Кастлия Вагнер

«Мне больше не вынести этого.

Почему я тогда не сказал?

Ведь боль всё равно не прошла,

Я не смог её выдержать»

Stigma by BTS

— Я не собираюсь здесь оставаться лишь потому, что ему так захотелось! Для них всех случившееся стало полной неожиданностью. Никто не мог представить, что все их мечты разрушатся в один миг, превратившись в жалкие обломки некогда красивого и величественного замка. Наконец-то в поместье вернулся мистер Регет, которого они с таким нетерпением ждали. Друзьям хотелось попрощаться с ним и поблагодарить за кров, великодушно данный им на холодную зиму. Но мужчина запретил им уходить. «Вы не покинете это поместье до тех пор, пока я сам вас не решу отпустить,» — были его слова. По правде говоря, ребята так и не смогли понять, почему мистер Регет столь резко изменил своё мнение. Когда-то он с охотой поддерживал их стремление отправиться в Столицу и идти навстречу своим мечтам. Случалось, он даже рассказывал о местах, в которых они непременно должны побывать, давал советы и делился забавными историями, произошедшими с ним в прошлом. Но сейчас, сколько бы друзья не пытались у него выведать, почему мужчина запретил им оправиться в долгожданное путешествие, в ответ он сохранял молчание, а после всё-таки говорил: «Нельзя. Вам туда нельзя». И все последующие расспросы игнорировал. Даже после этого разговора Элис всё ещё не могла поверить в происходящее. Точнее, она отказывалась верить. Добрый и милосердный хозяин поместья, вопреки всем их желаниям, приказал им оставаться в доме и даже не сметь выйти за его порог, а Мисту, так как та была самой старшей из детей, заставил следить за каждым ребёнком, чтобы никто ненароком не посмел пойти против его воли. Было ощущение, что это был уже не мистер Регет. Вместо него — совершенно другой человек. Чужой, если быть точным. Потому что стоило им начать говорить об уходе и хоть как-то препираться, он тут же повысил голос, чего никогда раньше себе не позволял в их присутствии, и пробирающий до дрожи гнев отразился в его всегда тёплом и мягком взгляде. В тот момент девочка почувствовала холод, пробежавший по спине, и побледнела от страха. Тогда она и почувствовала, что перед ними не хозяин поместья. Но кто тогда? И как им теперь быть? Неужели остаётся только навсегда отринуть все свои надежды и мечты, закопать их глубоко-глубоко и последовать приказам мужчины? Или же… — Мы должны сбежать до того момента, как он закроет все входы и выходы, как грозился сделать недавно! Фолк собрал их всех в саду, чтобы посвятить в свой план. На данный момент это место — единственное, где никто не может их подслушать и откуда они могут выбраться за пределы поместья. Пока что дверь сюда ещё не заперта. Но мистер Регет уже закрыл главный выход на ключ: мальчик сам это видел, когда подглядывал за ним. — Мы можем взять верёвку и перебросить её через забор, — продолжал объяснять Фолк пылким, но в то же время приглушённым голосом. Ему не хотелось, чтобы их разговор кто-то услышал. — Верёвку найдём в кладовой, их там немерено. А Миста нас не сдаст, потому что она на нашей стороне, — желая получить подтверждение от самой старшей, которая стояла рядом с ним, Фолк ненадолго замолк и обратил на неё свой решительный взгляд. Та в ответ лишь кивнула, немного замявшись. — Отлично! Теперь нам остаётся выбрать подходящее время для побега. И так как медлить нельзя, предлагаю сегодня же ночью с этим покончить. За вечер подготовимся и убежим из этого поместья прочь, оставим Регета одного с его глупыми запретами! Закончив свою пламенную речь, он развернулся к остальным ребятам, чтобы услышать их мнение по поводу его плана. Уверенность в том, что тот выгорит, отражалась в его ярко горящих глазах. Его сестра не сразу согласилась с ним. Было заметно, как на секунду на её лице отразилась тень сомнения, но она тут же поспешила отогнать эти мысли прочь и, демонстративно сделав шаг вперёд, положила ладонь на сердце, начиная с жаром говорить: — Я тоже не собираюсь мириться с этим несправедливым решением! Да, здесь нам жилось очень-очень хорошо, но у нас есть мечты, которые мы хотим воплотить в реальность, — чуть задрав нос, старшая обвела всех ребят воинственным взглядом, словно пытаясь достучаться до них. Её голос звучал крайне живо и красноречиво в эту минуту. Очевидно, она готова сражаться. Сражаться за их свободу, отринув все свои принципы. — Я возьму всё организацию на себя. Вместе мы точно сможем убежать отсюда! Остальные долго молчали, выслушивая брата с сестрой. Казалось, что они знали, как стоит поступить, но не понимали, правильно ли это будет по отношению к хозяину поместья. Потому что, пусть он и резко изменился, передумал их отпускать и обещал запереть здесь, это не отменяет всех его благородных поступков до этого дня. Честно ли будет вот так просто предать его? Наконец Римми выступил вперёд. Мельком он взглянул на Мисту и Фолка, а после опустил глаза в землю. Его руки сами по себе сжались в маленькие кулачки. И, будто бы пересиливая самого себя, он, начиная чуть подрагивать, набрал в лёгкие побольше воздуха и воскликнул: — Я готов рискнуть! Потому что у меня есть мечта, — резко мальчик поднял взгляд на стоявших перед ним брата и сестру. В тот же миг в сиреневых глазах загорелся тот же решительный огонь, что вспыхнул и у них не так давно. — Я не хочу так просто с ней прощаться! — Да, мы должны сражаться за наши мечты, — преодолев лёгкую растерянность, Лилит тоже сделала шаг вперёд и примкнула к остальным. Поступок Римми явно её сильно вдохновил, поэтому она и поддержала безумную идею Фолка. — Мы можем оставить записку для мистера Регета, где извинимся за побег и объясним, что у нас не было иного выбора, — предложила подруга, улыбнувшись, чтобы всех приободрить. Как и всегда, ей хотелось, чтобы никто не держал зла друг на друга. Она по своей натуре была мирным человеком. Эти четверо… безумцы, прыгающие прямо в пламя. Тогда ими двигало сильное ринуться в самое жерло вулкана. Потому что на кону стояло их будущее. И они готовы были пойти на всё, даже предать того, кто спас их от холодной зимы, предоставив тёплый и уютный кров и ничего не прося взамен. Глядя на друзей, ожидающих только её ответа, она опустила взгляд и зажмурилась. Прикусила нижнюю губу, попятилась назад, тяжело задышала, схватившись за ткань своей одежды на груди. Нет. Трясущиеся ноги были готовы предать её, а сердце — выпрыгнуть из груди. — Я-я… отказываюсь, — почти шёпотом произнесла Элис, медленно приоткрывая глаза. Она приложила немало сил, чтобы набраться смелости посмотреть на своих друзей в этот момент. Потому что сейчас девочка предавала их. Ей совершенно не нравилась эта идея. Ужасно, небезопасно, плохо, страшно, то и дело мелькало у неё в мыслях, пока она пыталась совладать с дрожью. Как могла прийти на ум идея сбежать от человека и тем самым предать его доверие? Особенно после того, что он для них сделал! Неужели в них не проснулась хоть капля совести? — Мистер Регет всё это время присматривал за нами, будто бы мы были его собственными детьми, — продолжая глядеть в землю, тихо произнесла девочка, разрушая напряжённую тишину, что свалилась на них после её же слов. Никто не мог поверить, что она — единственная, кто не согласен. — Обеспечивал едой, дарил подарки, исполнял маленькие капризы… поэтому он и не хочет, чтобы мы уходили, — пусть голос девочки и дрожал, пока она всё это говорила, в нём всё равно чувствовалась уверенность и упрямство. Доказать друзьям, что они неправы — вот, чего ей хотелось. — Мы с самого первого дня сказали, что хотим уйти в Столицу, — все её аргументы решил разбить Фолк, сделавший к ней шаг навстречу и недовольно махнув рукой. — Он не имеет никакого права запрещать нам покинуть это место! Когда Элис подняла на него округлённый взгляд после этого восклицания, она заметила, как нахмурены брови на лице друга и как горят в несогласии с ней его глаза. — Но если мы сбежим, то покажем свою неблагодарность по отношению к нему, — продолжила гнуть свою линию девочка, тоже начиная хмуриться. Пока все остальные стояли в оцепенении, не зная, на чью сторону встать, между этими двумя разгорался нешуточный спор, от которого будет зависеть их будущее. — Что для тебя важнее, Элис, твоя мечта или желание отблагодарить этого эгоистичного маразматика? — с вызовом спросил Фолк, прожигая её взглядом, полным раздражения. Его кулаки сами по себе сжались в кулаки. — Моя мечта, конечно же! — не задумавшись ни на секунду, почти выкрикнула та, сильнее сжав ткань рубашки на груди. — Но… — Тогда борись за свою мечту, дура! — во всё горло прокричал мальчик, оборвав её на полуслове. — Но я хочу бороться за свою мечту не таким способом! — тут же воспротивилась она, отмахиваясь рукой. — Если ты убежишь, разве тебя не замучает страх, что за тобой могут прийти в любой момент? Это не самое приятное чувство, поверь мне, — Элис пыталась донести до друзей свои чувства. Старалась доказать им, что они не правы. — Я не хочу всю оставшуюся жизнь жить с мыслью, что за мной могут прийти в любой момент. — Потому что ты трусиха! — взорвался Фолк, воскликнув эти слова почти на всю округу. Ему уже стало всё равно, что их могут услышать. Плевать. Просто плевать. — Боишься сражаться, поэтому поджимаешь хвост при первой же возможности! — и уже не только недовольство читались в его глазах — они светились от раздражения. — В отличии от тебя, я пытаюсь думать логически, а не бросаться на рожон! — словно пытаясь перекричать его, также громко крикнула девочка, с вызовом поглядев на него. Ей никогда не нравилось, когда на неё повышают голос. Да и кому такое может понравится? Именно поэтому она начала злиться в ответ в попытках отстоять свою позицию. — Ты понимаешь, что нас могут поймать? А какие это повлечёт последствия, понимаешь? Ты вообще головой думал, когда составлял план? — Элис продолжила этот спор, даже не думая всё разрешить мирно. Таким она была человеком, когда дело касалось вещей, в которых она была абсолютно уверена. Его чаша терпения лопнула. Ещё секунда — и Фолк бросился бы на неё с кулаками, позабыв об их крепкой и неразрывной дружбе. Оскалившись, он, стоя в метре от девочки, уже замахнулся, чтобы ударить её, но был остановлен Мистой. Вместе с Лилит та подсуетилась и поспешила разнять этих двоих, прекрасно осознавая, к чему всё движется. Не желая заканчивать их спор на подобной ноте, мальчик принялся усердно вырываться, но сестра осыпала его подзатыльниками и призвала прекратить эту перебранку как можно скорее. Братец ещё немного побуянил, но в конце концов сдался. Со стороны старшей послышался вздох облегчения. Миста, как самая взрослая из их компании, призвала Элис ещё раз подумать над побегом. До ночи ещё было время. Однако та упрямо покачала головой, а после вновь опустила взгляд вниз. Она всё ещё была верна своим убеждениям. — Вы даже не попробовали подумать над тем, что я сказала, — чуть тише обычного пробурчала девочка, от недовольства сжимая руку в кулак. Не стоило девочке этого говорить. Снова взрываясь, Фолк резко вырвался из хватки сестры и, почти вплотную подойдя к ней, со всей силы влепил ей пощёчину, отчего она сразу же отлетела и, не устояв на ногах, упала на землю. — Ты тоже не пытаешься понять, что чувствуем мы! — сверху-вниз мальчик посмотрел на Элис, от шока схватившуюся за покрасневшую щёку. — Но отступать я не намерен. С тобой или без тебя, но я сбегу отсюда сегодня, — недовольно фыркнув, он твёрдой, немного разозлённой походкой направился обратно в поместье. Продолжать этот бессмысленный разговор ему не хотелось: они всё равно останутся каждый при своём мнении. Никто больше не предпринял каких-либо попыток переубедить девочку. Миста тихо последовала за братом, напоследок бросив опечаленный взгляд на неё. Римми же помог ей подняться обратно на ноги, отряхнул от приставшей грязи и, тихо извинившись, побежал за ними. Как бы он не дорожил их дружбой, мечта стояла у него на первом месте. И поэтому друг чувствовал вину за свой эгоизм. Рядом с Элис осталась лишь Лилит. Не проронив ни слова во всей этой потасовке, она потерянно смотрела вслед остальным. Понимала, наверное, что они хотели, чтобы именно она поговорила с девочкой. Как-никак, у неё всегда получалось находить с ней общий язык. Солнце уже начинало потихоньку заходить за горизонт, окрашивая в огненные цвета небо. Они обе долго молчали, потерянно глядя по сторонам; никто не решался заговорить в этой гнетущей тишине. Элис не могла этого выносить, да и хотела поскорее уйти в поместье и побыть одна, поэтому развернулась, чтобы последовать за остальными. Но её остановили: Лилит резко схватила девочку за руку, заставив тут же замереть на месте. — Давай полюбуемся на закат, — когда та посмотрела на неё, чтобы спросить, что её нужно, она глупо улыбнулась. Лучше, чем кто-либо подруга понимала, как Элис сейчас раздражена, поэтому действовала максимально осторожно. Однако было очевидно, зачем она это делает. Ей не хотелось поссориться и с ней, поэтому, отведя взгляд в сторону, девочка вздохнула и коротко кивнула. Они не первый раз любовались закатом: это не случайная идея, пришедшая в кудрявую голову Лилит. С наступлением весны подруги частенько залезали на высокое дерево, росшее в саду, и провожали тёплое солнышко, нежась в его последних лучах. Это стало для них в каком-то смысле ритуалом. Забравшись на толстую ветку, способную выдержать их обеих, они присели на неё, свесив ноги вниз. Отсюда можно было во всей красе увидеть простилающийся далеко-далеко во все стороны лес, на верхушки громадных сосен, слегка покачивающихся на ветру. Когда Лилит забралась на дерево в первый раз и взглянула вдаль, её широко раскрытые глаза заблестели от восхищения. Чуть не потеряв равновесие и не завалившись назад, она расставила руки, словно желая обнять этот бескрайний горизонт и воскликнула: «Тут так красиво! И почему я не понимала этого раньше? Почему боялась высоты? Я упускала нечто столь прекрасное!». Сегодня подруга не проронила ни слова, томно всматриваясь вдаль. Сгустившиеся вокруг заходящего солнца серые облака окрасились в золотистый цвет, в небо приобрело ярко-рыжий оттенок, плавно переходящий в насыщенный жёлтый ближе к центру. Картина, представшая в тот вечер перед глазами, напоминала разгоревшийся в сердце леса пожар. Будто бы охваченный пламенем, тот блек на фоне ослепительных лучей, лёгших на верхушки всех деревьев вокруг. И пока Элис жмурилась от этого света, это пламя становилось всё ярче и ярче с каждой секундой. Грозный пожар без чёрного густого дыма, что вспыхнул за горизонтом — то, что она запомнила на всю жизнь. Полностью захваченная этим притягательным закатом девочка продолжала сохранять молчание так же, как и притихшая подруга. Но её всё равно не покидало чувство, что та не просто так позвала её сюда. Да, верно. Лилит хотела поговорить с ней и попробовать заставить пересмотреть свою точку зрения. И поэтому Элис готовилась отстаивать своё решение до последнего. — Знаешь, я тоже привязалась к этому месту, — тихо произнесла подруга, наконец-то нарушая их сладостную тишину. Она продолжала завороженно наблюдать за заходящим солнцем и болтать ногами в воздухе. — Как-никак, здесь я многому научилась и встретила таких замечательных людей, — Лилит улыбнулась, но уже не так, как прежде. Было в её улыбке что-то грустное. Однако девочка упрямилась, сохраняя полное молчание. Ей прекрасно было известно, к чему собеседница начала этот разговор. Конечно же, сначала она сделает вид, что понимает её, а потом начнёт уговаривать сбежать вместе с остальными! Элис не собиралась поддаваться на эту очевидную уловку. Не сейчас, когда считала, что правда на её стороне. Хмурясь, она чуть опустила взгляд и посмотрела куда-то вдаль. Там, за высоким каменным забором, за непроглядной армией могучих деревьев, находится совершенно новый, незнакомый мир. Но стоит ли он того, чтобы рисковать ради него жизнью? Потому что ты трусиха! Помотав головой, чтобы отогнать эти мысли, девочка лишь пристальнее поглядела вперёд. Между ними вновь повисла давящая, неловкая тишина. — Да, я считаю, мы должны смело шагать в будущее с высоко поднятой головой. Но иногда мне становится страшно. Не потеряю ли я всё, что имею сейчас? — продолжила через какое-то время говорить Лилит тихим, обеспокоенным голосом. — Вдруг наши пути разойдутся? Вдруг мы перестанем дружить? Мир взрослых так и устроен. Люди встречаются и прощаются… Но я и правда не хочу, чтобы мы попрощались друг с другом. Не хочу и всё тут, — внезапно оно оторвала взгляд от чарующего заката и направила его на Элис, что продолжала внимательно её слушать. — Не хочу потерять никого из вас, — как ребёнок, упрямо заявила подруга, когда та наконец-то посмотрела на неё. Пальцы девочки сильнее вжались в кору дерева, за которую держались на дереве. Напрягшись всем телом, она растерялась, почувствовав дрожь, пробежавшую по спине. Всегда. Лилит всегда старалась выглядеть в глазах остальных доброй и до безобразия позитивной. Казалось, подобные вещи совершенно не волнуют её, и она не способна тревожиться о таких мелочах. Но подруга была таким же ребёнком, как и все они. Ребёнком, которому не чужды эгоистичные детские чувства. Их взгляды на мгновение встретились. И в ту же секунду Элис убедилась в своих размышлениях. Не только благодаря тону, с которым говорила Лилит, но и по её взволнованному выражению лица. И по зелёным глазам, что больше не блестели, как раньше, что больше не горели былой смелостью и беспечностью. — Я тоже не хочу тебя потерять, — опуская взгляд, шёпотом сказала девочка. В один миг она осознала, что не переживёт, если подруга решит сбежать вместе с остальными. Вновь поняла, насколько та дорога для неё. — Я знаю, — немного помолчав, ответила собеседница, снова посмотрев на пестрящее красками небо. Краем глаза можно было заметить горькую улыбку на её лице. — Ты же не передумаешь насчёт побега? В ответ Элис лишь медленно, почти незаметно кивнула. Потому что эта идея по-прежнему казалась безумной. И, видимо, именно поэтому Лилит даже не пыталась переубедить её: понимала, что это бесполезно. Минута. Две. Три. В полном безмолвии они сидели на дереве, устремив взоры вдаль. До тех пор, пока подруга наконец не решилась нарушить его, накрыв своей ладонью руку девочки: — Тогда я останусь с тобой. Тут же Элис посмотрела на неё, но увидела лишь тёплую, милую улыбку. И что-то в ней ей показалось странным тогда. Но что? — Только обещай мне, что мы всегда будем вместе, — попросила Лилит, крепче сжимая руку девочки своей. — Обещаю, — выдавила из себя та, а затем нервно сглотнула, виновато отводя взгляд. Неприятно давящее на грудь чувство окатило её кипятком после этих слов. — Столько, сколько будет возможно, — добавила она тише, будто боясь, что их могут услышать. Подобный ответ очень обрадовал собеседницу, поэтому на её щеках показался розоватый румянец. Сразу же после этого она заключила Элис в крепкие и тёплые объятия, отчего они чуть не упали вниз. К счастью, им удалось сохранить равновесие и отделать лишь испугом. Растроганная подобным жестом девочка в ответ обняла Лилит, уткнувшись носом ей в плечо и ненадолго закрыв глаза. Неприятное чувство вмиг испарилось, уступив место лёгкой сладости. Подруга, как и всегда, исцеляла её. — И столько, сколько невозможно, — шепнула ей на ухо та уже чуть веселее. Видимо, хотела, чтобы их разговор перестал быть таким мрачным. В тот момент девочке стало понятно только одно: Лилит — самый близкий человек, который у неё был, есть и будет. И вместе они преодолеют любые трудности. Решено. Они останутся в поместье, пока мистер Регет не согласится их отпустить. Всё-таки он не сможет вечно держать из здесь: когда-нибудь поймёт, что им нужно уйти. И как бы грустно не было это осознавать, им придётся попрощаться с остальными. Так же, как Элис, они упрямились и не собирались отступать от своего решения. Их пути и правда расходятся. Возможно, навсегда. Тогда девочка этого не поняла, но с годами к ней пришло осознание. Больше всех пострадала от этого столкновения интересов именно Лилит. Потому что ради её эгоизма подруга осталась с ней, пожертвовав своей мечтой. Потому что она обещала, что никогда её не бросит. Посидев на дереве ещё немного, они дождались, когда диск солнца полностью скроется за горизонтом, одарив последними лучами мир. После этого Элис спустилась вниз и направилась в комнату. Почему без Лилит? Та сказала, что хочет побыть одна. Поэтому девочка оставила её наедине с умиротворяющей тишиной, нарушаемой лишь стрекочущими в траве насекомыми и колыханием листьев на ветру. Интересно, о чём подруга думала в тот вечер?

***

После их разговора девочке стало чуточку спокойнее на душе. Одна только мысль, что Лилит поддержала её и согласилась остаться в поместье вместе с ней, согревала изнутри. Однако, как бы всё это не было прекрасно, ко всем этим светлым чувствам подмешивалось горечь от ссоры с Фолком. Они разругались из-за разных взглядов, но стоило ли всё оставлять, как есть? Нет! Она не могла всё так оставить, просто не могла. Да, им суждено пойти каждый своими дорогами, но это не значит, что они должны прощаться на столь грустной ноте. Стоило извиниться перед ним. Как минимум, за кинутые сгоряча оскорбления. Ведь если он и правда убежит сегодня ночью вместе с остальными, то они разойдутся в обиде друг на друга. Ей не хотелось этого так оставлять. Поэтому, заходя внутрь поместья, Элис решила напоследок зайти к нему и поговорить. Это лучше, чем бездействие. — Не позволяй страхам управлять тобой. Сейчас ты полностью в их власти. Резко развернувшись на до жути серьёзный голос и осмотревшись по сторонам, она увидела стоявшего неподалёку от неё Гвэна, что прислонился к стене и скрестил руки на груди. Его голова была слегка опущена, а взгляд — направлен в пол. Неужто он поджидал её здесь всё это время? И всего-то ради того, чтобы сказать эти слова? Похоже на него, если подумать. Но он её напугал, застал врасплох. И потому девочка даже отскочила в сторону, будто бы её ошпарили кипятком. Словно парализованная, она с широко открытыми глазами смотрела на мальчика, ожидая его следующих слов. Но он молчал. Выжидающе смотрел на неё, точно издеваясь. Рука невольно сжалась в кулак. Прикусив нижнюю губу, Элис собрала последние силы и отвернулась от него. Неприятно. Неприятно получать подобные слова в свой адрес. Потому что они резали в самое сердце. Потому что Гвэн был прав. Абсолютно прав. Насупившись, она упрямо смолчала, не желая влезать в этот разговор, и последовала дальше. Не хотелось ещё и с ним поругаться. Ей на сегодня споров хватило. Эта неловкая и слегка вызывающая сцена быстро выскочила у неё из головы. Она попыталась забыть произошедшее, полностью погрузившись в размышления о грядущих извинениях. Да, это важнее. Не стоит думать над словами Гвэна слишком много: ему просто захотелось пошутить над ней в очередной раз. Не более. Куда важнее сейчас — помириться с Фолком. Так ей казалось. До определённого момента. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, внимание девочки захватил едва заметный в другом конце коридора свет, что тянулся из самой дальней комнаты. В последнее время там всегда было темно и одиноко, но не в этот вечер. Ею овладело крайне притягательное и неподдающееся совершенно никакой логике любопытство; оно накрыло её огромной яростной волной и начало душить, отгоняя прочь все остальные мысли. Ни о чём она больше думать не могла с это момента. Осталось лишь неукротимое желание узнать. Узнать что? Она и сама ещё до конца не поняла. Но что-то манило её. Будто бы находясь под сильным гипнозом, Элис развернулась в сторону света, не отрывая от него немигающего взгляда. Медленно и осторожно она шла на него, даже не думая останавливаться. И время тогда по ощущениям застыло; секунда казалась вечностью. С двух сторон её окружили тёмные, безликие стены коридора, что, казалось, бесконечно тянулся вдаль и даже не думал заканчиваться. Именно в этот момент он выглядел столь мрачным и вселяющим страх. Складывалось впечатление, словно девочка находилась совершенно в другом поместье или в той его части, где никогда не была раньше. Куда делись те светлые стены, увешанные восхитительными картинами, которые она так любила рассматривать по вечерам, возвращаясь в комнату? Где тот широкий, мягкий ковёр, по которому было приятно бегать босиком? Всё пропало в один миг, стало чужим и незнакомым. Остался лишь почти незаметный тусклый свет, служивший для неё маяком. Если бы не он, ползучая тьма давно бы захватила её в свой плен. А под ногами почти неслышно скрипели половицы, нарушая гнетущую тишину скрипучим звуком. Мог ли это быть какой-то жуткий кошмарный сон? Нет. Всё ведь происходило наяву… Она не спала, точно не спала. Но любая дорога рано или поздно подходит к концу. Прямое этому доказательство — свет, струящийся из комнаты с незакрытой дверью. Расплывшись по полу, он едва ли не заставил её выдать себя с потрохами. Однако Элис вовремя остановилась и прижалась спиной к холодной стене, затаив дыхание. Её длинная тень поползла в противоположную от света сторону, сливаясь с тьмой. Продолжая неподвижно стоять, она долго слушала бешеный стук собственного сердца и мысленно умоляла его замедлиться хотя бы чуть-чуть. Было так страшно и тревожно, но по совершенно неясной причине. Почему бы просто не войти? Войти, чтобы узнать… но узнать что? — Миста, почему ты ещё не спишь? Точно. Ей хотелось понять, чем занят хозяин поместья в столь позднее время в своём кабинете. Именно поэтому девочка проделала такой долгий путь. Но осознание того, что мистер Регет сейчас не один, теперь не позволяло ей шевельнуться. Нельзя, подсказывало Элис подсознание. Но почему? — Хотела проведать Вас, — вскоре раздался энергичный голос старшей. — Может, принести Вам чаю? Вы выглядите слишком уставшим. Сильнее, чем когда-либо девочка принялась молиться о том, чтобы мужчина отказался. — Не стоит, спасибо. Она уже было начала вздыхать от облегчения, но резко закрыла рот руками, пытаясь больше не издать ни звука. Её не должны услышать. Подумают ещё, что подслушивает! Но это же не так. Не так же? — Эм-м… — тихо пробубнила под нос Миста едва слышно. Кажется, она кое-что очень-очень сильно хотела спросить, но не решалась. В голове рисовалась картина, как старшая стояла перед столом хозяина поместья, сжимая руки на спиной, и от волнения рисовала невидимую дугу ногой, неловко опустив взгляд. Элис не стоило здесь находиться. Она оказалась тут не в самое нужное время. И подслушивать и правда плохо: родители не раз говорили ей об этом. Поэтому девочка уже было развернулась, чтобы проследовать по коридору обратно к лестнице. Но внезапно вновь остолбенела, застигнутая врасплох следующей фразой мистера Регета: — Хочешь узнать, почему я запретил вам покидать поместье? Глаза расширились от неожиданно нахлынувшего ужаса, а руки спешно начали хвататься за одежду в поисках сердца, готового снова выпрыгнуть из груди. Что же её так сильно напугало? Его проницательность. Пусть он и говорил не с ней, но девочка знала: как раз об этом и хотела поговорить Миста. — Да, сэр, — согласилась та, выдержав небольшую паузу. Чувствовалось, что она тоже удивлена, но изо всех сил старалась не выдавать своего изумления. — Раньше Вы не были против. Что же заставило Вам изменить своё мнение? — после старшая ещё немного помолчала, но всё же добавила слегка растерянным тоном: — Вы так и не ответили на этот вопрос днём. На секунду Элис показалось, что сейчас рядом с мистером Регетом стояла не Миста, а она сама. Он сидел за своим широким столом, заваленным бумагами, и исподлобья глядел на неё своим проницательным взглядом. Очки, которые мужчина использовал для чтения, чуть-чуть съехали вниз по переносице. Кабинет освещала одна лишь маленькая свеча. В кромешной тьме, захватившей поместье, она была самым ярким солнцем, что мог победить любое зло. Её пламя отражалось в жёлтых глазах, захватывая девочку с каждой секундой всё сильнее. Нервно сглотнув, она смогла очнуться от этого видения и снова переместилась в коридор. Прикосновение холодной стены вызвало неприятную дрожь по спине. Да, там Миста. Не она. Миста. — Я понял, что внешний мир слишком опасен для таких детей, как вы, — твёрдым, но спокойным голосом объяснил хозяин поместья. — Думаете, мы не справимся? — с недоумением спросила старшая. Она точно была возмущена. Хотела возразить, но сдерживалась в силу своего воспитания. — Вы просто хотите нас уберечь? В душе Мисты начиналась настоящая буря, способная снести всё живое на своём пути. Девочке не нужно было видеть её в этот миг, чтобы понять это. Тона, с которым та говорила, было вполне достаточно, чтобы представить, как загораются её чёрные глаза, как руки невольно сжимаются в кулаки, как делается вперёд к деревянному столу уверенный, воинственный шаг. Но были и вещи, о которых Элис не знала в тот момент. — Правильно. Умница, Миста, — ласково проговорил мужчина. Он точно улыбнулся в этот момент! Сомнений не было. — Ты должна меня понять. Будучи самой старшей среди детей, ты прекрасно должна осознавать, что вас всех ждёт, если вы отправитесь в это путешествие, — продолжил объяснять мистер Регет уже строже, будто бы пытаясь внушить эти мысли своей собеседнице. — Вы все погибните. — Но мы спокойно и мирно жили в Вашем поместье всю зиму, справляясь со всеми трудностями! — не выдержав, наконец-то не согласилась старшая. Она считала иначе и хотела доказать свою правоту собеседнику. — Мы точно справимся! Миг, на который между ними возникла тишина, был схож с тем моментом, когда на чёрном небе сгущаются тёмные густые грозовые облака. Когда становилось всё сложнее что-либо разглядеть, когда вокруг со всех сторон чувствовалось нарастающее напряжение. И потом в следующую секунду всё озарялось яркой вспышкой… — Нет! …молнии. Ею стали слова мужчины, которые тот почти во весь голос грозно выкрикнул, громко ударив руками по поверхности стола. Побледнев, девочка медленно съехала вниз по стене, на корточки присев на пол. Она всё так же продолжала закрывать рот ладонями. И не зря: в этот раз чуть не вскрикнула от неожиданности. Ей не хотелось в этом признаваться, но у неё снова появилось ощущение, что это был не хозяин поместья, а кто-то другой. Кто-то им совершенно незнакомый. Чужой. Откуда это чувство? Чем оно вызвано? Старшая так и не издала ни звука, будучи такой же напуганной. — Миста, пойми же, — раздался скрип отодвигающегося назад стула. Мистер Регет поднялся и вышел из-за стола, — внешний мир опасен, — его голос стал прежним: спокойным и заботливым. — Я просто хочу вас всех защитить, — попытался объяснить он ей. Послышались шаги — мужчина подошёл к ней ближе. — Разве здесь вы не были счастливы? Разве не здесь вам всем было так весело? — наконец он остановился, и в эту секунду Элис почувствовала холод, пробежавший по щеке: её словно кто-то коснулся. — Я делал всё, чтобы вам было хорошо. Неужели вы не были счастливы? Подняв взгляд, девочка представила, как хозяин поместья стоит перед ней. Его холодная ладонь осторожно гладила её по лицу, пока она, затаив дыхание, не могла и рта раскрыть. Все вопросы и фразы, что произносил мистер Регет, единым потоком проходили сквозь неё. И Элис чувствовала, что хочет согласиться с ним. — Да, мы были счастливы, — почти неслышно ответила Миста. Уверенность в её голосе сменилась замешательством, с которым она отчаянно продолжала бороться. — Но у нас есть мечты… — Не все мечты сбываются, — строго возразил её собеседник. Словно желая провести урок непослушному ребёнку, он продолжил нравоучительным тоном: — Мир суровее, чем тебе кажется. Не всем желаниям суждено исполниться. И не всё будет так, как вам хочется. Ты же понимаешь, о чём я, Миста? — и словно пытаясь заставить ту с ним согласиться, мужчина добавил в конце: — Я верю, что ты не такая наивная, как все остальные. Ты взрослая и должна понимать. Всё, что он говорил, было убедительным, пусть и несправедливым. И от этого Элис стало очень-очень страшно. Она искренне верит в истинность его слов или её убедили в этом? — Да, понимаю… — спустя некоторое время подала голос старшая. Было ощущение, что она всё это время сражалась, но в итоге проиграла. В её тоне не чувствовалось ничего, кроме безысходности. Глаза девочки округлились от ужаса. Неужто Миста и правда сдалась? Не стала спорить? Не отстаивала свои стремления и мечты до самого конца? Почему?.. По щекам медленно покатились слёзы, вызванные страхом. Да, она и правда не могла поверить, что хозяину поместья удалось переубедить старшую. Это было невероятно, зная её характер и способность гнуть свою линию до самого конца. Подобное и правда пугало. — Тогда ты перестанешь забивать свою прекрасную светлую головку подобными глупостями? — ласково спросил мистер Регет. И вновь это странное ощущение настигло Элис: будто бы кто-то погладил её по голове. Но вокруг никого не было; она всё так же, как и раньше, сидела на полу в тёмном коридоре. Что это за чувство? — Ты будешь хорошей девочкой? Всё тот же тёмный кабинет. Свежий воздух пытался проникнуть внутрь через чуть приоткрытые окна, но терялся за шторами. Маленькая свеча медленно догорала, отдавая остатки своего драгоценного света и тепла этому месту. Перед ней стоял мужчина. Аккуратно проводя своей большой ладонью по её волосам, он пронзительно смотрел на неё в ожидании ответа. Скованная ужасом, она глядела на него, почти не моргая и крепко сжав зубы. — Да, я… — наконец открыв рот, девочка внезапно осеклась. Внезапно возникший ком в горле не дал ей закончить фразу. Хорошая девочка, проносилось то и дело в голове, хорошая девочка. — Что-то не так, Миста? — обеспокоенно спросил хозяин поместья. Его голос вернул Элис обратно в реальность. Снова оказавшись в коридоре, она медленно поднялась на ноги, продолжая прикрывать одной рукой рот и тяжело дыша. Нужно было уходить отсюда. С неё достаточно. Однако следующие слова старшей заставили её замереть на месте. — Обещайте, что не будете злиться, мистер Регет. Ей же не послышалось? Миста и правда сказала это? Но зачем? Что на неё вдруг нашло? — Разве я могу злиться на тебя? — с лёгким непониманием спросил её собеседник. Можно было уловить долю шутки в его словах. Будто бы он специально пытался не вспоминать, как ранее крикнул на неё. Или сам не помнил об этом. — Обещайте, — лишь повторила старшая. Уверенность в её тоне могла сказать лишь одно: она была полна решимости сделать то, что планировала. И ничто ей не помешает. Неужели?.. Нет, точно нет! Осознание слишком поздно пришло к девочке. От него слёзы лишь сильнее стали застилать ей глаза, пока она, опираясь одной рукой о холодную стену, пыталась держаться на трясущихся ногах и закрывала себе рот. Когда Миста поняла, что хозяин поместья прав, ей точно захотелось остаться здесь. Это было бы прекрасно: она поговорит с братом, всё ему объяснит. И они бы все вместе останутся здесь. Элис прекрасно понимала ход её мыслей, потому что с самого начала тоже никуда не хотела убегать. Мистер Регет слишком много для них сделал, поэтому предавать его доверие — непозволительно. Поэтому ей грело душу, что старшая теперь была на её стороне. Ни с кем не придётся прощаться! Они и дальше будут вместе веселиться в поместье! Однако в то же время Элис пугала одна только мысль о том, что Миста пошла дальше в своих размышлениях о том, как будет правильно поступить. О том, как быть хорошей девочкой. — Обещаю, я не буду злиться, — всё же согласился мужчина. В его голосе — только дружелюбие и крайнее спокойствие. Он точно улыбался в этот момент. Может, ей стоило уйти? Рассказать обо всём Фолку и Римми, пока не стало слишком поздно. Да, это было бы правильно с её стороны. Но почему тогда она лишь дрожит и не двигается с места, продолжая слушать этот диалог, что предвещал грозу? — Мы готовили побег сегодня ночью, — ещё немного помолчав, призналась старшая без колебаний. Несомненно, ей тоже было страшно в этот миг, но она пыталась держаться смело. Но её голос всё равно дрожал. — Я, Фолк и Римми. Мы собирались убежать от вас. Из этого поместья, — внезапно замолчав, Миста словно сглотнула, набираясь сил для того, чтобы сказать вслух последние слова, что застряли в горле. — В Столицу. — Тогда зачем ты решила мне об этом рассказать? — искренне изумился мистер Регет. Очевидно, он никак не ожидал услышать подобного, поэтому не сразу ответил. — У вас бы всё получилось, не расскажи ты мне об этом. — Потому что я пообещала Вам, что прослежу за тем, чтобы никто не мог покинуть это поместье и ослушаться Вас, — ответ у старшей нашёлся сразу. — Но в итоге сама планировала убежать… — добавила она уже тише. В её голосе читался стыд. Близилось что-то плохое. Очень-очень плохое. Элис это чувствовала, пытаясь медленно переставлять ноги и не шуметь. Если она расскажет всё Фолку и Римми, они успеют осуществить свой план. Честно говоря, если мыслить логически… уговоры Мисты вряд ли бы смогли удержать братца здесь, поэтому он бы в любом случае попытался найти способ сбежать отсюда. Но теперь, когда хозяин поместья обо всём узнал, это будет невозможным. Но девочка не могла. Не могла сказать Фолку, что сестра его предала… — Главное, что ты всё-таки мне об этом рассказала, — так же, как и раньше, спокойно произнёс мужчина. Он не был зол. Скорее опечален: в его голосе это можно было почувствовать. Похоже, весть о том, что дети, о которых он так любяще заботился, собирались покинуть его, сильно задела хозяина поместья. — Вы нас накажете? — послышался тихий голос старшей, полный страха. Всё больше отдаляясь от кабинета мистера Регета, Элис не могла остановить слёзы, катящиеся по щекам. Тревога полностью обуяла её, жадно душила, не позволяя ясно мыслить. Казалось, что это конец. Конец всему. Но что это за странное ощущение? Всё же хорошо! Они просто останутся в поместье, будут веселиться, как прежде. Всё будет замечательно, как и всегда! И пока девочка из последних сил пыталась убедить себя в этом, до неё донеслись последние слова мужчины, что она услышала в тот вечер: — Нет, Миста. Я же обещал, что не буду злиться. Он солгал.