I'd have burned the world for you, my love

      Чимин был приятно взбудоражен, съев слишком много торта, сахарный кайф не давал маленькому омеге спать даже после полуночи. Чон устал, но он не мог не поддаться озорной и целеустремленной игре парня.       Уложив Хаюля спать, парень взял альфу за руку и повел его в кабинет. Чонгук без сопротивления пошел за ним, тело было свободно, а сердце полно. Парни даже не переоделись, оба чувствовали нетерпение к тому, что звенело между ними. Запах Чимина был насыщенным, маленький омега забрался на стол мужчины и, задрав юбку, блеснул озорным взглядом, полным веселья. Именно тогда аромат рассеялся, и возбуждение пустило корни. — Ты съешь меня, альфа-хен? — сладко спросил он, раздвигая ноги и сгибая в коленях, как в прошлый раз сделал Чонгук.       Мужчина пережил по крайней мере семь стадий похоти. Она должна была бы ввести его. Что такое горе по сравнению с красочным и непредсказуемым хаосом, который Чимин привнес в свою жизнь? — Съесть тебя? — прохрипел альфа, вставая между раздвинутыми ногами мальчика. — Альфа собирается сожрать тебя целиком.       Чимин хихикнул, когда Чонгук наклонился, зарываясь носом в его шею, чтобы учуять запах. Омега пах чертовски аппетитно так, что Чон почти впился зубами в мягкую и податливую плоть маленького котенка, чувствуя желание взять его немедленно и прямо там. Даже запустив свои большие руки под юбку Чимина и нежно проводя пальцами по швам его кружевных трусиков, он изо всех сил сдерживал своего зверя.       Мужчина вдыхал его запах протяжными вдохами, собирая своими длинными пальцами ткань, чтобы сдернуть ее вниз. Пак, с еще одним смешком, приподнял бедра, чтобы приспособиться к альфе, позволяя ему скользить тонкой синей тканью по его голым и гладким ногам. Его искренняя и ехидная улыбка превратилась в невинное подмигивание, когда Чонгук скомкал трусики в кулак и прижал его к носу. — Зачем... ты это делаешь? — пробормотал парень, становясь красным от стыда. Он опустил глаза, чтобы украсть взгляд альфы, его ушки были опущены, но он все еще дрожал от нетерпения, от желания, которое капало вниз к его маленькой киске. — Мне нравится твой запах, — сосредоточенно сказал Чонгук, его голос был тихим и хриплым, а в груди заурчало, когда он уткнулся носом в мягкую щечку мальчика, чтобы снова привлечь его внимание. — Ты такой бесстыдный, — фыркнул Чимин, глядя на него из-под ресниц. — Маленький, ты еще не видел бесстыдства. — Он быстро расправился с галстуком и подтянул мальчика к себе за раздвинутые бедра. — Хочешь попробовать что-нибудь новенькое?       Сглотнув Чимин, кивнул, извиваясь от возбуждения под блуждающими руками альфы, мучаясь и умоляя глазами, чтобы его коснулись и съели. Чонгук сел в свой стул и посадил маленького омегу к себе на колени. Пак, лишь слегка колеблясь, шлепнулся, двигаясь, чтобы оседлать альфу. Это была непристойная поза, спина парня прижата к краю стола, в то время как Чон держал его в своих объятиях, безумно близко к его полуоткрытому рту, сдерживаясь от желания, чтобы не накинуться с жестоким поцелуем.       Юбка все еще была задрана, мясистые и гладкие бедра были полностью выставлены напоказ для глаз Чонгука. Он, как хороший мальчик, которым он и был, закусил губы и ждал, когда альфа сделает движение. Итак, мужчина приступил к работе, нежно двигая рукой по полным щекам мальчика к его шее, а затем ниже, ниже, и ниже, пока она не достигла его юбки и не сжала бугорок его клитора.       Пак выгнулся со стоном, разочарованно нахмурившись и двигая бедрами в маленьких, греховных движениях, чтобы получить это восхитительное трение от большой руки Гука. Альфа нетерпеливо зарычал, уткнувшись в нос омеги и позволив другой руке скользнуть вниз, чтобы сжать круглую попу.       Чимин выдохнул, обдав теплым дуновением губы Чонгука, а его маленькие руки крепко сжали его грудь.       Блузка омеги была помехой, поэтому альфа, не мешкая, дернул за ткань, внимательно наблюдая за реакцией парня. Омега моргнул, немного смущенный, но достаточно возбужденный, чтобы помочь Чонгуку раздеть себя. Именно эта невинность сводила его с ума. Ткань распахнулась и скользнула вниз по плечам, обнажая пылающую грудь, мужчина сухо сглотнул, чувствуя, как омега скользит по его руке. — Ч-что ты с-собираешься делать? — заикаясь, дрожащим голосом проговорил Чимин. — Это, — пробормотал Чонгук, прижимаясь губами к его нежному плечу. — Разве ты не думаешь об этом, когда трогаешь себя? — Он нежно провел ртом вниз, кружа языком вокруг возбужденного и розового соска мальчика. — Думай обо мне, — еще одно щипающее посасывание, и парень, дергаясь, с безрассудной самоотдачей еще сильнее трется своей киской о руку Чона. — Думай, — проворчал альфа, скользнув двумя пальцами, чтобы проникнуть в омегу. Парень, ахнув, откинул голову назад, маленькие руки зарылись в волосы мужчины, чтобы удержать его, пока он вращал бедрами, трахая себя на длинных пальцах альфы. — Скажи мне, омега, ты думаешь обо мне, мм? — Д-да, да, я хочу... Я-я-я, пожалуйста, ещё, альфа-хен! — мило и слезно умолял он, подпрыгивая на коленях мужчины, чтобы достичь своего освобождения, позволяя альфе вылизывать его соски.       Два пальца заменились тремя, и рот Чимина открылся в безмолвном крике удовольствия. Такое выражение, на его невинном лице, казалось таким чуждым, и все же он выглядел неземным: белая блузка, обвитая вокруг его торса, искусанная красная грудь, и ушки, дрожащие от импульса его нарастающего оргазма. — Что же ты тогда делаешь, а? Пачкаешь штаны?       Чимин кивнул, его грудь тяжело вздымалась, а губы надулись, пока Чонгук с настойчивой скоростью вводил и вынимал свои смазанные пальцы из омеги. — Я... да, я пачкаюсь, — закричал он, когда Чон нежно прижал большой палец к его клитору. — Кончи в руку альфы, — приказал Чонгук, оставляя чувственные поцелуи по длинной лебединой шее. — Кончи для меня, котенок.       Чимин, кончив с громким криком, уперся локтями в край стола, его грудь тяжело вздымалась, а голова была откинута назад, в то время как Чон приходил в себя от силы оргазма омеги. Теплая смазка стекала вниз и собиралась в руке Чонгука, но парень, лениво вращая бедрами, продолжал преследовать вершину своего оргазма, до тех пор, пока его клитор не стал гиперчувствительным. Он заскулил, когда мужчина вытащил пальцы из его киски. — Еще один раз? — прорычал Чон, прижимаясь к груди Чимина и нежно лаская языком его измученный сосок. — Нет, я слишком чувствительный, — прошипел он, приподнявшись на локтях. Чонгук помог ему, сильные руки обхватили дрожащее тело маленького омеги. — Устал, я так устал, — Еще раз, но только теперь кончи в рот хену, — Чон снова посадил парня на стол, широко расставив ноги, и, черт возьми, Чимин был видением, хнычущая маленькая штучка с этой своей умилительной кошачьей головкой и восхитительным вкусом своей смазки. — Я знаю, детка, ты сможешь.       Чонгук, полон уверенности, нырнул ему между ног, слизывая его смазку прямо из ее источника. Чимин скулил и стонал выше, пытаясь освободиться, но альфа держал его, хватая его за острые тазобедренные косточки, оставляя синяки. Как и ожидалось, смазка маленькой омеги, с чередой пронзительных стонов, струей хлынула в рот Чона.       Альфа смягчился, гордый тем, что желание парня угодить ему превзошло его неприятную сверхчувствительность. Чонгук осыпал его бедра влажными и нежными поцелуями, нежно очищал его языком. Он бормотал сладкие похвалы в его кожу, и Чимин покраснел от последовавшей заботы, от того, чтоб его нянчили и душили ласки альфы. Несмотря на все, что произошло между ними, настойчивая застенчивость осталась, когда они оправились от основного удара своих желаний. Член Чона все еще был напряжен в его узких брюках. Мужчина вздохнул, почти завидуя сытому розовощекому мальчику, омега поднялся на дрожащих ногах и застенчиво посмотрел на альфу из-под ресниц. — Почему бы тебе... эм, не поцеловать меня где-нибудь в другом месте? — тихо, с придыханием сказал Чимин, когда альфа в последний раз поцеловал его коленку, прежде чем позволить юбке упасть на его наготу.       Чонгук поднялся, вытирая рот тыльной стороной ладони. Парень моргнул и облизнул сухие губы, ушки нерешительно сложились. — Хм, куда бы ты хотел, чтобы я тебя поцеловал?       Чимин улыбнулся, ушки теперь оживились, как у непослушного котенка. — В губы? — Он насмешливо сморщил рот, и да, черт возьми, как раз вовремя, чтобы сердечный приступ и синие яйца наконец-то забрали жизнь мужчины. — Разве я не твой будущий супруг? Женихов целуют в губы. Я видел это по телевизору. — Маленький омега захлопал глазами, очаровательно прихорашиваясь.       Чонгук фыркнул, натягивая блузку на голые плечи, чтобы снова одеть его. Чимин помог ему, как всегда, с той очаровательной мягкостью, которая заставила сердце альфы заболеть. Он был таким чертовски невинным, распластанный на столе мужчины, два оргазма спустя, довольный и такой красивый. — У тебя самые красивые губы, — сказал он с тоской, которую не мог пересечь, несмотря на все, что они делали до сих пор. — Но хен боится, что потеряет контроль.       Чимин моргнул, размышляя, пока руки Чонгука с благоговением обводили линии его рта. — Как… другие альфы? — спросил он, но в его глазах не было страха, только невинное любопытство, с которым он ко всему подходил.       И кого обманывал Чонгук? Конечно, себя. Омега его мечты лежал распростертая под ним, мягкий и покорный, так как же он мог попытаться коснуться губ мальчика своими и не потерять рассудок от глубоко укоренившихся похотей своего существа? — Хм, — Чимин решительно кивнул: — Хорошо. Я готов. — Что? — Чонгук моргнул, сердце у него подпрыгнуло. — Ты можешь... потерять контроль, — пожал плечами тот. — Другие... они всегда говорили, что я должен был... наслаждаться этим, когда это происходило. — Он смущенно опустил взгляд, а затем снова посмотрел на мужчину с мягкой улыбкой. — Может, на этот раз так и будет.       Чонгук вдохнул, чтобы успокоиться, его охватило своеобразное негодование от смысла невинных слов мальчика. Это был Чимин, в конце концов, милый котенок, который любил маленькие радости мира, несмотря на то, что они отняли у него. Но гнев альфы только рос, его руки, которые были нежны всего несколько секунд назад, теперь сжались в кулаки. Так было до тех пор, пока омега не почувствовал его отвращение и не взял его руки в свои. — О, Чимини, мой прекрасный мальчик, — вздохнул Чон, позволяя мальчику потереться о его открытую ладонь в качестве утешения. — К черту то, что сказали другие. К черту мир. — Он процедил сквозь зубы, сжимая мальчика в медвежьих объятиях. — Ах, альфа-хен, ты меня раздавишь! — заныл Чимин. — Отстань!       Чонгук упрямо хмыкнул, а затем обнял его еще крепче. — Нет.

***

—Слушай, я знаю, что Минджи теперь замужем, но это не значит, что ты можешь будить меня в гребаное воскресное утро, ты полный отстой! — Тэхен был в ярости. Нет, вытаскивать его из постели в воскресенье, чтобы пойти к какому-то репортеру, — не так он представлял себе свои выходные. —У тебя что, нет других дел? — Какие к примеру? —О, я не знаю, — сказал Тэхен. —Например, проводить время с единственным сыном и омегой, от которого ты без ума?       Челюсть Чонгука напряглась, а костяшки пальцев сжались вокруг руля, не говоря уже о внезапном всплеске румянца на его щеках. Конечно, все это было очень интересно, и у Тэхена возникло подозрение, что между ними, вероятно, все развивается и становится странным. Это был мысленный образ, который он не хотел видеть в своей голове в прохладное воскресное утро, и он собирался спросить Чимина позже, в любом случае. —У Чимина есть…занятие с Хаюлем и Минджи. —Ты имеешь в виду их игровое свидание? —Да. —Ты сумасшедший, — уставился на него Тэхён, потому что в каком мире этот болезненно забывчивый идиот альфа заслужил, себе в дом гибрида кота вроде Чимина? Серьёзно, боги были несправедливы. —Ты точно сумасшедший, и я хочу развода. —Ты слишком много ноешь, Тэхен, —цокнул языком тот. —Если бы я хотел услышать, как кто-то стонет, я бы выбрал Чимина.       Чону потребовалась всего лишь миллисекунда, чтобы осознать свою ошибку, но было поздно, Ким уже начал орать как бешенный. Чонгуку хотелось разбить машину, по вполне очевидным причинам. —Конечно, ты бы этого хотел. — Он хлопнул себя по колену и издал визгливый смех. Неловкость была невероятно уморительной! —Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал Чон, раздраженный и находящийся на грани разрыва капилляров. —Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, не волнуйся, — торжественно сказал бета и замолчал на добрых пять секунд, прежде чем снова разразиться смехом.       Его воскресенье не могло быть лучше.       Конечно, это могло бы быть в десять раз лучше, если бы они не встречались с чертовым репортером с намерениями шантажа, вымогательства и потенциальных пыток, если потребуется. А по опыту Тэхёна, пытки всегда были необходимы, потому что Чонгук не имел никакого контроля над своей жаждой крови.       Не так давно альфа отрезал ухо из-за Чимина. Невозможно было сказать, что он сделает с этим репортером, который, как ни странно, оказался бывшим членом Церкви.       У Тэхена на быстром наборе были аварийно-спасательная служба и чёртова пожарная команда. Также была больница, и Сокджин, на случай, если что-то пойдёт не так и ему придётся попрощаться, потому что никто не мог сказать, что произойдёт, когда Чонгук станет таким.       Непредсказуемо безрассудным.

***

      По скромному мнению, Тэхена, загнать в угол ведущего журналиста уважаемой газеты в его собственном личном офисе — это то, чего не следовало бы делать в воскресенье утром и без надлежащего планирования. Но вот увы! Хорошо, что чувак заговорил и не остановился, пока не выболтал все, что знал о Церкви, без малейшего принуждения и применения силы. Чонгук выглядел разочарованным. Этот парень был журналистом-расследователем и провел немало исследований по генеалогическому древу семьи Чон и их наследникам.       По факту, никто не хотел бы оказаться в центре внимания буйных сумасшедших, занимающихся оружейным бизнесом. Кроме того, он выглядел и звучал достаточно эксцентрично, чтобы Чонгук поверил. Он был бывшим членом гребаного культа, но ничто больше не кричало о товариществе между двумя людьми, под страхом больших ужасов. Тэхен все еще опасался этого нового и зарождающегося понимания.       Или, может быть, он был просто шокирован тем, что Чон больше не хотел пытать или убивать парня. Любовь изменила альфу, и Ким был возмущен. К сожалению, у репортера больше не было информации, которую можно дать Чонгуку, но он пообещал помочь провести разоблачение в общественном масштабе. Судя по всему, его команда работала над этими годами, и теперь, когда Чон в игре, у них появился шанс фактически уйти от распятия организации в СМИ. Тэхен опасался, что корейские чеболи будут не слишком довольны, а если объединить их с разъяренной толпой религиозных фанатиков, то получится полномасштабная война интересов. Но у Чонгука была стратегия и на этот случай. —Итак, какой у нас план? — вздохнул Ким, откидываясь на спинку пассажирского сиденья, потому что его голова в любой момент могла взорваться без его эмоциональной поддержки, то бишь айс-американо. — Нет никакого способа получить список церквей, находящихся под их опекой, не говоря уже о списке дьяконов и священников. —Итак, нам нужно окреститься, — пошутил Чонгук. —В нашем-то возрасте? — фыркнул тот. — Думаю, мы немного опоздали для арки искупления.       Альфа ничего не сказал, обдумывая что-то в голове. В его взгляде была вспышка его молодого «я», холодного и расчетливого, опасного и сумасшедшего. — Десять процентов. — Решительно объявил он, когда они вышли из машины. — Мы покупаем десять процентов их акций, чтобы получить доступ к внутренним файлам.       Тэхен повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом. Чонгук не выглядел так, будто шутил. И, учитывая все обстоятельства, это была единственная идея, с которой они могли работать в данный момент. В глубине сути церковь была лишь бизнесом, а у бизнеса были цены. И никакая цена не была слишком большой для Чонов. Выигрыш-выигрыш. —Посидим какое-то время в совете директоров, — пробормотал бета, кивая сам себе. Десять процентов определенно дадут им все инсайдерские новости. —Мы берем то, что хотим, а потом продаем. — пожал плечами Чонгук. —Неплохая идея. — Тэхен не мог не согласиться, к черту мелкие недостатки. Ни один план не идеален, особенно если планированием занимается Чон. —Мы отправляем все, что находим, нашему другу-репортеру, а его команда публикует это в СМИ. —Итак, мы создадим хаос. —Не хаос, — поправил он, — мы создадим отвлекающий маневр. —Значит, ты можешь справиться с теми, кто навредил Чимину, лишь с умеренными трудностями, а? — Тэхен удивлённо усмехнулся. —Без трудностей. — Ухмыльнулся альфа.       Бета кивнул, всё ещё обдумывая это. Это будет хорошим прикрытием, когда мир погрузится в грандиозное разоблачение церкви, никто и глазом не моргнет, если несколько их священников внезапно окажутся мертвы. —А как насчет твоих товарищей-чеболей? — Тэхен поднял брови. —Эти ублюдки впадают в ломку без нового гибрида, каждый месяц. —Есть только одна вещь, которую они больше всего не любят , — пожал плечами Чонгук, — и это не девственный гибрид.       Тэхен фыркнул. Чон не обдумывает... вообще. Думать было не в его стиле. —Подставить их за нечестность в бизнесе? — Он рассмеялся. —Ух ты. Ты в ударе? Да! Это чертовски умно. — Он мог представить, какой скандал это вызовет. Церковь маскирует не девственных гибридов под девственных? Это было бы забавным заголовком. —А что, если они разоблачат все это? —К тому времени это уже не имело бы значения, — сказал Чонгук. —Они все были бы мертвы.       Наверное. Подумал Тэхён. Скандал такого масштаба оттолкнёт даже самый большой культ. И ничто не объединяет людей против общего врага так, как разоблачение большой рыбы в море. Если толпы простых людей и организаций не сожрут их целиком, то чеболи это сделают наверняка. —А если нет? —Думаю, у меня в запасе еще несколько ходов, — сказал Чонгук, —если это будет необходимо. —Если это будет необходимо? — фыркнул Тэхен, зная, насколько это неправда. Во имя Чимина он разнесет мир в пух и прах. Но теперь в нем чувствовалась какая-то отчетливая мягкость: морщинки на его лице стали глубже, а складка на лбу разгладилась. — Возможно, я бы хотел уйти на пенсию, — сказал Чонгук. —Было бы здорово вернуться домой, не неся на своих плечах груз насилия.       Человек, созданный войной, наконец обретает мир.       Искренность в его тоне поразила Тэхена. После того, как в течение многих лет под властью отца Чона они занимались насилием и хладнокровными убийствами, чтобы залатать каждую маленькую трещину в их боках, Ким не мог поверить, что Чон Чонгук хотел ввязаться в холодную политическую войну. Впервые альфа не захотел быть тем, кто начнет бой, который он мог бы так легко выиграть, с помощью драки. Какую ценность имели для него жизни монахов и священников, в конце концов? Какую ценность имела их поверхностная религия для неверующего, вроде него?       И хоть эта внезапная перемена в настроении была несвойственна альфе, родившемуся и выросшему в гуще великого насилия, она стала свидетельством того, как заливистый смех его щенка и трепещущие ушки маленького, обеспокоенного мальчика, могли смягчить даже такое существо, как Чонгук.       Потому что опять же, чего стоила его жажда крови против маленьких ямочек Хаюля? Чего стоила привычная война против комфорта объятий Чимина?       И вот это началось.       Разрушение культа во имя любви. Книга Чон Чонгука.