Лично в руки

(Омега протянул руку, чтобы передать конверт, но перед тем, как Дотторе успел перехватить письмо себе, резко выдернул его к груди, абсолютно сбивая Мастера с толку. – Ты охренел? – он даже не стал подбирать выражения. Доктор почти вспыхнул от негодования. Ах, как давно кто-то из сегментов не решался выводить Мастера за пределами лаборатории. Его почти потряхивало от нетерпения, а теперь начинало потряхивать и от злобы к особенно самоуверенной аугментации, совсем немного перепутавшей границы дозволенного. ...Однако такая реакция вовсе не впечатлила Омегу, нарочно опустившего голову вниз и вверх, симулируя скептический осмотр. – У нас скоро конец проекта. Ещё несколько недель, и... – он многозначительно замолчал, – а вы потеряли себя. Напомнить вам, сколько раз кто-то другой доделывал вашу работу на этой неделе? Невозможно заниматься наукой, пока мысли не здесь. Дотторе вскочил со стула, изо всей силы хлопнув кулаками по ни в чём не провинившимся документам на столе. – Не в твоей компетенции оценивать моё состояние! – он почти прорычал. Бездна. Он определённо терял хватку. С каждым разом слова Омеги всё глубже и глубже забирались под его череп. Дотторе уже давно заметил, что его продуктивность уменьшилась, и связывал это с излишне масштабной задачей, но сегмент... Он явно имел свои представления на этот счёт. – А кто ещё скажет тебе, что ты размяк? – когда ситуация стала острее, Омега привычно перешёл на ты, – дрожишь перед письмами, как мальчишка. Ты почти не был таким даже в Академии. А когда был, всё закончилось тем, что... – Заткнись и займись обязанностями, пока я не надломил тебе глотку. Дотторе чувствовал, что ещё немного, и он полноценно потеряет рассудок. На ум больше не приходило заумных отговорок – ему просто хотелось рявкать и метать, лишь бы слова сегмента перестали звинеть в ушах. Придурок. Два придурка... Нет, всё-таки один. Он подошёл и вытянул письмо из рук сегмента, толкая того в сторону двери, лишь бы не причинить чего-нибудь похуже, и тот смиренно ушёл, довольный тем, что сказал всё запланированное. Омегу не слишком интересовало, какой порыв из мыслей и самообвинений он поднял в голове Мастера... Точнее, это было его изначальным планом. Дотторе должен понять, как на него влияет этот господин Регратор, пока не стало слишком поздно... Он должен самостоятельно вернуть Мастера в рабочее состояние, если другим сегментам так плевать на его амбиции и на глазах тающий железный характер. Омега не собирался позволять ему стать очередной тряпкой Панталоне) Дорогой Дотторе, Твоя манера выражений в последнем письме несколько меня смущает. Вопрос про письма, написанные кем-то другим, так запалил твой интерес, что ты решил проверить, пойму ли я, доверь ты ответ своим сегментам? Шучу. Но твоя переменчивость, прослеживаемая в каждом абзаце, на самом деле оставила меня в догадках. Пишешь, что на работе всё согласно плану, а сам проявляешь такую необъяснимую нервозность... Я совсем тебя не узнаю или – если точнее – между строк узнаю Доктора из начала переписки. Возможно, тебе стоит прислушаться к тому множеству слов об отдыхе, обыденно посвящённому мне? Не могу представить, в каком состоянии ты выдерживаешь работу, если то, что прочёл я, было написано в спокойствии и одиночестве кабинета... Или всему виной недосып, о котором ты рассказывал? В любом случае, такие нервы явно не приведут ни к чему хорошему. Выражаю надежду, что ты придёшь в себя. Мы оба знаем, что названные проценты эффективности – числа из головы, и в действительности вклад в такое огромное дело, особенно совместный, нельзя запрогнозировать на будущее с такой уверенностью... Но в чём-то ты прав, с этим было бы глупо спорить. Я лишь не хочу надеяться на не слишком благосклонную ко мне удачу и бросать собственные идеи на самотёк. Я не хрустальный и вполне способен выдержать нагрузку, которую выбираю для себя; мне так намного спокойнее. И да, если ты решишься вытянуть из меня брань, мешая моим планам на работу в Банке, ты действительно её получишь... Боюсь, правда, что это будет нашей последней коммуникацией. А потом я попрошу организовать тюремную камеру прямо в моём кабинете... Буду первым предвестником, всё ещё выполняющим свои обязанности под стражей. Уверен, большинство наших коллег охотно вступятся за сохранение моей жизни; какой это плюс к авторитету – покончить со Вторым! Или это Второй задумал покончить с Девятым? Иначе это дополнение о физическом контакте я объяснить не могу. Что ты имел ввиду? Пытки? Какая прелесть, Дотторе, ты так ко мне благосклонен. Это заметно и через твоё отношение к оскорблениям в мой адрес. Признаться, это очень притягивает, когда тебе действительно говорят всё в лицо... Так непривычно и весело слушать от тебя все эти обвинения в дурачестве (это проявление мазохизма?). Я перетерпел столько сплетен, недомолвок и лживых улыбок, что, наверно, окончательно разочаровался бы, узнай я, что ты беседуешь обо мне с госпожой четвёртой... После таких сплетен позора не оберёшься. А про отсутствие доверия к сплетням, распространяющимся от секретарей и других приближённых, я бы поспорил. Не все руководствуются твоим вариантом трактовки – вполне вероятно, что обычные снеженцы могут ярко представить, как приближённый к одному из предвестников человек просто подслушал секретную информацию или тайный диалог, на чём и обосновал свою яркую новость. Все любят сплетни, и этим нужно уметь грамотно пользоваться. Население столицы не так наивно, чтобы верить искусственно созданным слухам – обычно такие легко отследить – но не все задумываются, какими способами можно создать настоящие, которые будут играть на руку определённому человеку... Хочешь, займёмся сплетнями о твоём образе? Приедешь, а вся Снежная будет говорить, как благородно господин Дотторе спас бабушку на проезжей дороге... Это лишь шуточный пример, но некоторые углы народного отношения к твоей персоне действительно можно сгладить. Сгладить нельзя только состояние упомянутых тобой писем. Не то чтобы их нет в зоне моей досягаемости... Их больше нет вообще. Так что можешь не беспокоиться, фрагменты написанного тобой хранятся разве что в моей памяти, а вовсе не в мусорных баках, где им совсем не место. Считай, что твои строки развеялись пеплом по ветру... Как и ты(или твои сегменты?) ранее пускал на ветер все мои замечания касательно оформления отчётов. Очень удачно, что ты поднял эту тему, ведь теперь я не просто коллега, который что-то там делает с морой, и на мнение которого можно не обращать никакого внимания. Вот именно, что уровень моей удовлетворённости твоей работой с чеками только, как ты написал, «относительный». Я очень многое спускал и спускаю тебе с рук, так что не нужно так резко ограждать меня от крупиц информации, когда я из чистого любопытства решаю поинтересоваться об обходах честных(подчёркнуто) путей докладывания о тратах. В моей власти поднять бумаги и разобраться, какие из них тянут на фальсификацию, а потом направить к вам обоим агентов... Это я к тому, что сейчас, когда мы в товарищеских отношениях, я предпочитаю знать, что проходит мимо моего носа, и, поверь, только при таком раскладе я в случае чего смогу прикрыть твою задн(зачёркнуто) спину. Когда ты выставляешь Ясию в таком свете, то и я вижу себя полным придурком... Но есть в этой бабуле что-то такое, чему почти невозможно сопротивляться (уже знаю, какую шутку ты снова захочешь на это написать). Да и вряд ли она действительно давала мне галлюциногены... Какой в этом прок? Медленно свести Девятого Предвестника с ума? Ты явно считаешь, что невинная бабушка – лишь роль, раз пишешь о том, что подвергаешь сомнению её принадлежность к деревне, но кто же она тогда? Наёмница цисин? Или посланница из Инадзумы, где местные власти тоже весьма оживились нашим успешным экспортом? Я перебрал множество вариантов, и мои люди искали любой след, но даже информацию о перемещениях тайных отрядов Капитано найти было бы легче, чем поймать эту бабулю за хвост. Если она действительно недоброжелательница, и зачем-то ей нужен именно я, только в моих силах разобраться в тайне её личности. А чем лично тебя так задевает моё нахождение в деревне? Ты слишком старательно пытаешься меня переубедить. Я не говорил, что полностью приравниваю себя к народу, но это не делает время, проведённое на праздниках, менее приятным. Да, Дотторе, я согласен, что между мной и обычными людьми давно вырыта некоторая пропасть, но разве плохо хоть иногда прокладывать мост? Мы ведь тоже люди, и сходство хотя бы в этом из нас не выкорчевать. Конечно, ты понимаешь меня больше, чем деревенские, но я и не планировал ездить в деревню и распивать чаи, комментируя какому-нибудь Ивану прошедшее собрание предвестников, вместо нашей переписки. С чего такое желание оградить меня от всех, кроме тебя? Заметь, ты сам пишешь о том, что каждый подвержен изменениям. Что же на твой счёт? Твои привычки тоже могут быть скорректированы, и ты сам осознаешь, как много смысла упускал. Чистота – это не какая-то условная концепция, придуманная из неподтверждённых фактами суждений. Подумай, как часто ты испытывал бы меньше раздражения, если бы какая-то вещь сразу обнаруживалась на своём месте, и тебе не приходилось бы искать её по всей лаборатории. Что есть внутри, то обязательно проявляется и снаружи... Но это работает и в обратную сторону. Ты удивишься, как приятно жить в порядке и как слаженнее от этого мысли. Я тебе продемонстрирую... Не зря же ты начал со мной общаться? Мы обязательно подберём тебе больше одежды на выход, немного подровняем причёску... Добавить к этому еженедельное посещение бани с парочкой масел, и добрая половина снеженских женщин наконец от меня отстанет. Не закрывайся от нового, Доктор, ты обязательно войдёшь во вкус. С кем поведёшься, от того и наберёшься, не так ли? ...И ты ещё обвиняешь меня в выдумывании новых смыслов, бездна забери. Откуда ты вообще взял, что твоё лицо как-то изменит мнение? Мне по второму кругу объяснять тебе моё отношение к внешности других? Ещё и загнул про манипуляции... Приглашение на праздник и предложение снять никому не нужную маску – манипуляция? На мой взгляд я вполне прям и честен. А если нет, то объясните мне по-научному, мой дорогой Доктор, что же такого странного и оскорбительного в желании смотреть своему собеседнику в глаза. И ты не «пытаешься быть вежливым» – ты относительно вежлив со мной на самом деле, а это разные вещи. Может, ты и оправдываешь всё это тем, что твоё поведение в переписке – лишь образ или попытка не отпугнуть меня своими привычными грубыми выражениями, но мы оба знаем, что это не так. Как я писал, внутренне определяет внешнее – какой смысл вести себя обходительно, если эти порывы не исходят изнутри? Поверь, Доктор, я могу отличить наигранность от истинных проявлений... Я бы не сказал, что «цена может быть дороже ценности» – это верное выражение в принципе. В конце концов, в экономике ценность среди людей – или по-другому спрос – и определяет цену... Как и цена определяет спрос или ценность. Это обратная зависимость. Но, конечно, большой вопрос, могут ли определения экономики решить загадку, рассматриваемую с точки зрения человеческого взгляда... Что такое жизнь? Есть ли у нее цена? Мы размениваем солдат, как монеты. Я могу посчитать убытки на захоронения; провести аналитику, выгоднее ли похороны, чем обеспечение их жизнедеятельности... Но речь снова идёт о расходах, связанных с положением субъекта. Что касательно самой жизни? У неё нет цены. Нет ли ценности? И в пример можно привести многое. Красота ценна, но сама по себе, вне условий, цены не имеет. То же и для чувств... У любви есть недостатки; иногда она обходится слишком дорого... Определяет ли цена ее ценность? Ужин из моих рук определённо бесценен. Ты готов попрощаться с окладом за лето? За меньшую сумму жарить Второму Предвестнику пельмени я не намерен... Но сделаю скидку девяносто девять процентов, если твой кофе меня впечатлит... И перед этим мы подпишем договор, что претензий ко мне ты не имеешь, раз уж тоже решил рискнуть отравиться. Это проверка на адекватного человека, или что ты там писал про тех, кто умеет готовить? Очень интересное расписание с попеременной помощью. Стесняюсь спросить, когда и где при таком распорядке мы будем спать? Уж лучше тебе согласиться на моё давнее приглашение и проводить некоторые вечера и ночи в моём поместье. Хочешь, распоряжусь заказать в гостевую спальню синее постельное бельё, чтобы тебе было более комфортно? Или для комфорта исследователя мне стоит попросту убрать кровать, кинув на пол какую-нибудь худую перину? Такое ложе тебе явно будет привычней. И всё-таки после сумерской командировки я бы порекомендовал тебе отоспаться у меня; уверен, ни твой дом, ни кто либо ещё не сможет похвастаться такими матрасами. После них спина не беспокоит, даже если весь прошлый день провёл, скрючившись за столом... Индивидуальный заказ из Фонтейна. Я хочу, чтоб их наконец оценил кто-то, кроме меня. Не буду же я звать какого-нибудь Капитано в гости, предлагая пройти в спальни и опробовать матрасы... По мне, что отрезать себе руку, что обливать её химическими составами – одинаково неодобряемые занятия, и мне хочется, чтоб ты не относился к такому легкомысленно, даже если это не наносит значительного вреда твоему общему здоровью и работоспособности... Много раз ты получал травмы и ожоги из-за экспериментов? Найти кого-то более достойного для походов в театр... А с кем, позволь поинтересоваться, идёт сравнение? Если с тобой, то меня всё устраивает; я лишь сомневаюсь, что господин Второй Предвестник – главный учёный Снежной – изъявит желание посетить театр со мной. Да и на построение новых социальных взаимодействий нужны силы и время, а ещё не факт, что в общении с кем-то другим я смогу хоть наполовину быть таким же свободным... Я уже не говорю о том, какими алчными, беспокойными, прилипчивыми или чувствительными бывают люди. Следить за собой, одновременно подбирая подход к ним – почти вторая работа. Сплошная морока... Но ведь ты не будешь отрицать, что мои выборы и моё поведение влияют также и на суждения и поступки других людей. Я просто не хочу сюрпризов и пытаюсь минимизировать собственный негативный вклад в определённую ситуацию... Впрочем, это стремление к контролю действительно меня убьёт. Но я не могу представить, как позволить чему-то идти так, как оно идёт... Бездействие – это преступление, если в моих руках была возможность что-то изменить, разве не так? Нет, лиюэньским детям не раздают скрипки... Но ты угадал: научился владеть ею я её в детстве. Один старый музыкант взялся за меня. Наверно, я запомнил его историю на всю жизнь: такая простая, но на многое открыла глаза... Он был успешным скрипачом и часто играл в ресторане, где ужинали уж слишком богатые особы. Там его и нашёл местный воротила, заставивший согласиться на контракт. Дедок стал его личным музыкантом... Однако, когда игрушка надоела, а контракт ещё не закончился, от старика решили избавиться. Его ложно обвинили в краже, которая являлась одним из условий для расторжения договора, а потом вышвырнули на улицу без гроша в кармане, предупредительно избив. У него не было глаза бога; он едва ли мог защищаться, и в итоге получил перелом руки... Кому нужен скрипач с неправильно сросшейся костью и репутацией мошенника?.. Ну, в каком-то смысле он оказался нужен мне. Старик приметил мои ладони, назвал музыкальными. Уверял, что это моя судьба... Думаю, в его возрасте просто хотелось оставить что-то после себя. Вот он и стал таскать меня к себе в каморку, учил игре... Даже умер только тогда, когда у меня начало хорошо получаться. Я несколько лет боялся прикасаться к скрипке, но одна зима выдалась холодной, а еды совсем не осталось... Когда сердобольные прохожие накидали мне немного монет, меня отловили и выбили всю мору, разломав скрипку. Новую я купил только тогда, когда стал Дельцом. Она красивая. Я покажу, когда заедешь ко мне. И я не пытаюсь копаться там, где меня не просят. Ты просто недооцениваешь мои умственные способности; я вполне в состоянии мыслить логически и соотносить некоторые слова... В любом случае, я только хотел поддержать. Не злись. Приношу извинения, если это тебя задело. Даже вопрос не задал... Что же, я, в отличие от тебя, не буду отступать от привычки. Раз ты такой нервный, мне бы очень хотелось, чтобы ты вспомнил, какие ритуалы или занятия во время стресса приводят тебя в чувства, и подробно написал здесь. ...Но, видимо, вместо безобидного вопроса ты решил устроить мне настоящий допрос с пристрастием. Не хватает только яркого света в глаза. Даже не буду спрашивать, почему тебя так заинтересовал мой рассказ – у тебя, очевидно, свои мотивы. Или господин Доктор будет продолжать притворяться, что верит в концепцию знаков подсознания? Признаться, я ожидал, что ты высмеешь этот момент, а не разовьёшь его в попытку выудить больше деталей. Не могу предположить, зачем тебе это. Я видел этот бред давно и, как и написал, подозреваю во всём усталость и стресс... Не уверен, что запомнил досконально. Мы лежали на простынях – точнее, лежал он, пока я нависал над ним, – и где-то рядом тикали часы. Внешность я уловил плохо: только голубые или, может быть, серые волосы и красные глаза, как и написал. Примечательной деталью может служить только множество шрамов – самых разных и по всему телу. Опять же, никогда не видел такое тело вживую, так что не могу предположить, откуда всё это взял мой мозг. И момент с удушением ощущался очень странно: я будто сам ощутил его животный страх. Звучит, конечно, будто бабка свела меня с ума... Может, в том чае и правда была какая-то не слишком обычная травка. Надеюсь, что такой ответ тебя удовлетворит, какие бы цели ты не преследовал.