Сад отзвуков

      Чернота.       А потом.       Звезды, что искра Праймаса, пораженная киркой, красных искр крапинами рассыпались по небу.       Под ними вырастала пропитанная энергоном арена. Сотни тысяч мехов закричали и вскочили со своих мест. Коммы были перегружены ставками. Между рокотом и криками толпы, комментаторы с рупоров тараторили статистику гладиаторских боев. В воздухе пахло прогоревшими искровыми камерами, вскипевшим маслом и энергоном.       Между ареной и звездным небом висел какой-то жалкий мех, то ли пленный, то ли преступник. Он подвешен в воздухе, схваченный за запястья, руки были растянуты в стороны вторичными манипуляторами Саундвейва, крепко распинающими корпус в воздухе. Он умолял спасти его, но никто, кроме Саундвейва, не мог его слышать. На огромных мониторах было видно его фейсплейт: яркую оптику, дрожащие от страха губы.       Саундвейв оставил его в таком положении на несколько нанокликов. Когда мольбы меха стихли до шепота, Саундвейв отвел длинные руки-крылья назад, выпятив честплейт. Зрители подались вперед, жадные до зрелища. У Саундвейва в центре честплейта, под горлом и прямо над искрой, открылась пестро переливающаяся воронка. Из неё, щелкая зубцами, высунулось щупальце.       Первичное щупальце Саундвейва, более толстое, чем два других, извивалось перед ним. Его металл был легче, чем металл фрейма, и отливал перламутровым блеском благодаря своему источнику энергии. Оно метнулось вверх и зависло у лицевых пластин пленника. Пленник вырывался и судорожно бил сломанными крыльями. С первичного кабеля вытянулись контактные усики, острые и контурные, как сверла, и вонзилось в честплейт пленника.       Саундвейв сосредоточился. Арена вокруг него померкла. Его усики раздвинулись, ища нейросеть пленника. Они мгновенно внедрились. Саундвейв подключился к системе меха, как релей подключается к информационной сети. Эмоциональные данные потекли по кабелям к нему: Саундвейв почувствовал страх в искре пленника, воспоминания о муках и пытках, которыми были последние несколько солциклов его актива. Саундвейв отбросил их в сторону. Они были несущественны. Бесполезны. Они просто отвлекали его от работы. Саундвейв завис в этой сети, впитывая то, как вращается искра пленника. Через наноклик он уже досконально знал её звук, её свет, её энергию.       Саундвейв отразил энергию искры пленника внутри своей собственной искры. Только на мгновение – больше ему не требовалось. Мгновение – достаточно долго, чтобы это понять. Достаточно долго, чтобы понять, как это аннулировать.       Его искра повернулась в одну сторону, затем в другую. Она создала специализированную альтернирующую пульсирующую волну и направила её по кабелю прямо в нейросеть пленника. Мех закричал и дернулся, но Саундвейв крепко держал его. Усики первичного кабеля начали втягиваться. Несмотря на то, что они выходили из дюжины отверстий, Саундвейв всё ещё чувствовал сеть пленника. Она гудела, сияла, накалялась под платами. Мех перегорал, оптики его были умоляющими, вентсистема трещала. На его честплейте появились узоры свечения. Они не прорастали сквозь корпус, как биолайты, но светились изнутри так сильно, что были видны снаружи. Они распространялись по всему корпусу, следуя за магистралями. Они разгорались всё ярче и ярче, прорезая броню, рассекая этот жалкий фейсплейт, пока...       С последним криком пленника расщепило на части в порыве его собственного искрового света. Дезактиву вторил громовой рокот – призрачный раскатистый хлопок, прошедший через спектр оставшегося актива. Саундвейв взмахнул щупальцами так, что распадающиеся манипуляторы меха разлетелись дальше, чем могли бы. Это был эффектный ход. Это распыляло бойню. Энергон дождем лился на Саундвейва. Куски обшивки и внутренние детали падали на зрителей. Толпа дралась за куски искровой камеры.       На огромных мониторах над головой вспыхнула надпись «Победа: Саундвейв!». Рабы с тяжелыми цепями на манипуляторах поспешили на арену. Они сметали останки пленника, уходя оставляя за собой длинные синие полосы.       Саундвейв встряхнул броней. На нее были нанесены специальные наноструктуры, которые отталкивали энергон. Он струился по его корпусу. Щупальца Саундвейва торжественно сплелись. Их биолайты светились насыщенным синим светом от радости победы. Саундвейв увидел себя на одном из мониторов: даже его фейсплейт светился голубым светом. Он имитировал непристойный жест, вставив тонкий край сплющенных пальцев в рот. Толпа взревела. Где бы ни находилась камера, она отключалась. Саундвейв ухмыльнулся. Он отбросил в сторону обломок крыла и направился к своей платформе. Он помахал рукой толпе. Они скандировали:       «Саундвейв! Саундвейв!» Голограммы отображали его имя, переплетаясь с другими глифами, образуя его зловещие эпитеты:       Саундвейв Извивающийся Трезубец!       Саундвейв-Тот-Кто-Разрывает-Фреймы!       Саундвейв Безэнергонный!       Все очень метко, хотя последнее и не совсем верно. Саундвейва так редко ранили в бою, что его можно было считать безэнергоновым. Подбежавший медик поставил заплатку на единственное повреждение, полученное им за девять раундов, – рану поперек торса. Мех с альт-формой мотоцикла в четвертом раунде пронесла на арену кнут. Но это неважно. Она, как и все остальные, была разбита вдребезги.       – А теперь то, чего мы все так ждали – гладиаторский раунд! Победитель сегодняшней ночи* получит главный титул этого года. Гладиатор, которому предстоит сразиться с Саундвейвом, этоооооо... Мегатрооооонууусссссс!!!       Толпа загудела и завыла. Медик закончил свою работу и скрылся. Из-под пола арены поднялась еще одна платформа. Мегатронус, высокий, тяжелобронированный серебристый мех, ухмылялся.       – Мегатронус за рекордное время вырвался на второе место в рейтинге! - кричал диктор. – Сможет ли он сместить нашего действующего чемпиона и завоевать главный титул этого года?       Мегатронус указал на Саундвейва и прорычал:       – Этой ночью ты подчинишься мне, Саундвейв!       Саундвейв засмеялся. И толпа тоже. Какая дерзость!       – Саундвейв: превосходный! – он сжал свою толстую обшивку. Через несколько кликов Саундвейв отстоит свой титул, получит призовые кредиты и отправится обратно в свою блестящую нору. Он поднял свои длинные руки-крылья и помахал щупальцами толпе. Раз, два, три: они крутились и скользили друг вокруг друга, исполняя смертоносный танец.       Толпа ликовала. Замелькали несколько голограмм, которые не совпадали с остальными. Мегатронус Восставший, Мегатронус Завоеватель и, что обидно, Мегатронус Превосходный.       Восхождение Мегатронуса по рангу не осталось незамеченным Саундвейвом. Хотя такие вещи не были чем-то неслыханным – Саундвейв сам делал это когда-то давно – Мегатронус был неординарным бойцом. Однажды он вырвал камеру искры у одного пленника и вставил ее в баллистический манипулятор другого, создав эффективную, хотя и одноразовую, пушку. Несколько его боев привели к пересмотру правил, добавив в них конкретику. Мегатронус, использовавший в следующих раундах части корпусов ранее убитых бойцов, вызвал ужесточение правила «запрет на использование невстроенного оружия».       Тем не менее, Саундвейв не волновался. В конце концов, он был Саундвейвом. Уникальный. Непобедимый. Превосходный. Никто не мог выжить после его смертельной атаки.       Когда платформы свели двух гладиаторов вместе, Мегатронус сказал:       – Хочешь заключить пари? – в его оптике появился блеск, который Саундвейв видел только у своих самых безумных противников.       – Назови свои условия, – щупальца Саундвейва затрепетали от удовольствия.       – Если я выиграю, ты поклянешься мне в верности. Я подниму тебя на такие высоты, о которых ты и не мечтал, – сказал Мегатронус. – У меня большие планы, Саундвейв. Но я смогу двигаться вперед только тогда, когда ты будешь рядом со мной, а не против меня.       – А когда я выиграю? – спросил Саундвейв. Возможность того, что он не сможет победить, рассмешила его. Его щупальца очертили силуэт Мегатронуса. На мгновение они дрогнули, а затем резко раздвинулись, имитируя сокрушительный удар, которым Саундвейв был знаменит. Мегатронус одарил его неприятной улыбкой.       – Если ты победишь, я навсегда покину игры. Ты сможешь и дальше бесцельно побеждать ничтожных противников, тратя свое время и силы на пустые победы, которые ничего не значат.       – Ха! Ставка принята. Наслаждайся своим поражением, – бросил Саундвейв. Одно щупальце нахально помахало на прощание. Он занял наступательную позицию.       Мегатронус занял аналогичное положение.       Мониторы над головой вспыхнули красным. Над ареной зазвенел зуммер.       – Начали!       Кабели Саундвейва вытянулись, и их контактные жилки заплясали. Они оценивали состояние Мегатронуса. Данные развернулись в его сознании: давление серво Мегатронуса на платформу арены, яркость его биолайтов. Качественные данные. Никаких расчетов, только ощущения, застывающие в процессоре Саундвейва. Ошейник-ингибитор Мегатронуса был активирован: он, как и Саундвейв, не мог трансформироваться. В робоформе у Мегатронуса не было оружия дальнего боя, это был мех грубой силы.       Мегатронус усмехнулся ему.       Это было нестандартно, что противник не бросился на него, но Саундвейв видел такое раньше. Умные враги знали, что сражаться с Саундвейвом лучше всего на расстоянии. Это было возможно только в том случае, если основные наступательные и оборонительные возможности Саундвейва были сведены к нулю. Что было возможно только в том случае, если они были уничтожены на расстоянии. Что было возможно только в том случае, если они были сведены к нулю. Сражаться с Саундвейвом было равносильно сражению с уроборосом: невозможная и цикличная, борьба продолжается до тех пор, пока противник не ослабнет или не отвлечется настолько, что Саундвейв сможет его уничтожить.       Конечно, при условии, что он не уничтожит его сразу.       Саундвейв прервал эту паузу. Он бросился вперед, вторичные щупальца метнулись к манипуляторам Мегатронуса. Одно опустилось ниже, другое поднялось выше. Мегатронус крутанулся на месте быстрее, чем Саундвейв думал, что он сможет двигаться. Он схватил одно из щупалец. Саундвейв вывернулся и ударил его по фейсплейту. Мегатронус зарычал и приземлился, впиваясь когтями в пол.       Саундвейв увернулся от куска пола арены, который пролетел над его шлемом. Он успел вовремя отдернуть свое основное щупальце. Его диаметр был в два раза больше, чем у вторичных, и оно двигалось немного медленнее. На бегу он завораживающе размахивал вторичными щупальцами.       Мегатронус бросил еще несколько кусков настила. Саундвейв легко увернулся от них. Он нанёс пару ударов по плечам Мегатронуса с разных сторон. Мегатронус закрутился. Он протянул манипулятор, схватил щупальце и резко потянул. Саундвейв отпустил щупальце сильнее, позволив ему удлиниться, тем самым ослабив хватку Мегатронуса. Другое щупальце обвилось вокруг шеи Мегатронуса. Оптика Мегатронуса вспыхнула красным, и он вцепился в щупальце когтями.       Саундвейв подбежал ближе и ударил, но удар пришёлся в блок. Даже вцепившись когтями в удерживающее щупальце, Мегатронусу это удалось. Он упал назад, навалившись всем своим весом на щупальце, вынуждая Саундвейва либо удержать его, либо отпустить. Саундвейв позволил ему упасть. Он размотал щупальце, а второе приготовился обвить вокруг серво Мегатронуса, и...       БДЫЩ!       Мегатронус ударил его прямо в фейсплейт. Саундвейв отлетел назад, скорее от удивления, чем от повреждений. Под рев толпы он вскочил на серво. Мегатронус поднимал еще один кусок настила. Саундвейв перекатился и еще раз перекатился, затем вскочил на серво.       – Саундвейв Безэнергонный, – хмыкнул Мегатронус.       Саундвейв посмотрел вниз, и в его честплейте отозвалась слабая боль. Заплатка, наложенная ранее, раскололась. Из раны под ней тек энергон. Должно быть, ее сорвало, когда он перекатывался.       – Это была предыдущая рана, – проворчал Саундвейв. – Это не твое достижение, – он сделал грубый жест манипулятором.       Мегатронус только рассмеялся и швырнул в ответ еще один кусок металла. Саундвейв поймал его вторичным кабелем и отбросил обратно. Мегатронус разбил его кулаком – кусок разлетелся на осколки. Саундвейв направил свои кабели на Мегатронуса, все три, ныряя, заплетаясь и извиваясь. Мегатронус блокировал большинство их ударов, хотя нескольким удалось прорваться. Саундвейв устремился вперед, сосредоточился, сгорбился, пальцы сгибались по мере приближения.       Его сервопривод попал в зазубренную дыру в полу. Ему удалось не споткнуться, но следующую волну атак щупальцами провести он не смог. Мегатронус взмыл в небо и обрушил на него кулак.       Саундвейв едва успел обхватить себя основным щупальцем. Кулак Мегатронуса соскользнул по его изгибам, но остальная часть его корпуса впечатала Саундвейва в землю. Саундвейв машинально поднял манипуляторы, закрывая фейсплейт.       Мегатронус сумел подобраться к нему на расстояние удара. Немногие мехи могли это сделать.       Саундвейв потратил целых десять нанокликов, блокируя удары, прежде чем ему удалось правильно расположить свои вторичные щупальца. Когда Мегатронус отпрянул назад для очередного удара, щупальце обвилось вокруг его кулака.       – А?       Другое вторичное щупальце Саундвейва обхватило второе запястье Мегатронуса. Он дернул меха вверх и в сторону от себя. Мегатронус зарычал, когда его манипуляторы были растянуты в стороны. Его сервоприводы заскрипели по полу арены, когда он попытался броситься на Саундвейва, но щупальца удержали его на месте.       Саундвейв встал и расправил плечи. Толпа ликовала. Эта сцена была им знакома.       Первичное щупальце Саундвейва лениво колыхалось, приближаясь к Мегатронусу. Длинные биолайты, идущие по его массиву, засветились. Не голубые, как биолайты Саундвейва, а фиолетово-белые от его искры. Мегатронус зарычал и удвоил усилия, пластины заскрипели от напряжения. Первичное щупальце преодолело оставшееся короткое расстояние и врезалось в честплейт Мегатронуса. Зубцы впились в швы, закрепились, и через наноклик усики впились внутрь. Мегатронус вздрогнул. Усики копались и извивались, ища нейросеть Мегатронуса. За то время, что понадобилось оптике Мегатронуса, чтобы расшириться, они уже проникли в половину его корпуса. Он откинул голову назад и взвыл.       Различные гладиаторы, представители СМИ, заинтересованные нобили и ученые просили Саундвейва объяснить, что именно он делает. Их не удовлетворял ответ, но они также не желали испытать это на собственном опыте, поэтому Саундвейв не был склонен к объяснениям, выходящим за рамки самого буквального перевода ощущений. Они называли его Саундвейвом, потому что не существовало слова, обозначающего его сущность. Не было глифа, обозначающего, его функционал.       «Моя искра связана с моим первичным щупальцем. Его усики – мои рецепторы мироощущения, мои аудио за оптику, и оптика за аудио. Звук – это энергия. Свет – это энергия. Энергия – это звук и это свет. Так что звук – это свет, а свет – это звук. Мои усики проникают в противника. Я проникаю внутрь, я тянусь. Я нахожу свет, энергию, звук другого меха. Они становятся моим светом, моей энергией, моим звуком. Я изменяю его свет, его энергию, его звук, и он рассыпается, разрываясь на части по своей сети».       Саундвейв сосредоточился. Реальный мир стал тусклым и нечетким, когда его процессор сместил фокус сенсорного ввода. Искра Мегатронуса была очень сильной. Саундвейв почувствовал, как структура магистралей Мегатронуса расходится от его камеры искры и переплетается с топливным насосом. Ее ветви засветились, как вилки молнии, прикрепленные к его корпусу.       Будучи так тесно связанным с Мегатронусом, Саундвейв ощущал его эмоции, слабые отголоски воспоминаний. Не только интенсивность пребывания внутри поля другого меха, но внутри его точки отсчета. Эмоциональная архитектура Мегатронуса была перегружена силой воли. Саундвейв почувствовал себя на мгновение кассетой в его присутствии. Это была стена, всепоглощающее желание управлять всем, к чему он прикасался, и никогда не быть управляемым.       Саундвейв смутно осознавал, что в реальном мире Мегатронус двигает рукой. Она расплывалась, как и все вокруг, когда Саундвейв готовил свой завершающий удар. Саундвейв напрягся и пустил волну света/энергии/звука в сеть Мегатронуса. Мегатронус закричал…       Светящиеся линии внезапно потемнели. Энергия снова влилась в Саундвейва. Он споткнулся, в его поле отразился шок. Он поспешно нейтрализовал шквал энергии, прежде чем она успела попасть в его искру. Его процессор бешено работал. Что произошло?       Саундвейв вернулся в реальный мир. Мегатронус вырвал первичное щупальце из своего честплейта. Оно безвольно повисло в его манипуляторе, все еще захватывая светящимися усиками кусок его собственной обшивки. От него тянулась тонкая паутина собственной энергосети Мегатронуса, высекая искры. Одна оптика Мегатронуса дернулась. Он оскалил денты.       Толпа замолчала. Один из дикторов выругался.       Ещё никому не удавалось вырваться из последней хватки Саундвейва.       – Хе-хе-хе... – Мегатронус вырвал свою собственную нейросеть из первичного щупальца и бесцеремонно засунул её в дыру в своём честплейте. Он отбросил щупальце, не прекращая контакт взглядом, когда отсоединял вторичные щупальца от своих запястий. Он похлопал себя по честплейту. Раны были настолько глубокими, что сквозь них просвечивала искра. Мегатронус откинул голову назад и рассмеялся.       Ужас охватил Саундвейва, леденя его искру. Мегатронус вытащил щупальце, в которое была вплетена сила его актива. Мегатронус сдерживался все время, пока пробивал себе путь наверх. Он использовал лишь малую часть своей дикой силы, приберегая ее для поединка с Саундвейвом. Мехи, способные противостоять смертельной атаке Саундвейва, не могли быть побеждены.       Осознание этого ужасало. Саундвейв отшатнулся назад, скручивая свои вторичные кабели и хлыстая ими о пол арены. Его первичное щупальце не реагировало на пинги от искры. Оно было обессилено в состоянии шока и лежало на полу. В магистралях Саундвейва вскипела гордость, бросающая вызов.       – Саундвейв: превосходный!       – Твоя самонадеянность ослабляет тебя! – выкрикнул Мегатронус. Он бросился вперед, быстрее, чем двигался раньше в бою, и схватил Саундвейва за вторичные щупальца. Он скрутил их в жгуты и зажал руками, прижимая Саундвейва к себе. Саундвейв молотил его в фейс, чест, бил серво по коленным шарнирам и торсу. Мегатронус даже не пытался заблокировать его. Удары не имели никакого эффекта.       Когда Саундвейв оказался на расстоянии вытянутого манипулятора, Мегатронус натянул щупальца. Одним плавным движением он повалил Саундвейва на землю и топнул по свернувшимся кабелям, зажав их под сервоприводами. Свободными манипуляторами он схватил Саундвейва за предплечья.       – А-а-а! – Саундвейв дернулся вверх. Мегатронус опустился на него сверху, придавив к полу. Он согнулся и засунул длинные руки-крылья Саундвейва под свои колени. Основное щупальце Саундвейва наконец включилось. Оно взметнулось вверх на Мегатронуса.       Мегатронус уклонился и схватил его. Он сжимал и раздавливал его до тех пор, пока оно не стало скручиваться в целях самозащиты. Когда оно стало достаточно коротким, Мегатронус одним манипулятором прижал его к честплейту Саундвейва. Другой он поднял к небу.       – Сдавайся! – крикнул Мегатронус.       – Нет!       Мегатронус обрушил кулак на левую оптику Саундвейва. Она разбилась, извергая голубой энергон.       – А-а-а! – обзор Саундвейва уменьшился вдвое. Края ухмыляющегося фейсплейта Мегатронуса и арена над ним заглючили фиолетовым светом.       Саундвейв боролся изо всех сил. Его вторичные щупальца извивались и сворачивались. Он выгибал спину, дергал сервоприводами, пытался освободить манипуляторы, но Мегатронус был слишком тяжелым.       Мегатронус стряхнул с кулака мокрое стекло оптики. Он сдвинул в сторону ошейник Саундвейва и схватил его за горло, сдавливая магистрали.       – Сдавайся!       – Нет!       Из кулака Мегатронуса, словно ножи, вырвались обломки зазубренного металла. Он полоснул Саундвейва по лицевым пластинам, перерезав биолайты на его щеке. Из них выплеснулась жидкость, они замерцали. Их свет погас под очередной крик. Саундвейв никогда раньше не чувствовал деактивированных биолайтов. Боль была мучительной, даже хуже, чем разбитая оптика и вдавленные в пол арены щупальца.       – Сдавайся!       – Нет!       – Сдавайся, или ты больше никогда не будешь сражаться на этой арене!       – Нет!       – Отлично, – Мегатронус зарычал и схватился за основание первичного щупальца. Он сжал его между пальцами. С ревом он вырвал его из корпуса Саундвейва. Саундвейв закричал.       Мир на периферии потемнел. Время замедлилось. Из честплейта Саундвейва хлынули струи энергона и металлические осколки. Провода и магистрали, тянущиеся от первичного щупальца, сомкнулись на руке Мегатронуса, оставив энергоном узор из черточек и точек. Из раны вырвался яркий свет искры. Рев толпы слился в длинный, низкий гул.       В процессор Саундвейва посыпались ошибки.       Предупреждение!: связь с первичным щупальцем разорвана!       Предупреждение!: ранение честплейта!       Предупреждение!: инициировать экстренное прижигание!       Саундвейв не зарегистрировал предупреждения. Компоненты процессора, которые когда-то были связаны с его первичным щупальцем, сигнализировали о темноте, неразберихе и тишине. Отсутствие сенсорного ввода отозвалось в нем эхом, волной нуллификации, волной отрицания самого себя, волной не-Саундвейва.       В отсутствие приказов его процессор перешел в режим экстренной расстановки приоритетов. Щупальце укоренилось в его искровой камере. Теперь она была разорвана, целое полушарие исчезло. Искра Саундвейва оказалась под воздействием окружающей среды. Внешние слои камеры задрожали, напрягаясь, чтобы закрыться. Это гротескное ощущение вывело Саундвейва из ступора. Время снова ускорилось. Арена стала яркой, слишком яркой, и аудиорецепторы Саундвейва наполнились криками, сереной и голосом Мегатронуса. Саундвейв судорожно вентилировал, его конечности дергались, прижатый к арене честплейт ходил в судорогах.       Мегатронус всё ещё держал в манипуляторах оторванное щупальце, биолайты мерцали между его пальцами. Оно умирало.       – Н-нет...       Мегатронус бросил его на пол. Щупальце корчилось, извиваясь вокруг себя, истекая энергоном и светом. Его зубцы царапали пол арены, а усики то появлялись, то исчезали, стремясь к Саундвейву. Его чест болел от этого вида. Он изо всех сил потянулся назад, желая, чтобы его руки растянулись, а вторичные щупальца сбросили свои оковы. Если бы он смог вовремя дотянуться до него, соединить, он мог бы спасти его...       Мегатронус бесстрастно откинул щупальце дальше. Саундвейв дергался, вырывался, но Мегатронус удерживал его. Щупальце спазмировалось. Его усики в последний раз изогнулись и стали неподвижными. Деактивация распространялась, зубцы застывали на месте, свет мерк, пока всё щупальце не стало неподвижным.       Мегатронус усмехнулся.       Саундвейв пал оземь и вскричал. Он вложил в звук каждую оборванную сеть. Динамики арены загудели и затрещали. Микрофоны взвизгнули ревербератором. Толпа прикрыла аудиосенсоры. Даже Мегатронус вздрогнул.       Саундвейв мог бы продолжать, мог бы уничтожить всех и каждого меха на арене, но одна критическая ошибка процессора из бесчисленного множества успела привлечь его внимание. Его искра была открыта, истекала светом, уязвима. Саундвейв прекратил звуковую атаку и инициировал экстренное прижигание. Его броня одновременно оросила рану на честплейте силикатным компаундом и пронизала её лазерным лучом. Рана закрылась, образовав идеальный круг из дымящегося стекла.       Это защитило его искру, но уничтожило тонкую сеть, которая шла от неё к оторванному щупальцу. Саундвейв никогда не сможет прикрепить его заново. Искра вращалась под стеклом – слишком громко, слишком быстро. Она всё ещё посылала импульс по сети, которой больше не было. Стекло светилось, как биолайт.       Мегатронус схватил другое щупальце и многозначительно сжал его.       – Сдавайся!       Саундвейв вздрогнул. Самая важная часть его корпуса только что умерла. Он не мог смириться с потерей еще одного щупальца. С яростью, пульсирующей в нем, он прошипел:       – М-Мегатронус: превосходство.       Толпа взревела.       – Это было не так уж и сложно, правда? – Мегатронус улыбнулся. Он подтянул Саундвейва к себе.       Саундвейв споткнулся, пытаясь поставить серво ровно. Его части начали перезагрузку. Арена закружилась, размазывая фейсы и свет. Его оставшиеся щупальца обвивались вокруг друг друга в неправильных узорах из-за отсутствия первичного. Стекло в его честе пульсировало. Свет искры, который должен был направляться через первичное щупальце, плясал внутри его честа, обжигая и опустошая одновременно. Весь его корпус хотел свернуться в клубок и оплакивать себя.       – Я заявляю о победе! И Саундвейв будет стоять подле меня! – Мегатронус встряхнул его. – Единственный достойный мех!       Толпа разразилась аплодисментами. Мониторы над головой взорвались светом и сереной. Дикторы с ликованием объявили о конце долгого правления Саундвейва. Гладиаторы, стоявшие у подтрибунных помещений, вскочили на серво, приветствуя Мегатронуса, в их электромагнитных полях ликовало злорадство. Саундвейв наконец-то пал. Мегатронус был верен своему слову. Саундвейв больше никогда не сможет сражаться на арене.       Мегатронус что-то говорил. Саундвейв изо всех сил старался расслышать его сквозь шум и боль. Мегатронус махал манипулятором толпе, но говорил именно с Саундвейвом.       – Твои возможности огромны. Но ты направил их не по тому вектору, – Мегатронус двигал Саундвейвом, как марионеткой, прижимая их лицевые пластины друг к другу. Его оптика была дикой. – У меня есть планы, Саундвейв. Я точно знаю, что тебе нужно сделать. Поклянись мне в верности, и ты больше никогда не почувствуешь поражения.       Саундвейв заставил свой рот двигаться. Сторона с отключенными биолайтами не реагировала:       – Одно условие, – сказал он, звук вокалайзера был скрипучим и монотонным. Он отсоединил оптическую проводку от своего поврежденного окуляра. Неподвижные фиолетовые тени вокруг Мегатронуса исчезли.       – И чего же ты хочешь?       – Оно идет со мной. Не позволяй утильщикам забрать его, – Саундвейв указал на свое щупальце.       Мегатронус выглядел так, словно собирался рассмеяться над просьбой Саундвейва. Затем его оптика просияла:       – Конечно, Саундвейв. Мне пришла в голову мысль... да. Да, тебе вернут твой придаток. Улучшенным, – Мегатронус схватил щупальце с пола арены и бросил ему.       Два оставшихся щупальца Саундвейва с тоской обвились вокруг третьего. Они пытались сплестись с ним, но оно было мёртвым и застывшим. Его металл потемнел.       – Быстрее, – сказал Саундвейв, хотя знал, что надежды нет.       – Ты! – крикнул Мегатронус одному из медиков у края арены. – Это щупальце нужно погрузить в энергон.       – Да, Мегатронус, – медик подхватил Саундвейва поперек корпуса, и у Саундвейва не оказалось сил оттолкнуть его. Его подняли с пола, разбитого и истекающего энергоном, с опущенным фейсплейтом, в котором горели гнев и унижение. Его искра снова и снова посылала импульс в разорванную сеть. Он рассеивался и превращался в бесполезное ничто в его разбитом честплейте.       – Посмотрите вверх, – мягко сказал медик. – Это оттянет ошейник от раны. Будет не так больно.       Саундвейв поднял подбородок. Энергон струился из разбитой оптики по щеке: горячий, когда он тек по живому металлу, и не ощутимый там, где были разорваны биолайты, а затем снова горячий.       Когда он посмотрел на небо, арена померкла. Прикосновение манипуляторов медика исчезло. Звезды над головой стали ярче. Из них потянулись нити света, соединяясь в сеть. Они вибрировали, как свет, как струны, как нейросеть у убитых им пленников, как нейросеть, вырванная из его честплейта. Небо простиралось далеко-далеко. В нем не было ничего, кроме вибрирующих звезд, воспроизводящих ноты, которые были данными, и взывающими к процессору Саундвейва, умоляющими запомнить их.