Deadly contract

      Утро долгожданного воскресения ударило по парню хуже любой пощечины. Он проснулся в поту, и, вцепившись ладонями в кровать, никак не мог отдышаться. Айзек часто моргал, пытаясь прийти в себя, но память продолжала подкидывать яркие картинки прошлого, подклепленные бурными фантазиями. Становилось тошно.       Постепенно выравнив дыхание, он в бессилии накрыл лицо руками. Вздохнув, наконец открыл глаза и, бросив взгляд на собственные ладони, тут же подскочил с кровати. Единым порывом ринулся в ванную, тут же включил воду и принялся намыливать их. Запнувшись об своё зеркальное отражение, парень стал отмывать и лицо.       Спустя пару минут интенсивного намыливания, Фостер случайно попал пеной в глаз. Она стала прекрасным отрезвителем. Ругнувшись, он стал смывать с себя всю пену, промыл глаз чистой водой. Сорвав с крючка полотенце, он приложил то к лицу и тихо произнёс: «Гадство».       Несмотря на то, что в жизни Айзека стало больше радости и счастья, ни его кошмары, ни прошлое, которое их подпитывает, никуда не делись. Это отравляло жизнь хуже смертельной аллергии на цитрусы.       В течение дня Фостер был сам не свой по наблюдению Памелы. Слишком тихий, какой-то задумчивый и отрешенный. Женщина была обеспокоена несвойственным поведением сына. Он словно был таким, как в первые дни после приезда из приюта. На все вопросы Айзек отвечал, что ничего не случилось, что у него просто нет настроения. Это настолько разнилось с громкоголосым, взбудораженным, уже привычным Айзеком, что затревожился даже Эдгар. Опекуны очень радовались, когда сын наконец привык ним и стал показывать больше эмоций и настоящего себя, но сейчас, глядя на него грустными глазами, опять чувствовали собственное бессилие.       Фостер не мог и не хотел смотреть на встревоженных без повода родителей, поэтому молча ушёл наверх, боясь сорваться на них криком из-за какого-нибудь пустяка.

* * *

      К позднему вечеру настроение парня так и не поднялось. Он пластом лежал на кровати, думал готовиться ко сну, но всё ещё боялся новых кошмаров. В комнате горела лишь настольная лампа, и освещение было достаточно тусклым. Неожиданно для Айзека зазвонил его телефон, брошенный прошлым вечером на рабочем столе.       Нехотя поднявшись, парень проклинал звонящего человека, выдав пару ходовых ругательств. Он поднял трубку, готовясь спустить злость, но вдруг замер. — Алло? — сказал он несмело, — Зачем звонишь, Рэй? — Зак, привет, — ответила спокойно девушка, — А мы во сколько встречаемся и где? Я не помню, чтобы мы это обговаривали. — Что? О чём ты? — парень искренне не понимал, чего хочет девушка. — Зак, у тебя ведь «работа» сегодня, помнишь? — девушка уже стала сомневаться в своей памяти. — А, — Зак посмотрел на экран телефона, проверяя время, — Точняк. Я забыл… — Что? Правда забыл? — Фостер отметил для себя, как сменилась интонация в голосе девушки. — Да. Что в этом такого? — незаметно для себя он стал раздражаться. Девушку же крайне смутил тот факт, что Зак забыл о «клиенте». С таким явлением она встречалась впервые. — Ничего… — Я зайду за тобой через минут тридцать, лады? — Хорошо.       Бросив телефон в карман брюк, юноша тяжело вздохнул. Сегодня был первый раз, когда он действительно не хочет идти на «работу». Какая-то тревога и грусть всё ещё не отпускали его.

* * *

      В этот вечер Айзека раздражало всё. И то, что он забыл о «клиенте», и то, что порвал куртку о гвоздь, когда тайком вылезал из окна, да и пришло время точить косу, на что тоже пришлось потратить время. К слову, поэтому он и пришёл к дому Рэйчел на десять минут позже. — Я задержался, сорян, — как-то отстраненно произносит он, и девушка чувствует неладное. — Всё хорошо? — спрашивает она, касаясь руки парня. — Косу точил, ничего такого. Пойдём. «Зак, ты не понял», — Рэйчел важно было знать, что творится на душе парня, ведь перед ней был совсем незнакомый Айзек.       Весь последующий путь они преодолевали молча. Рэйчел не спрашивала, как далеко им надо, просто следовала за Фостером, он тем временем витал где-то в своих мыслях. — Зак, всё ли у тебя хорошо? Выглядишь разбитым, — спокойно спросила она, боясь повернуться лицом в сторону шедшего рядом парня. Тот странно засмеялся и как-то вынужденно протянул: «Да-а?» — Рэй, — позвал он тихо, и когда она повернулась, с силой натянул мягкую полуулыбку на лицо.       Они остановились посреди дороги, словно решили вдруг поиграть в гляделки. Девушка не спускала взгляда с гетерохромных глаз, пытаясь прочесть там даже самую малую мольбу о помощи, но в глазах парня был штиль. Штиль настолько, что даже привычные неугасаемые огоньки потухли. — Возможно, я напридумывала себе, — с этой фразой Фостеру становится совсем немного легче, — Но Зак, в твоём смехе звучит отчаяние…       Сердце парня вдруг ухнуло вниз. Он потерялся настолько, что не знал, как ответить.       Повисшее молчание словно создало вакуум, ведь ребята разом потеряли способность дышать. — Твоя маска яркого, всемогущего и уверенного человека очень привлекательна, — продолжила через какое-то время Рэйчел, всё ещё боясь обидеть своего парня, — Но ты очень ранимый и хрупкий на самом деле, ты другой внутри, Зак.       Зак не может объяснить, что в тот момент стало спусковым крючком. Рэйчел, которая своими вопросами добила его после итак ужасного дня, её фразы или же это «внутри». Но он вывалил на неё информацию, совершенно не фильтруя. — Да что ты докопалась? Так интересно?! — кричал он в тот момент на остолбеневшую от шока девушку, — Да, другой, да, пытаюсь казаться ярким и радоваться жизни. Тебе-то что?! Такой, как ты, меня не понять.       Последней фразой он перекрыл Рэйчел все заброшенные тропки к своей душе. Она прерывисто вдохнула холодного воздуха и тихо сказала: «Прости…»       Зак не смог сдержать порыва — метнувшись к фонарю, он тут же ударил с размаху по нему своей косой. Не учёл одного факта — уличный фонарь был из железа, поэтому боль от удара тут же пробежала по рукам Айзека. «Чёрт! Чёрт! Чёрт!», — кричал он от боли, слыша лай собак где-то вдали. Бросив косу на землю, Айзек отшатнулся. Он взглянул на свои трясущиеся руки и снова выругался. — Зак… — тихо сказала Рэйчел, кусая губы. В уголках её голубых глаз собирались слёзы.       Парень сел на корты рядом с злосчастным фонарём, положив косу рядом и оставив руки болтаться перед собой. Рэйчел хотела приблизиться, но парень тут же осадил её: «Не подходи. От греха подальше».       Это остановило Грей лишь на пару секунд — та замерла. Не обдумав возможные последствия, что для девушки было редкостью, шагнула вперёд ещё и ещё. — Ты глухая что-ли? Или слепая? Косы моей не видишь? — всё ещё раздраженно бросает Фостер, но девушка не останавливается. На последней фразе по её губам скользит ухмылка, что не только будоражит Фостера, но и вгоняет в ступор. — Совсем с дубу рухнула?! — Зак не оставляет безрезультатных попыток, всё продолжая кричать. Его напрягает, что он не видит глаз девушки — их скрывает чёлка. — Помереть захоте.?! — Зак всё ещё злится, но замирает, когда подойдя совсем близко девушка встаёт перед ним на колени. — Зак, — её голос кажется совсем незнакомым, а голова опущена, — Прости, пожалуйста. Мы разные люди, поэтому в каких-то моментах я тебя и правда совершенно не понимаю. Видя твоё состояние, я не могу нормально жить, раз за разом прокручивая в голове вещи, которые могли бы порадовать тебя и подарить мне твою яркую улыбку. Может, я правда надумываю и перегибаю… Если тебе станет легче, можешь ударить или даже убить меня.       Девушке так хотелось, чтобы Фостер смог понять её чувства. Айзек опешил. В своей голове он уже принял правильное, по его мнению, решение. — Да ты у нас времени не теряешь! Так хочешь сдохнуть?! — его возмущенная интонация пробирает девушку до кончиков пальцев. Она даже готова поспорить, что боится умереть вот так, в порыве злости Айзека, — Как пожелаешь. Глаза закрой.       Когда Айзек поднялся и шаркнул по земле косой, Рэйчел казалось, что она потеряла связь со всеми рецепторами. Закрыла глаза в тишине, не чувствовала запаха или вкуса… А вот телесные ощущения. Будет больно? Быстро и резко? Она хотела бы попрощаться с Айзеком, но так даже лучше. Так не будет сожалений. — Рэй, — единственное, что удалось понять девушке — голос Зака дрожит. Сожаление уже неумолимо начало накатывать, — Про… «Это всё? Он хочет сказать слезливое: «Прощай», а затем разрубить моё тело на части так же, как своих «клиентов»? — промелькнула мысль в голове девушки.       Надо признать: Айзек отлично оказывает свои услуги. Он был отличным другом, компаньоном, защитником, поваром, прекрасно выполнял роль парня, и вот сейчас последняя, но не по значимости, его роль — роль убийцы. Ах да, контракт… Неужели ему совсем плевать на деньги?.. А дядя. Странно будет, когда, вернувшись с работы он обнаружит отсутствие племянницы. Несмотря на пороки и болезнь Абрахам тоже хороший человек. Плохих людей не бывает априори — одинаково нейтральных людей раскрашивает различными красками жизнь. Так мы получаем опыт, так мы формируем мировоззрение и меняем мир. Всё это так странно и сложно на самом деле. Кроме подобных мыслей, перед глазами Рэйчел всплывали различные картинки — воспоминания из жизни. Не всем она была рада, но все хотела посмотреть ещё хотя бы раз. Тратить последние минуты жизни на размышление о том, как она прошла — наверное, главная мазохистская наклонность людей, поэтому она принадлежит и Рэйчел. Но всё же… Исчезнуть сейчас она готова, ведь это то, чего она так ждала. — Рэй, про… — Зак собирает мысли из клочков, разорванных недавно, это дается ему сложно, — Прости…       Девушка осторожно набирает воздуха в лёгкие и прерывисто выдыхает его, когда чувствует нежность, с которой чужие руки обнимают её, чужое тело прижимается ближе, а его хозяин раскаивается, и по бледной щеке скатывается безудержная слеза.