Кастлия Вагнер

«Увидеть я хочу воочию тот миг,

Когда желания людей, окутанные светом, станут явью.

Вокруг все слёзы лили, мечтая крылья обрести,

И наполнялись небеса их жизни хором.

Когда моя сгоревшая мечта прорвётся в небо,

Раскроются давно увядшие цветы.

И этот день на моей родине ознаменуется

Долгожданным приходом весны.»

Kalafina — Manten.

Разве эта ночь не удивительна? Чистый звездный небосвод вместе с серебряной полной луной освещали магическим таинственным светом округу. Приятный хруст веток и дров огромного костра в центре поляны собирал вокруг себя гостей, а торжественное, ослепительное пламя делилось с ними своим нежным теплом. Крепко держась за руки, люди с яркими улыбками от уха до уха образовывали неразрушимый круг и водили хороводы. Кто-то с любовью плёл венки из полевых цветов, кто-то кружился в причудливом танце, кто-то напевал знакомые всем с детства народные песни и тем самым привлекал к себе внимание остальных, а кто-то мирно сидел на мягкой траве и наблюдал за происходящим, не желая упустить ни одной детали этой волшебной ночи, — все, так или иначе, нашли себе занятие по душе. Подобное всегда происходило здесь в начале июля, — в самый жаркий месяц лета, — в Йонинес, считающийся важнейшим праздником в их деревне и рассказывающий долгую и захватывающую дух историю о том, как всё когда-то началось. Ей хотелось вживую почувствовать всю эту магическую атмосферу, а не читать о ней лишь в книжках. Вот почему она так трепетно ждала дня своего десятилетия, наизусть учила все правила любимой Камильи, старалась быть примером в глазах младших и беспрекословно выполняла все поручения взрослых. Её заветной мечтой стало до жути банальное желание — попасть на главное торжество. И наконец-то оно исполнилось. Всё было так же чудесно, как ты себе и представляла, Асия? Расскажи обо всём, что произошло в ту ночь. О каждой мелочи, взволновавшей твою душу; о каждом моменте радости и веселья, заставившем встрепенуться сердце; о всех светлых эмоциях и чувствах, которые зародились в тебе с тех пор. Расскажи обо всём. Ты же была счастлива, Асия? На празднике она была энергичнее всех остальных: успевала и кружиться в танце до искорок перед глазами; и бегать по ночной поляне, собирая пропитанные вечерней свежестью цветы; и громче всех распевать обрядовые песни, не стесняясь случайно сфальшивить. Спать ей совершенно не хотелось, несмотря на поздний час и прошлую бессонную ночь, проведённую с друзьями в лесу. Асия веселилась на всю катушку и желала, чтобы этот момент её жизни никогда не заканчивался. Вот бы навсегда забыть об усталости и полностью раствориться в танце; вот бы замедлить бегущее с неумолимой скоростью время; вот бы взглянуть на восторженные лица лучших друзей и пуститься вместе с ними в пляс, надев на головы цветочные венки. Ни о чём другом она в тот час не могла думать. — Мамочка, пойдём ещё потанцуем! Асия, до этого момента резвящаяся возле костра, подбежала к женщинам, отдыхающим на прохладной траве. Они внезапно замолчали и глянули на подошедшую к ним девочку. По её лицу медленно стекал пот, вызванный жаром огня и чрезмерной подвижностью, на голове на бок съехал потрёпанный венок из ромашек и одуванчиков, а глаза ослепительно горели от восторга, радости и счастья в ночной полутьме. Чёрные волосы полностью выбились из двух больших пучков и волнистыми локонами легли на её плечи; она тяжело дышала, но всё равно улыбалась искренней и неотразимей кого-либо другого здесь. Взяв маму за руку, Асия с усилием потянула её на себя, чтобы женщина без лишних раздумий последовала за ней. — Прости, милая, но я очень устала, — ответила ей миссис Дэккел, продолжая сидеть на своём месте. На её лице показалась извиняющаяся улыбка. — Может, ты передохнёшь немного? — она пару раз постучала ладонью по земле, как бы приглашая дочь присесть и хотя бы немного перевести дух. Всё-таки девочка с самого начала праздника находилась в постоянном движении. Наверняка утомилась. — Нет-нет-нет, — тут же опуская руку матери, закачала головой та, не желая тратить ни секунды драгоценного времени на какой-то отдых. Эта ночь — особенная. Отдохнуть можно и потом. — В таком случае, я позову папу. Уже собираясь вновь сорваться с места и со всех ног понестись на другую сторону поляны, где мистер Дэккел разговаривал со своими добрыми приятелями, Асия неожиданно почувствовала, как её схватили за запястье, не давая никуда убежать. В недоумении девочка посмотрела на маму, уже раскрыла рот, чтобы спросить о том, что случилось, однако, так и не успев издать ни звука, услышала настойчивое: «Передохни, не нужно себя изводить». Очень часто в подобных ситуациях Асия любила поступать по-своему, если, конечно, считала себя правой в данном вопросе. Но сегодня прогнуться под материнский авторитет её заставила интонация, с которой говорила миссис Дэккел. Строгость и чрезмерная суровость вынудили девочку в этот раз уступить и, кивнув, присесть на траву. Но она сразу же поспешила предупредить маму, что ненадолго тут задержится! Обрадовавшись, женщина довольно улыбнулась и, сняв уже разваливающийся венок с головы дочери, принялась заботливо заплетать ей волосы, хоть и прекрасно понимала, что те всё равно через пару часов, если не минут, снова растреплются. Любила она это дело. — Не хочешь попить? — через пару минут обратилась к ней мамина подруга, сидящая рядом. — У тебя, скорее всего, пересохло в горле. С этим даже спорить не было смысла: из-за громкого смеха, радостных выкриков и напевания песен Асию мучала сильная жажда. Хорошо ещё, что она голос себе не сорвала. Тут же мама протянула ей стакан с прозрачной водой; её руки сильно дрожали в тот момент. Жадно выпив всё содержимое за один глоток, девочка облегчённо выдохнула и запрокинула голову к небу. Прохладная и свежая вода приободрила и поделилась с ней своими силами, чтобы она опять могла пуститься в пляс возле костра, а звёзды с луной, отражающиеся в изумрудных глазах, напомнили ей о чарующей магии этой ночи. — Ладно, — отдав стакан обратно миссис Дэккел, воодушевлённо заявила она и вскочила с земли. — Я пойду. В ответ мама лишь нехотя кивнула, опустив отрешённый взгляд вниз. Уговаривать дочь отдохнуть хоть немного подольше всё равно бесполезно. Такой уж у Асии был нрав: упрямый и неугомонный. Без сомнения, передался ей от мистера Дэккела. Разыскивая отца тут и там, девочка не могла перестать чувствовать на себе чей-то взгляд. Признаться, ещё с начала праздника это ощущение не покидало её, но она его игнорировала. Однако, прямо сейчас ей начало казаться, что абсолютно все присутствующие наблюдали за ней. Наверное, потому что сегодня — её первый Йонинес вместе с ними? Асия вытянула папу на середину поляны, где продолжал ярко гореть высокий костёр. Весело хохоча и радостно улыбаясь, вместе они начали кружиться в танце, взявшись за руки. Кто-то неподалёку запел лиричную песню о людях, что мечтали о свободе и направляли свои молитвы в небо, и все вокруг её вмиг подхватили, заглушив посторонние звуки. Заветные слова, звучащие со всех сторон, превратились в птиц и устремились ввысь. Девочка тоже повторяла эти пропитанные надеждой на прекрасное будущее строки, и, запрокинув голову, смотрела на кружащиеся вместе с ней звёзды; те отразились в её глазах, образовав маленькую изумрудную галактику. Это волшебное чувство эйфории — то, что ей так сильно хотелось испытать на протяжении долгих лет. Она смогла его достичь. И сразу же после этого всё вокруг погасло для неё. Уютный треск костра, звуки сверчков, голоса жителей деревни, поющих прекрасную песню, — все они стихли, уступив место полной тишине и тьме перед её глазами. Внезапно потерявшую сознание Асию смог подхватить танцующий рядом отец. — Сработало? — лишь послышался чей-то голос.

***

Сколько она пробыла без сознания? Кажется, не больше часа. Но ощущалось, будто бы целую вечность. Ей было сложно определить, где она сейчас находится. Бескрайнее небо над головой куда-то пропало, а красно-рыжее пламя внезапно погасло. Только тусклый свет факелов освещал помещение, в которое её забросила судьба, и позволял смутно разглядеть в этой густой тьме всё творящееся вокруг. Боязливо озираясь по сторонам, Асия увидела каменный потолок над собой и множество людей, разодетых в белые одежды. Подобно призракам, все присутствующие смирно стояли, склонив головы, и сохраняли гнетущее молчание. Лишь хриплый голос нарушал тишину, громогласно рассказывая о каком-то столетнем проклятье. Как только силы начали потихоньку возвращаться к ней, девочка попыталась сдвинуться с места, желая подняться на ноги и понять, что тут, в конце концов, творится. Однако, все её попытки встать тщетно блокировались цепями, с помощью которых она была прикована к железному столу. — Она что, очнулась? — внезапно донёсся из толпы чей-то обеспокоенный голос. Ну конечно, противный лязг цепей, эхом пролетевший по всему помещению, трудно не услышать. До смерти напуганная девочка предприняла ещё одну безуспешную попытку освободиться, но этим лишь привлекла к себе ещё больше внимания. — Разве могло такое произойти? — искренние удивление и страх читались в этом знакомом с детства женском голосе: он напевал ей милую колыбельную перед сном. — Мамочка, ты здесь? — в ту же секунду взволнованно воскликнула Асия, как только осознала, что мама где-то рядом. — Пожалуйста, освободи меня! — Подобное происходило и раньше, — вмешался во всеобщее негодование скрипучий голос, читавший ранее проповедь. Он, как и все остальные, игнорировал возгласы девочки. — Вколите ей ещё одну дозу. — Какую дозу? Может, вы все мне хотя бы объясните, что происходит?! — в ужасе крикнула Асия, прерывая их. Это уже не казалось какой-то игрой или глупой шуткой. Миллион вопросов крутились у неё в голове. Всё происходящее не вызывало ничего, кроме страха и недовольства. Непонятное место, в котором она сейчас находилась, белые одеяния, скрывающие лица всех этих людей, тяжёлые железные цепи, которые не позволяли ей убежать, и потеря сознания, положившая начало всему этому кошмару, — это ли не сюжет какого-то страшного сна? Где волшебный праздник и веселье, что она лицезрела пару мгновений назад? Куда делись звёзды над головой и мягкая трава под ногами? Что с ней собрались делать? Никто не отвечал на её вопросы. Раскрыв рот, чтобы ещё громче прокричать их, девочка почувствовала, как чья-то чужая рука закрыла его, не давая и пискнуть. Следующее, что ей удалось ощутить, — мимолётная, едва ощутимая боль от укола в плечо. Вне себя от злости, порождённой испугом, Асия укусила этого человека за палец, чтобы тот убрал свою противную руку от её рта, начала в отчаянии дёргаться туда-сюда, пытаясь освободиться, и яростно закричала: — Я ничего не понимаю! Кто вы все? Что тут творится, чёрт возьми?! Лучше уж объясните, а то я за себя не ручаюсь. Не приближайтесь ко мне, если вам жизнь дорога! Огрызаясь и истошно вопя, она вырывалась из лап белых одежд, пытающихся вновь закрыть ей рот. Гневно смотря на этих людей, девочка продолжала задавать им вопросы, сопротивляться и греметь цепями. — Мама, освободи меня! Позови папу, он точно наваляет этим тварям! Помоги мне, помоги же! Но все, включая миссис Дэккел, чьё лицо тоже скрывала белая ткань, продолжали лишь молча наблюдать за тем, как это маленькое восстание подавляют. В итоге Асия проиграла в этом неравном бою, и никто ей не помог. — Мы и так потеряли кучу времени, давайте продолжим, — приказал хриплый голос. Послышался шелест страниц; белые одежды, стоящие возле неё, смиренно склонили головы. — …законы, что написаны нашими предками, должны исполняться. Поэтому в этот священный день, — в Йонинес, — Асия Дэккел, достигшая своего десятилетия, пройдёт обряд посвящения. Всё, что ей оставалось, — слушать эту монотонную и сухую речь и мысленно задавать бесчисленные вопросы, на которые, к сожалению, нельзя было найти ответа. Злость в её глазах уступила место ужасу, а сердце бешенным ритмом колотилось в груди, словно желая вырваться на волю. Асия ощутила, как её с головой накрыли плотной тканью. Теперь перед глазами стояла кромешная тьма. Начиная трястись, она почувствовала чью-то холодную, слегка влажную от волнения руку в своей, и крепко стиснула зубы, стараясь не заплакать. И почти сразу же после этой томительной секунды, тянущейся почти вечность, её тело пронзила жгучая боль в правом боку: нечто раскалённое до предела стало разъедать ей кожу. От невыносимого жжения из глаз потекли слёзы, молящие о прощении, а со рта вновь был готов сорваться дикий вопль. Но его безжалостно и небрежно заглушила чья-то рука. С выпученными от адской боли глазами она билась в конвульсиях с мыслями о спасении; её руки и ноги крепко держали, не рассчитывая силу; лязг цепей вместе с её жалобными всхлипами превратились в мрачную песню о заточении. Эти чудовищные мучения — то, что ей пришлось испытать в праздничную ночь. А потом её сознание снова погрузилось во тьму.

***

Первые несколько минут после пробуждения она не могла понять, где находится. Перед глазами всё ещё маячили призрачные образы белых одежд, окруживших её со всех сторон, а в ушах звенели собственные истошные крики. По всему телу разлилась непонятная слабость, голова раскалывалась от пережитого ужаса. Постепенно сознание начало проясняться. Асия смогла разглядеть светлые узорчатые обои на стенах, бледно-жёлтое одеяло, укрывающее её, и лежащего вместе с ней игрушечного зайца, набитого мягкой соломой. Через незанавешенное шторой окно струился дневной свет. Теперь никаких сомнений не оставалось: она в своей комнате. Значит, ей просто приснился кошмар? Какое облегчение! Попытавшись принять сидячее положение, девочка резко почувствовала жгучую боль в боку и крепко сжала зубы, стараясь не закричать. По спине предательски пробежали мурашки: она с головой окунулась в события до жути реального и правдоподобного сна. Или это был никакой не сон? Чтобы проверить, что у неё там так невыносимо болело, Асия задрала сорочку, в которую её, по всей видимости, переодели, но тут же застыла, услышав, как открывается входная дверь за стеной. Кто-то пришёл к ним в гости. — Здравствуйте, миссис Дэккел. Асия дома? Это, без сомнений, был Элиот. Уж его-то застенчивый и мягкий голос девочка способна узнать из тысячи. Мальчик, наверное, зашёл за ней, чтобы они пошли гулять вместе. И, по правде говоря, сама она была не против покинуть дом как можно скорее, чтобы поделиться с друзьями событиями прошлой ночи. Разбираться со странностями в одиночку Асия не любила: ей легче рассказать кому-то о своих проблемах и уже вместе со своими дорогими слушателями постараться найти решение. Тем более, сейчас её одолевало дурное предчувствие. Начиная с потери сознания и заканчивая непрекращающейся болью в боку — всё это казалось крайне странным и подозрительным. Им точно необходимо собраться в их тайном убежище и поговорить об этом. — Приходи попозже, дорогой, — послушалось из прихожей. И после небольшой, будто бы выдержанной намеренно, паузы прозвучало: — Она всё ещё спит. «Да нет, уже проснулась», пронеслось в мыслях у девочки, медленно сползающей с кровати. Если бы не слабость по всему телу и не болящий бок, она бы пулей выбежала из комнаты и опровергнула слова матери. До неё донёсся раздосадованный ответ Элиота, приправленный извинениями за беспокойство и просьбой сообщить подруге, когда та наконец проснётся, что они будут ждать её в большом поле за лесом и собирать цветы. А затем дверь поспешно захлопнулась. Что ж, Асии оставалось лишь тяжело вздохнуть и усесться обратно на кровать. Конечно, она не успела остановить мальчика, но это ещё не значит, что ей нельзя быстренько позавтракать и присоединиться к друзьям попозже! Унывать не стоило. Ручка двери потянулась вниз, дверь почти бесшумно отворилась, и в комнату зашла миссис Дэккел, которая, видимо, решила проверить, проснулась её дочь или нет. И чутьё не подвело женщину: Асия уже крутилась возле настежь раскрытого деревянного шкафа и выбирала, что ей надеть на прогулку. — Как спалось? — заботливо поинтересовалась мать, привлекая к себе внимание дочери. — Ну… — обернувшись, та состроила задумчивое выражение лица. Честно говоря, за такое короткое время Асия ещё не успела обдумать, стоит ли рассказывать взрослым о своём сне или нет. Они же ей не поверят! С другой же стороны, она ничего не скрывала от родителей. И это был просто какой-то глупый кошмар, над которым они могут просто вместе посмеяться! — Мне приснился очень странный сон… — начала наконец говорить девочка, вновь повернувшись к полкам шкафа. Всё же желание поделиться с кем-нибудь этим таинственным происшествием победило над всеми опасениями, и она решила поведать маме всю историю от начала и до конца. Как говорится, с чем чёрт не шутит. — Я оказалась прикована к холодному железному столу, — продолжала свой рассказ Асия, исследуя все закоулки шкафа на наличие любимой белой майки. Отыскав её, она встала на носочки и, игнорируя ноющую боль в правом боку, потянулась за ней, — а потом… Ей легче было придумывать оправдания всем событиям, что, так или иначе, сильно потрясли её. Правдоподобный кошмар? Ладно, это всего лишь игра воображения. А то, что нереально, для неё значения не имеет. Что-то болит? Наверняка она просто ударилась во сне. Царапина и не более. Это ли не отрицание? — Всё происходило наяву, — перебила её миссис Дэккел, присаживаясь в старинное кресло, в котором когда-то обожал сидеть их дед и читать заумные книжки. Долго размышляя и думая, как лучше поступить, женщина пришла к выводу, что лучше открыть дочери правду, какая бы ужасная и пугающая она не была. На мгновение перестав дышать, Асия, за горло схваченная давящим ужасом, замерла на месте. Майка, которую она держала в руках, упала на пол. В этой напряжённой тишине, образовавшейся между ними в мгновение ока, можно было услышать лишь стук сердца в груди девочки. Вновь отброшенная в события того сна, она отчаянно пыталась уверить себя, что её глупо разыгрывают, и ничего не говорила. — Ты прошла обряд посвящения. Продолжая содрогаться от каждого слова, что говорила мама, Асия развернулась к ней. Так хотелось увидеть на её лице улыбку или какой-либо другой знак, позволяющий удостовериться, что всё это — просто шутка. Может, жители деревни придумали этот розыгрыш для праздника? Разоделись в белые одежды и разыграли перед ней спектакль. Всё ведь так и было? Но, вопреки всем её ожиданиям, женщина не улыбалась, с серьёзным видом сидела в кресле и направляла свой пустой взгляд на неё. Тогда-то последние надежды девочки и рухнули. — Об этом свидетельствует клеймо, которое тебе поставили, — миссис Дэккел положила руку на свой правый бок, тем самым давая дочери понять, что пора бы уже взглянуть на то, что у неё так сильно болело с самого пробуждения. Асия быстро задрала сорочку и обнаружила под ней бинты, которыми был обмотан её живот. Нервно сглотнув, она постаралась аккуратно развязать узел и поскорее избавить себя от них. Перед её глазами предстал цветок, квадратные листья которого практически сливались друг с другом, образуя цельный круг вокруг сердцевины; он был выжжен на её коже. Из любопытства девочка коснулась его и сразу же стиснула зубы от резкой боли. — Теперь ты полноправный житель нашей деревни, — нарушила их молчание женщина. В тоне её смешались и печаль, и мрачность. Она будто бы вспоминала, как эти слова говорил ей кто-то другой много лет назад. — Полноправный? — опуская взгляд на лежащие на полу бинты, горько уточнила у неё Асия. Она ничего, совершенно ничего не понимала. К чему всё это? Зачем проходить через этот обряд? Какой в этом, чёрт возьми, смысл? — Что за бред ты несёшь?! — она посмотрела на маму, нахмурившись. — Ты была там! Почему ты мне не помогла? Почему не остановила этих людей? — девочка отчаянно молила её о помощи, но она даже не вмешалась в общее действо. Поэтому сейчас Асия чувствовала себя преданной и из-за этого сердилась. — Правила запрещают, — в ответ та лишь горько ей улыбнулась. — Я не могла. — Какие ещё правила?! — от непонимания девочка начала злиться ещё сильнее. Даже голос на родную мать повысила, хотя никогда себе подобного не позволяла. Асия знала каждое правило в их деревне наизусть и могла их цитировать. Разбуди её кто-нибудь посреди ночи — она не растеряется и перескажет всю книгу с законами Камильи. И там не было ничего про обряд посвящения, прожигание кожи целью разукрасить их тела красивыми рисунками цветов и, уж тем более, про запрет вытягивать дочь из рук каких-то белотряпочных сектантов! — Объясни мне, что происходит! — делая шаг навстречу маме, которая, отведя потухший взгляд в сторону, продолжала настаивать она. — Я ничего… — не понимаю, хотела сказать девочка, но внезапно закашлялась. Похоже, от громких криков она всё-таки сорвала себе голос. Миссис Дэккел поднялась со своего места и покинула комнату, оставляя дочь наедине со своими мыслями. Продолжая кашлять и что-то хрипеть себе под нос, та упала на колени и схватилась за горло, питая надежду, что голос к ней скоро вернётся. Через пять минут мама возвратилась к ней, присела рядом и протянула Асии стакан воды. Та нехотя выпила содержимое и обратила взгляд на женщину. В нём можно было прочитать: «Будь откровенна со мной, пожалуйста». И сразу же после этого миссис Дэккел достала из-за пазухи потёртую книгу. На картонной обложке девочка прочитала название и невольно закусила верхнюю губу, чтобы сдержать нахлынувшие на неё волною эмоции. История Камильи. Взяв эту книгу в руки, она почувствовала дрожь, пробежавшую по всему телу и покрывшую руки мурашками. Возможно, никогда раньше ей не приходилось испытывать настолько дурного предчувствия, как в тот переломный в её жизни день.

***

Иногда лучше не знать всей правды. Она хотела стереть себе память и навсегда забыть о произошедшем, чтобы зажить своей прежней жизнью. Но, к её глубочайшему сожалению, это было невозможно. Асии настрого запретили рассказывать своим друзьям обо всём, что произошло на празднике, и пригрозили наказанием в случае непослушания. Страшно даже представить, что кроется за этим так называемым “наказанием”, учитывая случившееся ранее. Стоянием в углу она тут точно не отделается. Однако, невзирая на риск, девочка один раз попыталась открыть правду Элис, которая по воле случая забежала к ней в гости. Потому что думала: так будет правильней всего. Хотя бы её друзья должны спастись и избежать этого кошмара. Но в их разговор быстро вмешалась миссис Дэккел и выпроводила подругу из дома. Точно подслушивала под дверью. Всю следующую неделю Асия провела у себя в комнате, отбывая наказание, и исписывала листки словами: «Я никому не расскажу тайну Камильи. Клянусь собственной жизнью». Чернила небрежно расплывались по столу и бумаге то ли от её несосредоточенности и нежелания заниматься этим, то ли от слёз. Она никогда так много не плакала, как в те дни. Когда-то девочка души не чаяла в своей деревне: для неё та была чудесным местом, в котором хотелось счастливо прожить всю жизнь. Теперь же вся эта безграничная любовь осталась в прошлом, стоило лишь прочитать эту чёртову книжку. Потому что из-за этих глупых правил, которые так рьяно чтили вот уже на протяжении многих лет, пострадала она — ни в чём неповинный ребёнок. Её видение мира, её любимая Камилья, её волшебный мир — всё потерпело крах в один миг. Хотелось сбежать отсюда, честно говоря. Ей противно было смотреть на лица людей, всё её детство скрывающих эту тайну за фальшивой улыбкой, и лгать друзьям, которые видели ту перемену, что произошла в ней с тех пор. Она мечтала оборвать все связи и навсегда покинуть это гиблое место. Но уже слишком поздно. Всё оказалось не так чудесно, как ты себе представляла, Асия? Эта волшебная летняя ночь должна была стать для тебя самой особенной, самой удивительной и самой лучшей в твоей жизни. Однако, всё внезапно перевернулось с ног на голову. Все правила, что когда-то отлетали от зубов, стали несправедливыми и неправильными, а люди, которые им так слепо следуют, — теми, кто не желает сражаться за собственное светлое будущее. Сейчас ты счастлива, Асия? После смерти матери и последующего за ней отъезда подруги девочка окончательно замкнулась в себе. Не было больше того шумного, энергичного и непоседливого ребёнка с лидерским огоньком в глазах. Всё это осталось в прошлом. За прошедшие десять лет мало что изменилось в деревне, отрезанной от внешнего мира. Страшный монстр, учинявший беды на протяжении нескольких месяцев, так же таинственно исчез, как и появился. Простившись со всеми погибшими, люди принялись восстанавливать полностью разрушенное хозяйство, чтобы хоть как-нибудь пережить приближающуюся зиму. Они не переставали благодарить Всевышнего за то, что тот дал им ещё один шанс. А существование Элис стёрлось из их памяти; никто о ней не вспоминал. Асия на протяжении многих лет пыталась отыскать единомышленников — тех, кто согласен с несправедливостью местных правил и хочет разрушить и без того шаткую систему, не оставив от неё ни песчинки. Скрывая свои намерения за маской послушания и смирения, она желала в будущем совершить переворот, который смог бы положить конец лжи и жестокости, царящей в Камилье. Это стало её новой мечтой — такой же наивной и глупой, как желание попасть на праздник когда-то. Ей просто хотелось подарить людям ту самую свободу, которую они воспевали в своих песнях. Но, по большей части, её окружали истинные патриоты и ярые фанатики, готовые сдавать родных и близких, если те нарушали какие-то законы. Такие, как Гай Доннел, например. Доказав свою преданность деревне, он попал в круг приближённых лиц деревни и тут же возомнил себя чуть ли не королём: задрал нос и стал ещё высокомерней, чем был раньше. У Асии же Гай вызвал отвращение и искреннее сочувствие. Полностью её поддерживал лишь Элиот, всё-таки решивший уехать познавать искусство владения мечом в Академию. За него она была бескрайне рада: он смог избежать её незавидной участи. Они помирились в день его отъезда и дали обещание хотя бы раз в месяц присылать друг другу письма. Лишь с помощью бумаги и пера Асия сумела пролить свет на тайну Камильи. Потратив несколько ночей на подробное описание всего, что произошло в Йонинес, она излила другу душу и смогла с облегчением вздохнуть. Тяжёлая ноша, грузом вины давившая на неё несколько последних месяцев, наконец упала с её плеч. В свою очередь Элиот делился с подругой подробными описаниями мест, в которых бывал, и рассказывал забавные, и не очень, истории, которые только могли с ним приключиться. Благодаря этому Асия чувствовала, что путешествует вместе с ним, и ненадолго забывала о проблемах деревни. Ощущала себя свободной. Отец умер от хворей и простуды в один зимний вечер, когда ей уже успело стукнуть двадцать лет. Молодая девушка, являющаяся единственной дочерью своей семьи, должна была взять на себя все обязанности покойного мистера Дэккела. Она ни капельки не расстроилась свалившейся на неё, как снег на голову, ответственности, потому что для неё быть ближе к власти — иметь больше козырей в рукаве в будущем. Сидя ночью в комнате, освещаемой лишь маленькой свечой, что стояла на столе, заваленном кипой различных бумаг, и светом луны, молодая мисс Дэккел читала письмо друга, которое пришло только сегодня утром. У неё выдалась свободная минутка, и она с трогательной улыбкой на лице бегала глазами по аккуратно выведенным буквам, представляя, что Элиот сейчас находится рядом с ней и с восхищением во взгляде рассказывает всё это: «…Вот и подошло к концу моё обучение. Долгие годы упорных тренировок показали, что из меня и правда может выйти хороший мечник. Но я бы не справился без твоей поддержки! Обещаю, что когда-нибудь приеду в Камилью, чтобы навестить тебя и родных. Очень скучаю, честно. Завтра мой наставник поведёт меня в Академию, где я познакомлюсь со своими товарищами. Он мне сказал, что мы станем командой и будем служить на благо общества. Надеюсь, всё пройдёт хорошо. Пожелай мне удачи, пожалуйста. Чувствую, завтрашний день станет для меня особенным. А как поживаешь ты? У тебя теперь наверняка много обязанностей. До сих пор не могу поверить, что мистер Дэккел…» Чтение письма прервал звук открывающейся со скрипом двери. Внутрь зашла женщина лет тридцати. Высокая, изящная и очень привлекательная — всё это о ней, о новой главе их деревни — мисс Кагами. Её прямые тёмные волосы, собранные в хвост, аккуратно лежали на правом плече, а искусственная белоснежная роза закрепляла на правую сторону лезшие в глаза пряди. В этом лёгком летнем платье нежно-голубого цвета и с прозрачной белой шалью она походила на лесную нимфу, забредшую в людские края по ошибке. — Мисс Дэккел, нам пора идти на праздник, — подойдя к Асии, женщина слегка коснулась её плеча холодной рукой. — Сегодня Йонинес, — она понимающей улыбнулась, когда увидела, как та вмиг поникла, услышав эту новость, и направилась обратно к двери своей плавной, грациозной походкой. — Я сейчас буду, — пополам складывая письмо и быстро убирая его обратно в конверт, девушка посмотрела на главу деревни и постаралась натянуть на себя такую же улыбку. Получилось неправдоподобно. — Сильно не задерживайся, — на прощание сказала ей мисс Кагами. — Для нас этот день особенный, — в полумраке её зелёные глаза загадочно блеснули. В воздухе витал запах духов, нежный и чарующий. Опять оставшись одна, Асия поспешила убрать письмо в ящик стола. Её отрешённый, пустой взгляд, направленный на диск луны за окном, в этот момент говорил о многом. Она не хотела идти на праздник, потому что тот больше не приносил ей счастья. Уже как десять лет не приносил. Но разве был у неё выбор? Подойдя к зеркалу, девушка, решившая собраться с мыслями, взглянула на своё отражение. Если быть точнее, на причёску. Вот уже десять лет она пыталась научиться собирать непослушные волосы в два больших пучка по бокам. Не выходило: они всё время разваливались почти сразу же. Так умела только её мама. Она потушила свечу и, чтобы не заставлять мисс Кагами ждать, покинула комнату. Её путь лежал к той самой поляне, где когда-то всё началось. Сегодня должен пройти новый обряд посвящения.