Десятка мечей

— Тебе лучше сейчас оставить меня, — тихо сказала София, даже не поворачивая голову в сторону Алексея. Это заставило его вскинуть брови, и он скосил глаза на девушку. Он-то думал, что София будет, как и в прошлый раз, танцевать с ним, чтобы гнуть свою линию и не отступать перед лицами других дворян и чиновников. Алексей почувствовал что-то неладное, и в этот миг его взгляд зацепился за Михаила в роскошном бордовом фраке, который был явно дороже нового белоснежного фрака самого Алексея. Он понимал, что Его Высочество по статусу выше него, а, соответственно, и по многим другим качествам лучше. Он это знал всю жизнь, но именно сейчас и сегодня Алексея, который никогда никому не завидовал, вдруг начало одолевать чувство неприязни к цесаревичу. — Я понял тебя, — Алексей поспешил удалиться. София, полностью поглощённая мыслями о Михаиле, даже не заметила, как Алексей испарился, и всегда внимательная к любым переменам в настроении людей, не поняла, что сильно обидела Алексея. Михаил, в отличие от большей части гостей, не заметил появление Софии, так как был занят беседой со Степаном Родионовичем. Степан Родионович, увидев приближающуюся Софию, чуть округлил свои глаза и поклонился. Михаил повернулся в сторону, куда смотрел его собеседник, и тоже удивлённый, но гораздо сильнее Степана Родионовича, приоткрыл свой рот. — София Григорьевна! — сказали мужчины вместе. — Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — София сделала реверанс сначала в сторону Степана Родионовича, — Ваше Высочество, — а затем в сторону Михаила, не прерывая с ним зрительного контакта. — Мы как раз с Его Императорским Высочеством говорили о Вас, — Михаил чуть покраснел, не ожидая такого предательства. — До меня дошли некоторые слухи, что Вас не стоило ждать этим вечером, и Михаил Александрович, к сожалению, подтвердил их. — Но вот она я тут. Как видите — я выше любых обстоятельств, когда дело касается бала. — Лично я только рад тому, что Вы, преодолев все преграды, очутились на этом празднике жизни. Без Вас было бы совсем не то. София премило улыбнулась, и Михаил неосознанно повторил за ней. Он так горел желанием наконец уже пригласить Софию на вальс. Если бы она не появилась на балу, никакие развлечения и яства не смогли бы вытащить его из печали. Степан Родионович понимал, что ему здесь не место, да и ко всему прочему к ним троим уверенным шагом шёл Григорий Николаевич. Степан Родионович — человек далеко не глупый, поэтому смекнув, что к чему, поспешил ретироваться, не желая становиться свидетелем семейных распрей Ставрогиных. Пожилой мужчина поклонился и ушёл в сторону столов. — Я уже и не надеялся, что ты придёшь, — Михаил говорил тише, чтобы никто не услышал, как он неформально обращался к Софии. — Григорий Николаевич всё-таки пожалел и отпустил тебя? — К сожалению, нет. — А как ты тут... — Я сбежала. — И как же Константин Романович? София чуть не взвизгнула, услышав за спиной голос своего отца. Она резко повернулась всем телом и отскочила к Михаилу. — Папа! Боже! — Ты ослушалась моего наказа и сбежала на бал. Тебя даже охрана под дверью не смутила! Я поражаюсь твоей наглости. — Григорий Николаевич, — Михаил вышел чуть вперёд Софии и нервно засмеялся, пытаясь разрядить обстановку, — как будто Вы ожидали чего-то другого от Софии. Григорий Николаевич был недоволен таким оправданием, но он понимал, что Михаил пытался сгладить углы. Он строго взглянул на свою взволнованную дочь, репутация которой страдает всё сильнее с каждым днём, и горестно вздохнул, вмиг сделав жалостливый взгляд. Ну как он мог сейчас её отчитать? Тем более, он сам только что хотел послать за ней экипаж, ведь понимал, как сильно София любит балы и танцы. — Пока развлекайся. Дома состоится серьёзный разговор. София лучезарно заулыбалась, радостно захлопала в ладоши и кинулась обнимать своего отца. — Спасибо огромное, папенька! После этого бала я буду вести себя лучше, чем когда-либо. — Веселись, — Григорий Николаевич не смог сдержать улыбки. Сказав это, он ушёл обратно к Александру Павловичу и Наталии Владимировне. София, у которой только что с плеч упал камень, повернулась обратно к Михаилу. Тот ближе подошёл к девушке и чуть наклонился к ней. — Я вынужден пока покинуть тебя до вальса. — До вальса? — тихо спросила София. Поначалу она была расстроена тем, что Михаил не пригласил её на танцы и опять куда-то уходит, но потом до неё дошло, что именно это и было приглашением, и не на какую-то мазурку, а на сам вальс. Михаил отдалился от Софии, смотря в её вмиг заблестевшие глаза. Он тепло улыбнулся девушке и кивнул головой в подтверждение её мыслей. Они расстались, потеряв друг друга в толпе, теперь София с нетерпением ждала вальс. До этого нужно скоротать время и заняться своим любимым делом — танцами. К счастью, с кавалерами у неё никогда не было проблем. София второй раз подряд пропускает полонез, когда-нибудь она уже на него успеет? Дело перешло сразу к французской кадрили, на которую Софию пригласил юный научный деятель. Ревность — такое смешное чувство, которое далеко не каждый способен принять, в особенности такие гордые люди, как София. Она не могла признаться себе в том, что ей есть дело до Алексея — в ином случае её бы ни коим образом не тревожило с кем и сколько Алексей танцует. Ей было смешно с того, как он пытался её вывести из себя, и отнюдь не смешно с того, как у него это получалось. Но и она в отместку делала всё, чтобы Алексея начали одолевать похожие чувства. Каждый танец они оба отдавали разным людям. Их взгляды ни разу не пересекались, но они каждую секунду танца знали, где находится каждый из них двоих. София аккуратно то и дело смотрела в сторону Алексея и его очередной дамы, Алексей иногда выстреливал своим острым взглядом в сторону Софии и её кавалеров, которых было предостаточно. Они и в перерывах между танцами не теряли друг друга: София громко и от души, прямо как её матушка, смеялась с шуток других молодых людей, сама не стеснялась блеснуть своим умом, а Алексей каким-то образом умудрялся скапливать вокруг себя компании и становиться их центром. Но последней каплей для Софии стала мазурка, которую Алексей решил танцевать с Аделиной, зная о том, как сильно София ревнует его именно к ней. София никак не могла сосредоточиться на мазурке с сыном одного из офицеров, молодой человек даже начал сомневаться в ходившем мнении о несравнимом умении Софии танцевать. Она всё следила своими голубыми глазами за Алексеем и Аделиной, и её сердце всё сильнее и сильнее стучало не столько из-за быстрого ритма танца, сколько из-за переполнивших её эмоций. Во-первых, ей мешала эта отвратительная ревность, а во-вторых, жуткое раздражение из-за Аделины, которая считала себя сейчас в выигрышном положении. Больше всего Софию выводило то, как Алексей с удовольствием танцевал и вёл беседу с Аделиной. Из жалости и своей доброты душевной он с ней общается, ну как же! На секунду хмурый взгляд Софии и довольные глаза Алексея пересеклись сквозь толпу гостей. Этого мига было достаточно, чтобы молодой человек остался доволен своей шалостью и чтобы София обозлилась на него окончательно. Расставшись с Аделиной, которая надеялась на чувственный танец с Алексеем, юноша пошёл приглашать на вальс Софию, чтобы красиво закончить вереницу танцев и успокоить испереживавшуюся душу девушки. Но Алексею не пришлось долго радоваться — София уже стояла с Михаилом. И прямо перед глазами Алексея Михаил аккуратно, опустив взгляд, поцеловал ладонь девушки. В этот момент он словно оказался под стеклянным куполом — все звуки стали так далеки, что еле долетали до его ушей. Как это так? Как это его же и обыграли? Он думал, что София отдаст вальс именно ему, что, вопреки своим курбетам, будет вальсировать с ним. Неужели София правда влюблена в Михаила, и эта влюблённость сильнее её чувств к Алексею? Теперь от ревности разрывалось сердце молодого человека. Он, не зная, что и делать, развернулся и поспешил покинуть бальный зал, впервые в жизни пропустив вальс. Вальс состоял из трёх туров, София планировала провести с Михаилом только один, ведь хорошего должно быть понемногу. Она и не планировала вальсировать с Алексеем, особенно после его мазурки с Аделиной. Да и, тем более, после предложения Михаила станцевать с ним вальс, София не могла принять ещё чьё-то предложение. И вот, пары встали, чтобы начать вальсировать, все были в предвкушении, все дамы и кавалеры, в особенности София, которая уже на протяжении многих лет ждала танца с Михаилом. Она вопреки своей наглости стеснялась поднимать глаза на Его Высочество, при каждой попытке это сделать её сердце начинало бешено стучать. Зазвучала музыка. — Я рад, что наконец мы смогли станцевать. Честно говоря, мне было страшно тебя приглашать на вальс. София засмеялась, стеснительность Михаила придала ей больше уверенности, и она всё же смогла поднять свой взгляд на молодого человека. — Честно говоря, мне было страшно, что ты меня не пригласишь. — Как я мог? Музыка начала расходиться, движения становились более размашистыми и смелыми. — Меня больше удивляет, как ты смогла сбежать из дома. — Это дело нехитрое — несчитанное количество раз я сбегала из парижской школы для благородных девиц, чтобы попасть на балы. Михаил засмеялся, прокружив Софию вокруг её оси. — У меня бы не хватило смелости. — Какая смелость? — улыбаясь, спросила София. — Лишь слабоумие. — Ну что ты так про себя говоришь. Смелость и слабоумие — понятия похожие, и не каждый способен найти границу между этими понятиями. — А ты, как я понимаю, далеко не постоянный посетитель балов? — К сожалению, это так. У меня куча дел, которые являются для меня приоритетнее балов. — Не любишь такие мероприятия? — Не их, а большие скопления людей. С моим крестом, который мне суждено нести, мне будет тяжеловато из-за этого. Но я действительно пытаюсь привыкать к толпам и народному шуму. Оркестр начал играть самую торжественную часть композиции, Михаил взял за талию Софию и начал кружить с ней, следуя за другими вальсирующими парами. София смотрела по сторонам, пока её ноги, будто не касаясь земли, летели в танце. — А ты любительница и танцев, и балов? София отвлеклась от рассматривания убранства зала и улыбнулась Михаилу. — Я живу ради них. Балы стали почти рутинной частью жизни дворян, и многие перестали с таким трепетом относиться и готовиться к ним, как, например, их родственники лет сто-двести назад. Это неправильно. Каждый бал — уникальное событие, к которому можно и нужно подходить с творчеством. Михаил внимательно слушал Софию, что только сильнее её располагало к нему, ведь бывало, что из-за её болтливости её затыкали или не слушали и не проявляли должного интереса к разговору. Михаил же был только рад болтливости Софии — он был из таких людей, которым больше нравилось слушать. — Я слышала, что Татьяна Родионовна любила придумывать всякие всячества на балы. До сих пор ходят легенды о светящемся механическом лотосе изо льда, откуда она появилась на одном из балов. — Это было на один из китайских новых годов. Папа сказал, что матушка тогда несколько часов просидела зимним днём на улице, чтобы эффектно появиться. — С ума сойти... — Я думаю, что она, смотря с Небес, рада тому, как её вспоминают даже после смерти. Михаил немного помолчал, кружась с Софией по залу. Когда музыка стала вновь более спокойной, а их движения более статичными, Михаил успел тихо сказать Софии. — Ты чем-то похожа на неё. — На кого? — сначала девушка не поняла, но после округлила глаза и покраснела. — Спасибо. Михаил засмеялся, взяв Софию за талию. Трубы снова подняли торжественный шум, колокольчики резво зазвенели, будто в зал влетела толпа маленьких фей. — За что? — Я не знаю, — София засмеялась вместе с Михаилом. Их вальс длился ещё минут десять, пока София не наткнулась взглядом на стоящего без дела и грустящего Ивана. Она вдруг отрезвела. Где Варвара? Где Алексей? Ей хотелось провести ещё больше времени с Михаилом, но надо и честь знать. Тем более, грустящий у колонн Иван не дал бы ей расслабиться с Михаилом. Сказав сладкое «merci», София сделала реверанс и неспешно ушла из вереницы танцующих пар. Михаил сам хотел уже заканчивать танцевать с Софией, он вскоре должен был пойти с Всеволодом в библиотеку и поговорить с ним, да шумная толпа уже успела надоесть ему. Михаил в глубине души был рад, что ему самому не пришлось прерывать танец, поэтому спокойный, как океан в тиши, он удалился из бального зала.