Сад отзвуков

      — САУДВЕЙВ!       Бам! Бам!       Кто-то барабанил в дверь. Саундвейв встал из-за своего сломанного терминала. Он провел ночь, занимаясь перестройкой отсека. С трёх стен уже была снята обшивка, также он просмотрел все украденные медицинские данные. Ему было очень любопытно обнаружить, что Дрифт был не единственным десептиконом на борту. Он задавался вопросом, почему Мегатрон не рассказал ему об остальных. Возможно, они не заслуживали доверия. Их медицинские карты были чёрными от многочисленных редакций и ретушей. Саундвейв твёрдо решил найти их, когда получит доступ к отслеживающим системам корабля.       Бам! Бам!       Саундвейв отдал команду на открытие двери. По ту сторону стоял сине-белый цельный блок. Шкаф трёхстворчатый с антресолями, кибертронских размеров. Ясным, раскатистым голосом он произнес:       — Саундвейв: ты нарушил правило 37.2 «Насилие в отношении члена экипажа», 45.1с. «Сопротивление/насилие в отношении члена Службы Безопасности» и 53.7 «Несообщение о случае насилия, которое Вы спровоцировали/совершили». Тебя вызывают на мостик для назначения наказания. Выйди из своей кварты. Я буду сопровождать тебя, — сине-белый блок отступил в сторону.       Саундвейв вышел. Мех был очень хорошо бронирован и немного выше его ростом. Он не держал оружия, но оно было шипами вмонтировано в его корпус. Саундвейв одобрил бы такой подход, не будь это автобот.       — Я — Ультра Магнус, — провозгласил мех. — Следуй за мной.       Саундвейв молча проследовал за ним. Пока они шли, Ультра Магнус ворчал на состояние коридора, на то, что краска без приказа облупилась, дроны не по уставу жужжат. Как только они достигли жилых уровней корабля, мехи при виде его рассыпались в стороны. Их шествие прервалось пробегающим мимо невысоким мехом, он с криками бежал по коридору; а, вот и причина: в манипуляторах он держал тигель с жидким металлом. Крики перешли в нытье, когда Ультра Магнус выписал ему выговор. Саундвейв идентифицировал меха, используя украденные медицинские данные: Сверв. Когда его отпустили, он снова набрал скорость и убежал кричать в следующий коридор.       Когда они приблизились к мостику, ещё больше мехов подскочили и шуганулись с их пути. Блюстрик, Джекпот и Вирл, которые разговаривали, поспешно разошлись. Никто не хотел вставать на пути между Ультра Магнусом и его заданием.

***

      — Спасибо, Магнус, — сказал Родимус. — Дальше я справлюсь сам.       — Желаешь, чтобы я остался? Я могу ещё раз зачитать обвинения…       — Нет! Нет, в этом нет необходимости. Спасибо, — с уходом Ультра Магнуса, Родимус смог вздохнуть с облегчением. Он опустился в кресло. — Фантастический мех. Очень дотошный. Слишком дотошный. Саундвейв! Добро пожаловать в мой кабинет. Присаживайся.       Саундвейв остался стоять. Кабинет Родимуса представлял собой комнату, примыкающую к мостику, ярко освещённую, с изогнутыми стенами. У одной, был большой иллюминатор, смотрящий в космос. К другой была прикручена треснувшая столешница с выведенной в углу надписью «Памяти: Первое Задание». На столешнице были вырезаны странные символы и фигуры, которые не соответствовали ничему в базе данных Саундвейва.       — Я знаю, вероятно, тебе нелегко здесь находиться. Но есть несколько основных правил, по которым мы должны выкладываться, первое и главное из них: никаких драк. Никакого насилия. Я получил рапорт, — Родимус поднял датапад. — Я сказал Ультра Магнусу, что прочёл его. Из той информации, которую он сообщил мне, вытекает, что ты напал на члена Службы Безопасности. Это правда?       — Самооборона.       Родимус поднял надлинзовую дугу.       — Аквафенд попал в медотсек разбитый вдребезги. А ты выглядишь прекрасно. Не хочешь объяснить?       Саундвейв воспроизвел на своём визоре запись с Аквафендом, его видеоотчет о случившемся от первого фейсплейта.       Родимус смотрел и округлял оптику. Запись также содержала данные внутренних приемников сигналов и состояние Саундвейва. Аквафенд отчаянно целился в корпус Саундвейва, в его шлем, в торс, снова и снова. Наложение данных указывало на то, что поле Аквафенда излучало гнев. Заряд активировался. Сетка вокруг пальца Аквафенда на спусковом крючке увеличилась. Палец сжался. Широкий плоский манипулятор Саундвейва появился в поле зрения и отбил ствол. Раздался выстрел и вспышка света. Посыпались обломки. Аквафенд ненадолго скрылся из виду, а затем был отброшен назад к дальней стене. Запись закончилась.       — Я полагаю, у тебя нет записи того, что произошло прямо перед этим? — спросил Родимус.       Аквафенд снова появился на экране, подняв пистолет и явно обращаясь к Саундвейву: — «Да пошёл ты нахуй!»       — Это… всё меняет. Кажется, — Родимус потер затылок. — Он не должен был целиться в тебя. Я ещё раз поговорю с Аквафендом. Но, Саундвейв… Я не знаю точно всего, что произошло, но это действительно нехорошо для тебя — швырять мехов в свой первый же день на борту.       — Самооборона, — сказал Саундвейв. Он повторил слова Родимуса: — «В-всё меня-яет».       — Верно, но физические конфликты должны быть сведены к минимуму. Особенно для тебя. Рэтчет объяснил тебе всю проблему межпространственных травм?       Саундвейв промолчал.       — Это значит «да»? — Родимус поднял руку. — Ты уже встречался с Трейлбрейкером? —Тишина. Родимус закатил окуляры. — Не заставляй меня приказывать тебе отвечать. Всего одно маленькое слово. Да? Нет? — Тишина. — Почему ты всё так усложняешь?       Саундвейв показал смайлик с высунутой глоссой на своём экране. Родимус бросил на него страдальческий взгляд.       — Ладно, не буду врать, мне бы хотелось, чтобы я мог это сделать, — вздохнул он. — В качестве любезности тебе, как и всем мехам на борту, предоставлена практически полная свобода действий на корабле. Это ваш новый дом! Но насилие приведёт к сдерживанию. Ты это понимаешь? — Тишина. — Саундвейв, ты знаешь, почему я вытащил тебя из Теневой Зоны?       Саундвейв отобразил сложную сеть данных, коллекцию цитат и изображений. Совокупный эффект этих данных должен был сообщить Родимусу о том, что он сделал это, по мнению Саундвейва, из-за того, что был идиотом. Родимус либо не понял этих данных, либо не обратил на них никакого внимания.       — Я скажу тебе, потому что мне тоже нужно напоминать себе об этом. Когда я нашёл тебя, я нашёл голодающего, отчаявшегося меха, которому, как я знал, я мог помочь. Ты больше не в ловушке. Вселенная открыта для тебя, Саундвейв! Каковы твои надежды? Каковы твои грёзы*? Каждый получает второй шанс на «Лостлайте». Я, ты, Мегатрон. Каждый.       Саундвейв молчал.       — Я благодарен за каждый свой солцикл здесь, — Родимус указал на дверь, ведущую к мостику. — Я был так близок к тому, чтобы потерять этот корабль и всех на нём, Саундвейв. Так близок. «Лостлайт» собирались демонтировать. Мы попробовали рискнуть, прыгнули через пространство, и у нас получилось. Я не знаю, может есть где-то другой я, которому не удалось. Я не знаю, что с ним произошло. Учитывая, на каком жизненном этапе все были, когда мы прыгнули, учитывая всё, что произошло, я не знаю, остались бы они со мной или нет. Может быть, в моей родной вселенной есть сломленный и одинокий Родимус, который медленно напивается до смерти. И каждый цикл я благодарен, что я — не он, — Родимус оббежал стол и направил свой палец кверху на визор Саундвейва. — Жизнь здесь, на борту, не идеальна, но она наша, и она драгоценна. И я не позволю ничему встать на пути наших приключений.       Саундвейв оттолкнул руку Родимуса от своего визора. Родимус вспыхнул оптикой.       — Пристегнись, Саундвейв, потому что с моего корабля никого не вышвырнут. Каждый получает второй шанс. Найди что-то, что делает тебя счастливым. Найди что-то, что будет напоминать тебе, почему ты покинул Теневую Зону. Теперь ты здесь. Запомни это. — Саундвейв ничего не ответил. Родимус нажал несколько кнопок на своём терминале. — Амбулон!       — «Да, капитан?» — пришёл ответ со статичными шумами.       — Я отправлю к тебе Саундвейва в сопровождении Ультра Магнуса. Что-то мне подсказывает, что вы, ребята, вчера с ним не поговорили.       — «Да, капитан», — послышался хриплый вздох.

***

      Теперь ты здесь. Запомни это.       Слова Родимуса эхом отозвались в процессоре Саундвейва, пока его сопровождали обратно в медотсек.       Всё в порядке, он хорошо помнил. Саундвейв точно помнил, почему он покинул Теневую Зону.

***

      Саундвейв сидел на медицинской платформе, исследуя Амбулона взглядом на предмет поиска любых следов его десептиконского прошлого. Белая краска на нём отслаивалась, обнажая нижний пурпурный слой. Но больше ничего. Ни инсигнии, ни вооружения. Его альт-режим не был очевиден. Конечно, медики были востребованы. На каждом корабле как минимум один. Однако медики могли быть взбалмошной компанией. Из мехов, склонных к сочувствию, получались ужасные десептиконы, и иногда они переходили на сторону другой фракции. Судя по всему, это был как раз такой случай. Саундвейв раздумывал, насколько он может доверять Амбулону.       — Тебе всё ещё плохо? — спросил Амбулон. Он провел сканирующим устройством вокруг Саундвейва. Оно издало серию высоких звуков. Саундвейв отобразил на своем экране свои эндогенные параметры. — Хм-м. Да, — Амбулон поскреб по фейсплейту. Он переводил взгляд с устройства на экран Саундвейва и обратно. — Каждый на борту периодически чувствует себя так, но новички, как ты и я, всегда хуже это переносят.       Саундвейв наклонил свой шлем. Этой информации не было в медицинской карте Амбулона. Саундвейв задался вопросом, не были ли данные отредактированы, но, скорее всего, они действительно существовали, просто у него не было достаточно времени для их полного изъятия из медицинской базы данных.       — Ага, — продолжил Амбулон, — у нас есть что-то общее. Это довольно сложно. Этот корабль и большинство мехов на нём — из одной вселенной. Они прыгают между мирами, устраивая приключения и всё такое. До отбытия из своей родной вселенной они потеряли часть команды. В том числе и их Амбулона. Он умер. Они не сказали мне как, но я нашёл это в записях, — он покачал шлемом. — Это объясняет, почему Рэтчет, единственный из всех мехов, обнял меня, когда они меня нашли.       Саундвейв высветил изображение Рэтчета на своем экране. Он переработал изображение так, чтобы лицо Рэтчета сморщилось с кислым выражением. Его щеки деформировались, пока не втянулись в шлем, а лицо не стало вывернутым наизнанку.       — Да. Именно. Мистер Солнышко собственной персоной, — Амбулон поскрёб обшивку на боку. — В любом случае, они называют свою родную вселенную 0001-ой просто потому, что это удобно. Номер каждой последующей возрастал. Я из 1331-ой. Ты из 3244-ой. Как ты, возможно, заметил, покидая старую вселенную ради новой, твоему корпусу это не слишком нравится. — Саундвейв кивнул. — Это раздражает. Мы не знаем, почему. Дело не в том, что атомы совершенно другие, естественно — светлые процессоры наших учёных это проверили. Ну, в смысле, они сказали, что атомы работают одинаково. Но в то же время и нет, — Амбулон пожал плечами. — Они не могут определить, почему материал из 0001-ой и материал из 1331-ой друг от друга отличается. Как, например, мы с тобой… — его взгляд остановился на длинных манипуляторах Саундвейва, — определённо разные. — Саундвейв кивнул. — Хорошая новость в том, что через некоторое время это проходит. Как только Брейнсторм и Персептор придумают, как сделать топливо для тебя, ты сможешь его поглощать. Но они могут создавать топливо только из материалов, которые уже есть на борту. Твой корпус начнёт усваивать вещество из нашей текущей топливной смеси. Дискомфорт пройдёт, потому что ты станешь немного больше похожим на всех остальных.       Саундвейв изобразил хмурый фейсплейт.       — Я знаю, это звучит странно. Но больше мы ничего не можем сделать. «Лостлайт» — замечательный корабль, но он не может производить собственное топливо. Время от времени нам приходится где-то останавливаться и пополнять запасы, а затем в смесь добавляется ещё одна вселенная. Они доливают новое топливо ко старому порциями, чтобы оно медленно изменялось. Все здесь пьют мультивселенский коктейль. Мы — корабль, полный межвселенских гибридов.       «Эксплуатируемая слабость».       — На сколько хватает одной партии топлива? — спросил Саундвейв.       — Время на самом деле… неправильно работает на нас. Я имею в виду, чьим временем мы пользуемся? 0001-ой? Твоим? Но, может быть, на мета-цикл? Дециворн? Зависит от того, для чего мы его используем, — Амбулон многозначительно махнул манипулятором в сторону Саундвейва. — Пополнение и смешивание топлива — это не то, о чём тебе нужно беспокоиться. За исключением того, что это будет большой встряской по сравнению с тем, к чему ты привык.       Саундвейв каталогизировал эти данные. Они были важными и интересными, с множеством вариантов применения. Это означало, что весь экипаж питался одним и тем же источником топлива. Такую слабость было бы легко использовать.       «Яд».       — Но на самом деле это значит… Даже если бы ты мог вернуться в родную вселенную, чего ты не можешь, ты бы стал в ней чужеродным элементом. Твоему корпусу потребуется время, чтобы перестроиться. Если тебе это вообще удастся, — Амбулон взглянул на медицинские мониторы. — Не уверен, что ты сможешь когда-нибудь стать на 100% собой, даже если вернёшься домой и проведёшь там остаток актива. Что-то из «Лостлайта» останется, — он пожал плечами. — Ерунда это, как по мне. Можно просто заново собрать корпус из деталей своей вселенной, правда некоторых мехов такие мысли задевают.       С потолка спустился маленький диагностический дрон. Он был красно-белым с двумя маленькими манипуляторами и крылышками. Дрон протянул Амбулону датапад.       — О, спасибо, — он нахмурился, прочитав его содержимое.       Саундвейв подавил желание схватить в полёте маленького дрона. Он не был живым: у него не было эм-поля, а также прослеживалась передача команд между ним и компьютером медицинского отсека. Дрон сигнально пропищал Амбулону, и вернулся в укромную нишу в стене, покачиваясь там на месте. Рядом с ним были ещё две пустые ниши. Саундвейв записал и перенял частоты, которые дрон использовал для передачи данных.       — Ты кажешься выносливым мехом, — сказал Амбулон. — Похоже, с тобой всё будет в порядке, если синтез энергона займёт ещё несколько циклов. Кроме дезориентации, ты чувствуешь какую-нибудь боль, недомогание?       — Отрицательно.       — Есть какие-то проблемы? Вопросы?       Саундвейв взвешивал варианты своих действий. У него действительно были вопросы. Он чувствовал, что может спросить их только у Дрифта или Амбулона, и ему очень не хотелось снова приближаться к Дрифту. Мегатрон не упоминал Амбулона как союзника, но он был бывшим десептиконом…       «Оправданный риск».       — Подтверждено. Где Спинистер? Где Мисфайр?       Биолайты Амбулона засияли. Его поле вспыхнуло от шока. Он смотрел, не подбирая челюсть и не веря своим окулярам, пока Саундвейв перечислял имена.       — …и Никель?       — Откуда ты о них знаешь?! — Воскликнул Амбулон. — Ты здесь меньше солцикла!       — Саундвейв: превосходный.       — Саундвейв: жуткий, — сказал Амбулон. Он покачал головой. — Я… Я… Я имею в виду, да, мы обычно показываем новичкам, потому что это действительно доносит суть, но Фёрст Эйд лучше подходит для…       — Покажи мне, — в один шаг Саундвейв оказался в плотную к нему.       — Хорошо, хорошо, — Амбулон поморщился. — Медицинский отсек больше, чем кажется, — он указал на стену. — Она фальшивая. За ней есть комната.       Саундвейв сравнил размеры комнаты со своей картой «Лостлайта». Это было верно: часть карты, обозначенная «Медицинский Отсек», была больше, чем видно по факту.       «Потайные отсеки… их может быть больше в других местах. Интересно».       Саундвейв последовал за Амбулоном к фальшивой стене. Она была очень хорошо сконструирована, идеально имитируя детали и освещение других стен. Амбулон нажал несколько кнопок, и дверь открылась. Комната за ней была тёмной, освещённой лишь приглушенным розовым светом.       — Пошли, — сказал Амбулон.       Потайная комната была большой, с рядами консолей и голографических экранов, размещённых линией вдоль стены. Тут было тепло и затхло. Пахло чем-то похожим на энергон, однако Саундвейв никогда не сталкивался с подобным. Основного освещения не было. Свет исходил только от шести огромных стеклянных колонн, установленных на прочных основаниях, встроенных в пол. Трубы и провода прошивали их сверху. В каждой колонне находился мех в погружённый в розовый энергон. Они были скрючены, колени согнуты, спины выгнуты. Самый маленький стоял на коленях. Саундвейв предположил, что позы мехов были попыткой удержать их под поверхностью раствора. Энергон был всего лишь на уровне их оптики или визоров, оставляя части их корпусов на воздухе. Все они были сильно повреждёнными с обгоревшей, вспузырившейся краской. Все они носили знак десептиконов.       — Что это? — спросил Саундвейв. Он протянул щупальце. Амбулон вскрикнул и отпрыгнул назад. Саундвейв шагнул вперёд, чтобы коснуться стекла усиками кабеля. Его сервопривод обо что-то звякнул. Он посмотрел вниз.       Вокруг колонн были собраны крошечные пузырьки с мягко светящимся энергоном разных цветов. Саундвейв перенастроил визор для лучшей фильтрации слабого света. Теперь он увидел самострочные записки, куклы и металлические цветы, укрывшиеся между флаконами.       — Что это такое? — спросил он, поднимая с пола один из флаконов и поднося его к экрану. Он был покрыт слоем пыли.       — Эй! Положи это на место, — сказал Амбулон. — Это глубинный энергон. Мехи поместили его сюда в знак уважения и скорби. Это как… священное место для команды 0001-ой. Ты не должен прикасаться к нему.       — Определи: глубинный энергон, — Саундвейв наклонил флакон.       Амбулон потянулся за флаконом. Ещё немного повертев флакон, Саундвейв позволил ему взять его. Амбулон поставил флакон обратно на пол.       — У мехов, э-э, у всех, кого мы нашли, помимо тебя, есть камера искры. В этой камере находится особый энергон — глубинный энергон. Он купается в свете искры. Отдать немного его для кого-то — это сокровенный жест.       — Неверно. У меня есть камера искры.       — Ну, да, есть, но она действительно отличается от нашей, — Амбулон показал манипуляторами круг. — Наша похожа на шар с искрой внутри, а твоя, — он сжал пальцы, — похожа на… — он развел руки в стороны. Свел их ближе друг к другу. Потом снова развел. Затем он сделал пальцами две V-образные фигуры и покачал ими вперёд-назад. — Я не знаю. Она там, но она очень странно связана с твоими магистралями.       — Не имеет значения, — сказал Саундвейв. Стыковочные зубцы кабелей раскрылись, и он приложил их к стеклу. Послышались тихие постукивающие звуки, когда его коннекторы коснулись стекла, осязая и прослушивая. Мех внутри, насколько он мог судить, был полностью оффлайн. Саундвейв взглянул на имя, выбитое в основании колоны. Спинистер. — Что это за защитный сосуд? Какова его цель?       — Это последний кусочек чистой 0001-ой на корабле, — сказал Амбулон. — Эти мехи были… друзьями? Я сам не очень понимаю, но они все были в одной группе. Группа десептиконов. Примерно в то время, когда экипажу понадобилась первая дозаправка, они добрались до вселенной 0036. В этой вселенной команда сумела купить энергон, но им от него было плохо. Именно тогда осознали цену прыжков по вселенным. Они не могли просто выпить какой-либо энергон из новой вселенной. Сначала была паника. Они думали, что умрут с голоду. Они экспериментировали со смешиванием 0036-ой и 0001-ой, и получилось немного лучше, но всё равно плохо. Они прыгали из вселенной во вселенную, пробуя разные версии энергона, но ничего не получалось. Когда они добрались до 0058-ой, ученые сказали, что им нужна материя, которая является пространственно-нейтральной. Кто-то предположил, что ядро сколлапсировавшей звезды можно использовать для синтеза топлива, потому что это чистые нейтроны или что-то в этом роде. Именно эта группа вызвалась достать его, — уголок губ Амбулона дёрнулся. — Они не добились успеха, — Саундвейв кивнул. — Они были повреждены до такой степени, что нуждались в серьёзном ремонте. Рэтчет поместил их в стазис и подвесил в оставшемся чистом энергоне 0001-ой, пока не сможет получить нужные запчасти. Они не находили их до 0089-ой. И тогда они узнали, что нельзя чинить мехов из одной вселенной материалом из другой, — Амбулон почесал манипулятор. — Не приживался не только металл. Все здесь думают, что у меня синдром шелушащейся краски, потому что у их Амбулона он был. Но дело не в этом. Это их краска не прилипает к моему корпусу. Она может прекрасно подойти тебе, как подошла Трейлбрейкеру, но по какой-то причине не мне. Все зависит от того, из чего ты сделан. Откуда ты пришёл.       Саундвейв поискал Трейлбейкера в базе данных и вывел его изображение на свой экран. Он махал манипулятором, в котором не хватало части.       — Да, я об этом. Трейлбрейкеру отрезали часть манипулятора на его войне. Он запрыгнул на борт, и Рэтчет отправился чинить его, но он не может иннервировать металл, который есть на корабле. Это означает, что Рэтчет сможет отремонтировать его, но Трейлбрейкер не сможет чувствовать новую деталь или двигать ею. Его нанитные линии не прорастут в этот металл, — Амбулон указал на медицинский отсек. — Ты заметил тигли с металлом в другой комнате? У нас на борту есть несколько специалистов по металлу, и всё это время они продолжают работать над этим проектом. Если по сути, то они сказали, что нужно быть богом, чтобы понять, что происходит. Атомы… Я ничего не знаю насчёт того, почему металлы отличаются друг от друга. — Амбулон пожал плечами. — Для меня и тебя это означает, что, если у нас будут повреждения, нас не смогут отремонтировать металлом, который есть на борту. У Родимуса и Мегатрона очень строгая политика в отношении драк. Если мехи 0001-ой получат повреждения, они смогут расплавить куски стен и сделать запасные детали.       Саундвейв подумал о дырах в стене своего отсека.       — Но ты и я? Нам не повезло, — Амбулон взглянул на корпус Саундвейва. — Так что береги себя.       — Почему они не вернули Трейлбейкера в его измерение для ремонта?       — Тебе никто не сказал? — Амбулон поморщился. — Я не хочу быть тем, кто тебе расскажет.       — Скажи мне.       — Хорошо! — поле Амбулона вспыхнуло страхом. — Как только ты поднимаешься на борт, ты никогда не сможешь вернуться. «Лостлайт» не ориентируется в прыжках. Они случайны. Они никогда не дублируются. Каждая новая вселенная, в которую мы переходим, уникальна.       Гнев охватил Саундвейва. Амбулон отступил назад. Саундвейв запустил свои протоколы подавления эмоций.       — Неприемлемо, — сказал он.       — Прости, — Амбулон поднял манипуляторы в примирительном жесте. — Если ты хочешь подробнее узнать об этом, тебе придется поговорить с Персептором.       «Персептор».       — Иногда, когда мех действительно тяжело ранен, Рэтчет достает немного этого энергона, чтобы смешать с медицинским в ремонте для более быстрого заживления. Вот почему уровень в колоннах низкий. Раньше они были полны, — Амбулон указал на Никель. Кончики её антенн были над поверхностью энергона. Они были тусклого серого цвета. — Вся команда относится к этому очень серьёзно. Рэтчету приходится проходить через тонну бумажной работы, чтобы добыть несколько капель. Это их последняя связь с домом.       Саундвейв подошел к консолям. Он постучал коннекторами по голографическим консолям.       — Эй! Что я только что сказал! Ничего не трогай! — Амбулон потянулся к щупальцу Саундвейва, но, подумав ещё раз, убрал манипулятор. — Давай вернёмся.       Консоли были заблокированы паролем. Недоступно в присутствии свидетеля. Саундвейв запомнил планировку комнаты и вышел вслед за Амбулоном. Фальшивая стена закрылась за ними.       С другого конца медотсека, из карантинной лаборатории, на них глазела группа мехов. Они стояли вокруг тиглей с расплавленным металлом, кучи металлической стружки, кристаллов и тонкостенных трубок с энергоном. Содержимое одной из мензурок закипело и попыталось дать дёру. С возбуждёнными криками мехи вернулись к своей работе, которая и опасна, и трудна, и дальше по припеву.       — В общем… Не пострадай, — сказал Амбулон. Он опустил медплатформу, на которой ранее сидел Саундвейв, на её обычную высоту.       — Понял.       — Вот, — сказал Амбулон. Он протянул Саундвейву канистру. — Это наша текущая топливная смесь. Делай по глотку каждый солцикл. Это поможет тебе привыкнуть к тому материалу, что у нас есть. Когда Брейнсторм закончит твоё топливо, он всё равно смешает его с этим, чтобы можно было его растянуть.       Канистра была намагничена. Саундвейв прижал её к боку.       — Конечно, если тебе станет от него плохо — перестань его пить, — сказал Амбулон.       — Понял.       — Эм, — Амбулон постучал кончиками пальцев друг о друга. — Пока на этом, вроде бы, всё. Думаю, Ультра Магнус ждёт тебя в холле.       Саундвейв кивнул. Направляясь к двери, он послал сообщение диагностическому дрону в закутке. Тот двинул манипулятором.       «Успех».       Когда Саундвейв пошёл в ногу за Ультра Магнусом, он прокручивал свежедобытую информацию. Саундвейв оценил полезность Амбулона. Он был осведомлённым, прямолинейным, и его было легко напугать. Саундвейв внес небольшую поправку в свои развивающиеся планы: Амбулон не будет уничтожен.

***

      — .:Капитан?:.       — .:Йоу:. — Родимус медленно наклонился, чтобы нажать кнопку комлинка, супинатором он столкнул стопку датападов. Родимус сидел, закинув серво на стол. Он держал миску с закусками из мини-кубиков.       — .:Ты рассказывал Саундвейву о Падальщиках?:.       — .:Нет?:. — Родимус нахмурился.       — .:Он… он знает о них:.       — .:Хах:. — Родимус посмотрел на датапады, в которых Ультра Магнус и Рэтчет собрали информацию о Саундвейве. Может, ему стоит их прочесть.       — .:Спасибо, Амбулон. Ты всё ему рассказал?:.       — .:Да:.       — .:Он понял?:.       — .:Он сказал, что да:.       Родимус взял один из датападов. Он назывался «Саундвейвы: Исчерпывающая Компиляция Всех Ранее Встречавшихся Саундвейвов». Родимус отбросил его в сторону. Этот Саундвейв был более чуждый, чем любой кибертронец, которого они когда-либо встречали. Он сомневался, что датапад был достаточно умён, чтобы понять это.       — .:Его слова звучали так, будто он действительно понял?:.       — .:Его слова могут звучать как-то по-другому? Ну, кроме как ужасающе, я имею ввиду. Мне больше нравилось, когда он использовал записи твоего голоса в разговоре:.       — .:Хех:.— Родимус отставил миску с закусками. Он разложил датапады веером на столе. — .:Спасибо, Амбулон. Похоже, пришло время заняться чтением:. — Или… Может быть, он заставит Дрифта сделать это за него.