Кастлия Вагнер

Здесь, — в поместье, — каждому позволяли отоспаться вволю: все просыпались тогда, когда их организм посчитает нужным. Раньше всех, естественно, вставала Миста, которая, будучи самой старшей, взяла на себя обязанность составлять планы их занятий на день и следить за порядком. Она привыкла открывать глаза ещё до восхода солнца и спешить на кухню, желая успеть приготовить для всех завтрак. Следующая всегда просыпалась Лилит. Тихонько сползая с кровати, она на носочках, чтобы не разбудить свою соседку, покидала комнату и спешила на помощь Мисте. Только через час или два наступало утро у Элис и Фолка — тех самых любителей поспать подольше. Часто они встречались в коридоре и, спускаясь в столовую, гадали, чем сегодня им предстоит заниматься. Однако, сегодняшний день отличался от всех предыдущих. Осторожный и несильный толчок в бок заставил её покинуть мир снов и прийти в сознание. Как только Элис открыла глаза и, в следующую же секунду зажмурившись от непривычного яркого света, стала протирать их руками, сжатыми в кулаки, возбуждённый, полный энтузиазма голос спросил у неё: «Ты же знаешь, какой сегодня день?». Человек, говоривший это, наверняка жаждал услышать правильный ответ. Да, она знала. Благодаря календарю, висевшему в коридоре на первом этаже и не дававшему обитателям поместья потеряться во времени. Каждый вечер они воодушевлённо и мечтательно зачёркивали в нём по одной клеточке, с нетерпением ожидая конца зимы. — Это день, когда мне дали имя, — спокойно ответила девочка, медленно принимая сидячее положение и начиная потягиваться. Её всё ещё сонный голос не выражал какой-то радости от предстоящего праздника. Зачастую в свой день рождения человек чувствует себя самым особенным и счастливым. Он наивно и слепо полагает, что весь мир сегодня будет поздравлять его и только его, и не может мыслить иначе. Потому что ему с детства привили ложное чувство собственной важности в этот день; потому что своим повышенным вниманием близкие неосознанно приучили его к подобному мышлению. Но, признаться, этот праздник — песчинка в ветре событий, происходящих в мире в один день, в один час, в одну секунду. Лишь семья и близкие друзья знают, что сегодня он появился на свет. И пока кто-то празднует рождение ребёнка, кто-то прощается с тем, кто навсегда покинул их мир, и проливает горькие, безутешные слёзы. Эту простую, но в то же время жестокую истину втолковывали ей в деревне с ранних лет, и поэтому она совершенно не чувствовала себя королевой бала в этот знаменательный день. Да и у кого было бы желание что-либо отмечать, если бы празднование только сильнее окунало его в чан воспоминаний, которые так хотелось забыть? Честно говоря, она бы всё отдала, чтобы не помнить, какой сегодня день. Несмотря на отсутствие у именинницы хоть какого-то воодушевления, подруга, чьё настроение было полной противоположностью, начала спешно подгонять её и просить побыстрее собираться. По всей видимости, у Лилит существовал целый план, способный изменить настрой Элис и заставить ту поверить, что она в свой день рождения — особенная. Интересно, что подруга придумала на этот раз? В этой кудрявой голове могло зародиться что угодно, поэтому пытаться предугадать — крайне бессмысленная затея. Лучше просто немного подождать и всё увидеть своими глазами. Дождавшись, когда девочка соберётся, Лилит повела её по лестнице на первый этаж, крепко держа за руку. Элис больше не вспоминала Асию, когда подруга так делала; даже не пытаясь сопротивляться, она покорно следовала за ней, чувствуя тепло её ладони. За пролетевший незаметно месяц Лилит полностью присвоила этот жест себе. Как только они зашли в главный зал, подруга легонько подтолкнула девочку вперёд, тем самым призывая её проследовать в середину комнаты. Покорно Элис направилась в центр, изредка поглядывая на Лилит, идущую в припрыжку за ней следом. Дрожь, которую вызвало предвкушающее любопытство, приятно пробежала по её спине. Стоило ей лишь достигнуть пункта назначения, как вдруг из-за стоявших неподалёку кресел выпрыгнули Миста и Фолк, сопровождая своё неожиданное появление звонкими и оглушительными поздравлениями. Не слишком ли это было громко? По всему поместью пронеслись, подобно грому, радостные возгласы: «С Днём рождения!». Если бы девочке не приходилось ежедневно сталкиваться с внезапными появлениями и выкриками новых друзей, она, как и в первые дни своего пребывания здесь, затряслась бы от страха. Ко всему постепенно привыкаешь. Однако, всё равно в какой-то степени растерявшись, Элис застыла на месте, набрав в рот воды. Что нужно говорить? Все мысли покинули её голову в ту же секунду. Когда Лилит осторожно положила свою тёплую ладонь ей на спину, словно говоря: «Реальный мир вызывает Элис! Просим поскорее спуститься с небес на землю!», девочка чуть вздрогнула и неуверенно сделала шаг навстречу друзьям. — Спасибо… — робко проговорила она полушёпотом.  В её блестящих от чувства растроганности глазах светилась искренняя благодарность, что шла от самого сердца. Полагая, что на этом со всеми поздравлениями покончено, Элис развернулась к выходу и собралась уже было пойти в столовую, чтобы позавтракать, но Лилит, вопреки всем её предположениям и желаниям, подняла руку, сжатую в кулак, к потолку и торжественно объявила время подарков. А ведь девочка столько раз просила обойтись без них… Её мольбы успешно проигнорировали. Сразу после отданной команды друзья строем проследовали к низенькому журнальному столику, на котором лежали аккуратно запакованные в подарочную бумагу и перевязанные цветастыми лентами какие-то вещи. Они взяли по одной из них и, чтобы именинница не успела ничего разглядеть, быстро спрятали за спины. Все, включая виновницу этого скромного торжества, поудобнее расселись в небольшой кружок на мягком светло-зелёном ковре. Сколько бы вокруг не стояло стульев, кресел и диванчиков, намного удобнее, по их мнению, будет дарить подарки тут. Первым свой подарок решил представить Фолк, поскольку он у него был самым заметным и выделяющимся. Даже хорошенько спрятать нечто подобное не получалось: уже взглянув на мальчика, можно без труда заприметить торчащие за его спиной сухие веточки и потемневшие листья. Наконец, увидев то, что друг скрывал, Элис от удивления аж вполголоса охнула и некоторое время внимательно рассматривала неаккуратный в исполнении, но с любовью собранный осенний букет. Он состоял из пары тоненьких высушенных веток берёзы; немного порванных по краям кленовых листьев, чьи привычные яркие и тёплые цвета уже слегка потускнели; одной ветви рябины с почти полностью отлетевшими желтоватыми листьями и с красными, прижимающимися друг к другу маленькими ягодками; единственной зелёной во всей этой композиции ветки ели, которую полностью покрывали небольшие, мягкие иголочки, с висевшей посередине овальной шишкой, похожей своими оттопыренными чешуйками на ёжика, что спрятался в траве, чтобы его никто не смог отыскать. Все эти составные части были крепко перевязаны ярко-красной лентой с белыми полосками, завязанной в пышный бант. И пусть букет выглядел неумелыми и в некоторой степени даже забавным, во всей композиции, в тщательно отобранных деталях прослеживалась какая-то единая идея, какое-то усердное старание и какое-то особое желание порадовать того, кому он будет подарен. — Братишка очень много раз бегал в лес, чтобы найти все эти материалы, — увлечённо рассказывала Миста, пока именинница осматривала подарок. — Набрал целый мешок, а потом принялся выбирать самые, на его взгляд, красивые, — и вряд ли эти слова были сказаны для того, чтобы выставить усилия Фолка в смешном свете. Напротив, в голосе сестры звучала безмерная гордость за него. — Ещё он всё время обращался ко мне за помощью, но я всегда отказывала, поэтому этот прекрасный букет — полностью его работа! — добавила она с улыбкой. — А ты будто бы потешаешься! — вспыхнул мальчик, лицо которого из-за её похвалы залилось краской. Он легонько пихнул сестру локтем в бок, чтобы та перестала хихикать. — Спасибо, — прервала их потешную перебранку Элис, держа в руках букет, рисующий в её голове картину леса в пору поздней осени. Ей и без слов Мисты было понятно, что Фолк очень старался над букетом. Как бы странно тот не выглядел, она ценила, что друг потратил на него так много времени. После полученной благодарности мальчик вмиг изменился в лице, сменив смущение и неловкость на гордость и задранный к потолку нос. Хвастливым тоном он произнёс: «Я считаю, что подарки, сделанные своими руками, всегда лучше купленных!». И он был прав: создавая что-либо, человек всегда вкладывает в своё детище частичку собственной души. Следующей на очереди была Миста. Её подарок лежал в подарочной коробочке, которая без труда умещалась у неё на ладони. Плавно потянув за жёлтую ленточку, старшая приподняла крышку показала девочке, что находилось внутри. Перед глазами Элис предстало сплетённое вручную из искусственных камешков и бусин ювелирное изделие. Крепкая круглая основа была сотворена из нескольких проволочен, на каждой из которых висели тёмные бисеринки; в её центре — жёлтый топаз. Прикреплённые к ней белые бусинки, что устремлялись в противоположные стороны друг от друга, образовывали два широких крыла, выглядящих столь хрупкими и неприкосновенными; внутри них красовалось по три стеклянных камешка, по цвету схожих с золотом. Без сомнений, это — две маленькие серёжки в виде бабочек. — Ты сама это сделала?  — поинтересовалась девочка, посмотрев на Мисту полным восторга взглядом. Ей почему-то даже не верилось, что нечто подобное вообще возможно создать своими руками. Однако, получив положительный ответ на свой вопрос, она раскрыла рот от удивления. Было ли хоть что-то, чего старшая не умела? Миста протянула коробочку имениннице, чтобы та могла поближе разглядеть подарок. Аккуратно, словно страшась одним резким вздохом поломать эту хрупкую конструкцию, Элис, затаив дыхание, взяла серёжки за колечки, которые, по всей видимости, вдевались в ухо, и, держа их прямо перед носом, рассматривала со всех возможных сторон, не переставая восхищаться золотыми руками старшей, которая была способна создать такую красоту из обычных бусинок, камешков и проволоки. Параллельно с этим она узнала, что именно мистер Регет помог закупить все необходимые материалы и притворить задумку в реальность. Даже тут он не отказал им в помощи. Так мило с его стороны. Подобные мелочи всё больше убеждали девочку, что хозяин поместья — добрый и бескорыстный человек, не желающий никому зла и обладающий великодушным сердцем. — Признаюсь, я очень долго думала, что нагляднее всего может олицетворить твой внутренний мир, — задумчиво скрещивая руки на груди, продолжала вещать Миста. — Но сейчас я уверенна на все сто десять процентов, что эти серьги прекрасно подойдут тебе! — твёрдо заключила она, обращая взор на Элис, продолжавшую внимательно изучать каждую деталь ювелирного изделия. Бабочки, да? Растроганно посмотрев на старшую, девочка невольно вспомнила, как раньше ими восхищалась и верила, что они способны приносить лишь добрые, благие вести. К сожалению, после изгнания из деревни только один вид этих насекомых стал наводить на неё грусть. Потому что с них всё когда-то и началось. С другой же стороны, все эти события привели её в это поместье, познакомили с этими прекрасными людьми… И сейчас она праздновала своё девятилетие в компании друзей, чья любовь чувствовалась в каждом их слове, в каждой улыбке, в каждом действии. Значит, что не делается, то делается к лучшему? Но как Миста догадалась о её связи с бабочками? Об этом знала только Лилит. Неужто в тот вечер старшая случайно подглядела за ними и воочию увидела её магию в действии? Нет, тогда бы она точно упомянула о ней в своём рассказе! Тогда как? Как её вообще в голову пришла мысль о том, что бабочки стопроцентно олицетворяют её внутренний мир? Не может же это быть обычным совпадением Окончательно растерявшись, девочка начала беспокойно водить глазами по сторонам, будто бы надеясь отыскать ответ. Когда взгляд Элис остановился на Лилит, та, быстро прочитав на её лице волнение, состроила хитрую и довольную моську, так и говорившую: «Да-да, я подкинула ей эту замечательную идею! Ну разве я не молодец?». Вот всё и встало на свои места. С облегчением выдохнув, девочка положила серёжки обратно в коробочку и от всей души поблагодарила Мисту, которая как раз закончила рассказывать их историю создания. Глаза старшей заблестели от неподдельного счастья; тёплая улыбка украсила её лицо. Она была рада, что имениннице понравился подарок. Последний сюрприз оставался за Лилит, которая, по всей видимости, желала подарить его в самом конце. И вот её час настал! Протягивая Элис среднюю по размеру коробочку, обтянутую лиловой подарочной бумагой и завязанную розовой ленточкой, она с неприкрытым любопытством наблюдала, как та открывает её и медленно снимает крышку. Внутри лежала аккуратно сложенная одежда. Развернув первую составную часть всего костюма, девочка увидела перед собой тёмно-серую складчатую юбку из довольно-таки плотного материала. Это — идеальная замена для её старой, которая уже стала для неё маленькой. Дальше — белая блузка с высоким воротничком и длинными, весьма специфичными и оригинальными рукавами, которые изменяли свой фасон у локтя: от плеча они были широкими и свободными на вид, а после жёлтой полосы, что служила границей, становились более узкими и чёрными тонкими полосами уходили к запястью. Последней деталью в данном образе служил золотистый, немного отливающийся оранжевым цветом безрукавный свитер с круглым вырезом на шее. Пока она рассматривала подарок, Лилит увлечённо рассказывала о материале, из которого сшита одежда. Как оказалось, и здесь мистер Регет играл не последнюю роль: он помог с выбором ткани и купил все необходимые материалы за свои деньги. Его не было сегодня в поместье из-за внезапно появившейся работы, но, без сомнений, он внёс лепту в поздравление, хоть и не был обязан это делать. Сама же подруга полностью сшила этот костюм, желая в результате получить одежду, которая не только идеально подходила бы Элис, но и была бы ей удобна в но́ске. — А давно ты занимаешься пошивом одежды? — не сдержав своего любопытства, спросила девочка, обращаясь к ней. Чего-чего, а вот такого подарка она никак не ожидала получить! — Даже припомнить не могу, ха-ха, — после недолгого раздумья призналась Лилит, широко улыбнувшись. — Мне с самого детства нравится шитьё! — добавила подруга воодушевлённо. По ней было видно, что это хобби для неё подобно отдушине, к которой она возвращалась во все тяжёлые периоды своей жизни. Как и всех остальных, Элис сердечно поблагодарила её за этот восхитительный подарок. Только за сегодня ей удалось так много узнать о каждом из своих новых друзей. Они все такие талантливые и удивительные!

***

Сразу после церемонии вручения подарков друзья пригласили именинницу проследовать с ними в столовую. Там её глазам был представлен праздничный стол, который они накрыли ещё с утра. Благодаря продуктам, привезённым хозяином поместья, и кулинарной книге, ждущей своего звёздного часа на полке в библиотеке, им удалось сготовить блюда, которые легко могли сойти за те, что подавали в высшем обществе гостям на торжественных приёмах! Миста крайне ответственно подошла к организации праздника, поэтому не только попросила всех подняться пораньше, чтобы успеть приготовить все задуманные угощения, но и множество раз заставляла их всё переделывать, когда замечала мельчайшее отклонение от рецепта. Ей просто очень хотелось, чтобы этот день прошёл идеально. Поборов в себе чувство смущения, вызванного дерзостью подобной просьбы, она также уговорила мистера Регета съездить в город и прикупить им небольшой торт, на которые можно будет разместить хотя бы одну свечу. Старшая опасалась, что они спалят кухню, если попробуют приготовить его самостоятельно. Не имея ничего против, мужчина согласился, поэтому сейчас в центре стола стоял белый бисквитный тортик розочками, с нарисованными кремом. С преогромным удовольствием Элис попробовала все блюда, приготовленные друзьями. Вся еда буквально таяла у неё во рту; по сути, она даже не могла сравниться с той, которую девочке приходилось пробовать дома. Возможно ли такое? Признаться, до этого дня Элис считала, что с маминым гороховым супом, являющимся традиционным блюдом в деревне, ничто не может сравниться. Но все сегодняшние закуски перевернули её мир в один миг: настолько они были вкусными и превосходными. Постепенно неловкость из-за чрезмерного внимания сошла на нет, и девочка смогла со спокойной душой радоваться всем вкусностям на столе вместе с остальными. Они ведь просто принимают пищу за одним столом, смеются и разговаривают! Можно даже подумать, что это внезапное пиршество никак не связано с её днём рождения. Пытаясь думать в этом ключе, она перестала выглядеть неуверенно и зажато. Когда дело дошло до десерта, друзья попросила именинницу задуть свечу на торте, подвинув тот поближе к ней. По правде говоря, с подобным обычаем Элис сталкивалась впервые, поэтому Фолк прочёл целую лекцию о том, откуда это всё пошло и как необходимо загадывать желание во время данного процесса, так как, по его словам, «тогда оно обязательно сбудется». Что же ей загадать? Признаться, жизнь её сейчас полностью утаивала. Никто из обитателей поместья, — за исключением отдельных лиц, — не казался плохим и относился к ней хорошо. Вкусная еда, мягкие кровати и чистая одежда — здесь было всё, что необходимо для комфортного проживания. В общем, ни на что не пожалуешься. Однако, кое-что её всё-таки не устраивало. Она сама. Ей хотелось стать лучшей версией себя: перестать бессмысленно рыться в прошлом и винить себя в совершённых ошибках, избавиться от фобий и страхов, суметь полностью открыться новым друзьям и начать более оптимистично смотреть на мир. С этими мыслями девочка и задула огонь на крохотной, ребристой свечке. Сразу же после этого дети постарались сказать имениннице по несколько тёплых слов. Первой выступила Лилит: с своей привычной милой улыбкой на лице она пожелала Элис следовать за мечтой и никогда не сдаваться. Фолк, — не любитель говорить какие-то громкие и красивые речи, — с свойственной ему простотой попросил её не унывать и не вешать нос. Миста, которая явно готовила речь заранее, дольше всех распиналась о том, как она рада, что познакомилась с девочкой. Может, все их пожелания и звучали шаблонно и банально, но они, вне всяких сомнений, были сказаны от чистого сердца. Друзья желали ей всего самого лучшего, и это не могло не растрогать девочку ещё сильнее. А ведь они знакомы всего ничего… — Элис, чем бы ты хотела сегодня заняться? — обратилась к ней старшая, когда торжественная часть праздника подошла к концу. Чего бы ей хотелось? Данный вопрос поставил её в тупик. Каким бы большим не было это поместье, найти в нём какое-нибудь развлечение, в котором могли бы поучаствовать все, — весьма сложная задача. Да и не привыкла девочка придумывать игры: в прошлом эту обязанность брала на себя Асия, а сейчас — Миста и Фолк. Обычно в первую половину дня они хлопотали по хозяйству, а ближе к вечеру, закончив со всеми делами, ходили гулять или сидели возле камина и пили чай, о чём-то увлечённо беседуя. За месяц Элис уже успела привыкнуть к подобному распорядку. Поэтому, не придумав ничего лучше, она предложила друзьям выйти на прогулку и подышать свежим воздухом. Может быть, там им неожиданно придёт в голову идея для какой-нибудь весёлой игры? Естественно, никто не отказался от данной затеи. Фолк и Миста тут же поднялись из-за стола и убежали в свои комнаты, чтобы одеться потеплее: близилась зима, и воздух уже был достаточно холодным. Также прежде, чем окончательно покинуть столовую, старшая крикнула, что всю посуду они помоют позже и сейчас о ней переживать не стоит. Так как Элис жила вместе с Лилит, она дождалась, когда та расправится со своим куском торта, и вместе с ней направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. — А как ты обычно проводила время со своими друзьями? — внезапно поинтересовалась подруга по пути. Вопрос был задан настолько прямо и неожиданно, что девочка слегка растерялась, отчаянно пытаясь найти хоть какую-то причину, которая могла бы подтолкнуть Лилит к нему. Прийти к одному верному ответу Элис не сумела. Чем она любила заниматься с Асией и Элиотом? Да много чем. За всё то время, которое они были знакомы, им удалось переделать всё возможное и невозможное. Прогулки по мирному, безопасному лесу; игра, где каждый из них — какое-то сказочное существо, обладающее уникальными способностями; чтение книги по ролям и последующая за этим событием постановка спектакля, на которую пришли все жители деревни; помощь в библиотеке и по дому; ночёвка под звёздным небом; танцы с представлением себя главными героями торжественного бала. Точно… Невольно она вспомнила чарующей летней ночи, проведённой под светом бледной луны, и не менее завораживающем танце, в котором они, взявшись за руки, кружились с венками ромашек на головах. Это воспоминание заставило девочку почувствовать приятное тепло в груди; впервые оно не отдалось болью в сердце. — Танцевать, — наконец-таки произнесла Элис, смущённо опустив голову. Светлая ностальгическая улыбка проскочила на её лице. — Я всё устрою! — удовлетворённая ответом, заверила её Лилит и тоже лучезарно улыбнулась. Не оставалось сомнений, что она сделает всё возможное, чтобы исполнить желание именинницы. К несчастью, погода решила их сегодня подвести: небо нахмурилось и посерело, предвещая приближавшийся ливень. Во всех комнатах вмиг потемнело, лишая их той уютной и светлой атмосферы, которая царила в них днём. А когда друзья открыли дверь, ведущую на улицу, непроглядной стеной полился дождь, что был так свойственен ноябрьской погоде. Все, как один, они какое-то время наблюдали за единым потоком крупных капель, с огромной скоростью летящих вниз и при приземлении на каменную тропинку разбивающихся на тысячу себе подобных. — Видимо, прогулку придётся отложить, — с грустью в голосе нарушила тишину Миста, прикрывая дверь. Они все, без сомнений, очень расстроились. Всё-таки в поместье мало чем можно было заняться. Понурив головы, дети растерянно смотрели друг на друга в надежде, что кто-то придумает хоть какую-нибудь альтернативу. — Я знаю, чем мы можем заняться! — поднимая руку, точно желая ответить на вопрос учителя на уроке, воскликнула Лилит. Как только все взгляды обратились на неё, она с преогромным энтузиазмом произнесла: — Давайте устроим бал! — Б-бал? — в недоумении переспросил Фолк, хмуря брови. — Это же мероприятие, на котором люди танцуют в огромном зале, нарядившись в красивые платья и костюмы, и где играет музыка, и где… Он бы и дальше перечислял все атрибуты бала, если бы Лилит не прервала его торжествующим выкриком: — Ты всё правильно понимаешь, солдат! Мы устроим настоящий бал в этом поместье! С неподдающимся какому-либо описанию удивлением Элис смотрела на подругу, глаза которой сияли от радостного предвкушения. И это вот так Лилит хочет воплотить её желание в реальность?  — У нас нет музыки, — поспешила напомнить ей Миста растеряно. Как и всех, эта идея повергла её в шок. — Да и танцевать я не умею, — призналась она, отводя взгляд в сторону. — Не забывай, что я прекрасно играю на флейте! — положа сестре локоть на плечо и тем самым заставляя ту слегка вздрогнуть, весело заявил Фолк. То, как старшая посмотрела на своего братца в ответ, говорило совершенно об обратном. — А танцевать тебя научит Элис, — Лилит последовала примеру мальчика и водрузила свой локоток на второе плечо Мисты. Сейчас она с ним была на одной волне. На волне абсурдного желания уговорить старшую согласиться на весьма сомнительную авантюру. Услышав своё имя, девочка округлила глаза и в непонимании обратила взор на подругу. Та лишь задорно ей подмигнула, как бы говоря: «Я верю, что ты справишься». Нет, ну точно издевается!

***

В конечном счёте, уговорив Мисту устроить скромный бал в зале, друзья распределили обязанности и сию же минуту разбежались их выполнять. Всё должно было пройти без лишней напыщенности и суеты: без переодеваний в праздничные наряды, без музыкантов, готовых исполнить тянущие в пляс мелодии на скрипке или пианино, без приглашённых со всего света гостей и без закусок, приготовленных первоклассным шеф-поваром по случаю их приезда. Хотя старшую, которой уж очень хотелось сделать это мероприятие точь-в-точь похожим на настоящий бал, останавливало только отсутствие времени и уговоры со стороны Лилит и Фолка, горячо доказывающих ей, что всё и так пройдёт идеально. Когда им что-то стукнет в голову, они умели быть убедительными. Элис, отправленная вместе с мальчиком расчищать место для танцев в зале, долго не могла перестать с предвосхищением представлять, как они все вчетвером будут здесь скакать и веселиться, пока за окном по стеклам барабанит непрекращающийся ливень. Вот она рукой приглашает Мисту на танец и шёпотом подсказывает, куда той стоит делать шаги и когда нужно сделать разворот. Интересно, из неё выйдет хороший учитель? Иногда девочка переключалась на мысли о том, как бы блистала Асия, которая наверняка бы без передышки крутилась в самом центре зала и какой бы милый вышел у неё танец вместе с Элиотом под гул всеобщих аплодисментов. Нет же ничего плохого в том, что она немного придавалась подобным сладостным мечтаниям? Во время очередного рассказа Фолка о знаменитом приёме у королевы, устроенном для всех слоёв общества почти полвека назад, Элис, в этот момент размышляющая, куда бы поставить мешающийся под ногами стул, и оттого бегающая глазами по всей комнате, заметила Гвэна, который стоял в дверном проёме и жестом руки подзывал её подойти к нему. И что же ему от неё понадобилось? Неужели он захотел поздравить её с днём рождения? Сообщив другу, который в этот момент пытался головой отодвинуть кресло к ближайшей стене, о том, что ей нужно ненадолго отлучиться, девочка вышла в коридор и, с неприкрытым любопытством во взгляде уставившись на знакомого, приготовилась его слушать. Сейчас все её мысли были заполнены светлыми событиями сегодняшнего дня и предстоящим балом, поэтому она даже не вспоминала об их прошлом разговоре, когда-то вызвавшем у неё дикий диссонанс в голове. — Птичка нашептала мне, что у тебя сегодня день рождения, — скрещивая руки на груди, чуть насмешливо произнёс Гвэн и облокотился о ближайшую стенку плечом. — Могу тебя от всего сердца поздравить, — странная насмешка проскочила в его тоне во время этих, казалось бы, душевных слов. Элис сразу же поняла, о какой «птичке» шла речь: догадаться было несложно. Именно такой кличкой мальчик окрестил Лилит в тот день, когда та пришла к нему в библиотеку с желанием познакомиться. По всей видимости, подруга ещё утром приглашала его присоединиться к поздравлению именинницы и получила в ответ прямой отказ. — Спасибо большое. Хоть его поздравление и звучало как какая-то несмешная шутка, она, будучи воспитанной девочкой, всё равно его поблагодарила. Понимая характер своего собеседника, Элис ни на что другое не рассчитывала. То, что он её поздравил, — уже можно считать ошеломляющим успехом. А всё остальное не так важно: у неё не было совершенно никакого желания портить столь чудесный день каким-нибудь неприятным разговором с ним. Заслышав натужные кряхтения Фолка, доносившиеся из зала, девочка решила попрощаться с Гвэном и вернуться к подготовке бала. Она быстро развернулась и уже было собиралась поспешить на помощь другу, как внезапно замерла на месте, услышав каверзный вопрос, стрелою прилетевший ей прямо в спину: «Тебе, я смотрю, очень нравится, когда твои мысли читает посторонний?». Инстинктивно схватившись за забившееся в груди сердце, Элис медленно повернулась к говорившему. Почему он вновь напомнил ей об этом? Она ведь наконец-то выкинула из головы эту нелепую, глупую выдумку! — Почему ты продолжаешь утверждать, что Фолк умеет читать мысли, если не имеешь никаких доказательств? — как бы не пыталась девочка придать уверенность своему голосу, её волнение и смятение выдавали мурашки, покрывшие руки, и побледневшее лицо. — Не пора бы прекратить эту затянувшуюся шутку? — однако, в этот раз поджимать хвост и позволять ему нести подобную чушь она была не намерена. За этот месяц у неё появились основания больше верить Фолку, чем этому любителю сеять раздор там, где не просили. — А разве я шучу? — сохраняя прежнее спокойствие на лице, вопросом на вопрос ответил тот, поправляя съехавшие очки. Нет, это возмутительно! С ним было просто невозможно общаться! Не желая больше продолжать столь бессмысленный диалог, Элис одарила его недовольным взглядом и, развернувшись, пошла обратно в зал. Не стоило даже тратить драгоценное время на этого заносчивого мальчишку! Однако, её шаг вновь замедлился, а вскоре и вовсе прекратился, потому что Гвэн вновь заговорил, своими гипнотизирующими речами заставляя девочку выслушать его до самого конца: — Ты доверяешь ему больше, чем мне, это понятно. Но благодаря чему ты так хорошо с ним сдружилась? Вас объединяет общая ситуация, жизнь под одной крышей и общие дела? Схожие взгляды? Мечты? — он подошёл к ней почти вплотную и положил руку ей на плечо, будто бы высказывая всё своё бескрайнее сочувствие. Выдержав паузу, собеседник чуть тише закончил свою красноречивую тираду: — Или, может, столь дружественное отношение к нему вызвано тем, что он прекрасно знает, что тебе нужно сказать, чтобы заполучить твоё доверие? — Прекрати! — теряя над собой контроль, громко отрезала она, грозно смахивая его руку с себя и вновь поворачиваясь к нему. Столь бурная реакция на слова собеседника была результатом нежелания девочки принимать тот факт, что в какой-то степени он сумел заставить её доверие к Фолку пошатнуться. Гвэн запросто выявил в ней все рычаги давления, на которые легко можно надавить, и без угрызения совести воспользовался ими. — Что у вас тут происходит? Озадаченный голос Мисты заставил девочку обернуться. Вместе с Лилит старшая возникла в метре от них и, демонстративно вскинув бровь, скрестила руки на груди в ожидании ответа на свой вопрос. По всей видимости, они уже закончили свою часть работы, — им досталась помывка всей посуды и уборка столовой, — и поспешили в зал, чтобы помочь Фолку и Элис. Однако, ни одна из них не могла даже предположить, что встретит в коридоре вторую, беседующую ни с кем иным, как с Гвэном. — Поздравлял Элис с днём рождения, — не замешкав ни на секунду, сообщил тот и раскинул руки в разные стороны. И как у него после всего сказанного ранее язык поворачивался говорить нечто столь невинное и далёкое от истины? — Гвэ-э-эн! — радостно протянула Лилит, подскакивая к нему. — Хочешь присоединиться к нашему балу? — а она, кажется, приняла все его слова за чистую монету — Ещё чего, — мальчик пригладил свою и без того ровно уложенную чёлку и посмотрел на единственного человека, кто продолжал доброжелательно к нему относиться, с плохо скрываемой неприязнью. — Думаете, у меня нет более важных дел? — Сидеть в библиотеке?! Да это же скучно! — раздосадовано воскликнула та, состроив искреннее огорчение на лице. Ей не хотелось принимать очередной отказ от него. Утреннего хватило с лихвой. Не вмешиваясь в отчаянные попытки Лилит упросить Гвэна присоединиться к их празднику, Элис и Миста стояли молча и изредка обменивались хмурыми, многозначительными взглядами. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, что они обе в глубине души радовались безуспешности этих уговоров. В конце концов, устав от бессмысленной и громкой болтовни Лилит, мальчик махнул на неё рукой и, игнорируя все её слова, развернулся и как ни в чём не бывало побрёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Как только Гвэн скрылся за поворотом, старшая с облегчением выдохнула и с беспокойством в голосе спросила у обомлевшей девочки: — Что он тебе наговорил? — Как и всегда… — Элис, продолжавшая растерянно поглядывать в сторону, куда направился мальчик, чуть вздрогнула и повернулась к Мисте. — Всякую чепуху, — она вымученно ей улыбнулась. Её рука невольно сжалась в кулак; девочка самой бы хотелось поверить в свои слова. Нет, это просто не может быть правдой! Стал бы Фолк завоёвывать её доверие столь подлым, хитрым способом? Он на подобное просто не способен! Но тогда почему она боится рассказать друзьям о том, что так упорно втолковывал ей Гвэн? Именно с этими мыслями девочка вернулась в зал. Как и в тот раз она не могла оторвать от друга взгляда, полного сомнений и беспокойства. Тот был настолько прямым и плохо скрытым, что Фолк наверняка ощутил его на своей шкуре. И как только он вопросительно посмотрел на неё, Элис, зажмурившись, отвернулась. Ей стоило поскорее выкинуть эту нелепицу из головы. Да не получалось. Благодаря их совместным усилиям вскоре комната приобрела совершенно иной вид. Вся лишняя мебель была отодвинута поближе к стенам; открылся огромный простор для танцев. Тут и там горели маленькие огоньки свеч, освещая зал своим игривым светом. В идеально чистом паркете можно было разглядеть своё отражение. Приготовления почти завершились. Но Элис хотела ещё кое-что сделать. Держа в руках осенний букет, подаренный мальчиком, она оглядывалась по сторонам и глазами искала какую-нибудь вазу, в которую можно было бы его поставить: он, без сомнений, стал бы прекрасным украшением их скромного бала. — Ищешь вазу? К ней внезапно подбежал Фолк, завидевший её лёгкое замешательство. Хотел помочь, не более. Однако, Элис в ту же секунду отшатнулась от него и крепче прижала букет к груди. — Сейчас принесу! — так и не получив от неё никакого ответа, быстро кинул он и понёсся к сестре, которая в этот момент вместе с Лилит поджигала последние свечи на настенных подсвечниках. Всё то время, которое мальчик потратил на поиск вазы в небольшом серванте, ютившимся в углу, Элис стояла неподвижно. Бледная, как смерть, она думала только об одном: «Как он понял, что я ищу?». Этот вопрос не подкреплялся никакими логическими доводами, просто внезапно возник в голове и навязчивым эхом раздавался в ней, не желая никуда уходить. И даже тогда, когда друг вновь подошёл к девочке, держа в руках белоснежную вазу, расписанную сине-фиолетовыми узорами, и протянул ей, она не смогла ничего сказать, лишь поджала губы и с округлёнными глазами уставилась на него. «Неужто благодаря чтению мыслей Фолк узнал, что мне нужно, и поспешил на помощь, чтобы выиграть у меня ещё немного очков? — продолжало звучать у неё в мыслях. — И прямо сейчас он тоже всё читает? Всё-всё?». Слова Гвэна возымели желанное действие: они заставили её сомневаться абсолютно во всём, что делал мальчик. Между ними возникла долгая, томительная пауза, нарушить которую так никто и не посмел. Она стала решающей. — Кто тебе об этом рассказал?! — яростно выкрикнул Фолк, внезапно нарушая эту мучительную тишину. Его недовольство и недоумение подчеркнул звон кинутой на пол вазы, что вмиг превратилась в тысячу маленьких осколков, разлетевшихся по всему паркету. Подаренный букет выскользнул у неё из рук; закрывая ладонями уши, Элис пыталась убежать от пронзающей сердце фарфоровой мелодии смерти. Она обратила испуганный взгляд на друга и увидела в его пылающих тёмно-зелёным пламенем глазах жгучее желание побыстрее узнать ответ на свой вопрос. Но ей нечего было сказать: теперь стало очевидным, что слова Гвэна — абсолютная истина. Фолк сам это только что продемонстрировал. Не в силах больше терпеть это тягостное молчание, которым его уже не в первый раз одаривала девочка, мальчик бросился прочь из зала, напоследок одарив её укоризненным и разозлённым взглядом. Он не обратил никакого внимания на Мисту, которая принялась ворчать из-за устроенного им беспорядка и спрашивать о том, что вообще случилось, и стремительно покинул зал. Смотря ему вслед, Элис почувствовала тяжесть в груди. Да, она уж точно не могла доверять человеку с подобной магией, но куда больше ей не хотелось его обижать. И что же теперь делать? — Почему Фолк убежал? — будучи не в теме происходящего, озадаченно спросила Лилит, подходя к девочке. На её лице проскользнуло искреннее беспокойство. — Он может читать наши мысли, — Элис продолжала смотреть на разбросанные по всему полу осколки вазы и несчастный букет, разлетевшийся из-за падения. Ей было стыдно смотреть подруге в глаза. Молчать о случившемся — абсолютно бессмысленно. Ссора разыгралась прямо на глазах Мисты и Лилит, поэтому девочка ответила предельно честно в надежде, что их мнения по поводу данной способности хоть немного, но совпадут. Вопреки её ожиданиям, вторая вмиг засияла от восхищения и воскликнула, что эта магия — навес золота и она раньше не встречала людей с такой необычной и удивительной силой. Совершенно не разделяя восторга подруги, Элис отрицательно покачала головой. — А что тут удивительного? — она подняла на неё взгляд, ищущий понимания и поддержки, и продолжила: — Люди, которые владеют подобной магией, пользуются ею исключительно в корыстных целях! — Элис, я могу понять, что ты чувствуешь, но, поверь мне, бояться нечего, — вмешалась в их разговор до сих пор молчавшая старшая. В её голосе промелькнуло нечто схожее с просьбой. — Ты всё знала и молчала? — с укором спросила девочка, обращаясь к ней. Её доверие к брату и сестре всё сильнее разрушалось, подобно песочному замку, смываемому морской волной. — Почему ты его покрываешь? Он ведь и твои мысли спокойно читает, — начала наседать она, нервно улыбаясь от негодования. Неужели семейные узы настолько способны ослепить человека? — Он всеми нами пользуется, всех нас обманывает! — не унималась Элис. — Разве ты веришь, что такой, как он, на это способен? — в смятении и нежелании верить её словам тихо поинтересовалась Лилит, опуская взгляд. Доводы оппонента больше печалили подругу, чем удивляли или злили. Она была готова защищать Фолка до самого конца, потому что считала его своим другом. — А ты можешь доказать обратное? — недовольно бросила девочка, сжимая руки в кулаки и с некоторым вызовом во взгляде дела ей шаг навстречу. — Может быть, он уже давно тебе угождает, потому что знает, что необходимо сказать. Вот ты и не можешь подумать о нём плохо, — недавним словам Гвэна нашлось применение в этом споре. Ими она поставила в нём точку, опровергнув все аргументы подруги. У Лилит не было слов, которые бы могли переубедить Элис, поэтому она, шаркая ногой по паркету, промолчала. Однако, победу праздновать слишком рано: у девочки остался ещё один противник. Обращая всё их внимание на себя, Миста вновь нарушила тишину. Как старшая она не хотела, чтобы все они перессорились друг с другом, а как любящая старшая сестра — не желала, чтобы от её дорогого младшего братишки отвернулись. Фолк узнал о своей магии несколько месяцев назад, причём совершенно случайно. В тот день он играл со своими друзьями, перебрасывая тяжёлый мяч через ветку старого дерева. Тогда в его голове начали проноситься чужие мысли, которые, вроде как, никем не были произнесены вслух. Не до конца сознавая происходящее, мальчик выглядел растерянным и всё время промахивался, хотя всегда отличался меткостью и ловкостью. Это не укрылось от взора детей, посему каждый из них подумал о том, что Фолк — чудной и крайне странный. Кто-то даже мысленно зарёкся о том, что с ним не стоит вообще продолжать общаться, чтобы «не заразиться глупостью». Не желая терпеть подобное отношение к себе, мальчик накинулся на них с кулаками, а те, пребывая в полном смятении, разбежались куда глаза глядят, как мухи, которых спугнули взмахом руки. Они не могли понять, почему Фолк решил подраться с ними, но с тех пор старались обходить его на улице стороной. Им даже в голову не могло прийти, что их сокровенные мысли перестали быть тайной для него. У мальчика остался только лучший друг. Знакомые с самого детства, они были не разлей вода. Благодаря разговору с ним Фолк сумел понять, что ему подвластна магия чтения мыслей. Он тут же вообразил себя избранником Бога, которого тот наделил невероятной силой, способной сокрушить любого, и начал высказывать идеи, где её стоит применить. Однако, некогда близкого друга эта магия отпугнула. После того дня он оборвал с мальчиком все связи: ему не хотелось, чтобы его мысли кто-то читал. Миста поведала девочкам эту историю во всех подробностях, будто бы сама прошла через всё это. Но, как оказалось, братишка сам ей обо всём рассказал, когда они уже покинули родной дом. Элис чувствовала в голосе старшей глубокое сожаление. Похоже, она винила себя в том, что никак не смогла его поддержать в те дни. Завершая свой рассказ, Миста призналась, что ей не хотелось бы, чтобы подобное повторилось. Они не должны были переругаться по тому же поводу. Фолк не просил об этой магии. Для него она — бремя. — У всего, на первый взгляд, прекрасного есть своя мрачная, тёмная сторона, — тяжело вздохнув, подытожила Лилит и с сочувствием погладила старшую, голос которой под конец рассказа начал предательски подрагивать от переизбытка чувств, по плечу. Её беззаботный и восторженный тон сменился на разочарованный и даже грустный. С глаз девочки наконец спала туманная завеса сомнений и подозрений. Глядя на распластавшиеся на полу ветки букета, она осознала, что поступает с мальчиком так же, как когда-то уже поступил с ним его лучший друг. Тоже не хотела, чтобы кто-то читал её мысли. Тоже отворачивалась от него, думая лишь о собственных страхах и опасениях. А ведь она даже не пыталась понять его чувства... Теперь Элис понимала: ей нужно было с ним поговорить. Она хотела перед ним извиниться. Поддержав это желание и рассыпаясь к ней в благодарностях, Миста поделилась полезной информацией: поведала, где её брат любит бывать, когда желает остаться наедине с самим собой. Кладовая, да? Весьма специфичное местечко, если подумать. Там очень много пыльных коробок, полных старого, ненужного хлама, множество грязных тряпок, прикрывавших сломанную и пришедшую в негодность мебель. И разве мог Фолк прятаться здесь? Стоя напротив двери, девочка всё никак не решалась её открыть. С чего ей стоит начать разговор? Захочет ли друг её слушать или погонит прочь? Она потратила несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Наконец, выдохнув, Элис положила руку на дверную ручку, дёрнула её вниз и потянула на себя. Внутри царила кромешная тьма: всему виной незажжённые свечи и лампы и закрытое плотной тканью маленькое окошко. Если бы не вопрос: «Зачем ты пришла?», брошенный ей прямо в лицо, как только она перешагнула порог, девочка подумала бы, что здесь никого нет. Недовольный, подавленный голос принадлежал Фолку. Взглянув в сторону, откуда тот доносился, она увидела почти невидимый тёмно-зелёный блеск, а после — тусклый свет зажигающейся старой керосиновой лампы, который осветил фигуру собеседника, восседающего на одной из коробок, и ослепил её на пару секунд. — Уходи, — коротко приказал мальчик, проводя рукой по глазам. — Я хочу побыть один, — он отвернулся от неё и медленно опустил взгляд. — Я пришла извиниться перед тобой, — качнув головой, сообщила Элис. Нет, девочка не собиралась поступать так, как ему угодно. Не после того, как она осознала свою ошибку и решила раскаяться. — Значит, Миста вам всё рассказала? — последовал вопрос, произнесённый обиженным и недовольным тоном. Похоже, ему не нравилось, когда сестра рассказывала другим эту историю. В ответ девочка лишь кивнула и прошла вглубь кладовой. Присаживаясь на другую коробку, стоящую неподалёку от той, на которой расположился мальчик, она пыталась подобрать слова, что смогут лучше всего описать все переживания и эмоции, которые вызывает у неё данная магия. Лишь раскрывая своё сердце другому человеку, можно прийти с ним к взаимопониманию. Но не успела она и рта раскрыть, чтобы начать говорить, как инициативу взял на себя Фолк, повернувшись к ней: — Я понимаю, почему ты боишься мне доверять, — его голос звучал немного взволнованно и потерянно. — Мысли всегда для людей являются чем-то личным. Никто не хочет, чтобы кто-то мог разузнать, о чём они на самом деле думают. — Да… — лишь смогла выдавить из себя Элис, виновато отводя взгляд. По всей видимости, собеседник и без её объяснений прекрасно всё понимал. Разговор зашёл в тупик. Впервые за всё время их знакомства мальчик не попытался быстро сменить тему и тем самым заполнить бессмысленной болтовнёй каждую секунду молчания. Стиснув зубы, он просто вслушивался в звуки столь непривычной ему тишины, что кружила над ними, и не говорил ни слова. — Почему ты не рассказал о своей силе с самого начала? — осторожно поинтересовалась девочка, краем глаза поглядывая на него. — Не хотел отпугнуть, — был короткий, но исчерпывающий ответ. В какой-то степени Элис могла его понять. Как-никак, она тоже до сих пор никому, кроме Лилит, не поведала о своей магии. Не хотела ворошить прошлое. Однако… что бы произошло, если бы Фолк рассказал им обо всём сразу? Могло ли всё пойти по более оптимистичному сценарию? — Скорее, ты бы просто начала меня сторониться, — отвечая на её мысли, мальчик нервно улыбнулся. И как бы ей не хотелось отрицать сказанного, он был абсолютно прав. Девочка тут же раскрыла рот, желая ещё кое о чём спросить, но, так и не издав ни звука, медленно закрыла его. Был ли вообще какой-то смысл озвучивать свои мысли вслух, если собеседник и без этого прекрасно их вытаскивал у неё из головы? Она может просто молчать и думать о том, что её интересует, а он будет отвечать на все вопросы! Чем не превосходный план действий? К её глубочайшему сожалению, Фолк больше ничего не сказал. По всей видимости, ему эта идея пришлась не по душе. Элис тяжело вздохнула. — Ты и сейчас читаешь мои мысли, не так ли? — обращая своё немигающий взор на него, спросила она почти шёпотом. Ответ и так был очевиден, но он был только началом бесконечного потока, полившегося после: — Тебе известно всё обо мне? О моих чувствах? О моём прошлом? И ты пользуешься этой информацией, чтобы расположить меня к себе? С самой нашей первой встречи? Тараторя от волнения и нетерпения поскорее получить ответы на все беспокоящие душу вопросы, девочка вцепилась руками в край коробки, на которой сидела, и слегка наклонилась к собеседнику. Её любопытство снова вышло из-под контроля. Однако, вместо огромной исповеди, способной разложить всё по своим местам, Фолк грозно и даже уязвлённо воскликнул: «Нет!». Могла ли она ему поверить? Пару минут назад мальчик без проблем прочитал её мысли. Тогда почему он отрицает очевидное? Зачем ей лжёт? — Я знаю, что тебе трудно мне поверить, — начал говорить мальчик, вновь обращаясь к ней. Его голос стал более спокойным и тихим. — Это и без чтения мыслей можно понять… — прервавшись ненадолго, он тяжело вздохнул. — Узнав о моей силе, люди переставали мне доверять, думая, что я вторгаюсь в их личную жизнь с её помощью. Некоторые даже пытались мыслить неправильно, чтобы меня запутать. Но ведь они даже понятия не имели, как работает моя магия, — Фолк говорил быстро. Становясь снова похожим на самого себя, он тараторил безостановочно, будто бы пытаясь победить тишину. — Я читаю мысли только тогда, когда все, включая меня, молчат. Сейчас я не слышу, о чём ты думаешь. Однако, стоит молчанию вблизи меня установиться хоть на несколько секунд, мысли людей тут же начинают проноситься в моей голове. Эта магия любит тишину, — мальчик посмотрел на собеседницу и вымученно улыбнулся. Усталость и безысходность промелькнула в его глазах, слегка опухших от никому не показанных слёз. — Ты же заметила, да? Желая стать обычным, как все вы, я делаю всё возможное, чтобы разговоры не заканчивались: говорю обо всём подряд и перепрыгиваю с темы на тему. Проще говоря, никогда не умолкаю. Потому что я хочу уважать вас и ваши мысли; потому что они принадлежат вам, не мне. Его непрекращающийся трёп предстал перед ней совершенно в другом свете. Да, друг всегда трещал невесть о чём, вечно шутил невпопад и рассказывал различные истории, иногда даже не вяжущиеся с темой беседы. И всё это было вынужденной мерой? Чтобы не вторгаться в чужую жизнь? Чтобы быть таким, как все? — Узнав о моей магии, все просто начинают меня избегать и игнорировать, не пытаясь разобраться, как она работает, и этим сводят все мои старания на нет. С самого первого дня Элис мысленно упрекала Фолка в чрезмерной болтливости и в неумении хотя бы иногда молчать и наслаждаться тишиной. Однако, всё это время он делал всё возможное, чтобы оставлять их размышления и чувства нераскрытыми. Также мальчик жил в самой дальней комнате, видимо, как раз для того, чтобы не слышать ничьих мыслей ночью. Значит, радиус его магии был не такой уж и большой? — Скажи же хоть что-то, Элис, не молчи. Моментов, когда его магия срабатывала, на самом деле, было не так уж и много, и бо́льшая их часть происходила по её вине. Брать в расчёт те, что произошли при данном разговоре, явно не стоило. Очевидно, Фолк не в том настроении, чтобы говорить без умолку; он тоже устал. Теперь она это понимала. — Прости… — с тяжестью на сердце пролепетала девочка, опуская взгляд. Осознание собственных ошибок лезвием ножа прошлось по её душе. — Элис, — друг наклонился к ней и взял её похолодевшие ладони в свои, — горячие от волнения. Откликаясь, она наконец-то посмотрела на него. — Просто позволь мне получить твоё доверие. Я хочу, чтобы ты поверила в то, что я стараюсь не касаться ваших мыслей настолько, насколько это вообще возможно, — его порозовевшие щёки и горевшие от неуёмного желания убедить собеседницу в правдивости своих слов глаза надёжно приковали к себе всё её внимание в этот момент. — И даже если я что-то слышу, то стараюсь это игнорировать, будто бы это шум ветра и ничего более. Пожалуйста, просто положись на меня, — и от проникновенности его голоса у неё по спине побежали мурашки. Всё, чего хотел Фолк, — удостовериться, что до неё дошла одна единственная мысль: «Тебе нечего бояться». И это — как раз то, что говорила ей Миста совсем недавно. — Я тебе верю. Её сомнения наконец-то рассеялись, а страх — отступил, оставив вместо себя лишь долгожданное чувство умиротворения. Элис стало куда спокойнее от осознания, что им удалось поговорить по душам и помириться. Теперь их дружба станет намного, намного крепче, чем была до этого дня. Все эти эмоции передались и другу, который, с облечением вздохнув, принялся вновь говорить обо всём подряд. Он спросил у неё, откуда она узнала о его силе, и, услышав, что эти сведения ей передал Гвэн, долго пытался понять, как этот «заносчивый любитель посидеть в библиотеке», вообще смог про это прознать. Негодованию и возмущению мальчика не было предела. Увлёкшись беседой, они ещё какое-то время посидели в кладовой, а потом вернулись к друзьям, оставшимся в зале. Те с нетерпением ждали их возвращения, наматывая круги по комнате. И Миста, и Лилит были искренне взволнованы произошедшим; им очень хотелось верить, что Элис и Фолк в конце концов смогут помириться. Первым в зал зашёл мальчик; по привычке закинув руки за голову и расставив локти в разные стороны, он безмятежно улыбался. Показавшаяся за ним следом девочка, напротив, выглядела немного смущённо, но на её лице ясно читалась чистое и искреннее умиротворение. Они оба в этот вечер почувствовали лёгкость на душе. Кому-то больше не нужно было скрывать свою магию и бояться, что остальные от него отвернутся, а кто-то сумел окончательно отбросить свои сомнения и довериться своим новым друзьям. Все эти тёплые, трепетные чувства Лилит сумела прочитать в их глазах, поэтому, заражаясь столь счастливыми эмоциями, бросилась к этим двоим и, чуть подпрыгнув и раскрыв для них свои радостные объятия, притянула поближе к себе. Крепко-крепко она прижала к себе Элис и Фолка, как любящая мать прижимает к сердцу неугомонных детей, которые по глупости ушли гулять до позднего вечера, тем самым заставив её сильно-сильно волноваться. — Пожалуйста, давайте впредь быть внимательнее к чувствам друг друга! — встревоженно и почти неслышно попросила их Лилит. Эти слова неприятно кольнули Элис: она понимала, что в первую очередь они относились именно к ней. Затем подруга подняла взгляд на мальчика и горячо произнесла: — Фолк, знай, ты не один. Мы тебя никогда не бросим из-за какой-то там магии. Есть она у тебя или нет, — только благодаря ей ты сейчас тот, кто ты есть. И мы тебя любим! — не ослабляя своей хватки ни на секунду, Лилит говорила очень быстро и спешно, будто бы теряясь в собственных мыслях. Ей так много хотелось им сказать… Элис даже показалось, что подруга готова заплакать, но сдерживается из последних сил. Миста, до глубины души тронутая этой сценой, присоединилась к общим объятиям, сопровождая свои действия словами: «Давайте больше не будем ссориться. Никогда». Это — то, чего она сильнее всего желала в данный момент. Да и все, скорее всего, были с ней согласны. Покинув родные города и оказавшись в этом поместье, каждый из них хотел найти новую опору в своей жизни — людей, на которых можно будет положиться в трудную минуту; людей, которые будут с ним рядом и в счастье, и в горе; людей, которые всегда придут на помощь; людей, которые примут его со всеми достоинствами и недостатками. Найти друзей, проще говоря. Не так давно Элис была твёрдо убеждена в том, что после всех пережитых предательств она не сможет вновь кому-то полностью довериться. И несмотря на это грустное, приносящее боль прошлое, сегодня девочка почувствовала, как сильно привязалась к своим новым друзьям. Они стали её новой опорой. — Тогда начинаем наш бал? — в предвкушении спросил Фолк, когда они, немного выплеснув эмоции, разошлись. Одна его рука тут же полезла в кармашек, расположенный на штанине. Неужто он собрался достать ту самую флейту, о которой говорил? — Сначала, — недовольно притопнув, Миста сделала небольшую паузу и опустила взгляд на пол, — тебе придётся убрать осколки вазы, которую ты разбил, — она произнесла эти слова строгим тоном и по привычке скрестила руки на груди. Мальчик тут же обернулся и заметил неподалёку от места, где они все стояли, множество стекляшек, разбросанных по паркету тут и там.  Его глаза округлились то ли от удивления, вызванного этой внезапно нарисовавшейся проблемой, то ли от страха осознания того, что ему предстоит отчитываться перед мистером Регетом за содеянное. А букет, что друг подарил Элис, в целости и сохранности стоял в небольшом стакане, поставленном на столике. Кажется, осколки были оставлены на полу намеренно. — А почему ты их не убрала?  — поворачиваясь обратно к сестре, обратился он к ней с явным подозрением. Пока их с Элис не было, можно было успеть не только собрать все остатки от вазы с паркета, но и ещё раз помыть его! — Потому что ты устроил этот беспорядок, — продолжая сверлить брата взглядом, та указала на него пальцем. — Тебе и убирать! — эти беспочвенные обвинения выводили старшую из себя. — Если бы ты их убрала, то нам бы не нужно было сейчас тратить на это время! — не сдавался мальчик. — Мы так никогда не начнём наш бал! — воинственно глядя на соперницу, он сделал шаг ей навстречу, словно показывая, что не боится её. — Если бы ты не разбил эту вазу, — Миста с трудом пыталась сдерживаться, чтобы не повысить голос на него. Сквозь зубы она, раздражённая и разозлённая подобной наглостью, шипела на Фолка, как кошка, которой наступили на хвост, — то мы бы сейчас не тратили время на выяснение, кто должен был убрать её осколки! — Мы бы не тратили время на выяснение, если бы ты их убрала! — продолжал стоять на своём тот, почти крича. Он, являясь довольно-таки вспыльчивой личностью, быстро потерял над собой контроль. Тонкая нить гармонии и равновесия, удерживающая старшую в реальности, всё-таки порвалась. Сжав руки в кулаки, она закинула голову назад и пару раз вздохнула, желая успокоиться, а затем снова обратила взор на надоедливого братца, которого совсем недавно так любяще защищала. Взгляд, что увидел только он в этот короткий миг, быстро стёр всю злость на его лице и обратил её в страх. — Метлу и савок в руки и марш убирать! — указывая пальцем на осколки разбитой вазы, приказала ему Миста. И мальчик, побледнев, боязливо кивнул и покинул зал, чтобы отыскать всё нужное для уборки. Что заставило его так резко переменить свою позицию и отступить? Однако, Элис, наблюдавшая вместе с Лилит за развернувшейся сценой, второй раз сделала вывод, что старшую лучше не злить. Аккуратно прикрыв рот ладонью, она тихонько захихикала. Впервые за столько времени девочка весело и беззаботно смеялась: последний раз подобное происходило, кажется, ещё в деревне. И когда подруга поинтересовалась, что в случившемся её так позабавило, она, продолжая широко улыбаться, ответила: «Мы обещали друг другу никогда больше не ссориться, но повздорили сразу же после этого!». Осознав комичность происходящего, Лилит тоже захихикала, а потом на ухо шепнула ей: «Что бы между ними не происходило, они всё равно будут горой стоять друг за друга». С этим трудно было не согласиться. Ещё раз обменявшись радостными, счастливыми улыбками, они поспешили уже вернувшемуся обратно в зал и вооружившемуся метлой мальчику на помощь: им хотелось, чтобы долгожданный бал наконец-то начался. Он станет прекрасным завершением этого вечера, наполненного греющими душу эмоциями и чувствами. План Лилит сработал: этот день действительно стал для неё особенным.