Вопреки импринтингу

Двадцать три

      После похорон Ноэль чувствовал себя опустошённым.       Мэри уехал обратно в город. Альфа хотел его проводить, но так и не решился. Он лишь из-за угла наблюдал, как Мэри с Арманом на перроне ждут своего поезда, затем садятся в вагон и вот их след уже простыл.       Ноэлю было тяжело собраться, он почти забросил работу и просто днями напролёт слонялся по Этрете, не находя себе места. Он всё чаще захаживал в бар «У Сальваторе», но не одна пинта эля не могла заполнить пустоту внутри.       — Тебе пора взяться за голову, на виноградниках сейчас самая работа. Родители нуждаются в помощи, — говорил старый бармен, протирая стакан.       — Налей ещё, — допив эль, сказал Сорели.       — Больше не наливаем.       Старый моряк выставил табличку на барную стойку «Сиеста».       Ноэль повернулся на стуле спиной к бармену. Солнце жгло. Он приложил ладонь к лицу, стёр пот со лба и посмотрел в даль. Ламанш сверкал и переливался голубизной. Чайки кружили над меловыми скалами. Город жил своей жизнью, с приходом лета тут появлялось больше туристов. А он куда-то исчез.       Сначала он боялся, но потом снова стал звонить Мэри в общежитие. Он хотел извиниться. Он просто не мог жить с таким грузом на душе. Ему было необходимо услышать голос омеги. Но в общежитии сказали, что Мэри там больше не живёт.       Тогда Ноэль стал писать письма, надеясь, что в общежитие их перешлют по актуальному адресу. Он перевёл кучу чернил и марок, но все его послания возвращались обратно. Над ним даже посмеивалась, что это за альфа, готовый расстелиться и валяться в ногах у омеги, лишь бы тот одарил его своим мимолётным взглядом.       — Так больше не может продолжаться, — однажды сказал отец Ноэля – Сезар.       Стоял тёплый вечер. Ноэль сидел во внутреннем дворе их дома. Здесь росли лимонные деревья, которые посадили ещё его бабушка с дедушкой. Он сидел на деревянной стуле и поглощал пиво из бутылки.       — Мы с твоим папой очень обеспокоены, — продолжал отец — Ты совсем забросил работу, нам пришлось нанять помощника, учиться ты тоже не хочешь. Сынок, это не жизнь…       Ноэль лишь в очередной раз приложился к бутылке.       — Он не вернётся… Так нельзя, на этом жизнь не заканчивается.       — А ты бы смог дальше жить? Жить, как будто ничего не произошло? — Ноэль был уже не очень трезв и разговаривал с отцом грубовато. — А если бы папа так поступил? Оставил тебя и уехал?       — Ноэль…       Отцу было ужасно больно за сына. Он понимал, что словами вряд ли поможешь. Ведь с ним и правда никогда ничего подобного не происходило. Они с Элисом всегда старались воспитывать из Ноэля настоящего альфу, и были очень счастливы, что сын так быстро встретил истинного. Но они не были готовы к тому, что Мэри не примет Ноэля.       Вздохнув, Сезар сказал:       — Мистер Жан-Поль сейчас расширяет свой судоходный бизнес, у него появилась новая каравелла «Фортуна» и он набирает матросов. Он хочет доставлять местные товары в другие части света.       Ноэль хмыкнул и ответил:       — Я же винодел, а не моряк. Я ничего в этом не понимаю. Если хотите от меня избавиться, чтобы я вас не позорил, так скажи, — и снова выпил.       — Что ты, сынок, не конечно! Но мы не можем смотреть, как ты тут чахнешь. Ты же понимаешь, что ты буквально убиваешь себя. На тебя больно смотреть, в тебе словно свет погас. А ступить на борт «Фортуны» пусть даже юнгой, это хорошая возможность увидеть мир и научиться новому. Ты сможешь побывать в Индии, Китае, Африке!       Сезар положил руку на плечо сына и продолжил:       — Я знаю, что никогда не смогу тебя понять, потому что мне повезло и твой папа ответил мне взаимностью, а потом у нас появился ты. Но поверь мне, как человеку, который разменял пятый десяток, все раны со временем затягиваются, и твоя затянется. Но останется шрам… — альфа дал ему листовку с приглашением на «Фортуну». — Так что ты подумай, — он похлопал Ноэля по спине, встал и ушёл.       Ноэль бросил взглянул на листовку и продолжил пить.       На следующее утро он проснулся с похмельем. Солнце светило прямо в глаза, а чайки за окном орали так, что голова раскалывалась. Оказывается, он заснул, не разобрав кровать и не раздевшись. Доковыляв до ванные, он посмотрелся в зеркало. Вид был тот ещё. Синяки под глазами, небритая щетина, потухшие глаза, первые морщины. К тому же от него попахивало.       Вернувшись обратно в комнату, он сел на кровать и опустил голову между ног. Подул ветер и смахнул листовку со столика ему под ноги.

«ПРИГЛАШАЕМ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ СЛУЖИТЬ НА КАРАВЕЛЛУ «ФОРТУНА». БУДЬТЕ ТАКЖЕ УДАЧЛИВЫ, КАК НАШ КОРАБЛЬ»

      Ноэль поднял листовку и подумал, чем чёрт не шутит? Какая разница, где он не увидит и не услышит Мэри? В Этрете, болтаясь без дела и спиваясь на глазах родителей и друзей? Или где-то на другом континенте, где его руки будут заняты, а глаза буду впитывать чужеземные виды.       Ноэль принял душ, побрился, надел чистую одежду. Схватив листовку, он убрал её в задний карман джинсов и вышел.