Тернистый путь к счастью

      Воскресенье подкралось незаметно, Пэнси Паркинсон проснулась с первыми лучами солнца. На самом деле она практически не спала, вечером субботы у неё был непростой разговор с матерью. Она безумно нервничала перед свиданием с Забини и решила поделиться этим с матерью, которая давно мечтала выдать дочь замуж, но та оказалась не в восторге от этой идеи. Женщина считала, что он не достоин её дочери, да и вообще та живет неправильно, и целый вечер неустанно ей об этом напоминала. Пэнси приходилось молча терпеть несправедливые упреки, ведь повышать голос и спорить с родителями было дурным тоном. Закончилось всё банальным: «Ты позор для рода, если бы твой отец был жив, он бы никогда тебе не позволил тебе работать обслугой и встречаться с человеком, у матери которого такая неоднозначная репутация».       Пэнси проплакала полночи, ей было обидно и за себя, и за парня. Она не понимала, почему она должна жить так, как считал правильным её отец, если в итоге это привело его к Азкабану и смерти в одной из камер на нижнем уровне? Почему при таком раскладе позором является она — один из самых известных модельеров Франции, а не он — безжалостный убийца?       Но, увы, сказать вслух это она не могла. Мать и так стала слаба здоровьем после смерти отца, и стоило Пэнси хоть на мгновение выйти из образа тихой и послушной леди, как та хваталась за сердце и утверждала, что дочь мечтает загнать её в могилу. Пэнси не понимала, за что она с ней так, и предпочла бы жить где угодно, лишь бы не в родительском доме, но бросить больную мать она не могла.       Единственное, что ей оставалось, это терпеть и надеяться, как можно быстрее решать вопросы с магазином и с чистой совестью возвращаться в свою небольшую, но невероятно уютную квартирку в Париже. Сейчас она стояла у зеркала и понимала, что бессонная ночь оставила на ней свой след в виде кругов под глазами и опухшего лица, да и в целом выглядела Пэнси, мягко говоря, не очень. Ей же хотелось выглядеть идеально, хотелось, чтобы Блейз рассмотрел в ней не просто подругу, а красивую девушку. Она перемерила кучу нарядов, так и не определившись: одно платье казалось чересчур нарядным, другое полнило, а третье удивляло тем, что вообще есть в ее шкафу.       Почему-то впервые за много лет она так нервничала перед свиданием, хотя и понимала, что для Блейза оно может ничего не значить. Ей было страшно и непривычно, ведь она идет на свидание с человеком, с которым знакома уже много лет, но о котором почти ничего не знает. За двадцать лет знакомства наедине они оставались всего несколько раз. Они часто встречались на мероприятиях в их слизеринской компании. Блейз с удовольствием посещал её показы мод, вот только делал он это обычно в компании прекрасных незнакомок или с другом Дареном и его супругой, но даже так она больше общалась с Мили, чем Забини.       Забраковав очередной наряд, Пэнси поймала себя на мысли, что Забини для неё всегда был слишком ярким и эмоциональным. После его, на удивление, тихого расставания с Алисой, подруга просила её присмотреть за ним и поддержать. Но ему поддержка оказалась не нужна. «Спеши жить, смерть может подкрасться незаметно» — стало его новым лозунгом и философией и, что удивительно, ему удавалось склонять к ней самый разных девушек. Он не афишировал своих связей, поэтому никто достоверно не знал, шел он на свидание с милой пуффендуйкой, умной когтевранкой или и вовсе шел экспериментировать со своими зельями. Только по реакции некоторых девушек можно было догадаться, что у них что-то было. Хотя слизеринки и не гнушались обсуждать парня за закрытыми дверьми. Он был красив, умен, обходителен. Он приглашал девушку на невинную прогулку, но уже в момент свидания девушки ловили себя на мысли, что не против поцелуя или чего-то более серьезного. Парни завидовали и просили раскрыть секрет успеха, девушки же делали ставки, кто следующий попадется в его хитро расставленные сети, громко осуждая таких и веря, что именно она будет следующей и сможет изменить вечного ловеласа. Пэнси была одной из них, ей казалось, что если Лис достался Драко, то ей должен достаться Блейз, и очень расстраивалась, что он никогда не обращал на неё внимание. Со временем всё это забылось, но сейчас она снова чувствовала себя той пятнадцатилетней девочкой, на которую наконец-то посмотрел понравившийся мальчик.       Возможно, если бы она знала, что Блейза одолевают те же сомнения, ей было бы спокойнее. Блейз вообще впервые переживал перед свиданием. Когда он начинал отношения с Алисией, они были лучшими друзьями, они знали друг друга и понимали буквально с полувзгляда: с ней не надо притворятся, улыбаться, когда не хочется, соглашаться, когда не согласен; не надо строить из себя рыцаря в сияющих доспехах. С Пэнси же он понятия не имел, как себя вести. У него есть удивительная способность подстраиваться под настроение людей, чтобы выглядеть лучше в их глазах. Блейз всегда знал, что и кому сказать, но Пэнси всегда была для него девушкой-загадкой. Он никогда не мог её понять. В школе она казалась ему девушкой из высшего общества с идеальной осанкой и манерами, всегда следующая правилам и задирающая нос по поводу и без. Она просто шла в нагрузку к Драко или Алисии и никогда ему не нравилась. Пэнси держала факультет в ежовых рукавицах и вполне могла с милой улыбкой сдать Снейпу зарвавшихся учеников. Перед ней стыдно было быть слабым, она не выносила чужих слез, и ее утешения порой напоминали издевательства. Вот только к великому его удивлению, они работали, заставляя испуганных учеников улыбаться Амбридж и Кэрроу, задирать нос перед гриффиндорцами и снисходительно посматривать на других студентов. Пэнси представлялась ему ледяной королевой, которая смотрит на всех свысока и позволяет восхищаться собой - женщиной, не способной на эмоции, но она его удивила, и он понял, что она умеет притворяться не хуже него.

***

      На свидание, как истинный джентльмен, он пришёл с огромным букетом из желтых нарциссов.       — Ты прекрасно выглядишь, — заслуженно оценил внешний вид подруги Блейз, брючный голубой костюм невероятно ей шел.       — Спасибо, — улыбнулась Пэнси, — и за цветы тоже. Обожаю нарциссы.       — Я знаю.       — Именно поэтому ты их присылаешь мне каждый день рождения?       — Конечно, у меня все продумано.       — А откуда ты знаешь? — с удивлением спросила она. Такой букет действительно стал для неё неожиданностью, ведь большинство её ухажеров, несмотря на неоднократные замечания, на свидания приносили ей розы, которые она терпеть не могла.       — Секрет фирмы, — подмигнул ей Блейз.       — Ну правда, откуда? Я же об этом никому не говорила.       — А вот и говорила, правда не мне, а Лис, и еще в школе. Однако я парень внимательный и памятливый, так что, будь осторожна в своих словах. Всё, что ты скажешь, будет использовано против тебя, — абсолютно серьезно сказал Блейз, и Пэнси, не выдержав, рассмеялась. Для Блейза, выросшего в семье со множеством женщин, было абсолютно нормальным запоминать те мелочи, на которых другие не обращали внимание, — а почему нарциссы?       — Не знаю, у нас дома они никогда не цвели. Правда, они цвели в саду у Драко, и когда я впервые побывала в мэноре, я остановилась около клумбы с нарциссами, а его мама сорвала и подарила мне несколько цветочков. Дома мне не разрешали даже приближаться к клумбам, а тут такой подарок… Я была безумно счастлива, они долго стояли у меня в вазочке возле кровати и каждое утро я ими любовалась. Наверное, тогда они и стали моими любимыми.       — Забавно, нарциссы от Нарциссы. А мне Малфой мэнор безумно не понравился, когда меня туда впервые привели. Огромное помещение, в котором даже побегать нельзя. Да и родители Драко были больше похожи на фарфоровые куклы, чем на живых людей. У них за весь вечер ни разу не изменилось выражение лица, я потом маму долго доставал вопросом, как они могут быть живыми?       — Они не всегда такие, к тому же Нарцисса очень добрая, она мне всегда нравилась, да и Люциус не так уж плох, зря ты так о них, — совсем по-детски вступилась за них Пэнс. — Я помню, как мы с Драко красивые и нарядные сбежали с приёма в сад и объелись вишен. Моя мама долго кричала, что так нельзя, что приличные дети так не поступают, а Нарцисса защитила нас, сказала, что мы ещё маленькие. Тем более, приём мы честно выдержали, так что имеем право на шалость. Когда домовики приносили нам вишню, мы кривили рот, а на дереве такая вкуснятина. Предложили ещё овощи туда положить, если нам там больше нравится. Потом мне все равно влетело, но я тогда была в восхищении от Нарциссы и очень хотела быть, как она.       — Так я же не спорю. Маман тоже говорила, что Нарцисса единственная, кто нормально с ней общался и даже на приёмы приглашала, несмотря на её репутацию. Но в первый визит мне все равно не понравилось, было скучно, и вы были заносчивыми принцами и принцессами.       — Эй, — возмущенно восклинула Пэнс, шутливо ударив парня по плечу.       — Не ожидал, кстати, что ты из тех девочек, что лазят по деревьям. В тихом омуте черти водятся? — игриво спросил Блейз потирая ушибленное место, поведение вечно правильной Пэнси его удивляло.       — Есть такое дело. А ты как детство проводил, небось был послушным мальчиком, который никогда не нарушал правила?       — Я? — изумился Блейз. — Ты плохо меня знаешь, я в соседние сады за фруктами лазил, на озеро с кузинами сбегал, и с тарзанок прыгал, да и вообще веселое детство у меня было.       — Я и не знала, что у тебя кузины есть.       — О, я бы тоже хотел не знать, — с улыбкой сказал Блейз, но заметив недоумение Пэнси, поспешил уточнить: — Мисси и Кейт близняшки на пару лет меня младше, мои вечные товарищи по шалостям, Джоанна, Анализа и Моника старшие и чересчур умные кузины, у них кстати на троих уже четверо детей, а еще есть малышки Амели, Синтия и Далия. Целая гора кузин!       — Так много, — удивленно сказала Пэнс, в Англии мало кто мог похвастаться такой большой семье.       — А что ты хочешь, у мамы четыре старшие сестры.       — Прям настоящий цветник, не сложно было со столькими девочками вместе расти? — улыбнувшись спросила Пэнси.       — Неа, Мисси и Кейт классные, с ними никогда не было скучно.       — А почему у вас в семье, кроме тебя, одни девушки? Что-то семейное? — спросила Пэнси, а потом внезапно поняла, что спросила и честно повинилась. — Прости если не хочешь не отвечай.       — Хм, да ладно. Никакой особой тайны в этом нет. Моя бабушка — дочь одного сильного африканского шамана — влюбилась в дедушку — простого белого маггла — и сбежала с ним. Прадедушка не смог простить дочь и наложил на нее хитрое проклятие, что означало: в семье мог быть только один мужчина — или сын или муж. Проклятие распространяется только на девочек. Моя любимая кузина Мисси поэтому отказывается выходить замуж и рожать детей, хочет посвятить себя науке.       — Жестоко, но её можно понять. Я бы тоже не хотела.       — Это да. А сейчас хочешь? — игриво спросил Блейз.       — Что? — недоуменно воскликнула Пэнс, не совсем понимая к чему он клонит.       — Замуж выходить?       — Не знаю, а что?       — Да, так, обстановку разведываю, — хитро прищурился Блейз.       — А можно личный вопрос? — интерес Блейза взволновал Пэнси, но прежде чем понять, что она чувствует к нему, ей нужно было кое-что прояснить для себя.       — Ну попробуй, — игриво подмигнул он ей.       — А почему вы расставились с Алисой? — серьезно спросила она, не особо надеясь на ответ.       — Какая разница? — довольно грубо ответил Блейз, не ожидавший такого вопроса, а потом мягче добавил: — Прошло уже больше пятнадцати лет.       — Не знаю, вы были красивой парой, — а потом нацепила на себя дружелюбную маску, — не хочешь — не говори, прости, ты прав, это не моё дело.       — А что тебе твоя подруга сказала?       — Не сошлись характерами. Блейз, правда, это не важно, — попробовала пойти на попятную Пэнси. Она видела, что он не хочет об этом говорить и понимала, что спросила что-то не то, но в тоже время промолчать она не смогла.       — Ну ладно, — задумчиво произнес он, а потом, немного подумав, решил всё же рассказать: — Знаешь, тогда на меня многое навалилось. Я впервые в осознанном возрасте потерял близкого человека, а еще я впервые увидел свою мать такой… Испуганной, потерянной, казалось, у неё забрали землю из-под ног. А Лиса была рядом, она понимала, она сочувствовала, не оставляла ни на минуту. Её поддержка спасла меня, но я понял, что становлюсь зависимым, и она занимает слишком важное место в моей жизни. Мы буквально читали мысли друг друга, и это было страшно. Страшно стало потерять себя, страшно раствориться в другом человеке. Я испугался и решил, что надо прекратить всё это, пока не стало слишком поздно. И знаешь, что самое ужасное? Она всё поняла, никаких скандалов истерик, она сказала, что ей все равно, и как друг я от нее не избавлюсь, но она великодушно дает мне время разобраться в себе.       — Ты любил её?       — Да, нет, не знаю, — задумчиво произнес Блейз. — Давай не будем об этом?       — Прости, что подняла эту тему, — честно повинилась Пэнси, её охватили странные чувства, с одной стороны она испытала неверояное облегчение, она видела, что Блейз старается быть честным, а с другой ей показалось, что Алиса осталась его незакрытым гештальтом. Но делать поспешные выводы ей отчаянно не хотелось, так что она постаралась отогнать от себя неприятные мысли.       — Да, ладно, — грустно улыбнулся Блейз, а потом, решив сменить тему, озвучил свое сиюминутное желание: — Может, сходим в кино? Я сто лет там не был, а Алиса просила прийти в Малфой мэнор к шести, время еще есть.       — А пошли. Что там, кстати, сейчас идет? — с радостью подалась на смену темы Пэнси.       — Понятия не имею. Но мы же возьмем билеты на последний ряд?       — Блейз! — возмущенно воскликнула она.       — Что? Там диванчики удобные. А ты о чем подумала? — игриво спросил Блейз, но, увидев смущение Пэнси, миролюбиво добавил: — ну ладно, целоваться тоже будем, раз ты так настаиваешь.       — Я не настаиваю.       — Посмотрим, как пойдет, — с улыбкой сказал Блейз, подавая Пэнси руку.       Они пошли на фильм с многообещающим названием «Мрачные Тени», на самом деле он просто был единственным, что подходил им по времени в ближайшем кинотеатре, в котором Блейз так рекламировал диванчики. К удивлению Пэнси, они не поцеловались, зато Блейз забавно комментировал каждую сцену, благодаря чему откровенно средненький фильм ей даже понравился. На эти два часа Пэнси забыла обо всех проблемах и просто наслаждалась обществом парня, ловя себя на мысли, что ей хочется к нему прикоснутся, возможно, и поцеловать. Но делать первый шаг было откровенно страшно, поэтому она старалась поддержать разговор, и немногочисленные посетители кинотеатра явно с большим удовольствием следили за их остроумными комментариями, чем за репликами героев.       Выходили они из кинотеатра в приподнятом настроении.       — Ну что, как тебе фильм? — с улыбкой спросил Блейз.       — Даже и не знаю, в целом не плохо, но чего-то не хватило.       — Чего? Логики и здравого смысла?       — Ну не без этого, всё-таки, положить красные трусы на лицо и запереть вампира в гробу действительно было слишком.       — Так и я том же. Но все равно спасибо, что разделила со мной этот ужас.       — И тебе спасибо, давно я столько не смеялась.       — Обращайся. Кстати, что там со временем?       — Без пятнадцати шесть. Можем, в принципе, уже аппарировать, хотя я, если честно, не знаю, чем мы можем помочь бедному Адаму, пока его сестру будут оперировать.       — В такие моменты слова не нужны. Я думаю, ему достаточно будет того, что мы рядом и тоже переживаем, а вообще, по ходу дела разберемся.       — Мне страшно, — тихо сказала Пэнси.       — Не бойся, я здесь. Всё будет хорошо, — сказал Блейз, уверенно и крепко притягивая её к себе. Пэнси показалось, что почва уходит из-под ног, от его прикосновений, от темных глаз, которые, казалось, заглядывают прямо в душу. Он же, будто чувствуя её волнение, поцеловал её сначала нежно, а потом со стремительно нарастающей страстью, заставляя прижиматься к нему, как к своему спасению. От его действий по нервам пробежал разряд, пробудив в Пэнси те ощущения, которые она раньше никогда и ни с кем не испытывала. Она буквально растворилась в нём и хотела, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался. Но Блейз оторвался от её губ и с улыбкой спросил:       — Идём? Не стоит заставлять Адама ждать.       — Да, — всё еще находясь в вихре ощущений, ответила Пэнси.       Она не знала, чего ждать от Блейза, и не станет ли она просто его очередной девушкой. Но одно она знала точно — это был лучший поцелуй в её жизни.