Кастлия Вагнер

«Вечность, о которой мы мечтали, по-прежнему закрыта. Наши ошибки всё так же запрятаны глубоко.

Дорога домой постепенно стирается. Я уже не могу разглядеть тебя. …Прощай.»

Kalafina — Fairytale.

Легко просто сидеть и ждать чуда. Куда сложнее собрать волю в кулак и начать сражаться за собственное счастье. Казалось бы, ничего страшного в этом нет: стоит сделать первый шаг, приложить хоть какие-то усилия, и придёт рано или поздно долгожданный конец всем бедам и печалям в жизни! Однако, иногда воодушевиться и поверить в лучшее бывает очень сложно. Не достаёт поддержки, не достаёт ощущения, что ты не одинок в этом мире, не достаёт чьей-то теплоты. Ей хватило бы банального, но искреннего: «У тебя получится». Она верила: этого было бы вполне достаточно, чтобы вселить в неё надежду. На свете есть множество людей, которые могли бы спокойно справиться с подобными неприятностями самостоятельно, без чьей-либо помощи. Несомненно, они — сильные личности, способные пережить любые испытания, которые только в силах послать коварная судьба. Эти люди действительно заслуживали её восхищения и уважения в те нелёгкие летние деньки. Потому что она не была таким человеком. Каждый считал своим священным долгом напомнить Элис, что ей не место в деревне. И если в самом начале жители лишь шептались за её спиной, то с недавнего времени стали кричать об этом прямо в лицо. Злобно, презрительно и ненавистно. Они громко стучали в окна и колотили по двери кулаками, высказывая своё недовольство и приказывая девочке как можно скорее отправиться в злополучную Столицу. Повторялось подобное по несколько раз в день и происходило в самые неожиданные для неё моменты. Поэтому она стала бояться покидать дом: ей становилось не по себе при одной только мысли, что на улице можно случайно встретиться с людьми, так яростно винившими её во всём том хаосе, что творился в деревне. Элис не могла понять, почему их отношение к ней так резко переменилось. Словно ни у кого из жителей не осталось даже крохотного приятного воспоминания о белокурой девочке, прожившей в Камилье восемь добрых и беззаботных лет. А ведь совсем недавно они улыбались ей при встрече и желали хорошего дня… Как же быстро, оказывается, может измениться мнение людей. Крики, смешивающие в себе различные обвинения и оскорбления, не раз будили её посреди ночи. Из-за них она постепенно начала забывать, что такое нормальный, крепкий и здоровый сон без страха проснуться от чьих-то злых голосов. Ничто уже не будет таким как прежде: теперь в окно стучала не Асия, которой вновь что-то взбрело в голову, а посторонние, желавшие в тысячный раз сказать: «Из-за тебя гибнут неповинные люди. Убирайся!». Перестанут ли они когда-нибудь говорить то, что она и так прекрасно знала? Конечно, если бы Элис не боялась высунуться наружу и применить свою магию, то сумела бы спасти всех, кто умер за последние две недели. Она ведь и без всех этих напоминаний понимала, что своим бездействием делает только хуже. Но не могла пересилить саму себя, не могла решиться действовать. И уже начинала медленно ненавидеть свою неуверенность. Да и себя тоже, честно говоря. Сидеть в четырёх стенах было невыносимо для неё: ей хотелось, как и прежде, погулять с друзьями, побродить с ними по дружелюбному летнему лесу, освещаемому светом луны, и пособирать яркие душистые цветы в поле с травой до колен. Она скучала по тому, что осталось навсегда в прошлом. Бо́льшую часть времени Элис не говорила. Всё время молчать, держа в себе все свои мысли и переживания, стало для неё в какой-то мере нормой. Кажется, она закрылась в себе. Изо дня в день Одри подбадривала её и старалась убедить, что совсем скоро все эти невзгоды закончатся. Она продолжала повторять, что ни за что не допустит отправления любимой дочери в Столицу. Эти пропитанные надеждой на светлое будущее слова — одна из тех немногочисленных причин, по которым девочка ещё не сдалась. Но и те постепенно начали терять свою ценность. Ведь, по сути, обстановка в деревне становилась всё хуже и хуже с каждым днём. И это заставляло её лишь глубже уходить в свои раздумья, пытаясь всё-таки понять, почему жители не принимают её магические силы и почему приписывают ей эту тесную связь с ужасным и безжалостным монстром. Иногда Элис опять спрашивала у матери об этом, но каждый раз в ответ получала лишь неловкое молчание. Словно Одри, виновато отводящая взгляд в сторону, не могла рассказать дочери обо всём, что не давало той покоя, даже если бы очень хотела. Сегодня мамы дома не было: она ушла по делам на какое-то время. Девочка сидела в углу своей комнаты на холодном полу, прижимая колени к себе, и смотрела в одну точку, почти не двигаясь. Так и проходили все её дни: бегство от реальности и уход в мир грёз помогали коротать время. И пустота дома, возникшая после того, как отец и брат оставили их, меньше давила на неё. Однако, этот вечер не был похож на все остальные. Раздался навязчивый и отчаянный стук в дверь. Он не ощущался как нечто зловещее и не сопровождался громкими криками. Но тот, кто стучал, настойчиво требовал, чтобы его во что бы то ни стало впустили внутрь. Повинуясь, Элис осторожно отворила дверь. Что-то подсказывало ей, что снаружи её встретит не враг. И чутьё не подвело: на пороге стояла Асия. Бледная, как смерть, от дичайшего страха и с растрёпанными, не собранными в привычные пучки по бокам волосами. Девочке хватило лишь одного взгляда на подругу, чтобы понять, что произошло что-то ужасное. За то короткое время, что они не виделись, изменилось слишком много. Сейчас это уже была не та озорница Асия, которая каждый день приходила к ней в гости и тащила гулять. На её лице читалось настоящее отчаяние, она дрожала всем телом и устремляла на неё свой боязливый взор когда-то полных жизни и лидерского огня глаз. Критическая ситуация подтолкнула Асию прийти сюда, безвыходность заставляла её умолять о помощи лучшую подругу. Под дулом пистолета она бы не пришла сюда после того, как так грязно и низко предала её на совете приближённых лиц с главой деревни: было слишком стыдно перед ней. Но иного выхода она не видела. — Помоги мне! — воскликнула подруга, подаваясь вперёд и обеими руками хватаясь за плечи Элис. Разве могла она чем-то ей помочь? Этим вопросом задавалась девочка, смотря в полные страха и надежды глаза Асии. Ей бы очень хотелось спросить о том, что произошло, но подруга, не дожидаясь ответа от неё, потащила Элис на улицу. Похоже, нетерпение и привычка ничего сразу не объяснять никуда не делись. Как и в старые добрые времена, Асия повела девочку за собой, крепко сжимая её ладонь в своей. Признаться, та успела по этому соскучиться, оттого и невольно улыбнулась. Всё-таки что-то было неизменно. Однако, Элис настрого запретили покидать дом. Похоже, в этот раз придётся ослушаться приказа матери ради подруги. Оставалось только надеяться, что Одри поймёт, что её дочь действовала из самых благих побуждений. Несмотря на спешку, Асия выбирала не самые короткие дороги, пока они шли до её дома. Она вела девочку по извилистым, непротоптанным тропинкам с высокой травой, скрываясь в кустах от всех, кто мог так или иначе их заметить. Скорее всего, подруга не хотела подвергать опасности ни себя, ни Элис. И за эту чуткую заботу та была ей крайне благодарна. Честно говоря, все эти прятки навевали приятные воспоминания об игре в секретную операцию по спасению мира. Как и сейчас, они старались не попадаться на глаза взрослым и переговаривались на выдуманном, — кодовом, как любила выражаться Асия, — языке, а те, в свою очередь, делают вид, что не замечают их, прячущихся в траве. Впервые за долгое время девочка могла наблюдать горящие лучи заходящего вдали солнца и небо, окрашенное тёплыми, огненными оттенками; дышала прохладным вечерним воздухом; слушала стрекотание кузнечиков в траве. Вокруг царила гробовая тишина. Все жители попрятались по домам, опасаясь встретиться с монстром. Из-за этого деревня будто бы опустела, стала поистине мрачной и чужой. Перед Элис была уже не та Камилья, которую она любила всем сердцем. Забежав внутрь своего дома вместе с подругой, Асия поспешила запереть дверь, перед этим с опаской посмотрев по сторонам. Только потом она развернулась к девочке и наконец пролила свет на произошедшее: — Мама решила сходить на плантацию за овощами. Уже близился вечер, и я уговаривала её подождать до утра. Но она заверила меня, что всё будет хорошо! — очень волнительно заговорила Асия. — Её нашли без сознания истекающую кровью. Отец ещё не вернулся, а лекарь, которого я позвала, лишь покачал головой и сказал, что её уже ничто не спасёт. Моя мама умирает, понимаешь?! — её голос дрожал, был готов сорваться на крик. Ей было впервые так страшно: она почувствовала, что может потерять самого дорогого и близкого человека в своей жизни. — Обычная медицина не поможет. Но ты-то мне поможешь? Тебе же это по силу? Асия подошла к Элис и вновь взяла ту за руку, ни на секунду не отводя от неё умоляющего взгляда, в котором читался настоящий ужас. Никогда раньше девочка не видела подругу такой слабой и готовой заплакать от безысходности и горя. Та всегда была для неё сильным и непоколебимым лидером, за которым хотелось следовать, невзирая ни на какие опасности. Но, как оказалось, даже Асия может впасть в отчаяние и до дрожи в коленях испугаться. Она — такой же человек. И уж тем более такой же ребёнок, что боится потерять свою маму. Сможет ли Элис излечить миссис Дэккел от смертельных ран? Да, у неё была некая магическая сила, дающая ей преимущество перед обычной медициной. Однако, одного наличия магии недостаточно. Всё-таки девочка ещё до конца не разобралась, как пользоваться своими способностями. А если ей не удастся спасти мать Асии? Нет-нет-нет, об этом нельзя было даже думать! Ведь тогда подруга будет очень сильно горевать и безутешно плакать… Элис не хотела допустить этого. Асия собрала остатки решимости и пошла просить её о помощи, вопреки всем негативным высказываниям в сторону этой злосчастной магии. Желая повернуть колесо судьбы в иную сторону, она привела подругу в свой дом, тем самым нарушая священные правила деревни, и неосознанно даровала той возможность доказать всем жителям, что эта волшебная сила — их ключ к спасению. Все люди, кидавшие угрозы и гневные слова в адрес девочки, осознают свою ошибку. И эта чёрная полоса наконец-то закончится. Они заживут счастливо, как и раньше. Это — тот самый финал, к которому Элис хотела прийти. — Я помогу, — кивнула она Асии, не в силах скрыть своей растроганной улыбки, хоть та была в данной ситуации совершенно не к месту. Её голос звучал очень тихо, но эти полные наивной уверенности слова шли из самого сердца. В следующий же миг подруга потащила девочку в комнату, где находилась раненная миссис Дэккел. Внутри была такая же гнетущая и напряжённая атмосфера, как и в комнате Гая когда-то. Из-за незанавешенных штор последние лучи солнца проникали внутрь, окрашивая своими пламенными цветами всё вокруг. На небольшой деревянной кровати лежала мать Асии. Продолжая прокручивать в голове самый оптимистичный сценарий, Элис подошла к ней поближе. Миссис Дэккел тяжело и прерывисто дышала, тихо постанывая от невыносимой боли в перевязанном лекарем правом боку. Бинты и простыня насквозь пропитались кровью из раны, продолжавшей кровоточить. Осторожно взяв еле тёплую руку женщины, девочка пощупала пульс, вспоминая всё то, чему её когда-то учила мама. Тот был очень слабым и практически не ощущался. Значит, жизнь человека, лежащего сейчас перед ней, могла в любой момент оборваться. Ей нельзя медлить. Эти мысли как раз озвучила вслух Асия, зашедшая в комнату следом и прислонившаяся спиной к двери. Как поняла Элис, подруга намеренно не подходила ближе: ей крайне тяжело видеть мать в таком ужасном состоянии. Её взгляд был опущен в пол; она сжимала руки в кулаках и мысленно молилась, чтобы всё получилось. Сердце девочки разрывалось от боли лишь от лицезрения сей жуткой картины. Всё ещё не до конца понимая, как активировать свою силу, она попыталась вспомнить всё то, что делала в прошлый раз: походила по комнате, думая только о волшебных бабочках и об их голубом свечении, небрежно махала руками над телом раненной миссис Дэккел, как бы вызывая насекомых, осторожно касалась похолодевшей от волнения ладонью груди пострадавшей, жмурясь и стискивая зубы. Ничего. Совершенно ничего. Обстановка в комнате оставалась прежней, никакой магический свет не спешил озарить комнату, а дыхание женщины продолжало слабеть с каждой секундой. Чуда не происходило. Вскоре Элис начала одолевать сильная паника. И на себе она почувствовала пронзающий и выжидающий взгляд Асии, которая боялась неудачи гораздо больше её. Наконец девочка осознала, какую ответственность на себя возложила, согласившись помочь. Ведь, по сути, вероятность успеха была крайне мала с самого начала. — Элис! — не выдерживая, взволнованно воскликнула подруга. Замирая на месте, девочка в страхе посмотрела на неё. Отчаянный ужас, застывший в глазах Асии, заставил её сердце бешено колотиться. Ноги предательски подкосились, и Элис упала на колени прямо перед кроватью миссис Дэккел. Она была готова сдаться. Потому что ничего не выходило. У неё не получится спасти мать Асии. Но как сказать об этом подруге? И неужели нет ни единого способа активировать магию? Почему, почему же её сила не работала? Что она делала не так? Зачем дала Асии ложную надежду? — Её пульс слабеет, сделай что-нибудь! Нетерпеливый крик подруги, которая подошла к ней и начала трясти за плечи вперёд-назад, вернул девочку в реальность. Он послужил для неё мотивацией подняться на ноги и попытаться ещё раз. Ей нельзя было опускать руки! Ради счастья Асии, ради миссис Дэккел, ради деревни! Однако, едва вспыхнувшая надежда почти сразу же угасла вновь. Всё оставалось по-старому, сколько бы девочка не пыталась. Комната не осветилась голубым светом, и бабочки не начали порхать вокруг. Жизнь медленно покидала тело матери Асии. — Почему не выходит?! — во весь голос закричала Элис, хватаясь за голову и склоняя её перед женщиной. Она была так зла на себя и своё бессилие. Что же, чёрт возьми, не так? Почему магия сработала на брате, который не только не поблагодарил сестру за спасение, но и выставил её вселенским злом перед всеми жителями, а на миссис Дэккел, всегда по-доброму относившейся к ней и время от времени спускавшей подругам с рук их мелкие шалости, — нет? Как же несправедлива и жестока эта жизнь! — Активируйся, активируйся, активируйся! — яростно затараторила девочка, уже готовая заплакать от безысходности. Она дала волю чувствам, когда отчаяние завладело ею полностью. Все эмоции, ранее подавляемые из-за нежелания поддаваться панике, стали выходить наружу. Каждый вопрос, ранее проносившийся в голове, каждая мольба и каждый упрёк в сторону себя и злосчастной судьбы, которая отнимала у Асии близкого человека, Элис выкрикивала теперь вслух. Громкие и душераздирающие вопли наполнили комнату. Снова и снова она грозно требовала, чтобы всё сработало, игнорируя слёзы, стекающие по щекам, и подругу, которая держала свою маму за руку, и шёпотом просила прекратить. — Пожалуйста, оставьте миссис Дэккел в живых, сжальтесь. Она не заслужила такого конца. Прошу, не забирайте её у нас. Только не сейчас, — охрипшим от криков голосом взмолилась девочка, падая на колени. — Пожалуйста, услышьте меня… Так и прошёл незаметно целый час; последние лучи солнца скрылись за горизонтом, погружая комнату в сумеречный мрак. А ведь по ощущениям Элис прошло лишь десять жалких минут. Всё-таки время бежало неумолимо быстро. Никакого чудесного и магического исцеления так и не произошло. Нарушая гнетущую и напряжённую тишину, Асия шёпотом сообщила о том, что пульс у её матери пропал. Миссис Дэккел скончалась. Сразу же подруга залилась горькими слезами утраты, прижимая холодную материнскую руку к своей мокрой щеке. Она уже… не могла держать всё в себе. Боль была невыносимой и не сравнимой ни с какой другой, пережитой в прошлом. На всю жизнь девочка запомнила эту сцену: тёмная, погружённая в скорбь комната с давящей атмосферой; витающие в воздухе и перемешанные между собой запахи смерти и крови; печальные всхлипы Асии, которую с головой накрыла волна ядовитого отчаяния. Элис молча наблюдала за всем этим и тоже была готова вновь заплакать, хоть её голова уже раскалывалась от пролитых ранее слёз и диких криков. Но сердце у неё в груди болезненно сжималось от глубочайших сожалений. Она не смогла помочь Асии. Из-за неё та сейчас плачет и не может прийти в себя от потери матери. Это была её вина. Ничья больше. — Я не хочу, чтобы жертв стало ещё больше, — тихо заговорила девочка; голос у неё дрожал. — Нам нужно победить этого монстра, прогнать его из нашей деревни раз и навсегда. Поднявшись на ноги, она рукавом кофты вытерла остатки слёз и с мрачной решительностью во взгляде посмотрела на подругу. Ей не хотелось больше видеть, как кто-то плачет из-за утраты близких. Поэтому она не собиралась опускать руки и впадать в депрессию. Напротив, произошедшее сильно замотивировало её. Элис была готова бросить вызов ужасному монстру. Она верила: они точно с ним справятся, если объединят свои силы. Даже без её магии их ждёт победа. Нужно лишь верить. И тогда их желание воплотиться в реальность. Они отвоюют своё счастье назад. — Не хочешь, чтобы жертв стало больше? — сухо спросила Асия, опуская руку матери и медленно поднимаясь со своего места. Она посмотрела на девочку заплаканными, покрасневшими от долгого плача глазами. — Тогда покинь деревню, — подруга сказала эти слова полным отчаяния и боли голосом. И повторила мрачным тоном ещё раз: — Покинь Камилью, Элис. Навсегда. Было что-то пугающее в этом пустом, потускневшем изумрудном взгляде. И эти слова… не могли не задеть девочку своей жестокостью. Асия и правда хочет, чтобы она последовала приказу главы деревни? А как же их многолетняя дружба? Или это уже ничего для неё не значит? Все совместные воспоминания, всё, что они вместе пережили? Но почему? Понять всех остальных жителей было довольно просто. Брат умело заставил их думать, что эта магия опасна, и теперь они прогоняют её прочь. Но Асия! Лучшая подруга, в поддержке которой Элис нуждалась больше всего! Неужто она, как и все, верит словам Гая? Или просто злится на неё из-за смерти матери? — Асия, ты сейчас на эмоциях… — попыталась её успокоить девочка. Признаться, ей бы очень хотелось поверить в правдивость своих слов. Она надеялась, что подруга просто не может в данный момент рассуждать здраво. Но потом, потом же Асия сумеет взвесить все «за» и «против» и, как и прежде, встанет на её сторону? Продолжая верить в это, Элис подалась вперёд, выводя перед собой похолодевшую из-за волнения руку. Однако, подруга не пошла к ней навстречу и лишь отмахнулась, делая шаг назад. — Нет! — огонь злобы загорелся в её глазах. Ненависть, с которой Асия в тот момент смотрела на девочку, больно обжигала и сковывала, не давая сказать ни слова в ответ. — Ты! И только ты виновата во всём, что здесь происходит. Все, кто уже умер, пусть окажутся на твоей совести, Элис! — она кричала. Громко и истерично. — Ты их убила. Если бы не ты и твоя дурацкая магия, никто бы не умер! Лучше бы ты не рождалась! — закрывая лицо руками, подруга опустилась на колени, вновь начиная безутешно плакать. — Пусть это просто окажется дурным сном. Я открою глаза, и мама на самом деле будет жива… Пелена слёз начала застилась девочке глаза. Обвинения в её адрес со стороны лучшей подруги очень сильно ранили. Они, подобно огромным копьям, один за другим протыкали насквозь. Брат прилюдно назвал её силу порчей, хоть она и спасла ему жизнь. Ей в тот день было очень горько из-за его предательства. В тот миг Элис почувствовала невыносимую боль, словно её тело искололи миллионами острых игл. Сейчас же ощущения были точно такими же, но в сто крат сильнее. Потому что столь едкие и ядовитые слова говорила Асия — один из самых близких в её жизни людей. Не в силах больше сдерживаться, девочка жалостливо расплакалась. Ведь Асия… тоже хотела, чтобы она уехала отсюда. И все года, проведённые вместе, для неё лишь пустой звук. Жестокие слова подруги эхом раздавались в ушах Элис; они навязчиво звенели, снова и снова терзая сильно бьющееся в груди сердце. В какой момент Асия начала ненавидеть её и видеть в ней лишь источник всех бед? Ещё в тот день, когда она рассказала ей о своей магии? Или это случилось раньше? Например, тогда, когда спросила у неё, хочет ли она покинуть деревню? Когда всё началось? — Но ведь они умерли не по моей вине, — с трудом выдавила из себя девочка, проглатывая ком в горле. Она не хотела, чтобы их дружба так легко закончилась. Не могла поверить, что они действительно ссорятся сейчас, когда им необходимо объединиться против общего врага. — Это всё Юртмер, он… — Ты ничего, совсем ничего не понимаешь, Элис! — вновь повысила голос Асия, перебивая собеседницу. — Не понимаю? — еле слышно переспросила та немного потерянно. — Не понимаю, да? — её голос дрожал сильнее обычного. Внезапно обрушившиеся на неё воспоминания заставил вернуться к диалогу, который они обе недавно постарались забыть. — А знаешь, почему? — недовольство отразилось на лице девочки. Она смотрела на подругу, притихшую из-за ответных обвинений в свой адрес, и хмурилась. — Потому что вы все мне не хотите ничего объяснять! Ты, мама, вы все! Вы молчите, скрывая что-то, и продолжаете винить меня в незнании, — но Элис, несмотря на переполнявшую её злость, продолжала плакать. Слёзы медленно стекали вниз и обжигали ей щёки. — И ты считаешь, что это справедливо? Потому что она всего лишь хотела знать, что происходит на самом деле. Ей просто хотелось, чтобы Асия была искренна с ней, как и раньше. Да, точно. Их дружба дала трещину сразу после праздника. Что же там всё-таки произошло? И почему подруга продолжает молчать, опустив поникший взгляд в пол? — Если хочешь, чтобы я поняла, скажи мне правду! — продолжала настаивать на своём девочка, подходя к ней ближе. Взгляд Асии на секунду обратился к ней. Снова в изумрудных глазах Элис прочитала горькое сожаление и ужас. Неловко опустив голову, подруга прошептала «Прости» и приобняла себя рукой за правый бок. Возможно, всё это время она хотела поведать девочке обо всём, что произошло в ту роковую ночь. Но что-то ей мешало. Или кто-то? — Асия! — окликнула её Элис, которую упрямство подруги уже начало сильно злить. Почему? Почему так сложно рассказать ей обо всём? — Скажи, что случилось на Йонинесе, расскажи о моей связи с монстром и назови мне настоящую причину ненависти жителей к моей магии! — теперь и она перешла на крик. Потому что совсем не могла понять, что чувствовала собеседница в тот момент. — Хочешь узнать правду? — не поднимая на неё глаз, поднялась на ноги та. Её охрипший голос звучал устрашающе в этот короткий миг. — Тебе так хочется узнать правду, Элис?! — она презрительно посмотрела на девочку и сжала правую руку в кулак. Элис медленно попятилась назад. Внезапный гнев, отразившийся на лице Асии, застал её врасплох. Потому что та никогда не поднимала на неё голос в прошлом. — Юртмер здесь по твою душу, что б ты знала! — подруга продолжила кричать, сделав шаг вперёд. — Он пробудился из-за твоей силы и теперь лишает жизни неповинных людей. Никто не в силах его победить, потому что он бессмертен. И твоя чёртова магия ничем не сможет нам помочь. Ты это понимаешь?! — прожигая собеседницу полным ярости взглядом, рассказывала она. — Этот монстр — вечное проклятье Камильи. Так что прекрати задаваться этими тупыми вопросами и просто свали отсюда! И это — та самая правда, которую ей так хотелось услышать? Признаться, верилось в рассказанное собеседницей с трудом. Да и не хотелось. Однако, стала бы Асия врать? Особенно сейчас, когда все эмоции и чувства, которые она столь усердно подавляла в себе долгое время, овладели ею. — Что изменит мой уход?! — не желая принимать всё сказанное за истину, выкрикнула девочка. Сердце сильно колотилось у неё в груди. — Нет никакой гарантии, что Юртмер оставит вас в покое после того, как я уеду! — она была готова хвататься за любую возможность. Потому что отказывалась принять суровую действительность. — Всё вернётся на круги своя, если ты покинешь деревню! Подруга долго не думала над ответом. Она просто продолжала стоять на своём, не сводя с неё горящих изумрудным пламенем злобы глаз. — И ты в этом уверена? — встретившись с ней взглядом, переспросила Элис. «Скажи, что это просто твоя очередная шутка», отразилось у неё на лице. — Я это знаю! — последовал незамедлительный суровый ответ. Рука девочки инстинктивно сжалась в кулак. Опустив голову, Элис почувствовала, как слова подруги наносят сокрушительный урон по её сердцу. Потому что она до последнего надеялась, что Асия не отвернётся от неё. На глазах снова медленно начали наворачиваться слёзы. Вместе со всеми добрыми детскими воспоминаниями, они смешались с едким чувством предательства и отчаяния. Да… подруга бросала её, когда она в ней больше всего нуждалась. Сомнений больше не было. — А обо мне ты подумала? — сквозь зубы проговорила девочка, не поднимая на Асию опущенного взгляда. До последнего она старалась сдерживаться и не давать эмоциям полностью взять над собой верх. — Здесь вся моя жизнь! Дом, семья, друзья — всё! — но это было уже не в её силах. Боль в груди, вызванная предательством некогда самой близкой подруги разожгла в ней эгоистичную ярость. — То есть тебе всё равно на меня?! Но та ничего не ответила, отводя взгляд в сторону. Она не отрицала её слов, но и не соглашалась с ними. И почем же после всего сказанного ранее Асия вдруг начала колебаться? Поняла, что погорячилась, или осознала всю безнадёжность ситуации, в которой они оказались? О чём она думала в этот момент? — Асия, мы же подруги… Куда делать вся эта крепкая неразрывная дружба? Где все эти обещания быть вместе до самого конца? — уже спокойнее спросила у неё Элис в надежде, что всё происходящее сейчас — лишь крохотная ссора, которая поможет им стать ближе, чем когда-либо. Или всё было уже навсегда потеряно? Они обе не двигались с места. Стоя на небольшом расстоянии друг от друга, подруги не решались сделать и шага вперёд. Наверное, осознавали, что стена, выросшая перед ними, уже никогда не исчезнет. — Всё это в прошлом, — наконец послышался приглушённый ответ Асии. Тогда девочка и ощутила, как горячие слёзы плавно стекают по её щекам и маленькими капельками падают на пол. Эти слова, подобно острому ножу, прошлись по её сердцу. Потому что она не хотела, чтобы всё так заканчивалось. Не хотела, чтобы та самая дружба, что выстраивалась годами, столь внезапно оборвалась. — И ты так просто говоришь об этом?.. И Элис не могла поверить, что подруга легко может оставить всё в прошлом. Пожалуй, девочке вообще в голову не приходило, что той сейчас так же тяжело, как и ей. В тот момент она даже не думала о её чувствах. Поэтому с перемешанными в голосе гневом и негодованием воскликнула: — Для тебя это совсем ничего не значит?! Она посмотрела на Асию своими заплаканными глазами, надеясь услышать от неё хоть что-нибудь, что смогло бы развеять все её сомнения. Даже сейчас ей хотелось верить в лучший исход. Но всё, что Элис услышала, было: — Дура! Не смотря ей в глаза, подруга выкрикнула это с сердитой горечью в голосе. Последняя надежда умерла в сердце девочки в тот же миг. Ничего больше не говоря, она развернулась и направилась к выходу из дома, так и не услышав, что следом за этим оскорблением последовали тихие искренние слова: «Конечно, значит…». Они обещали друг другу, что всегда будут вместе. Сама Асия уверенно заявляла, что ничто в этом мире не способно их разлучить. Значит, то был всего лишь приятный сон? Прекрасный, наполненный счастьем и радостью… словно одна из тысячи сказок, прочитанных ими в библиотеке. И он остался для них в прошлом. — За нас давно всё решили, — стоя в тёмной комнате, тихо произнесла подруга, когда входная дверь за Элис громко захлопнулась. Она тоже плакала в тот вечер. Идя по тропинке, окружённой с двух сторон высокой травой, девочка невольно иногда оглядывалась назад в надежде увидеть Асию, бегущую за ней следом и спешащую заявить о своей неготовности оставить всё так, как оно есть сейчас. Но её пустые ожидания не воплотились в реальность. Похоже, теперь главное — смириться. С этого дня у каждой из них своя дорога. Да, между ними останутся общие, дорогие сердцу воспоминания. Но все они — лишь осколки прошлого. Как бы горестно не было это признавать, как бы не разрывалось от боли сердце, им нужно пережить эту утрату и жить дальше. Грустно будет только сейчас: со временем все эти эмоции и чувства притупятся и не будут уже так сильно ранить. А потом — в далёком будущем, — они будут вспоминать своё весёлое детство со светлой, окрашенной скорбью и сожалениями печалью, вызывающей тоскливую, ностальгическую улыбку.