Зеркала обмана

***

Комната Драко Малфоя была залита тусклым светом, пробивающимся сквозь зашторенные окна. Война коснулась даже уединенных стен поместья Малфоев. Драко, Блейз Забини, Тео Нотт и Пэнси Паркинсон сидели, сгрудившись вокруг низкого камина, где едва тлели угли. Напряженная тишина витала в воздухе, прерываемая лишь тиканьем старинных часов. Хрустальные бокалы с вином, стояли почти нетронутые. – Этот кретин Реддл… Он держит Гарри Поттера как какую-то… игрушку. Зачем? Уже сто раз мог бы его прикончить, – сказал Блейз, потеряв стакан.  – Возможно, ему нравится мучить его. Протягивать удовольствие. Или… есть какой-то план, который мы не понимаем, – предположил Тео.  – Или, может, он ждет подходящего момента, чтобы устроить грандиозное шоу? Типа, «Я, Волан-де-Морт, лично уничтожу Избранного!» – язвительно произнесла Пэнси. Драко молча перебирал край бокала, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. – Или, может быть, это из-за нее? – усмехнулся Блейз, глядя на Драко  Драко резко поднимает голову. – Не начинай, Забини. Грейнджер – враг. Точка. – Отмахнулся Малфой.  – Но ты… странно реагируешь на всё, что с ней связано, – подметил Теодор, – Даже её простое присутствие в плену у Темного Лорда явно тебя беспокоит.  – Драко влюблен в грязнокровку. Кто бы мог подумать? – Пытаясь произнести это шепотом, Пэнси и не поняла как это было громко. – Заткнись, Паркинсон. Это не имеет никакого отношения к ситуации. Я просто обещал, – выпалил Малфой. – Обещал кому? Волан-де-Морту? – спросил с недопонимаем Забини.  Драко стискивает зубы. Тео обменивается с Блейзом многозначительным взглядом. – Я выполнил его условие. Жизнь Грейнджер в обмен на лояльность, – Малфой аккуратно покрутил стакан с вином в руках. – Он пообещал тебе сохранить ей жизнь в обмен на твои услуги? – удивленно спросил Нотт.  – Пока я предан ему, она жива. Это… ненависть. Ничего больше, – сказал Малфой. – Да, конечно. Чистая ненависть, которая заставляет тебя регулярно докладывать Темному Лорду о каждом её вздохе, – усмехнулась Паркинсон.  – Может, не ненависть, Малфой. Может, просто глупая надежда? – Блейз похлопал друга по плечу. Драко отворачивается, скрывая лицо от своих друзей. В комнате повисает молчание, прерываемое лишь далеким грохотом войны. Все понимают, что за маской презрения и ненависти скрываются куда более сложные и опасные чувства. И что судьба Драко, Гермионы и всего волшебного мира зависит от хрупкого баланса между лояльностью и тайной любовью. Осознание, что Драко влюблен в заучку Грейнджер пришло не внезапно, как удар молнии, а постепенно, как медленно расползающееся по телу тепло. После третьего курса, после того как он увидел её, стоящую посреди руин разрушенного им же зала, в глазах которой не было ни ненависти, ни страха, а лишь усталость и печаль, все изменилось. Тогда, он не признал это, конечно. Это было бы немыслимо, недопустимо. Но в глубине души, под маской презрения и высокомерия, что он так старательно культивировал годами, поселилось нечто новое. Нечто, что он пытался подавить, заглушить ненавистью к гриффиндорке, к врагу, но безрезультатно. Теперь, во время войны, когда мир вокруг него рушится, когда каждый день может стать последним, чувство это проявилось во всей своей силе. Это не просто симпатия, не просто уважение к её уму и смелости, это… любовь. С болезненной, сжигающей силой. Любовь, не допускающая компромиссов, любовь, которая терзает его изнутри. Он согласился на сделку с Волан-де-Мортом, зная, что поставил на кон свою жизнь. Разум твердил о выживании, о необходимости защитить свою семью, но глубже, гораздо глубже, дремало другое – желание спасти *её*.   Гермиона в плену у Темного Лорда, жива лишь благодаря его поступку. Эта мысль, остро-сладкая, как яд и эликсир одновременно, стала его постоянным спутником.

***

Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь щели в тяжелых шторах, окрасили комнату в серовато-розовый цвет. Гермиона медленно открыла глаза, чувствуя, как боль пронзила все тело. Раны, полученные в последнем бою, саднили, напоминая о себе тупой, пульсирующей болью. Она провела ночь в гостевой комнате Малфой-Мэнора – роскошная клетка, с ироничной мягкостью кровати и шелковыми простынями. Каждая деталь – напоминание о ее беззащитности, о пленении. Гермиона приподнялась, осторожно придерживая раненую руку. Зеркало, встроенное в резной шкаф, отразило её бледное, изможденное лицо. Кровь, засохшая на щеке, темным пятном выделялась на бледной коже. Волосы, спутанные и всклокоченные, обрамляли лицо, словно неряшливый венок. Она выглядела не как пленница Темного Лорда, а как замученное, раненное животное. Но в глазах Гермионы не было ни страха, ни отчаяния, только холодная, выверенная решимость. Страх, сковавший её во время первого пленения, улетучился, растворившись в ярости и отчаянной решимости. Она помнила условия, которые поставила Волан-де-Морту. Это не просто пленение, это игра, и она должна выиграть. Её ложь станет оружием, её притворство – щитом. Выживать, сохранять ясность мысли, найти способ освободить друзей – вот её первоочередные задачи. Гермиона встала, опираясь на спинку кровати, боль пронзила ее, заставив поморщиться. Она подошла к окну, рассматривая заснеженный сад за его пределами. Белый пейзаж, казалось, подчеркивал жестокость мира, в котором она оказалась. Гермиона глубоко вдохнула, игнорируя боль, которая пульсировала в ее теле. Ночью у неё было много времени подумать, а сегодня начинается новый день, новая игра. И она не собиралась проиграть. – Пошли, Грейнджер, – сказала Пэнси, заглянув в комнату. Каменный пол был ледяным, и Гермиона ощутила этот холод не только телом, но и душой. Она стояла перед Волан-де-Мортом, свет от факелов плясал на его бледном лице, подчёркивая его неестественную бледность. Прошлой ночью он дал ей время подумать, и это время стало пыткой, каторгой, проведённой в ожидании неизбежного. – Я надеюсь, ты обдумала моё предложение, Грейнджер. Время истекло, –   голос Реддла был холоден, но в нём звучала уверенность, уверенность человека, привыкшего к повиновению, – Мне очень нужен верный человек в Ордене. Гермиона подняла голову, в её глазах не было страха, только усталое отчаяние и твёрдая решимость. – Я обдумала. Но у меня есть условия. Если я встану на вашу сторону, вы должны отпустить Джинни Уизли, Невилла Лонгботтома, Рона Уизли и Полумну Лавгуд, – Гермиона была довольно тем, что сказала это уверенно, –  Всех.  Тишина повисла в зале. Лицо Волан-де-Морта не дрогнуло, но в его глазах мелькнуло что-то, похожее на раздражение. – Грейнджер, ты слишком много хочешь. Лавгуд я отпущу. Она не представляет для меня ценности,  – Реддл вальяжно прогуливался по комнате, – Остальные же, – он сделал паузу, – они останутся заложниками, пока. Гарантией твоей верности.  Гермиона ощутила, как холодный ужас пронзил её. Но она не подала виду. Она знала, что не может проиграть. Не сейчас. Её друзья, их жизни – это цель, а цена... – Тогда я согласна. Я перейду на вашу сторону. Я буду предоставлять вам информацию об Ордене. В уголках губ Волан-де-Морта появилась едва заметная, хищная улыбка. Он принял её условия. Он верил, что сломал её. Что она будет работать на него, как послушная марионетка. Он ошибался. Гермиона внутренне улыбнулась. Она сыграет свою игру. Она будет шпионить, собирая информацию, подавая ложные сведения, используя свое положение, чтобы приблизиться к своей цели,  к освобождению не только своих друзей, но и всего волшебного мира. Её ложь станет его падением.