Вопреки импринтингу

      Двадцать два

      Тучи нависли над Этретой. Они были такими тяжёлыми, что с каждой секундой опускались всё ниже. Редкий луч света пробивался сквозь эту войлочную завесу и лишь на миг освещал кусок сырой земли. Один из таких лучей упал на собор и проскользнул сквозь окно-розу, мимо деревянного распятия прямо на фигуру Мэри. Ещё совсем юный, в чёрном костюме и собранными волосами в хвост, он стоял, положив руку на белоснежный гроб в окружении белых лилий.       Ему сегодня двадцать два. И всё вокруг замерло в скорбящей тишине.       Потихоньку в собор прибывали близкие и знакомые Аллена. Из родственников никого… Родные Аллена отреклись от него, когда он вышел за нищего рыбака, а родители со стороны отца давно умерли. Поэтому с траурной процессией помогал Арман и его семья. Мэри был не в состоянии ни думать, ни принимать решения, да и средств, чтобы все организовать не было.       — Спасибо, я обязательно всё верну, — прошептал Мэри.       — Не думай об этом, — Арман положил ему руку на плечо и сочувственно похлопал. — По крайней мере, точно не сейчас.       Арман не стал спорить, знал, что омега горделив и не примет подачек.       Каждому входящему в собор раздавали брошюры с текстами поминальных песен. Все рассаживались по местам, скоро должна была начаться церемония.       Ноэль вошёл одним из последних. Сегодня он впервые с выпускного надел костюм. Узкий пиджак и галстук жали молодому альфе. Его мышцы стали больше и окрепли от работы в поле на виноградниках, поэтому обычно он носил свободную и простую одежду. Под глазами залегли тёмные круги, волосы были растрёпанными и сам он выглядел помятым. Как будто за последние дни он ни разу не сомкнул глаз.       Ноэль сразу заметил Мэри. Окружённый белыми лилиями в чёрном костюме он был очарователен. Даже этот траурный наряд и скромная причёска подчёркивали его аристократические черты и делали ещё привлекательней. Ноэль чуть улыбнулся. Он нёс большой букет алых роз, но решил возложить их позже. Рядом с Мэри стоял Арман и обнимал его за плечи. Ноэлю это не понравилось. Арман никогда ему не нравился. Но сейчас Ноэль не хотел портить своим присутствием последние минуты прощания Мэри с папой, поэтому просто прошёл и занял своё место.       Когда все собрались, вышел организатор церемонии и сказал пару слов об усопшем, а после передал слово священнику. Всю церемонию тихо играла музыка. Любимые песни Аллена, что он включал по радио каждый день. Мелодии, что лились из окна их дома, когда Мэри был ещё совсем маленьким. Желающие выходили и говорили только самые приятные и светлые слова об Аллене. Мэри отказался что-либо говорить. Во время церемонии он не проронил ни слезинки. Кому-то это могло показаться чёрствостью, но альфа знал, Мэри только на людях держит лицо. Скорей всего он в темноте и одиночестве проплакал все эти дни, что шла подготовка к похоронам. Всё это время Ноэль помимо мук совести испытывал ещё невероятную скорбь, тревогу и одиночество. Он ощущал, что эти чувства были не его. Они принадлежали Мэри. Где бы омега не находился, чем бы не занимался, Ноэль был словно спутник, который принимает все его сигналы.       Когда церемония окончилась, желающие отправились на обед в дом Адэларанов. Как и сами похороны, так и обед Мэри был организовать не в состоянии, поэтому и это взяла на себя семья Армана. Они всегда хорошо относились к Аллену, который часто покупал их яблоки для пирогов. К тому же, родители Армана были в курсе, что когда-то они с Мэри встречались, а сейчас стали хорошими друзьями.       Обед прошёл тихо. На столиках в гостиных были брускетты с паштетом и вялеными томатами, тарталетки с твороженным сыром и оливками. Луковой суп с запёкшейся корочкой и гренками был прекрасным и сдержанным блюдом для такого мероприятия, простые салаты с овощами с местных огородов и запечённый судак в лимонном соусе на второе. Ни одно мероприятие не обходилось в Этрете без вина. Родители Ноэля принесли несколько бутылок сухого из своих погребов. Все подходили и выражали соболезнования Мэри. Многие просили, чтобы он не забывал и иногда навешал старых знакомых в Этрете. Ведь теперь его тут ничто не держало. А блестящее будущее, в коем никто не сомневался, могло и вовсе стереть воспоминания о городе детства.       Омега вышел в сад, облокотился о каменную стену дома и закурил. Таким пустым он себя никогда не ощущал. Он думал, что хуже их жизни с отцом, вечными скандалами и побоями быть не может. Оказалось, может.       — Вот ты где, — Арман вышел и закурил рядом. — Хороший сегодня день, солнце выглянуло, тепло, твоему папе понравилось бы.       Мэри чуть улыбнулся.       — Ты прав, — выдохнув дым, ответил омега.       — Знаешь, я сейчас съезжаю из своего клоповника и перебираюсь в новую квартиру, почти в центре. Если хочешь, можешь пожить какое-то время со мной…       Мэри затянулся ещё разок и посмотрел своими пронзительными глазами на Армана. Альфа не мог не отметить, что даже скорбь, была Мэри к лицу. А эти его глаза в обрамлении длинных ресниц с тушью…       — Я понимаю, что это не сильно что-то изменит. Уже ничего не изменить, но возможно так тебе будет менее одиноко.       Арман затушил сигарету и приблизился к Мэри. Он убрал за ухо омеге одну выбившуюся прядь.       — Кх, Кхэ…       Кто-то откашлялся у них за спиной.       Арман обернулся. Перед ним стоял Ноэль и сжимал кулаки.       Сорели был явно нерасположен вести светские беседы. Ноэль сдерживался целый день. Он как молчаливая тень следовал за Мэри по пятам, готовый в любой момент прийти на помощь и поддержать. Он был незаметен в церкви, на обеде и даже тогда, когда все стали расходиться. Он постарался выбрать для разговора самый удачный момент. Но и здесь, они не могли остаться наедине.       — Ну, сколько можно волочиться за чужим омегой? Тебя ведь уже отшили один раз, — сказал Ноэль.       — О, боже… — Мэри приложил ладонь к лицу, не желая продолжения этой сцены.       — Тебя, насколько я помню, тоже, — улыбнулся Арман.       — Это не тоже самое.       Смешок.       Ноэль был готов сорваться и врезать по этой ухмыляющейся роже. Он и так терпел, давая Мэри время на скорбь и поддержку в лице Армана. Ноэлю это было невыносимо видеть, но ради своего истинного, он наступил себе на горло. Выйдя в сад, где надеялся найти Мэри одного, Ноэль услышал то, что вмиг разожгло в нем все самые первобытные инстинкты. Ревность и гнев.       — Тебе лучше уйти, — затушив сигарету, сказал Мэри.       — Нет, это ему лучше уйти, — слегка вспыльчиво и как-то по-детски произнёс Ноэль. — Нам нужно поговорить.       — Нам не о чем разговаривать, — Мэри скрестил руки на груди.       — Нет, есть, я…       — Ты же слышал, сейчас не лучшее время, — встрял Арман.       — Какое время выбирать мне для разговора со своим истинным, я буду решать сам, а ты здесь третий лишний, — выплюнул Ноэль.       — Пожалуйста, только не сегодня, хватит нести этот бред, — взмолился Мэри.       — Ты сам прекрасно знаешь, что это никакой не бред, — ответил Ноэль. — Думаешь, я не знаю, как все эти дни ты страдал? Думаешь, если убежал и скрылся, я ничего не чувствую, — альфа сделал шаг вперёд. — Совсем не понимаешь, что если тебе больно, то мне тоже, — Ноэль приложил ладонь к груди, — когда тут болит так невыносимо, что хочется выть, а тебе даже не с кем разделить эту боль!       Мэри потупил взгляд в землю.       — Мэри вовсе не одинок, — Арман приобнял омегу за плечи.       Задул ветер и яблони зашуршали голыми ветками.       Ноэль бросился на Армана и повалил его на землю.       — Нет, не нужно! — закричал Мэри.       Альфы катались по грязно земле, пытаясь ударить друг друга.       — Когда же ты исчезнешь из нашей жизни, — разъярённо сказал Ноэль и пригвоздил Армана к земле, а затем замахнулся и ударил.       — Нет!       Мэри бросился на них, пытаясь разнять, но они его не замечали, продолжая бороться.       — Пожалуйста, прекратите!       Мэри сверху накинулся на Ноэля, пытаясь оттащить альфу, но тот был куда сильнее. Его мышцы были словно железо. Ноэль крепок держал Армана и не замечал, что на его правой руке повис Мэри.       — Нет!       Кто-то уже бежал на помощь, но было поздно.       Ноэль замахнулся ещё раз и случайно ударил Мэри локтем в лицо. Омега взвизгнул и упал на землю. Возня тут же прекратилась. Мэри прижал ладонь к губам, откуда сочилась кровь, он тяжело задышал, глаза наполнились испугом.       — Мэри…!       Ноэль тут же отпустил Армана и хотел кинуться к омеге, но тот в защитном жесте выставил руку вперёд.       — Не подходи!       — Мэри, что же я наделал! Мэри, умоляю, прости! Я не хотел!       На шум выбежали родители Армана.       — Что тут происходит? — спросил Адэларан старший.       — Мэри, умоляю, дай посмотреть, я правда…       Ноэль хотел опять сделать шаг, но сзади него на плечо легла рука.       — Он же сказал, не подходи, — повторил Арман, вытирая кровь из носа.       — Убирайся… — тихо сказал омега.       — Я правда… — в глазах Ноэля читалось искреннее раскаяние.       Теперь он не сможет спокойно спать и есть, он вообще теперь не сможет жить.       — Уходи, я не хочу тебя видеть.       В глазах Мэри стояли слёзы. Это разбило Ноэлю сердце. Что-то громко внутри ухнуло и стихло. Кажется, только теперь до него дошло, что Мэри все это время специально скрывался от него. Омегами всеми фибрами души отталкивал его, а он словно слепец, старался этого не замечать.       Казалось, что уже не может быть больнее, чем, когда им было по семнадцать. Тогда Ноэль узнал, что Мэри завёл роман с Арманом, несмотря на их истинность. Юный альфа не мог понять, что он сделала не так, и как такое может быть? Ведь омега не может без своего альфы!       Но выходит, Мэри может…       Выходит, и сейчас он прекрасно справлялся без него.       Выходит, может быть ещё куда больнее.       — Прости… — повторил Ноэль, — простите, — обратился он к родителям Армана, развернулся и пошёл прочь.