Магия на крови

      – Далия, мы покидаем замок, – девушка поворачивается в сторону Джудо, который почти что вломился в бывшую кладовую, которую она заняла в качестве рабочего места.       В этой крепости они пробыли вместо нескольких дней целых три месяца, пока шла осада. Конечно, крепость помимо них была в основном под охраняемыми силами королевства Мидланд — гарнизоном из мидландских феодальных ополчений. Но когда Гриффит сказал, что их решила нанять сама корона для защиты этого замка от отряда, аффилированным с империей Тюдор, Далию охватила некая гордость. Ведь их командир многие годы старался повысить их авторитет. И он достиг цели, стоило ли сомневаться?       – Гриффит приказал отступать? Неужели все так плохо?       – Да. Какой-то мальчишка смог победить самого Базусо. Давай я помогу тебе.       – Ты сейчас так шутишь? Он же просто живая крепость, как его можно было победить? – инструментов и вещей у нее здесь было немного, все основное у нее осталось в базовом палаточном лагере в небольшом отдалении от крепости, поэтому сборы были недолгими. Нужно было лишь сложить все походный мешок, а со второй парой рук она и Джудо управилась за пару минут.       – Как мне сказал Коркус он вышел один на один с Базусо. Размахивал здоровенным, почти со свой рост мечом и смог расколоть его секиру, а затем и голову. Крепость вот вот возьмут тюдорские солдаты, поэтому нам стоит поторопиться.       Им оставалось только спуститься по винтовой каменной лестнице, где к столбу на улице была привязана кобыла Далии, запряженная в небольшом рыдване, на котором девушка перевозила свои немногочисленные пожитки и медицинские принадлежности и передвигалась сама.       Уже спустя минуту она, сидя в передней части телеги, тогда как Джудо устроился сзади, мчала лошадь со всех ног подальше от этой крепости, на юг, в сторону их базового лагеря. Думается, там теперь достаточно хлопот.       Окрестность замка сменилась зелеными небольшими холмами, меж которых трепетал теплый свежий ветерок. После застоялого смрада крепости Далия была рада вдохнуть свежесть девственной природы полной грудью, позволяя себе улыбнуться. Летящий поток ветра развивал ее локоны, полы верхней накидки поверх зеленой безрукавой туники также развивались в такт, одаривая тело долгожданной прохладой. Эх, сейчас бы вернуться, быстро найти ближайшую речку и окунуться в нее. Рыжеволосая уже несколько недель нормально не принимала водные процедуры, лишь обтираясь влажными тряпками. За это она возненавидела замки и крепости так это за отсутствующую канализацию и нормальную возможность удовлетворить свои базовые потребности в гигиене.       – Далия! – громкий крик Рикерта она слышит еще до того, как успевает его заметить впереди по правую сторону от дороги. Мальчонка улыбается ей широкой улыбкой и машет рукой.       Рыжеволосая тянет поводья на себя, заставляя лошадь сбавить ход и остановиться около мальчишки.       – Рикерт, ты что здесь делаешь?       – Мы пока решили остановиться здесь. Гриффит приказал.       – Он сам то сейчас где? Вернулся в лагерь?       Но не успел Рикерт ответить, как взгляд голубых глаз уже заметил юношу, лежавшего на траве. Новенькие доспехи были аккуратно сложены рядом, тогда как Гриффит лежал на спине, подперев руки за голову. На его лице цвела расслабленность и даже некое удовольствие. А взгляд глубоких синих глаз, прежде направленный на небо, теперь был направлен на нее.       – Нет нужды отвечать, Рикерт, – рыжеволосая слезает с телеги, но не спешит спускаться к командиру и остальным солдатам, решивших сделать небольшой привал. Среди сидевших рядом с Гриффитом солдат она заметила Каску, которая без особого энтузиазма окинула лекарку взглядом. В последнее время их отношения из нейтральных переросли в более натянутые. – Я тебе нужна здесь, Гриффит? Или мне лучше вернуться в лагерь? Я как раз направлялась туда.       – Среди нас раненых нет, поэтому можешь езжать. Мы скоро вернемся.       – Просто странно, что вы решили остановиться здесь. Или...       Не успела она договорить, как ее прервал громкий возглас одного из солдат. Новеньких в их рядах стало так много, что Далия теперь не могла с точностью вспомнить имя каждого.       – О, смотрите! Тот самый парень, который убил Базусо! Что он здесь делает?       – Он наш враг, разве нет?       – Какое нам теперь дело...       – Я готов поспорить, что сейчас его карманы набиты кучей денег. Думаю, он уже получил награду за Базусо, – встревает в разговор Коркус, на лице которого уже начинает расплываться ехидная и опасная ухмылка, которая никогда не приводит к чему-то хорошему. – Один потерял, другой приобрел, смекаешь? Что думаешь, Гриффит?       – Делайте что хотите.       – Коркус, вот оно тебе надо? – обращается рыжеволосая к мужчине, который уже натягивал на себя броню. – Ты итак не бедствуешь, а этот парень один. Оставь его в покое.       – Далия, милочка, я хоть тебя и люблю, но не лезь не в свое дело. Я сам должен был прикончить этого ублюдка Базусо, а этот мелкий взявшийся непонятно откуда пацан увел у меня не только славу, но и деньги. Ну не обижайся так на мои слова, обещаю, что с его денег я куплю тебе в городе что захочешь. Может какую-нибудь побрякушку, м?       – Дело твое, но я по твоему мнению уже стала падкой на цацки женщину?       Гриффит на ее вырвавшуюся с губ дерзость, совсем не свойственную рыжеволосой, едва рассмеялся.       – Что ты опять задумал? – лекарка предприняла последнюю попытку остановить ступающую по пятам никому не нужную и бесполезную бойню.       В ответ командир ее одаривает лишь молчанием. Когда гул топота коней за холмом сменился на вскрики и звон мечей, которые становились все громче, Далия лишь тяжело вздохнула.       – Так и знала, что так и будет.       – Отправляйся в лагерь и подготовь лекарства. Думаю, наш новый будущий соратник будет ранен.       Вот оно что. Теперь все понятно и почему они решили остановиться не так далеко от крепости...       – Гриффит, ну зачем тебе он? Неужели ты думаешь, что он согласиться или вообще выживет после стычки с Коркусом? То что он по твоему мнению хорошо сражался, а при ином раскладе ты бы и не помыслил о том, чтобы завербовать его к себе, не означает, что он предпочтет наш отряд своему одиночеству.       И вновь эта загадочная ухмылка и уверенный лукавый взгляд из-под светлых ресниц. Как же он любит недосказанность и идти до конца в своих идеях.       – Ясно все, – с тяжким вздохом она разворачивается и направляется к своей телеге, кобылу в которой за поводья удерживал Рикерт. – Я отправляюсь в лагерь. Надеюсь, что вернетесь без ран.       Ее маленькая повозка скрипела, заглушая усилившийся шум перепалки за холмом.       В самом лагере ее встретили едва ли не со слезами. К ней тут же подбежали Ава и Томас, близнецы, которые полгода назад напросились вступить в отряд, чтобы стать ее подмастерьями. В тот момент Далия очень удивилась, что к ней кто-то напрашивался в ученики, но когда численность отряда превысила пять сотен, поняла, что ее одной на всех явно не хватит и лишние руки не будут лишними. Тем более эти двое в свои двенадцать лет уже знали грамоту и схватывали все на лету, ведь с их слов они были детьми небольшого зажиточного помещика, но в ходе разорительной войны между Мидлендом и Империей Тюдор лишились всего. Как и лекарка когда-то.       – Госпожа! Наконец-то Вы здесь, мы уже думали, что Вы погибли при осаде! – Ава была достаточно беспокойной девочкой, поэтому любое отсутствие Далии воспринимала слишком тяжело и эмоционально.       – Ава, ну что ты заладила! Мы почти со всем справились за период отсутствия госпожи Далии, – Томас же наоборот, был неким голосом разума для сестры.       – Ребята, сколько раз я Вам говорила, хватит называть меня «госпожой», – рыжеволосая бодро слезает с телеги, призывая рядом стоящих солдат разгрузить мешки. – Говоришь, Томас, вы справились без меня?       – Да, но все равно некоторые солдаты требуют Вашей руки. Мы сделали все что в наших силах, но...       – Я поняла. Вы хорошо справились, ребята. Можете пока пойти отдохнуть, а я займусь обходом и осмотром раненых.       – Они уже ожидают у Вашего шатра, госпожа Далия. Как только часть солдат вернулась с крепости, то тут же пошла молва, что Вы скоро будете здесь. Собралась толпа весьма... не маленькая.       – Ничего, Ава, я справлюсь. Бегите отдыхать.       Около ее палатки, которая теперь переросла в целый шатер, собралось не меньше полсотни человек. Едва Далия подошла к своей родной обители, где обычно проводила большую часть своего времени, толпа с радостными возгласами поприветствовала ее. Лишь немногих лекарка помнила в лицо: за четыре года в отряде из самых первых его участников осталось не так много народу. Но медичка была рада каждому солдату, который приветствовал ее добрым словом.       – Далия, твои ребята, конечно, сделали мне перевязку, но я хочу, чтобы ты посмотрела мою рану, вдруг что-то еще не так.       – У меня закончилась твоя волшебная мазь от ушибов. Я в последнем сражении вывихнул запястье, боль невыносимая.       И каждому она уделяет время. Некоторым несколько минут, некоторым больше. Но ни одного нуждающегося в ее помощи она не оставляет без внимания. В такие моменты Далия ощущает себя действительно нужной и приносящей пользу.       Когда лекарка прибирала свой рабочий стол от грязных и окровавленных бинтов и была готова отправиться отдыхать, внезапно полог ее палатки откинулся, и несколько солдат затащили к ней незнакомого и довольно крупного юношу в палатку, придерживая его за руки и ноги.       – Тяжелый, зараза, – слышит она сквозь зубы и решается взглянуть на нежданного пациента.       – Кладите его на стол, – молвит девушка, протирая руки чистой тряпкой. Солдаты беспрекословно слушаются ее, аккуратно укладывая юношу. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы оценить масштаб ранений.       Колотая рана в районе груди. Неглубокая, разрез тонкий, явно полученный от уверенного и точного маневра сабли или пики.       – Все вон.       Под аккомпанемент удаляющихся мужских шагов и скрежета доспехов Далия обрабатывает руки и инструменты спиртом, ощущая, что кожа такими темпами совсем огрубеет и станет такой же шершавой, как пергамент на свитках. Аккуратными движениями девушка принялась расстегивать нагрудные доспехи лежавшего перед ней темноволосого юноши, постепенно открывая лучший доступ к ранению. Пока она освобождала мальца, которому на вид было не более пятнадцати лет, Далия чувствовала сквозь прикосновения к мокрой коже жар юношеского тела и усиливающуюся с каждым мгновением дрожь.       Малец пребывал уже в бредовом состоянии, учитывая резко повысившуюся температуру тела, еще и глаза метались из стороны в сторону, судя по дрожащим прикрытым векам и ресницам, учащенному глубокому дыханию и срывающимся с губ непонятному бормотанию.       Стараясь как можно навязчивее отогнать непрошенные мысли о превосходной физической форме своего неожиданного подопечного, Далия с уверенностью выполняет свою работу. Все как всегда: обработать инструменты и рану. Аккуратно сшить края раны, чтобы даже бессознательному пациенту причинить как можно меньше боли, а затем и перевязать рану свежими стерильными повязками.       Но этого было недостаточно. Прямо как в самый первый раз Далия понимает, что этот паренек потерял достаточно крови, пока его несли к ней. Да и на ее столе тоже кровопотеря была достаточная...       Далия с блаженством и чувством облегчения наконец-то вышла на улицу, в попытках втянуть всеми фибрами своего тела свежий вечерний воздух. Запах лекарств, спирта и идущей по пятам смерти утомил ее. В поисках рядом стоящей бочки со свежей водой, чтобы помыть руки от уже засохшей крови, она натыкается взглядом на Гриффита, Каску и Джудо, которые по всей видимости ожидали ее.       – Как он? – спрашивает командир, буквально сверля ее требовательным взглядом.       Догадка не заставила себя долго ждать. Гриффит редко беспокоился о ком-то конкретном в отряде Сокола, кроме самых важных и выдающихся солдат. Значит, этот юнец, который сейчас находился между жизнью и смертью на ее рабочем столе тот самый, на которого напал Коркус и которого так хотел заполучить Гриффит в их ряды.       – Рану я зашила, но он потерял достаточно крови. Его знобит и лихорадит, необходимо поддерживать в нем тепло, иначе он умрет еще до наступления полуночи, – холодная вода неприятно студит кожу рук.       – Это по твоей части, ты же здесь лекарь, – ехидство Каски было сейчас никак не к месту, и это было в какой-то мере обидно. Хоть они и не были никогда слишком близки, но Далии было в глубине души обидно, что та самая девочка, которой она помогла влиться в отряд, теперь относилась к ней с таким пренебрежением.       – Далия будет заниматься остальными ранеными, она не может тратить столько времени только на одного солдата, – твердый и непоколебимый голос Гриффита буквально заставляет легкую ухмылку воительницы обернуться в прах в мгновение ока. – Каска, отправляйся в крайнюю свободную палатку. Я прикажу раненого отнести туда же.       – Гриффит, ты серьезно?!       – Долг женщины согревать мужчину. Разве нет? – вслед за обидными даже для Далии словами Гриффит окинул Каску серьезным и непоколебимым взглядом, отчего она лишь тяжело вздохнула, сжала руки в кулаки и отправилась в нужную палатку. Тем временем на носилках их возможного будущего соратника уже вынесли из палатки Далии и понесли в сторону указанной Гриффитом.       – Зачем ты с ней так, а?       – Разве я не прав? Я лишь оптимизирую деятельность отряда.       – Все равно для Каски это будет сродни унижению. И эти твои последние слова... Даже мне их слышать было оскорбительно.       – Тебя разве волнует, что она чувствует? Разве вы не в конфронтации?       – Это по мнению Каски мы с ней в конфронтации. По моему мнению у нас все нормально, кроме некой враждебности нашей воительницы ко мне. И мы все прекрасно знаем, откуда эта враждебность взялась.       Командир отряда Сокола лишь ухмыляется уголками губ. Если бы Далия не знала его столько лет, она бы подумала, что он искренне ей улыбался.       – Да? И откуда же?       Далия старается улыбнуться в ответ как можно мягче, но на душе ощущает привкус горечи от этой улыбки.       – С причиной, почему наша дорогая Каска видит во мне соперницу и обузу, я как раз сейчас разговариваю. Гриффит, не прикидывайся дураком, ты же все понимаешь.       Лекарка уже хочет развернуться и вернуться в палатку чтобы закончить уборку и наконец-то отправиться на заслуженный за сегодня отдых, как юношеская ладонь возносится к ее лицу и аккуратно проводит по девичьей скуле подушечками пальцев.       – Ты испачкалась, – свободная крепкая рука похлопывает ее по плечу. – Позаботься об остальных. Я рассчитываю на тебя.       Совершая вечерний обход медичка аккуратно заглянула в палатку, в которой должен был находиться раненый юнец. Каски рядом с ним не было, видимо, отлучилась за ужином. Зайдя в уютный и убаюкивающий полумрак, она сменила пропитавшиеся все еще сочившейся кровью повязки, перед этим еще раз обработав рану. Мальчишку все еще лихорадило, Далия без небрежности вытерла мокрые от проступившего пота на смуглой коже, к которой прикасалась дабы проверить температуру.       В тайне ото всех она надеялась и молилась всем известным ей богам, чтобы он выкарабкался. По необъяснимой и непонятной для самой себя причине Далии хотелось, чтобы он выжил.       Уже выходя из палатки она замечает направляющегося к ней Коркуса и его ближайших соратников, которые с присущим им ехидством улыбались, что-то бурно обсуждая.       – Что вы здесь делаете? – срывается губ прежде, чем она замечает поблескивающее лезвие кинжала в руках Коркуса.       Как же это низко, черт возьми.       – Не думала что ты опустишься до такого, Коркус. Немедленно возвращайтесь в свои палатки.       – Далия, не вмешивайся. Этот пацан убил Данте и лишил руки Эррола!       – Ты можешь просто развернуться и вернуться к себе, Коркус? Ты знаешь, я не люблю повторять несколько раз одно и то же.       – Зачем ты его защищаешь вообще? А я понял! Может ты завидуешь, что Каска решила обогреть его вместо тебя... Видать этот отщепенец тебе приглянулся!       Негодование в тот же миг охватывает разум и призывает схватиться за набедренный кинжал, тут же вынимая его из ножен и приставляя к мужскому горлу. Кончик остановился в нескольких миллиметрах от кадыка, который в напряжении дернулся.       – Коркус, я многое могу стерпеть, но если ты вздумаешь еще сказать что-то подобное, то я без колебаний отрежу твой гнилой язык.       – До чего же ты порой бываешь невыносимой, Далия. Ладно, ребят, пошли отсюда. Может он сам соизволит подохнуть и все твои старания пойдут коту под хвост.       Последующие два дня и две ночи она периодически захаживала в палатку, где лежал юноша, меняя ему повязки и помогая хотя бы пить воду, аккуратно вливая по ложечке, следя, чтобы мальчишка не захлебнулся. В такие моменты лекарка аккуратно клала голову юноши на свои колени, придерживая ее под затылком, ощущая сухой кожей своих ладоней жесткость темных волос. Рыжеволосая иногда гадала, как его зовут, откуда он и где родился. Ведь у такого сильного воина, который смог победить самого Базусо, явно должна быть выдающаяся история.       Каска беспрекословно выполняла приказ Гриффита, поэтому каждый раз, когда медичка проверяла состояние раненого, она ощущала на себя гневный, буквально звериный, взгляд воительницы. В этот вечер она наконец-таки не сдержалась и прошипела буквально то, чего Далия ждала все эти два дня:       – Почему этим занимаюсь я, а не ты?       – Каска, ты могла пойти против слова Гриффита. Но ты согласилась сама. Не обвиняй в своем осознанном выборе меня.       А следующим утром, когда лекарка помогала готовить утреннюю похлебку у общего котла, она заметила, как Каска вся злая и красная буквально выбегает из палатки, на ходу застегивая свою боевую амуницию.       – Этот козел очухался.       Словно от души отлегло.       Она подходит к общему котлу с похлебкой, берет миску и направляется к раненому. Паренек, заметив ее, тут же ощетинился и сжался. Он был похож на взъерошенного волка, такой же напряженный, подозрительный, застывший в одной позе, но не отрывающий озлобленного и потерянного взгляда ярких карих глаз от ее стана.       – Рада, что ты выжил. Думала не выкарабкаешься, – в голосе Далии звучит нескрываемое облегчение и радость. Она протягивает юнцу миску с супом.       – Отравлен? – забавно, то это было первое, что она услышала от него.       – Шутишь что ли? Я что зря тебя лечила, чтобы потом отравить?       Парень немного успокаивается, тут же выхватывая миску из девичьих рук с такой силой, что едва не вывихнул ей запястье. И принялся есть так быстро, что горячая похлебка исчезла из тарелки спустя пол минуты.       – Что это был за белобрысый хмырь? – резким движением руки вытирает губы.       Рыжеволосая сразу поняла, о ком речь.       – Он наш командир. И может лучше сначала представимся?       – Я Гатс.       – Далия.       Они пожимают друг другу руки. От сильной хватки парня, который лежал два дня, находясь между жизнью и смертью, Далия даже слегка поморщилась. Однако в глубине души восхитилась непомерной силой этого юноши.       – Ну и хватка у тебя, больной. И не скажешь, что ты два дня и ночи ничего не ел. Я лишь тебе воду давала, так как боялась, что ты захлебнешься.       – Значит, я обязан тебе жизнью?       – Это моя работа.       – Значит ты лекарь?       Она кивает.       – И.. Давно ты здесь?       – Около четырех лет. Месяцом больше-меньше.       В этот момент ткань шатра раскрывается и впускает внутрь Гриффита, стан которого в отсвете от находящегося в зените солнца светился, словно ангел. Одного уверенного и твердого взгляда на лекарку было достаточно, чтобы она все поняла. Сейчас нужно уйти, командир хочет поговорить с Гатсом наедине.       Рыжеволосая тут же выхватывает у Гатса тарелку с ложкой и, не оборачиваясь, уходит, случайно задевая своим плечом плечо Гриффита. Ноги несут ее подальше от палатки к общему сбору обедни, где она пытается разрядиться и расслабиться за увлекательными беседами солдатни и просто старыми знакомыми. После того, как она закончила трапезничать сама, в поле ее зрения появились Гриффит, на лице которого во всю алело несколько ссадин и ударов, и идущий рядом с ним Гатс, который напряженно схватился за правое плечо.       – Видать, уже успели подраться, – под громкий и весьма демонстративный тяжелый вздох Далии прошептал Джудо.       Сначала лекарка взялась за Гатса.       – Что ты, что он – полные идиоты.       – Ты всегда такая ворчливая, Далия?       – Мне уже двадцать зим, парень. И не считая двух моих подмастерий, я здесь единственный лекарь. Поэтому, думаю, у меня есть привилегия бурчать на вас всех за получение столь необдуманных травм. Держи мазь. Дальше сам, если будет беспокоить.       Выйдя из палатки, которая теперь явно принадлежала Гатсу, Далия понимает, что к Гриффиту тоже придется идти. Она не боялась его, вовсе нет. И не избегала, как многие думали в отряде. Просто лишний раз не хотелось оставаться с ним наедине, особенно после того самого неудачного покушения, которое ей удалось предотвратить. Но ничего не поделаешь, ведь залечивать раны – это ее работа и предназначение в этом отряде.       Медичка берет нужные мази и антисептические отвары, и медленной поступью направляется в палатку, которая даже своим внешним видом отличалась от большинства. Ее белый полог и синие линии вместе с выведенным символом отряда буквально выделялся на фоне остальных в лагере.       Каска уже была там и пыталась по своему помочь, промокая в воде платок и аккуратно смывая кровь и образовавшиеся ссадины с прекрасного юношеского лица, но когда Гриффит замечает пришедшую Далию, то одним лишь взмахом ладони приказывает воительнице уйти. Та вновь беспрекословно подчиняется, и лекарка видит на себе ревностный взгляд темных раскосых глаз. В душе вновь поднялась волна глубокой печали, ведь рыжеволосая помнит Каску еще совсем девочкой, когда она появилась в отряде. Тогда она видела в Далии поддержку, а теперь... лишь соперницу в непонятном для лекарки сражении.       – Каска влюблена в тебя, – почти шепчет девушка, когда с присущей ей осторожностью обрабатывает ссадины.       – Я знаю, – и сказано это так просто и пренебрежительно, что Далии едва хватает выдержки чтобы не оставить отпечаток своей ладони на лице напротив.       Когда она доходит до уголков полных чувственных губ, то лекарка наконец-то замечает на себе странный взгляд глубоких синих глаз. Далия не читала романтических книжек, да и вообще давно книжки не читала, но на ум ей пришло одно единственное слово, которым она смогла охарактеризовать этот взгляд – пленительный.       – Не смотри на меня так.       – Почему? – он даже не поморщился, когда Далия нанесла аккуратными, почти невесомыми прикосновениями, на ссадины мазь, о которой почти все отзывались неприятной болезненностью и жжением.       – Мне становится не по себе, – руки сами по себе почему-то начали дрожать, когда девушка начала собирать свои лекарства обратно в небольшой ящик, с которым пришла.       – Ты боишься что вновь стану убеждать тебя присоединиться к боевым действиям?       Гриффит смог вот так запросто заговорить об этом спустя больше чем год после того самого разговора. Порой Далия действительно его не понимала. Вслух она не может издать даже звука, поэтому лишь кивает, опуская взгляд куда угодно: на свои руки, покрытые ссадинами; на колени, облаченные в старые и пыльные штаны. Юноша берет девушку за подбородок, поднимает голову и подносит к своему лицу так близко, что она ощущает его теплое дыхание. Взгляд невольно впивается в его лицо. Да, Гриффит был красив еще в их первую встречу. А теперь он возмужал и почти женоподобная изящность идеально вступила в симбиоз с мужской силой и уверенностью в себе и в своих воинах. Если бы Далия была какой-нибудь принцессой то однозначно бы влюбилась в командира с первого взгляда.       «А теперь вспомни, скольких он повел на смерть и скольких убил сам. Это красота убийственна, и ты это знаешь,» – твердила в своей голове лекарка, как молитву.       – Я был бы последним глупцом, не пытаясь переубедить тебя сражаться за меня. Но еще большим глупцом я бы был, позволив себе разрушить все то, через что мы прошли вместе попытками убедить тебя делать то, чего ты не хочешь.       Гриффит целует ее мягко, осторожно, но без всякой робости, с силой вжимаясь в ее сомкнутые потрескавшиеся губы. Языком мягко и ненавязчиво проводит по ним, в попытке заставить ее приоткрыть рот, на что тело поддается быстрее, чем Далия успевает подумать об этом. Обжигающее дыхание заполняет все ее нутро, поцелуй с привкусом соленой крови, идущей из ранки на юношеских губах, заставляет собственную кровь в жилах чуть ли не вскипать от острых ощущений.       Широкая ладонь обвила девичью шею, забираясь под воротник зеленой бессменной безрукавки, по которой Далию узнавали уже издалека. Гриффит осторожно ласкал ее шею мучительно-медленными движениями, ощущая под пальцами взмокшую кожу. Прозвучал судорожный девичий хриплый стон-полувздох.       Не так Далия представляла свой первый поцелуй. И не с ним уж точно. Но она привыкла, что судьба-злодейка все время подкидывает ей испытания.