что впервые видела юношу таким взволнованным.       – Далия, наконец-то ты пришла в себя!       Девушка растерянно моргает и оглядывается. Вокруг нее лишь расчлененные тела врагов, сама она с ног до головы покрыта кровью, которая с удивительной скоростью испарялась на глазах, не оставляя и следа. Она смотрит на свою руку, ту самую, которая всегда перебинтована, и видит лишь едва капающие капли крови из огромного пореза, располосовавшего плоть почти до кости. Но боли не было. Сложить слагаемые не составило труда даже при чуть спутанном сознании – она инстинктивно использовала магию крови, но не только свою, но и других людей. Еще живых врагов, мертвых врагов, мертвых бывших пациентов. И в конце концов – свою собственную.       Пока Гатс по прежнему сжимал ее в своих сильных объятьях, лекарка смогла перевести взгляд за широкое юношеское плечо, и увидела стоявших в отдалении от них Каску и Гриффита. Одного взгляда командира отряда Сокола, направленного на нее хватило покрыться роем мурашек. В цепком и хищном взгляде синих глаз читалось одновременно удивление и восхищение. Словно он... гордился ею.       А затем перед глазами возникла полная тьма и ее сознание вновь кануло в забытье.