Awakening past

Игривые лучи солнца проскальзывали сквозь крошечные щели в жалюзи. Они танцевали по простыням, извилисто двигаясь к оголённой спине. К тонким шрамам, нарисованным на коже, которые являлись доказательством кошмаров, которые он пережил. Однако монстры до сих пор преследовали его во снах. Мужчина застонал, почувствовав, как тусклый свет ласкает его веки проскальзывая между грязными светлыми локонами. Леон с головой укрылся простынями. Можно было сказать, что он даже задремал. Леон без вылазок находился в комнате целых три дня, никаких звонков, не нужно было вставать, не нужно было есть или пить. Он просто спал. Любой шум его раздражал. Он переворачивался на другой бок, чтобы в очередной раз уснуть сном, в надежде, что в нём не будет преследующих кошмаров. Бывало, в комнату просачивались слишком прыткие лучи, которые так и хотели вытащить Кеннеди из царства Морфея. Однако его тело требовало элементарного внимания, как вода. Леон хмыкнул, принимая сидячее положение и глядя на свои руки, только теперь он понимал, что полностью голый. Он даже не мог вспомнить, когда снял свою одежду. Кеннеди почесал затылок и вытащил нож из-под подушки. Он несколько долгих секунд смотрел на лезвие. Леон привык всегда носить оружие с собой с тех пор, как выбрался из Испании. Взгляд Кеннеди оставался потерянным в точке на полу, и на мгновение его разум создал образ, который заставил его повернуться, чтобы посмотреть на другую сторону кровати, только чтобы мысленно ударить себя. Что он ожидал найти? В его сознании снова промелькнул ужасающий образ, скользящий между его простынями, сопровождавший его. Леон Скотт Кеннеди. Хватит. В нем больше не было плаги, так… почему у него все еще были эти мимолетные ведения. Воспоминания о его ужасных инстинктах в Испании вернулись к нему, заставив его застонать и резко встать с кровати. Душ бы помог. И поесть. И вести себя менее как неандерталец. Леон пил воду, как будто в последний раз, и ел, одновременно смотря в свой мобильный телефон. Он злился, пока сообщения одним за другим всплывали в уведомлениях, разносясь раздражающим звуком оповещений. Он сделал глубокий вдох. В основном все соощения были от Ханниган, с просьбой подать ей хоть какие-то признаки жизни. Много уведомлений из штаб-квартиры, ещё о документах. Он видел несколько от Клэр, похоже, ей не потребовалось много времени, чтобы узнать, что случилось с Леоном. Еще бумаги… Рекламные письма… Новости… Его большой палец остановился, когда он увидел сообщение с неизвестного номера. Он выгнул бровь. Этот номер ничего ему не напомнил, хотя у него была довольно хорошая память. Кто бы это мог быть? Из любопытства он открыл записку, и его губы изобразили кривую улыбку. «Привет, Леон, это Эшли, извини, что так внезапно отправила тебе это сообщение. Надеюсь, ты отдыхаешь и не читай, пока не проспишь неделю. Мы с папой говорили о колледже, и я хотела бы написать об этом тебе…» Леон встал, чтобы продолжить внимательно читать, потягивая кофе. «…Я собираюсь обучаться дистанционно до тех пор, пока не приспособлюсь и не наверстаю пропущенные курсы. Я…я пока не хочу идти на занятия. Мы еще не подготовили квартиру, поэтому я остановилась в соседнем отеле на несколько дней». Леон заметил, что она трижды удаляла следующие сообщения, как будто не была уверена, писать это или нет. «Я знаю, что не имею права спрашивать тебя об этом. Ты, наверное, уже устал от меня, но все же, думаю, что стоит попробовать. Не мог бы ты сопроводить меня в университет? Я пойму, если ты не захочешь, так что если твой ответ «нет», я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, и надеюсь увидеть тебя скоро, чтобы я могла приготовить стейк, который тебе обещал ;)» Хотя смайлик выглядел веселым, Леон смотрел на экран весьма серьёзным взглядом. Слова Эшли звучали… болезненно, и какая-то часть его чувствовала это. Эта часть его уже некоторое время напрягала его. Часть, которой просто не должно было быть. Нет, это было замешательство, ничего больше. Им обоим нужно время, чтобы восстановиться после случившегося. Должен ли он принять предложение или отклонить? *** Вопрос был в том, какого черта он стоял перед Белым домом, когда он до сих пор не решил с ответом? Он тяжело вздохнул. Может, он совершил ошибку? — Леон? — до него донесся застенчивый шепот, такой отчётливый, словно говорил ему на ухо. Его ледяные глаза повернулись и сосредоточились на маленькой голове, выглядывающей из задней двери машины. Их взгляды встретились, и он увидел в чужих глазах загоревшийся огонёк. Эшли на мгновение заглянула внутрь, а затем вышла наружу. Леон выгнул бровь, глядя на странное поведение. — Что не так? Эшли подошла к нему и улыбнулась, немного нервно. — Нет… ну, да… я так думаю. Пришли гости поздравить меня с выздоровлением, — она замолчала, глядя в землю. — Но я не могу смотреть им в глаза. Я извинилась и вышла на некоторое время. Агент наблюдал, как она провела руками по своим локтям, нервно ерзая. Он поднял взгляд на большой сад, окружавший Белый дом, а затем махнул рукой девушке. — Хочешь прогуляться? Эшли почувствовала, как ее переполняет радость, и энергично кивнула. Правда в этот момент один из патрулирующих офицеров наткнулся на них. — Простите, мисс Грэм, ваш отец знает о вашем отсутствии? — Я собирался проводить ее на прогулку по саду, — Леон вмешался, привлекая внимание мужчины. — А вы? — Агент Леон Кеннеди. Глаза мужчины расширились, как будто он только что увидел мертвеца. — О, извините, агент, я вас не узнал. Он кивнул, и Эшли пошла рядом с ним. *** В пятый раз она искоса взглянула на молодого агента. Она никогда раньше не видела его в костюме. Было так странно видеть его в одежде, которая не была его военной формой. Эшли не знала, как реагировать, увидев его. Но все же, костюм или нет, он подчеркивал крепкую фигуру. Его сильная спина, его подтянутый торс с едва затянутой курткой и эта белая рубашка с первыми расстегнутыми пуговицами, мельком открывающая красивую шею. Эшли была убеждена, что у нее фиксация на мужских воротниках, или… дело в том, что это был Леон? Они молчали долгие минуты, взгляд Эшли был слишком напряжённым. Каждый раз, когда она смотрела на Леона, смущение разгоралось в ее животе и заставляло отводить взгляд, вспоминая слова, сказанные на гидроцикле. С тех пор как Грэм вернулась, она смогла обходиться без некоторых препараторов, принимать которые больше не было необходимости, поэтому ей удалось вспомнить то, что раньше было размытым пятном. И среди них было ее предложение. Сверхурочные? Как она вообще могла подумать выпалить такую чушь? В то время она даже не осознавала, что говорит, всему виной бред лихорадки и боли. Воспоминания были все еще смутными, но теперь она помнила его ответ. И она хотела умереть. Чтобы кто-то выстрелил в нее и глубоко закопал. И все же она снова посмотрела на агента. — Ты скажешь мне, о чем думаешь, или мне придется выведать это у тебя? Его кривая ухмылка застала Эшли врасплох. — С чего ты взял, что мне есть что сказать? Леон повернулся к ней с озорным смешком, засунув руки в карманы. — Я знаю, что тебе есть что мне сказать. Эшли сильно покраснела. Она явно не собиралась рассказывать ему о своих восстановленных воспоминаниях. Поэтому она решила поговорить о причине, по которой она вообще ушла из дома. — Я все еще не привыкла к этому. Леон бросил на нее косой взгляд. — Прошло пять дней с тех пор, как мы вернулись, еще слишком рано. Эшли покачала головой, остановилась и огляделась. — Я имею в виду людей. Я не могу смотреть им в лицо, не говоря уже о том, когда они мне улыбаются. Леон в беспокойстве вытащил руки из карманов. — Это происходит и со мной. — С людьми, которых я знаю, это бывает очень редко, но… теперь я замечаю количество незнакомцев, проходящих мимо, и иногда… я просто задыхаюсь. Агент посмотрел на Грэм и предложил им сесть на уединенную скамейку. — Я никогда бы не подумала, что мне понадобится столько уединения, но в то же время я боюсь остаться в одиночестве, — она сплела пальцы рук, положив на колени. — Это… Удушье. Ее золотистые глаза обратились к Леону, который смотрел безотрывно в определённую точку. — Да… — прошептала Эшли и затем добавила: — Вот почему я попросила тебя сопровождать меня в университет. Мой отец хочет отправить меня с людьми, которым доверяет, на самолет, но я не хочу ни того, ни другого. — Ты хочешь поехать на машине? Это долгая поездка, — Леон повернулся, серьёзно посмотрев на девушку. — Да, я знаю. У меня все было готово к отъезду завтра, даже если бы я была одна, но мой отец все еще отказывается и запрещает мне выходить за пределы гостиничного номера без сопровождения, — она тяжело вздохнула, опустив голову на руки. — Думаю, мне просто придется пережить полет. Леон наблюдал за ее речью и чувствовал каждое ее слово, боль, которая их пронзала, как будто он сам проживал это. Эшли видела слишком много ужасов за очень короткое время, а теперь ей нужно вернуться к нормальной жизни. Ты никогда не возвращаешься полностью. И еще больше Леона беспокоило то, что у него не было этого социального давления. Да, его заставили стать правительственным агентом. Его монстры следовали за ним, но после миссий у него было время, чтобы восстановиться по-своему. Грэм же не успела оправиться. Будучи дочерью президента, Эшли должна была поддерживать имидж, хотела она этого или нет. Ее заставляли снова интегрироваться в среду, которая противопоказана ее психическому состоянию. В конце концов, для остального мира ее не похитили. Ей помогали психологи и психиатры, но иногда только человек, который прошел через то же самое, мог понять эти эмоции. Леон и Эшли. Вот почему он так хорошо ее понимал. И вот почему слова, которые слетали с его губ, были полны абсолютной искренности. — Я поеду с тобой. Ее золотистые глаза расширились. — Что? Он игриво улыбнулся, откинувшись на деревянную спинку. — Я сомневаюсь, что твой отец откажется, если я поеду с тобой, я уверен, что ты убедишь его своими щенячьими глазками. — Я не строю щенячьи глазки. Леон посмотрел на нее и рассмеялся. — Ты делаешь это сейчас, принцесса. И вот так рухнули защитные стены, которые она смогла выстроить. Глаза Эшли наполнились слезами, и она с трудом сдерживаясь, возмущеалась тем, что так легко расплакалась. — Эй, не нужно сдерживаться, плакать — это нормально. — Не тогда, когда дело касается таких глупостей,. Леон насмешливо поднял бровь. — Ты думаешь, это глупо? Эшли искоса посмотрела на него. Эта тонкая улыбка, эти глаза, которые казались безобидными, но в то же время передавали столько тепла. Это приводило его в отчаяние. — Нет, это не так. Спасибо, Леон. От ее улыбки сердце Леона замерло. Крохотные бабочки запархали в его животе, и он решил встать, чтобы попытаться избавиться от этого чувства. — Ну, думаю, мне придется встретиться с мистером Грэмом, — он остановился, чтобы протянуть руку Эшли. — Юная леди окажет честь присоединиться ко мне? Эшли слегка покраснела, но с широкой улыбкой взяла Леона за руку и театрально ответила: — Конечно, мистер Кеннеди. С удовольствием. Они оба рассмеялись и прогулялись еще немного, пока не решили вернуться. Ни один из них не принял то, что их шаги стали медленнее на обратном пути, пытаясь продлить свои обыденные и банальные разговоры. Пытаясь восстановить что-то общее с момента их возвращения из ада. *** — Мне нравится эта песня. Тонкие руки увеличили громкость радио, и Эшли снова положила их на руль. Леон взглянул на нее. Он должен был признать, что она хороший водитель, как бы он ни подкалывал ее и опыт в Испании. — Эй, Леон, хочешь остановиться, чтобы купить еды? — Конечно, я умираю с голоду. Они водили машину по очереди. Леон взял первую смену, и теперь настала очередь Эшли выступить в роли шофера. Агент посмотрел в зеркало заднего вида на несколько секунд, и его мысли вернулись к вчерашнему дню, когда он пошел говорить с президентом. Он все еще чувствовал хватку Эшли на себе, когда они вошли в дом и встретили гостей. Никто из присутствующих ничего не знали о нем, только то, что он был агентом, который сопровождал Грэм за границу для ее лечения. Леон находился в главном зале недолго, но этого времени было достаточно, чтобы одна женщина из гостей намекнула на ухо агенту, сунув свой номер в карман костюма, что она лучше справится с его удовлетворением, чем дочь президента. Эшли повернула направо, и Леон изменил позу, все еще погруженный в мысли. По правде говоря, было очень легко убедить мистера Грэма взять Леона в сопроводители Эшли. *** — Я прочитал ваш отчет, — голос мужчины стал ниже, когда он положил подбородок на сцепленные руки. Леон не ответил, просто отвел взгляд на секунду. — Я знаю, что не должен вас об этом спрашивать, но вы что-то упустили, чтобы я не прочитал это? — Сэр, при всем уважении, меня оскорбляет то, что вы сомневаетесь во мне. — Нет, нет. Последнее, что я бы сделал, это усомнился в вас. Я имею в виду… события, о которых я как отец, а не как президент, не должен знать. У Леона внезапно пересохло в горле, хотя он сохранял самообладание, пытаясь найти ответ, но… что он мог ему сказать? — Сэр… — начал он тихо. — То, что мы там увидели, нельзя описать в отчете, — Леон снова остановился, чтобы посмотреть на мужчину. — Эшли было тяжело, и она понимает, что я хотел избежать компрометации. Есть вещи, о которых она просила меня не писать. Еще очень рано, но если вы дадите ей немного времени, в какой-то момент она, возможно, решит сама вам рассказать. Грэм уставился на него, затем вздохнул. — Тяжело отцу не знать или не разделять ад, через который прошла его дочь, но я рад, что рядом с ней был такой человек, как вы, — сказал он. Леон улыбнулся. — Я просто выполнял свою работу, сэр. — Да, возможно, но скажите, ваша просьба сопроводить ее обратно в университет также связана с работой? Сердце Леона на мгновение замерло. — Я чувствую, что это моя ответственность, — Леон на секунду опустил взгляд в пол. — Но я думаю, было бы лучше, если бы вы назначили ей нового телохранителя. Президент изогнул бровь. — Разве вы не хотели бы быть им? Леону потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, нерешительно. Он совсем был сбит с толку. — Я… она чувствует себя в безопасности, когда я рядом с ней, но я не знаю, мне кажется я наоборот подпитываю её травму. — Почему вы так говорите? Агент посмотрел на него. — Она совсем не знала меня до спасательной операции, и единственные события, связанные со мной произошли в Испании. Думаю, я могу мешать ей адаптироваться. Они стояли молча, глядя друг на друга. Президент проанализировал молодого человека перед собой. Образцовый офицер, который прошел через ад сразу после вступления в полицию. Он вспомнил, как впервые увидел стальной взгляд Леона, когда доверил ему спасти свою дочь. Те голубые глаза, в которых он теперь увидел проблеск другой эмоции. Сомнение. — Как вы думаете, ей нужен еще один защитник? Или вы хотите, чтобы у нее был еще один защитник? Спина агента напряглась под пристальным взглядом мужчины. Он никогда бы не подумал, что у мистера Грэма может быть такое свирепое выражение лица, но чего он ожидал? Он был президентом Соединенных штатов. И он задал ему вопрос. Считал ли он, что должен держаться от нее подальше? Часть его была искренне убеждена, что если он этого не сделает, она всегда будет жить в страхе за его спиной. Хотел ли он уйти от нее? Черт, нет. И вот почему он должен это сделать. Потому что он тоже этого не понимал. И ему все еще было больно, когда он лгал. — Я хочу, чтобы ей назначили еще одного агента. *** — Леон? — голос вывел Кеннеди из раздумий, и он понял, что они приехали на заправку. Агент встал и вышел из машины, чтобы размять спину. Эшли последовала за ним. Грэм закрыла машину, и они вдвоем пошли к магазину. Когда Леон направился к очереди, чтобы заплатить за то, что они купили, Эшли извинилась и вышла в туалет. Кеннеди увидел, как другой мужчина направился к уборной, как раз когда Эшли открывала дверь, чтобы выйти из неё. Незнакомец споткнулся и чуть лм не полетел на девушку, которая замерла. Он успел опереться руками на стену, прежде чем почти раздавить ее своим телом. — Извините… — виновато прозвучал голос того. — Нет… н-н-н… ничего…» — пробормотала Грэм, пытаясь сдержать дрожь в своем теле. Мужчина снова извинился и зашёл в уборную, оставив Эшли все еще бледной в коридоре. Ее глаза оставались прикованными к полу. Сильное давление начало формироваться в ее горле, мешая нормально дышать. Задыхаясь, в слабой попытке вернуть себе самообладание, она сделала шаг вперед, подняв голову, чтобы встретиться со взглядом Кеннеди. Леон поднял глаза и увидел бледность на ее лице и дрожащие губы, которые пытались сдержать слезы. Встревоженный, он извинился перед людьми в очереди и мгновенно добежал до Грэм. — Он что-то с тобой сделал? — Нет… он… просто… споткнулся, — Эшли на уставилась на него, ее зрачки расширились от шока. — Вдруг он оказался совсем рядом. Я не… я не знала… я не… — Расслабься, я с тобой. Грэм попыталась улыбнуться, сделала глубокий вдох, прежде чем снова пойти за Леоном, чтобы встать в очередь. Находясь рядом с Леоном, она всё ещё дрожала, Кеннеди чувствовал это. Он не должен был. Чувства, который он ощущал. Он не должен был. Или он просто хотел убедить себя в этом? Он искоса посмотрел на Эшли и стиснул зубы. Видя ее такой уязвимой, пытающейся сохранить самообладание, но рука, сжимающая его куртку, показывала, что страх все еще струится по ее телу. Это убивало его. Леон видел, что ей все еще нужна поддержка. Он поднял свою свободную руку, и прежде чем Эшли поняла, почему он отпустил ее, она почувствовала, как агент обнял ее за плечи. И да, Леон солгал бы себе, если бы сказал, что близость девушки не успокаивала его также. Да, он был обучен чёткому самоконтролю, но всё-таки оставался человеком. Грэм вздохнула и позволила Леону крепче обнять, чувствуя, как нервы успокаиваются, а дрожь смягчается. Леон ничего не говорил, просто обнимал ее. Грэм улыбнулась, наклонилась к нему и закрыла глаза на несколько секунд. Ей хотелось, чтобы Кеннеди больше никуда не уходил, чтобы они не разделялись. Может быть, Леон захочет продолжить свою работу телохранителя? Означало ли это, что он все еще будет рядом с ней? Радость захлестнула Эшли, когда она подумала о такой возможности, но голос глубоко внутри нее не был так уверен и шептал, очень слабо, что нужно быть готовой к худшему. *** Солнечные лучи начали скрываться между высокими зданиями, когда они достигли Бостона. Зазвонил мобильный телефон, и Эшли сразу же ответила на звонок. — Папа, я в порядке, мы в Бостоне. — Ты добралась до отеля? Эшли вздохнула. — Еще нет, мы с Леоном заедем за ужином, а он поможет мне разгрузить вещи. Леон наклонил голову набок, глядя на нее краем глаза. Несколько секунд президент молчал. — Позвони мне, если захочешь, когда приедешь. — Папа, у тебя работа, я начну занятия только послезавтра. Постарайся поспать, пожалуйста, — сказала она с милой улыбкой. — Хорошо, напиши мне. Эшли закатила глаза со вздохом. — Хорошо, я люблю тебя, папа. — Я тоже люблю тебя, милая. Грэм повесила трубку с улыбкой и несколько секунд смотрела в экран. — Радуйся, что он не установил на тебя трекер, — игриво пошутил Леон. Эшли рассмеялась, откинувшись на спинку сиденья и глядя на Кеннеди. — Не в этот раз, но я знаю, что когда-то он это делал. Леон на мгновение поднял бровь, глядя на нее. — Я ничего об этом не знаю. Эшли покачала головой. — Это было, когда я поступила в колледж и меня приглашали на вечеринки. — О, — понял агент. — Полагаю, ты популярна. — Ну, что ж, популярен мой статус дочери президента и…- она посмотрела вниз, рисуя круги в воздухе вокруг своей груди. — Это. Леон покосился на область, на которую она указывала. Хорошо, что Эшли это не увидела. — Полагаю, ты рассчитывала на это, когда соглашалась на вечеринку. — Да, но не на то, что люди будут такими наглыми. — Ну, если они такие наглые, как я… Эшли рассмеялась. — Ты словесно нахален, они… скажем так, они не знали, как принять «нет» в качестве ответа. Улыбка Леона исчезла. — Что ты имеешь в виду? — Некоторые люди не умеют держать руки при себе. Леон нахмурился еще сильнее, его взгляд помрачнел. — Кто-то сделал с тобой ужасное? Глубокий голос напугал Эшли, она сразу же повернулась к Кеннеди, но тот был полностью сосредоточен на дороге. Грэм увидела, как челюсть её спутника напряглась. — Было двое, которые пытались меня лапать. Пальцы офицера дернулись на руле. — Если бы твой отец был там, их стоматологу пришлось бы много работать. Хихиканье Эшли заставило Леона немного расслабиться. — Я не отправила их к стоматологу, но использовала их в качестве подопытных кроликов для тестирования электрошокера. Леон удивленно повернулся к ней. — Значит, ты неплохо можешь защитить себя. — Тебе бы следовало видеть, как они корчились. Леон посмотрел на Эшли, озадаченный, в попытках сдержать смех, но без особого успеха. Она смеялась вместе с ним всю оставшуюся поездку, пока они не добрались до отеля. Как они и планировали, по пути захватили немного еды. — Агент Кеннеди? — раздался за спиной Леона глубокий голос, заставив обернуться. — Да, это я. Мужчина подошел с группой из трех человек. — Мы здесь, чтобы проводить мисс Грэм в ее номер, — он отошел в сторону, чтобы указать дорогу. — Пожалуйста, следуйте за мной. Прибывшие кивнули без возражений, и каждый помог Эшли с багажом, хотя она сказала им, что попросит помощи на стойке регистрации. Мужчины образовали кольцо вокруг нее, и Грэм начала чувствовать то подавленное состояние, которого так боялась. Но она должна была держаться. Теперь это была ее новая жизнь, и нужно было научиться жить с этим, если Эшли хотела двигаться дальше. *** — Как ты узнал, что это она? — обратился хриплый голос с техасским акцентом к своему спутнику. — Я бы солгал тебе, если бы сказал, что знал с самого начала. Мужчина в длинном плаще и шляпе смотрел в пол, пока дождь скользил по стеклянным панелям комнаты для допросов. — Она была одной из худших преступниц, с которыми мы когда-либо имели дело, Чарли. — Да, я никогда бы не подумал, что до этого дойдет, но, полагаю, мы, люди, непредсказуемые существа. Мы не можем установить закономерность. — Это была наша ошибка. — Да, мы полагались на статистику, и именно поэтому она убила больше людей. — Но мы поймали ее. Наступило несколько секунд молчания, в течение которых они оба смотрели в окно, наблюдая, как женщину сажают в полицейскую машину. — Эмоции — непостижимая вещь. Иногда мне хочется иметь специальную кнопку, чтобы их отключить. Его партнер положил руку ему на плечо. — Хотя иногда ты хочешь это сделать, в конце концов именно эмоции ведут нас вперед, к добру или ко злу. Нужно научиться не быть поглощенным, как это было с ней. — Ее собственное чудовище осудило. Музыка стала глубже, и экран потемнел, освобождая место для титров. Леон шумно хмыкнул, запрокинув голову. — Наконец-то. Эшли закончила запихивать в рот остатки попкорна и повернулась к нему. — Эй, это было не так уж и плохо. Он посмотрел на нее, изогнув бровь. — Ты первая сказала, что тебе не понравилось. Грэм театрально надулась. — Ну, только пока они не начали находить записки. — Какой убийца в здравом уме оставляет записки? — Тот, кто любит излагать свои мысли в письменном виде? Взгляд Леона безмолвно сказал: «Правда?». Эшли вздохнула. — Ну, если у тебе настолько не понравился фильм, почему ты не предложил другой? — Ты хотела заставить меня смотреть романтическую комедию, зная, что моим первым побуждением будет оскорбить всех персонажей. Поэтому между двух зол я выбрал меньшее. Эшли закатила глаза. — Ты слишком драматизируешь, Кеннеди. Леон ухмыльнулся. — Нет, я реалист. — Ты зануда, вот кто ты, — Эшли бросила подушку Леону в лицо и встала, чтобы отнести посуду на кухню. Кеннеди рассмеялся, вставая, чтобы помочь девушке. Леон наблюдал, как Грэм моет столовые приборы, и пульс его учащался с каждой секундой. Кеннеди должен был сказать ей. Он должен был сказать ей, что не останется с ней, что другой агент возьмет на себя должность телохранителя, но… как он это сделает? Если Леон скажет Эшли, что, по его мнению, он подпитывает ее травму, девушка бы это отрицала. Грэм начнёт утверждать, что он помог ей справиться, что она чувствует себя защищенной рядом с ним. Нет, он не мог оправдать своё решение таким образом. Что бы Леон ни сказал Эшли, это уничтожит ее, ему просто нужно было найти один способ, который не сломал бы ее так сильно… Так чего же он ждал? Леон смотрел на девушку несколько минут, не решаясь. Он чувствовал то же самое однажды, в Раккун-Сити, и результат не закончился хорошо. Он тяжело вздохнул. Иногда он был трусом, чтобы говорить о своих эмоциях и мыслях. — Эй, Эшли. И теперь пути назад не было. — Хм? — она подняла глаза на него. — Есть кое-что, что я должен тебе сказать. Ее сердце пропустило удар, так сильно, что она почти почувствовала, как ее ребра треснули. Взляд Леона практически впился в нее, заставляя дрожать от напряжения. — Что-то не так? Ты меня пугаешь, — нервный смех сорвался с губ Эшли, пытаясь смягчить растущее напряжение. Леон сделал шаг к ней, положив руку на столешницу. Думай быстрее, Леон. Сейчас. — Я не думал, что мне придется сказать тебе это так скоро, но мне поручили новые задания. Тарелка выскользнула из пальцев Грэм и упала на остальные, стоящие стопкой. — Что? — ее золотые глаза посмотрели на него, сломанные. Этот взгляд ему всегда удавалось считывать, и теперь он сам его спровоцировал. Леон мягко кивнул. — Тебе будет назначен личный телохранитель вместо меня, кто-то более опытный. — Но разве у тебя уже нет в этом достаточного опыта? — ее голос звучал более обиженно, чем ей бы хотелось, слишком отчаянно. — Да у меня достаточно опыта, но ты же знаешь, что я специализируюсь на полевых боях. Руки Эшли дрожали, пусть она и пыталась их контролировать, но не могла, как и слёзы, которые затуманили зрение. — Не можешь… не можешь ли ты попросить, чтобы тебя… перевели? Я думала, ты был назначен защищать моего отца и меня. Руки Леона сжались, когда первая слеза скатилась по этим мягким щекам. Он ненавидел себя за это. Заставляя человека, которого он поклялся защищать, страдать. Но он должен был это сделать. — Я не могу, принцесса. Ты же знаешь, что у меня нет права голоса в этом вопросе. Да, конечно, он мог бы помешать этому. Не сейчас. Он поднес руку к ее лицу. Эшли хотела отстраниться, но она стояла неподвижно, чувствуя, как Леон нежно вытирает ее слезы, заставляя подкотивший комок в ее горле разорваться, и она безутешно заплакала. — Я не смогу восстановиться без тебя, Леон, — она всхлипнула, протягивая к нему руки и схватив его за рубашку. — Ты единственный, кто может успокоить меня, когда монстры придут за мной, — не в силах сдержаться, она прислонилась лбом к его ключице, сжимая ткань между пальцами. — Когда тебя нет, я чувствую, что тону. Я думаю, что когда я открою глаза, я вернусь в те камеры, слушая крики плаги в моей голове и молитвы этих психопатов. Леон стиснул зубы, почувствовав будто его горло сжимает тугая петля. Он не хотел видеть Эшли такой, что-то внутри него ломалось каждый раз, когда всхлипы срывались с ее губ. Часть его, которая не хотела уходить, хотела встать на колени перед ней и пообещать уничтожить всех монстров, застрелить каждую тень, которая угрожала ей. Но он не мог этого сделать. Как бы Кеннеди ни было больно, он знал, что это только сделает Эшли зависимой от него и никогда не поможет ей двигаться вперед. Он слишком заботился, чтобы так с ней поступить. — Я знаю, это тяжело, Эшли, но ты сильная, ты справишься. Помнишь, когда я нашел тебя, первое, что ты сделала, это бросила мне в голову доску. Это не то, что делает тот, кто сдался, — он обнял Эшли своими сильными руками, заставив ее снова зарыдать и прижаться к нему. — Ты боец, и я знаю, что даже если меня нет рядом с тобой, ты сильная, потому что мы выбрались из этого ада, — Леон взял ее лицо в свои руки. — И я знаю, что ты справишься, потому что ты Эшли Грэм и та Эшли, которую я знаю, снова бросила бы мне в голову доску, если бы ей пришлось. Эшли не ответила. Она молча стояла, глядя в эти голубые глаза. Леон почувствовал, как его сердце разрывается, видя боль, отражающуюся в этом золотистом взгляде Но он уже сделал это. Это было лучшее для нее. Для них обоих. — Нет… — голос заставил Леона опустить взгляд к ее приоткрытым губам. — Я больше не… увижу тебя…? Не поговорю… с тобой? Он провел большими пальцами по ее щекам, стирая слёзы. — Ты можешь написать мне, если тебе нужно. Ты же знаешь, я не всегда на телефоне, но я отвечу тебе, как только смогу. — Ты обещаешь мне, что будешь осторожен? — слова Эшли застали его врасплох, но он улыбнулся, чтобы успокоить ее. — Я обещаю, что напишу тебе, когда вернусь с миссии, если ты этого хочешь. Эшли посмотрела на Леона, пытаясь прочитать его, понять, но вздохнула, вспомнив слова, которые он сказал ей на гидроцикле. В конце концов, она была всего лишь ребенком по сравнению с мужчиной перед ней. Испуганная, сломленная маленькая девочка, которая просто умоляла его остаться. Как будто она хотела привязать его. «Часть меня, которую я не могу отпустить». Она вздохнула, опустив голову, и Леон нежно отпустил ее лицо. Эшли потянулась и взяла свой браслет между пальцами, чтобы расстегнуть застежку. Глаза Леонарасширились, когда он почувствовал, как она взяла его широкую руку и надела металлический браслет на его запястье. — Эшли, но это подарок от твоей ма… — Я хочу, чтобы он был у тебя, чтобы потом ты вернул его мне. Не смей его потерять ни на каком задании. Я хочу, чтобы этот браслет был на твоем запястье, а не в коробке, ясно? Слезы снова потекли по ее лицу, но ее хмурое выражение контрастировало. Леон посмотрел на свою руку, серебряный браслет с алым камнем. Последний подарок на день рождения, который подарила ей мать Эшли. Леон почувствовал огромное давление в своей руке и не знал, принимать ли этот подарок, но он увидел в этих золотых глазах, что они не примут «нет» в качестве ответа. Поэтому он мягко улыбнулся и полез во внутренний карман брюк. Он вытащил небольшой аквамариновый камень. — Этот камень был со мной с тех пор, как мне было пять лет. Прилив на пляже смыл меня на какие-то скалы, и я нашёл его в гроте, который привел меня обратно домой. Он стал моим счастливым талисманом. Я всегда ношу его с собой, — Леон положил камень на ладонь Эшли и сомкнул пальцы вокруг него. — Я обещаю остаться целым и вернуть тебе браслет, если ты пообещаешь мне, что сохранишь этот камень, который будет напоминать тебе, что всегда есть выход, хорошо? Эшли посмотрела на камень, а затем на лазурные глаза Леона, чтобы слабо кивнуть, прижимая аквамарин к груди. Леон нежно погладил ее по волосам. — Я горжусь тобой. Эти слова согрели сердце Эшли, которая порывисто встала на цыпочки и обняла мужчину за шею, уткнувшись лицом в изгиб его плеча. Леон ответил на объятия и обхватил ее за талию, крепко прижимая к себе. Безмолвное прощание. Тепло, которое они разделяли, было единственным, чем они наслаждались долгие минуты. Близость друг друга. Он не мог сказать больше, и она тоже. Они не хотели произносить это запретное слово. Прощай. Никто не хотел его произносить. Их сердца рыдали, не в силах закричать, только чтобы всхлипнуть в тишине. Они тихо посмотрели друг на друга, и их глаза кричали о боли в их сердцах. Они оба наклонились, нежно столкнувшись лбами, желая остановить время и остаться там, не беспокоясь о внешнем. В своей близости они соприкоснулись носами, показывая признательность друг другу и боль от расставания. Они не собирались ничего говорить. Они не собирались прощаться. Эмоции, запертые в колодце, который грозил переполниться, предупреждая их быть осторожными, чтобы не утонуть.