Лично в руки

Господин Дотторе, Неохотно признаю вашу правоту. Ли Юэ воспитал меня Дельцом, а первый учитель навсегда остаётся в сердце ученика, не так ли? Как бы ни выводили из себя многие части культуры этого региона, я всё ещё остаюсь выходцем из него; раз уж с недавних пор (не без вашей помощи) я стараюсь избавляться от излишней самокритики и самоненависти, попытки отрицания некоторой своей принадлежности к местным традициям – путь разрушения, и, следовательно, не мой путь. Личность выстроена, а в фундаменте навсегда замурована, будто труп, от которого необходимо было избавиться, моя родина... Но я всё ещё сомневаюсь, что готов вернуться туда с визитом – в том числе в маскировке (кем вы мне предлагаете притвориться? Местным богатым купцом? Какая ирония): я могу избегать знакомых улиц, но даже местное небо выглядит по-другому, даже солнце печёт знакомо и напоминает о днях, когда казалось, что оно никогда больше не выглянет из-за туч... Ваши описания сумерских красот оказались заразительны. Ещё несколько писем, и мы будем, подобая всем напыщенным поэтам, общаться разглагольствованиями о природе и погоде. Ах, Доктор, как бушует нынче вьюга... Гадость. Поверьте, господин Дотторе, если бы я в самом деле мог так легко отдаться упущенной юношеской игривости, вы остались бы недовольны. Рисунки – результат моего абсолютно взрослого и рационального осознания вашей неправоты и моей глупости, по которой я влип в вас(зачёркнуто) в ситуацию по уши. И вы не добьётесь расположения, если просто будете постоянно повторять обещания своей надёжности и слово «доверять». Пельмени, пельмени, пельмени. Вам захотелось пельменей? Уверен, что нет. Не мог подумать, что увижу ваши иллюстрации вживую. У вас в самом деле очень точные и прямые линии – мне будто попалась картинка из старой тейватской энциклопедии... Вы часто практикуете наброски природы? Может, в заметках или полевых записях... Было бы любопытно полистать такой сборник, если он существует и не залит опасными для здоровья человека ядами. Говоря об упомянутом вами Алькасар-Сарае, не могу не признаться вам в зависти. Я слышал многочисленные обсуждения, но уверен, что они умаляют роскошь той местности и утончённой архитектуры... А теперь вы делитесь, что в относительной близости с ним располагается такой инопланетной красоты лес. Представляю, как легко там дышится по вечерам... И всё же странно слышать от вас подобные оды природе. Я полагал, что вы считаете человека сильнее обстоятельств и недостатков биологической данности; не оскорбительно ли для учёного вашего уровня сравнивать себя с жуком, совсем незаметным в мире, на который он уже успел повлиять? Разве мелкая букашка обладает такими выдающимися способностями? Проткнуть Тарталью... Заманчиво, даже когда в условиях стоит «несмертельно», но вынужден отказать. Ему лучше насладиться спокойствием родины, прежде чем Пьеро подберёт для него новых командировок, а особенно смелые фонтейновские должники просрочат очередную задолженность, что вынудит меня поручить ему испытать свои кулачно-дипломатические навыки с более подходящими людьми... Всем нравится использовать активного коллегу на побегушках, и я, не буду лукавить, в числе этих «всех». Да и где мне его искать? Пульчинелла, который занимается его всесторонним развитием, с вежливостью посоветует мне «не портить искреннего мальчика», а наведываться в гости к его семье было бы решением глупым и несуразным – в атмосферу домашнего уюта я не впишусь... Ты когда-нибудь задумывался о том, каково это – иметь место, куда можно вернуться, и людей, которые обязательно будут ждать? Эти истории, когда снеженцы дожидаются близкого, даже если он пропал без вести в одной из командировок... Казалось бы, служба в фатуи – исход очевиден. И всё же они ждут. Верят, что однажды он вернётся. Не важно, с орденами или новостью о позорном побеге, здоровый или доползёт на руках – главное, что живой и снова рядом. И этим бойцам не нужно заслуживать такое отношение, не нужно быть достойными воинами, чтобы иметь дом. Дом просто есть. Что я могу назвать своим домом? Холодные стены банка? Пустые комнаты особняка? Не удивлюсь, если господин Тарталья переживёт нас всех: ему есть о ком думать, и есть куда возвращаться. Достаточно о грустном. Ваши исследования о разнице Глаз Порчи и Глаз Бога звучат захватывающе. Почему вы ограничились только Пиро и Дендро? Я бы хотел узнать обо всех... И хотел бы предложить вам свою испытательскую кандидатуру. Уж моим показаниям вы верить сможете. Мне ли переживать об инфекциях? Вы на что-то намекнули, господин Дотторе, или попросту выбрали неудачную формулировку, которая подчеркнулась последовательностью предложений? Спешу вас заверить, что лично я никакими «букетами» не обладаю. И, если вы вдруг не знали, хлорку для стирки никто не использует – она портит ткань. Особенно тёмную, как девяносто процентов содержимого моего гардероба... Так что от хлорки я далёк. Даже никогда не оттирал ей лужи крови – можете себе представить? Вы, как Доктор, представляете опыт, как особенности кожи или увечья... Стоило ожидать от вас чего-то подобного. В моём скудном воображении это больше похоже на прикосновения рук. Какой-то опыт выворачивает мне локти, сгибая пополам, какой-то подушечками пальцев закрывает глаза, какой-то сжимает в кулаке сердце, какой-то тянет за волосы до скрежета зубов, а какой-то подталкивает подбородок, чтоб никогда его не опускать... Странный образ. Странный и всегда одинаково неприятный. И всё же я никак не возьму в толк, почему вам так нравится сравнивать меня с чайником. У меня длинный нос? Начала приоткрываться крышка? Я ведь не пишу, что вы должны быть стойким и прямолинейным, как противень... Или я должен благодарить, что в вашей голове я хотя бы не чайная ложка? Достаточно обсуждать решённую ситуацию. Мы взрослые люди... И я, если откровенничать, не чувствую к тебе прежней обиды; ты подбираешь слишком ласковые формулировки, чтобы я продолжал огрызаться из принципов, а не из искреннего желания. Можешь считать, что я окончательно разжимаю правую руку навстречу южному ветру... Если ты, конечно, помнишь такой способ объясняться. Не кажется, что достаточно опасно не знать современные шифровки? Особенно учитывая твоё многоликое положение: упомянешь оперативнику не ту руку, и он подпишет себе смертный приговор, подумав, что вместо оригинального Иль Дотторе ему попалась взбунтовавшаяся копия... Возможно ли убедиться, что передо мной стоишь ты, а не заигравшийся сегмент? Я жду список способов, господин Дотторе, потому что мне крайне не хотелось бы выложить что-то лишнее кому-то из.. других тебя. Гипнотический взгляд звучит полезно, но, боюсь, с моей привычкой щуриться дипломаты едва ли заметят разницу, предстань я перед ними с чем-то на глазах... Откуда вы вообще взяли такие характеристики? Во время наших прошлых встреч я едва ли пытался смотреть на вас как-то по-особенному, если только это не выходило у меня как-то не нарочно. Впрочем, предложение о часах в ванной звучат здраво... Признаться, последнее время я ограничиваюсь только душем – это даже обидно, учитывая, как замечательно ванная обустроена в моём поместье! Вам стоит увидеть. Может, в такой обстановке даже вам бы захотелось следить за собой чуть чаще... Про грим у трупов утешили... Это, между прочим, даже не «грим» – этим словом называют образ, отличный от реального; незначительные изменения – «макияж». Надеюсь, что вы использовали неверный термин по незнанию, а не из пренебрежения, потому что и грим, и макияж – искусства, которые привлекают меня к себе и, конечно же, используются в театре, коим вы так интересуетесь с недавних пор. В руках талантливого гримёра многие актёры могут даже предстать перед зрителями в другом возрасте! Не представляю, как у мастеров выходит так реалистично; мне бы хотелось попробовать нечто подобное, но в мои способности входит только небольшой макияж, да и на себе тренироваться куда сложнее... Я даже не говорю о необходимости свободного времени. Вы неосознанно написали отличный план того, как мы могли бы получить одновременный отпуск. Вопросов не будет – спишем всё на начавшееся осеннее обострение! Не думаю, что господин старик удивится нашей психической нестабильности... Это я говорю исключительно о том случае, в котором вы продолжаете следить за своим поведением. И я не так кровожаден, господин Дотторе, чтобы избавляться от лучшего сотрудника этого Банка из-за его попытки поспособствовать моему восстановлению. Не буду врать: Николаю был выписан абсолютно справедливый штраф... Который тут же был перекрыт абсолютно справедливой премией, учитывая объём работы, взятый им на себя. Благо, сейчас я почти полностью включился в прежний жизненный ритм и больше не вынужден кого-либо подводить. Вы иногда невероятно противный. И снова вспоминая театр, могу с уверенностью сказать, что сейчас описывать вам его составляющие нет никакого смысла: вы не были ни на одной постановке, а верить чужим пересказам и неточному восприятию... Почти меня провели. Это была попытка заставить меня снова позвать вас в театр, не так ли? Вы действительно противный, господин Дотторе! ...И всё же сошли бы за приличного господина, если нарядить вас в строгий белый фрак, приталенный жилет с мелкими пуговицами, добавить немного золота и чуть зачесать волосы назад. А ещё вам определенно пошла бы бабочка. Более подробные консультации провожу только за вычеты в вашей заработной плате. Можете не переживать: табаком я не балуюсь. Ради Царицы, не стоит расшатывать мой образ в глазах сегментов ещё больше. Гамма и так воспринимает меня неудавшимся самоубийцей! Ещё немного, и он додумается украсть с моего стола ножичек для писем. Уж лучше вам действительно рассуждать о десерте и камнях... И какие конкретно вы бы подобрали для меня? (Дотторе вскочил со стула, вспыхнув идеей. Камни! Регратор явно оживился... Ну ещё бы! Эта сорока в очках не могла не заинтересоваться чем-то необычным и блестящим. Все бумаги, над которыми Доктор работал до прибытия Гаммы, тут же полетели в ящик, пока сам Мастер метнулся к двери. – Скажи Омеге, чтобы продолжил следить за... – Дотторе попытался вспомнить, на каком этапе они остановились, но новый план занял все его мысли, – за чем он там следит. И пусть послушает Ро! Его последняя идея... Голос оригинала растворился в коридоре, пока Гамма заморгал, пытаясь переварить суть поручения. Перед глазами Доктора загорелась одна единственная цель: сумерский базар)