Его Макфлай много думал

Она сменила спортивный костюм — на мягче и удобнее для долгой езды — и застегнула походную сумку. В последний раз целенаправленно-долго Тони ездила куда-то, подумать только, еще до Десяти Колец. До Железного Человека. Шею припекало итальянское солнце, тело благодарно ныло после приятной долгой ночи, арендованный кабриолет летел по безлюдной магистрали, и Фредди весело передразнивал детский лепет… На лестнице она перехватила Стрэнджа — он наконец умылся и причесался, на лице его остались только ранки и свежий шрам под губой. Он надел какой-то затасканный кардиган на темную майку, держал подмышкой книгу в твердой обложке, а на плечах нес полупустой рюкзак. То есть, нет, ничего личного, просто он выглядел мужчиной, который следит за собой, а Тони в этом разбиралась. Она любила наряжать мужчин — Стив забавно краснел («право, Тони, это же целое состояние…» — «достоянию Америки положена одежда в целое состояние!»); Пепс кокетничал («Тони, я ведь не кукла» — «ты лучше! С тобой я могу прийти на званый ужин, и никто не будет косо смотреть»), а Стрэнджу чертовски подошли бы прадовские костюмы. На груди у него болтался мешочек с песком, а в руках он держал матовый ланчбокс, который тускло светился изнутри. Тони хмыкнула. — Мама дала с собой сок и два яблока? — Это цитрусовый салат Целестиалов. — Что-то новое из меню Dirt Candy? — Ты правда считаешь себя остроумной? — Да. Так что, салат — еда комфорта или просто вкусный? — Как промокшие чипсы на вкус. Но он полон чар, которые быстро возобновляют энергию, и сделан из эфирных растений, которые не оставляют пространственный след после приготовления. — А ароматический след они оставляют? Не хочу, знаешь ли, чтобы салон машины благоухал эфирными лимонами. — Я не голоден. Она кивнула и указала на мешочек с песком. — А это? Волшебная приправа? — Пески Нишанти, блокируют магию. — Настолько не доверяешь себе, или подсобили друзья из Совета? Он не ответил. Гараж Базы был каким угодно, только не скромным — в просторном ангаре без стеснения расположились два джета, и у входа стоял десяток грузовиков, половину которых предстояло еще разобрать. Хэппи как раз переносил работы по переезду — Тони едва ли толково объяснила, в чем дело, и не знала, что он напредставлял из сочетания магии, Тибета и терроризма, но в трубку Хэппи лишь громко вздохнул и вопросы отложил на потом. Надо будет выписать ему премию. И отпуск — их у него, должно быть, уже накопилось лет на пять. Под окнами у стены стояла пара спортивных машин и тонированный джип, игрушки Наташи, с другой стороны — прямоугольный красный Додж Челленджер Клинта и пара мерседесов для выездов в свет. Стивен осматривался, заломив бровь — подборка машин и вправду была нелепой — Тони надела очки. — Можно и без скепсиса. Все, что ты видишь, имущество Мстителей. — И для чего же Мстителям Мустанг Фастбэк семьдесят третьего? Он указал подбородком на желтую крокодилью морду, но Тони даже не обернулась. — Во-первых, семидесятого, во-вторых, Мстители ни при чем — это был подарок на мой день рождения. — От безумного поклонника? — Хуже, от меня самой. Тут раньше был склад Старк Индастриз, а мужчин, с которыми я жила, крайне раздражало, что в домашнем гараже нет места для их драндулетов. Стивен промолчал, и Тони свернула к матово-зеленому Камаро. Это был винтажный шедевр с хромированной отделкой и плавными изгибами, глянцевые пятна вовсю сверкали на капоте. Стивен наклонился к окну, и Тони хмыкнула: корыто по удобству, неровня дорогущим спорткарам, что чувствовали любой чих, но все же машинка могла украсить коллекцию знатока, а бывших автолюбителей не бывало. — Какого она года? — Модель шестьдесят седьмого, дизайн индивидуальный. Большинство прелестей современного машиностроения там есть, но салон мы специально подгоняли под стилистику сороковых. Это тоже подарок, — она закинула внутрь сумку и захлопнула дверцу. — Уже не мне, но все еще от меня. Не бойся, она не кусается. Он глянул на нее исподлобья, и Тони плюхнулась на водительское. По носу ударил острый запах первоклассной кожи и немного — можжевельника. Сидушка была жесткой, клаксон на руле обозначала дурацкая звезда в кругу красно-белых полос, а кривая елочка на зеркале давно пошла желтыми пятнами и не пахла, но снять ее не нашлось сил. В конце концов, ярлыки принадлежности были лишь сантиментами, и предметы не несли столько памяти, сколько люди в них вкладывали — убрав из своей жизни все, к чему прикасался Роджерс, Тони, во-первых, осталась бы на улице голышом, а во-вторых, едва ли избавилась бы от ноющей боли в груди. Она считала принятие психологическим прогрессом. Хотя всё было гораздо проще, когда проблема неуместной ностальгии ограничивалась вещами. Она откинула с пассажирского рисовальный блокнот, пока Стрэндж укладывал свой рюкзак, и обхватила руль. Он был слишком тонким, а приборная панель — оскорбительно простой, хотя три педали скучать не дадут — Тони сто лет не водила механику. Стивен поднял ладонь, и на лобовом стекле появился золотистый замо́к. Старк опустила окно. — Думаешь, за нами следят? — Наблюдают наверняка, — он прикрыл глаза. — Мордо поблизости нет, но будут другие. На Камне… действительно заклинание сокрытия, оно ставит барьер для порталов. Ребенок в безопасности, пока Камень при нем. — И мы теперь тоже? На ее полу-ироничный, полу-любопытствующий взгляд Стивен дернул плечом. — Заклинание — простой фокус, изменение в матрице пространства, но только магические предметы могут поддерживать это искажение, в противном случае, иллюзия спадает почти мгновенно, — он посмотрел на нее опять и цокнул языком. — Заклинание — программа, а артефакт — мощный процессор. И если я наложу программу на твою машину, это будет примерно то же самое, что пытаться отправить почту с духовки. — И как мы уедем отсюда незамеченными? — Ну, какой-то час заклинание продержится само по себе. Я не смогу его восстановить, когда мы покинем щит, но раз мы не будем светить твоей фамилией на номерном знаке, есть шанс, что хвоста за нами не будет. — Звучит как план. — Это он и есть. Он наконец уселся рядом — кожа под ним скрипнула, места по ощущениям стало меньше. Тони зажала сцепление, переставила рычаг передач и с досадливой неловкостью покосилась на Стрэнджа — он вжался в спинку сидушки, и напряжение от него исходило электрическим треском. С языка рвалась снижающая градус колкость, но задатки чуткости приказывали молчать. Всё действительно было проще, когда ответственность за проблемы перекладывалась на вещи. Тони стукнула пальцем по коммуникатору и взяла Стрэнджа за руку — красные наниты поспешили собраться в браслет-генератор на его запястье. Стивен скосил взгляд. Затем посмотрел на нее с холодным, сардоническим любопытством — так, будто собирался опять съязвить о сострадании. Или что-то доказать. Или обвинить. Старк отвернулась. — Что бы ни говорили, я аккуратный водитель. — Что ты делаешь, Старк? — Пятница за тобой приглядит, — она в пару быстрых движений завела машину. — Мне будет трудновато уследить за дорогой и твоей панической атакой одновременно. — Я паническими атаками не страдаю. — Ага, я тоже так говорила, а потом пацан в кафе нарисовал дырку в небе, и я до сих пор на таблетках. Ты когда в машину садился в последний раз? Он отвернулся к окну, и Тони установила прозрачный планшет на приборную панель. Начало так себе. Ладно. Как-то они ведь осилили сутки в открытом космосе, значит, и семь часов в машине протянут. До платной дороги на I-87 S они доехали без остановок. Без подвижек в общении тоже, но не то чтобы Тони так уж нужна была болтовня. Хотелось забрать Питера, разнести к чертям Камень и распрощаться с концами, но идеологические разборки колдунов казались теперь не меньшей проблемой, чем угроза из космоса. Если не сказать больше. С Таносом-то все было ясно, и Вижна с Камнем предстояло найти, и месяц еще был про запас, а вот магический мир буря накрыла неожиданно. И черт бы с ним, никто не застрахован, но самая гадость была в том, что Тони не удавалось сбросить неуместную вину — не услышь фанатики от нее про будущее, может, они бы повременили с восстанием? Думал ли об этом Стрэндж? Недосказанность была неуютной, но с другой стороны, злиться на неблагодарность не хотелось тоже — обидеть Стивен умел, это Тони поняла и при первой встрече, и его надменное выражение выводило из себя только так, но всё негодование как рукой снимало, стоило на него скосить взгляд. Руки его дрожали, но он смотрел перед собой с холодной уверенностью, слишком жесткой для того, чтобы быть естественной, и профиль его казался острым как осколок стекла. Тони уже видела его раненным, видела побежденным, но никогда прежде — напуганным и подавленным. И, наверное, отчаянно-злым. Вот так. Изнутри. Дорога была на удивление пустой, светофор загорелся зеленым, и Старк отпустила педаль, но машина не двинулась. Она дернула рычаг, и Стивен с бархатным смехом, едва скрытым за ровным тоном, вскинул брови: — Самое время жать сцепление и переключать передачу. Неплохо; теперь отпускай педаль и осторожно газуй. Машина тронулась. От Питера пришло пять вложений-фотографий, а до съезда семнадцать оставалось полтора часа. — Я почти готова поверить, что ты подрабатывал инструктором по вождению. — Я вожу трактор с тринадцати лет. А вот к тебе есть вопросы. — Ну, я в тринадцать впервые собрала механическую коробку из деталей из отцовской мастерской — он принципиально ничего не выкидывал, и ненужного хлама у него было навалом. Он не замечал целый месяц, а когда я принесла ему готовую коробку, устроил скандал. И на права я сдавала на механике, но это было лет двадцать назад. Не вздумай считать. Она переключила рычаг и взглянула на Стрэнджа, но тот на смену скорости не напрягся. Тогда Тони привалилась к подлокотнику с довольной ухмылкой и брякнула: — Откуда трактор в тринадцать? — Я вырос на ферме. Не каждый рождается с золотой ложкой во рту. Тормоза заскрипели. Тони наклонилась к приборной панели, чтобы лучше видеть светофор; Стрэндж впился в подлокотники и обернулся к ней в негодовании — она пожала плечами. — Старая колымага. — Будешь так делать, у тебя отнимут права. — Куплю новые. Потому что у меня есть деньги, — она зацепила очки за воротник майки. — Помнишь деньги? Стивен отвернулся. Стукнул пальцем по окну, когда загорелся зеленый, и Тони дернула рычаг. — Я слышала, до монашества ты был тем еще транжирой. — Ну, чья бы корова мычала. — Я это к тому, что ранний гедонизм нас роднит. Как общая бывшая, — она глянула на него искоса, но он лишь дернул бровью. — В жизни бы не подумала, что ты незадавшийся ковбой. — Спасибо. — Расскажешь? — Нет. — Пожалуйста? — Нет, — он скользнул по ней смеющимся взглядом, когда Старк закатила глаза. — Руку на передачах держи. — Если тебя это успокаивает. Он качнул головой. За следующие четыре часа они все же разговорились — как ни странно, узкий салон машины и надоедливая реклама располагали к общению больше, чем вражеский космический корабль. Усталость после долгого возбуждения развязала язык; Старк с ленцой комментировала бестолковых дикторов, и Стрэндж присоединился сам собой. Оказалось, он неплохо шутит — поразительно неплохо для человека, который ведет себя так, будто у него в заднице штык. На штык он рассмеялся искренне. Тони прибавляла скорость и пыталась выведать больше про ферму, но Стивен охранял свои границы, и было что-то парадоксально роднящее в том, как она не всерьез покушалась на его прошлое, а он благодушно огрызался в ответ. О детстве Тони он не спрашивал, но смешливая проницательность его взгляда как бы намекала, что он знал и так. Едва ли, конечно, но Тони нравилось верить. Это добавляло колдунству загадочности. Признавать не хотелось, но — опустить оружие оказалось совсем не смертельно. На заправке Тони даже удалось Стивена накормить — не то чтоб специально, но истощение было бы очень некстати, а за сегодня Стивен при ней съел только два яблока. И если у самой Старк, что полдня кусочничала, вовсю крутило живот, то представить, как желудок колдуна сам себя ел, она могла очень живо. Стивен нарычал на непрошеную жалость, но Тони отбила честным предложением помощи, и он дико смутился, но пару хот-догов умял за милую душу. Даже поклевал свой колдунский салат — тот был похож на желе с кусочками сухофруктов, светился, как флуоресцентная лампа, и ничем не пах. Тони зевала, победно ухмылялась и ела орешки. Небо так и не прояснилось, воздух густел, и начинал накрапывать дождь. До съезда двадцать восемь оставалось полтора часа и еще полтора — до самого Питтсбурга, когда позвонил Питер. Он только-только сошел с поезда и толкался на шикарной светлой Юнион Стейшн. Стивен прислал сообщением адрес. — Это недалеко от станции. Слышишь, Паркер? Найди по этому адресу Джорджа Партона и скажи, что ты от меня, — снова взялся за телефон, — я напишу ему, он тебя приютит. — Д-да, ладно, сэр, спасибо. А Мэй- с ней всё в порядке? Тони переглянулась со Стрэнджем. — А почему что-то должно быть не в порядке? — Нет, не почему, она просто- то есть, я подумал, вдруг кто-то узнает, что Камень у меня, и попробует… — Никто не знает, что Камень у тебя. Откуда? — Ну, просто… — Питер, поверь, я всегда рада лишнему поводу увидеть твою преступно красивую тетушку, но пока рано бить тревогу. Ты ведь хотел самостоятельности: ну вот, вкушай прелести взрослой жизни, — она потерла переносицу. — Ладно, слушай. Всё под контролем, Хэппи за ней приглядывает, а ты знаешь Хэппи — она в безопасности. Найди этого Партона и поешь нормально. «Нормально» в смысле «что-то полезнее и сытнее пачки чипсов», улавливаешь идею? Она даже не соврала — поднимать панику было преждевременно, и с практической точки зрения мальчишке волноваться не было смысла: даже нависни над Мэй актуальная угроза, он мало чем мог бы помочь, находясь от нее в ста тридцати милях. Но стоило Паркеру отключиться, Стрэндж обронил: — Вряд ли твой приятель будет полезен, если Мордо до нее доберется. — Но вряд ли мой приятель станет причиной, по которой Мордо до нее доберется. Слышал когда-нибудь выражение «дать фору»? — Если тебя это успокаивает… Тони фыркнула, зацепилась взглядом за шрам у него под губой. Сгребла последние орешки из банки. — Ты им как будто гордишься. — Я просто знаю, на что он способен. — Но ты не знаешь, на что способен Хэппи, — Тони вскинула брови, но решила про боксерское прошлое не продолжать. Отвернулась от снисходительной улыбки. — Не хочешь Мордо своим песочком посыпать? — Хочу, но он не один. — Думаешь, не хватит? — Думаю, сколько всего они успеют натворить до. — А этот твой Партон — он тоже? Ну. Из ваших. — Партон? О, нет, я пару лет назад оперировал его дочь. Она родилась с редкой комбинацией порока Киари и синдрома Стерджа-Вебера. За одну операцию мы хотели и исправить мальформацию, и устранить аномальные кровеносные сосуды; я оперировал пятнадцать часов и не помню, как вернулся домой. Я тогда написал доклад о работе со сложными нервно-сосудистыми состояниями, а Партон до сих пор шлет мне открытки на Рождество, — он дернул бровями на смех Тони и поджал губы. — Эй. Что? Она помотала головой, не в силах остановиться. — Отец твоей пациентки! — Старк утерла слезу и вздохнула. — Потрясающе. Никогда не хотел вернуться? — Пока я продолжаю спасать людей… — Я имею в виду, на ферму. Он усмехнулся: — Перестань, Старк. — Ладно, — она уперла в руль раскрытые ладони, — я не отрицаю, что это работает, пусть пока и не знаю, как. Пятница, это не протоколируй. Но спрашиваю, как ученый врача: тебе не кажется, что из всего многообразия филантропических занятий магия — это несколько… чересчур? — Спасение жизни не всегда про «хочу». — Но и не про насилие над собой. — Нет, — согласился Стивен и ничего более не прибавил. Грозные тучи пыжились изо всех сил, но ливень так и не начался — впрочем, шорох вялого дождика тоже убаюкивал качественно. Тони совсем раззевалась: кофе с заправки, который бодрил не кофеином, а отвратным вкусом разбавленных чернил, перестал радовать еще час назад; плечи свело стальным напряжением, а в груди, где-то за ребрами, опасно и знакомо покалывало. Потирая левый бок, Тони свернула на первом же указателе к отелю. Консьерж ее узнал — выскочил перед стойкой ресепшна, широко улыбаясь. Это был пожилой мужчина в светлой рубашке с мятой наклейкой на кармашке, где имя «Стэнли» было написано синим фломастером. Тони черкнула ему автограф на визитке отеля; он отказался брать деньги за парковку, предложил скидку на бутылку вина (не будь она в завязке, взяла бы три — папочка учил напиваться с душой), с пониманием покивал, когда она представилась другим именем («Мария Поттс» была фантазийным фиаско, но лучше «Тони Карк»), осмотрел Стрэнджа с лукавой улыбкой и выдал ключ в номер с огромной двуспальной кроватью. — Разве я похожа на… — Тони махнула рукой и на то, как кисло Стивен глянул на узкое старое кресло, цокнула языком. — Умоляю, док, брось жеманство. Чур, моя сторона у окна! Всё, я в душ. Не то чтобы так хотелось скрыться от посторонних глаз, отчаянная бравада давно стала второй кожей, но, заперев дверь, Тони выдохнула с невольным облегчением. Позволила себе наконец схватиться за сердце и подышать под счет — недомогание было скорее остро-тревожным, чем предынфарктным, большая удача. При прочих равных. Она скинула на пол одежду и всласть натерлась персиковым гелем из дозатора на стене. Горячая вода слой за слоем смывала накопленное за день — адреналиновый недосып, раж битвы, усталость поездки, храбрую расхлябанность дорожных бесед — смывала, пока не оставила ничего. Тони уперлась лбом в стену. Кафельная плитка покрылась паром и скользила. Обхватив себя за плечо, Тони второй рукой прижала плоскую душевую лейку к низу живота и застыла, чувствуя, как тугие струи массируют кожу. Приятного напряжения между ног не возникло. Ее окутывала густая влажность, вода жглась по ступням — настолько горячая, что едва ощутимая — и Тони не смогла сдержать слез утомления. Титан и рана в боку, покинутые позавчера, столь яркие еще утром, поблекли; перемешались и события в обители колдунов. Мироздание никогда не отличалось достаточным милосердием, чтобы дать ей время на осмысление или, на худой конец, отнять ее жизнь с остальными — оно подкидывало трагедии одну за другой, и стоило бы давно съехать крышей и избавить себя от геройств, но Тони могла лишь похвастать удивительной прочностью нервов. И это при том, что ощущала она себя не лучше той Дженги, что только немыслимым чудом не развалилась к концу игры. Ну ладно. Осталось немного. Она обеспечила колдунам протекцию и рассказала про Таноса; сейчас вернет Питера тетушке и сбежит. Желательно, на далекий остров, где нет ни души, а если и есть, то они знать не знают ни о пришельцах, ни о магии, ни о прочих радостях супергеройской жизни. Был ли в ее распоряжении такой остров? Надо проверить. Плакала Тони беззвучно и без надрыва. Слезы лились, как вода из-под крана, разве что соль щипала царапины. Обнял бы ее сейчас папа, и она расплакалась бы по-настоящему — но именно папа (та ипостась Говарда, что встречалась едва ли чаще единорогов); ни мама, ни Джарвис, которые на заботу никогда не скупились. Нет. Папа. Тони помнила его всяким, по большей части недосягаемым, требовательным и резким, но у ледяного портрета были трещины — и в трещинах Тони видела, как ревела, когда навернулась с велосипеда, и как папа жал ее к себе, накрыв большой сухой ладонью разбитую коленку, и видела, как сбежала из школы и рыдала в гостиной, когда одноклассница порвала ее тетрадь, обозвав зубрилой, а Говард сгреб в охапку, не придумав, видимо, как отругать за чрезмерную чувствительность. Ее отрезвила внезапно-ясная мысль — реалистичный Говард едва ли расщедрился бы на жалость. Упрекнул бы он ее в трусости? Скорее всего. У отца были своеобразные представления о благородстве, а с идеальным Роджерсом Тони и не пыталась тягаться. Слезы прервались также внезапно, как потекли. Она поводила плечами, стряхивая тяжелый пар, завернулась в махровое полотенце и вытерла зеркало. На мутном от влаги островке появилось ее размытое отражение: два черных круга глаз, покрасневшая шея и яркий свет реактора на груди. Самое технологичное устройство в мире против самой примитивной угрозы. Тони подсушила волосы, заодно переговорила с Паркером: он отыскал Партона, вкусно поел, и Плащ все еще притворялся свитером. Тони накинула халат, жесткий, как старая мочалка, и, открыв дверь, сразу поежилась от перепада температуры. Дождь закончился, и красные полосы заката пробивались через серость на небе. На столике стояли необычным орнаментом чайные свечки — Тони насчитала двенадцать огоньков и подняла взгляд. Стивен вел пальцем по желтой странице книги, другой рукой мешал в кружке сахар и притаптывал в такт гитарному бренчанию из окна. На ведре, судя по звуку, задавали ритм; вокал был простоват и прокурен, и Старк постучала себя по виску, пытаясь ухватиться за вспышку воспоминания. — Нет, не подсказывай. Это Боуи? — «Something In The Air», альбом «Hours», — Стрэндж закрыл книгу, — девяносто девятый. — О. Имею дело с ценителем? — Я был на его концерте. Премьере этого альбома в Нью-Йорке. — Фанат, что ли? — Кое-кто из моего окружения очень его любил. Пришлось попотеть, чтобы достать билеты — особенно по тогдашним ценам — но мне удалось. — Она оценила? Твоя дама сердца? Стивен поймал ее лукавый взгляд, но отвернулся. Тони с неловким недоумением дернула бровями — он вынул ложку и протянул кружку ей. — Сорвала голос. — С рук не беру, — Тони постучала по столу и, когда Стивен поставил кружку, забрала ее. — А сам? Признавайся: Боуи или Боб Дилан? — Стиви Уандер. Моим единственным диском был «Talking Book», и уже через месяц первые ноты «Superstition» вызывали рвотные позывы у всей семьи. То же самое было с The Stone Roses. — Значит, капризная въедливость у тебя с детства. — Когда я достал коллекционных Radiohead… — Нет, только не они! Скажи, что ты уберег от своего занудного надругательства хотя бы AC/DC. — Да, они прошли мимо меня. Я в то время предпочитал альтернативный рок. — И брит-поп. — Подростковый бунт, каков есть. — Ну, я бунтовала с веселым. The Police и Van Halen… — А еще U2 и Steely Dan, должно быть. — И Питер Габриель, конечно. Сольный. — Конечно. — Эй! Ты вообще слышал «Red Rain»? Он улыбнулся. Тони с чувством выполненного долга отхлебнула из кружки и тут же поморщилась: — Фу, слащавая мерзость. Ты там имбирное печенье заныкал? Я всё вижу. — Проходит влияние перемещений во времени, — Стивен поменял кружку, пока она распаковывала печенье. В новом чае Тони не почувствовала ни грамма сахара. — Появляются новые Абсолютные Точки на временной прямой, которые определяют реальность. — Такие, как нападение Мордо? — Как падение Камар-Таджа. — И что теперь? — она махнула рукой над свечами. — С этим со всем. — Разберемся с Мордо, для начала. Он опять отвернулся к столу. Скосил на Старк взгляд, когда она хрустнула печеньем, и протянул к ней руку с браслетом из наночастиц. Кулак его дрогнул. — Сними это. — Модель не нравится или размерчик не подошел? — Не хочу, чтобы твой искин записывал каждый мой вздох. — Он еще замеряет пульс и насыщенность крови кислородом. — Я не готов к такой откровенности. Она хмыкнула, глядя, как наночастицы перемещаются с его запястья на ее. Недосказанность так и искрилась, и Тони с деловой суетливостью шмыгнула носом. — В общем, я не психолог и всё такое, но ты не виноват. — А кто виноват? Он понял всё верно — в его голосе лязгнуло злое бессилие, и Старк отстранилась. — Дружок твой и виноват. Разжигание ненависти, вообще-то, подсудное дело. — Ты не знаешь контекст. — Ладно, давай! Расскажи мне, почему ты его защищаешь. — Я не защищаю его, — огрызнулся Стивен, — но все это можно было избежать, если бы я не дал ему уйти из Камар-Таджа тогда. — А он дал бы тебе не дать ему уйти? Вопрос на засыпку, — Тони хлебнула чай. — Не сомневаюсь, что ты образцовая нянька, но чтобы собрать вокруг себя культ, готовый убивать людей, надо в принципе обладать, эм, как это называется? Особым мышлением. Что ты там говорил про бескомпромиссность? Стивен опустил голову. Тони потянулась за второй пачкой печенья, и он вдруг тихо, но твердо произнес: — Мордо не должен получить Камень и тем более не должен получить меня. Она кивнула. Поймала упрямый взгляд и похлопала Стивена по плечу: — Горжусь твоей честностью. Мне вот никогда не хватает смелости признать, что я… — Если он схватит меня, Старк, он не просто получит мою силу и метку Верховного, он поглотит мою душу. А присоединив меня к себе, он подчинит такие глубинные слои магии, что это позволит ему чувствовать каждого, кто этой энергией пользуется. — И контролировать всю тусовку, — Тони кивнула, и Стивен тоже кивнул. — Если «освобождение» Камня — вывод его философии, то убийство Верховного — часть стратегии. — Ну, не дать ему вырезать тебе сердце на столе для жертвоприношений и так было в моих планах. Самому тебе ведь не хватит ума держаться подальше, — она хрустнула печеньем на его заломленную бровь. — Ну а потом? Когда он не будет угрожать больше. Хогвартс-то разрушен. — Камар-Тадж место силы, а людям всегда нужна помощь. Придется восстановить хозяйство. Построим новые теплицы, — Стивен покосился на книгу, — заведем новых кур, соберем новые ткани… — А после? В смысле, когда магия помогла, что люди делают после? — Не магия им помогает, они сами. — Сколько из них могут уйти? — Все могут. Это их выбор. — Я имею в виду, после длительной изоляции в такой терапевтической автономии наверняка трудно возвращаться в обычный мир. Ну там… налоги платить… не переходить на красный… общаться с другими людьми. — Поэтому многие остаются, — Стивен кивнул с краткой, всезнающей улыбкой, и Тони склонила голову набок. — Ты тоже? Не смог вернуться. — Я просто выбрал остаться. — Значит, не пробовал? — Но Стивен только повел плечом. Тони опять отхлебнула из кружки. — Всё ещё сладковато, кстати. — Это мёд. Не худший, хотя магазинный брать не советую: в Камар-Тадже были десятки пасек, за них отвечает мастер Иве. Отвечала. — Я знала! Узоры в виде сот на ее одежде намекали. — Она любила свое дело и была строгим надсмотрщиком, а я провел с ней достаточно времени, чтобы немного различать сорта. Я… не имел в виду то, что сказал на Базе. Спасибо за Роудса. От откровения — и внезапной хрупкости — у Тони перехватило дыхание. Она булькнула невнятным смешком и отмахнулась почти искренне: — Он спит и видит, как бы снова взяться за работу. И меня задеть не так просто, не мечтай — ты не скажешь мне ничего обиднее того, что я сама себе говорю. Но Стивен не отвел взгляд, как и полагалось человеку, что привык слушать чужие исповеди, и Тони пришлось отвернуться самой. От открытого, неожиданного участия всюду чесалось, но брони от такого у нее еще не было. За окном продолжали перепевать Боуи, в ванной шумела вода, и Тони потянулась. С перспективы мягкой подушки все выглядело немного лучше: тревога была полезна разве что для генерирования технологических новинок, план пока что работал, двадцать девять дней все еще были приличным сроком, и со стороны, наверное, она выглядела не поглощенной нечеловеческим ужасом, а всего-навсего неудовлетворенной, раз у консьержа не появилось вопросов о том, почему она приволокла любовника в задрипанный отель у черта на куличках для одной, даже не трёхзвездочной ночи. И это было смешно. Неожиданно правда смешно — на фоне прочих причин для смеха сквозь слезы. Матрац прогнулся, когда Стивен лег рядом. Под общим одеялом ее обдало теплом его кожи — он теперь тоже пах персиком, и Тони сцепила руки на животе. — Я думала, ты спишь без майки. — Я думал, мы тут по делу. — Эй, док, — она повернула голову с самым серьезным видом, и он нахмурился тоже. Тони задержала взгляд у него на губах. — Я не буду с тобой спать только потому, что ты сделал мне чай. — Я не буду с тобой спать только потому, что мы не попали в аварию, пока ты была за рулем. И она засмеялась. — По рукам.