I'd have burned the world for you, my love

       В данный момент Чонгук испытывал непреодолимое желание съесть что-нибудь сладкое, и это не сладости, о которых вы подумали, понимаете? Это желание было другим, оно не связано с грехом чревоугодия, нет, это была похоть. В случае альфы, похоть с большой буквы Л.       Лето пришло во всей своей яркой красе, и проблемы Гука только увеличились, так как Чимин решил носить более короткие шорты, поскольку открыл для себя все прелести моды с Минджи, которая играла в переодевалки с маленьким омегой каждые две недели.       Чонгук хотел съесть десерт, под этим подразумевались пухлые щечки гибрида, круглая попа, а также мягкие, тающие во рту бедра. Было достаточно плохо, что омега начал носить короткие шорты, но что было еще хуже, так это то, что он также начал носить кружевные и оборчатые топы с сердечками и бантами.       Каждый день был показом мод и испытанием на прочность для голодного зверя, сидящего в Чонгуке, но даже его похоть иногда убывала, превращаясь в нежное чувство обожания всякий раз, когда Пак улыбался своими глазами. Чон, иногда, дразнил котенка, просто чтобы увидеть вспышку своеволия в его прищуренном взгляде. — Твоя одежда стала короче, — однажды вечером прокомментировал Чонгук, наблюдая, как омега шагает по гостиной и качает Хаюля на руках. У щеночка ужасный период — прорезывание зубов, что означает: малыш жует все, что только можно, будь то домашние тапочки, углы занавесок и ковров или Чимин. — Если ты не заметил, — Чимин скорчил рожицу, насторожив кошачьи ушки, — становится жарче. — Чонгук фыркнул, со вздохом снимая очки для чтения. — У нас ведь есть кондиционер не просто так, знаешь ли.       Плечи Пака поникли с драматическим выдохом. — Но тогда становится слишком холодно, — надул он губы, прижимаясь щекой к щеке Хаюля. — Юли тоже это не нравится, да, малыш? — Маленький Альфа согласно хмыкнул, еще сильнее прижимаясь носом к Чимину. — Хм, так я должен страдать, да? — Чонгук подошел к ним, и наклонился, чтобы учуять запах щенка. — Маленький проказник. — Он поцеловал мальчика в лобик, затем поднял голову к Чимину и замер.       Ох, только не снова. Ради всего святого. Двигайся, черт возьми.       Он подгонял себя, голос инструктора по строевой подготовке зазвенел в его голове. — Чимина, приходи ко мне в кабинет, когда он уснет? — Чонгук гордился собой, он не заикается и не бормочет, как старый идиот, но поджал хвост и почти сразу же помчался в свой кабинет, не дожидаясь ответа от парня.       Ладно, это нужно было эффективно прекратить. Завтра он первым делом пойдет проверять сердце. И что за фигня, что за щекочущая боль в животе? Может, это язва? Это не может быть просто любовью, верно?       Словно почувствовав внутреннее смятение альфы, Тэхён начал взрывать его телефон. Чонгук наблюдал, как тот звонит, затем временно заблокировал номер беты, потому что сейчас это было именно то, что нужно было сделать.       Но парень был непробиваемым, когда чего-то хотел, поэтому Чон ничуть не удивился, когда начал получать серию текстовых сообщений с другого номера телефона.

Taehyung

Разблокируй меня немедленно!

Трус

Если ты не спросишь его, это сделаю я. 

Я в ужасе от твоего подлого поведения. 

Кто такой альфа Чон Чонгук? Я знаю только евнуха Чон Чонгука. 

Даже у лорда Вариса яйца больше, чем у тебя! 

— Кто, черт возьми, такой этот Лорд Варис? — пробормотал Чонгук себе под нос, а затем выключил телефон ради своего душевного благополучия, от которого уже ничего не осталось.       Чимин принес чай, весь мягкий и раскрасневшийся после душа. Он уже переоделся в свою свободную шелковую ночную рубашку, которая, по мнению Чона, была еще хуже его кружевных топов из-за того, что она сползала с его плеч. — Вот, чай, — омега осторожно поставил чашку на стеклянный столик, подальше от разложенных бумаг Чонгука, — Хочешь чего-нибудь еще? — Хм, спасибо, — благодарно промычал мужчина, делая глоток отвратительного на вкус чая, чтобы порадовать маленького омегу, — Садись. — Он кивнул в сторону стула по другую сторону стола, и Чимин с нетерпением его занял. — Я... я сделал что-то не так? — Мальчик наклонил голову и нахмурился, когда Чон громко вздохнул, но долгое время ничего не говорил. — Нет, конечно, нет, — альфа отрицательно цокнул языком, чувствуя себя полным идиотом из-за того, что заставил котенка так себя чувствовать. — Я хотел спросить тебя… кое о чем.       Чимин подполз ближе к столу, подтягивая за собой стул, и положил подбородок на сложенные, на стекле, руки. Он выжидающе моргнул, его кошачьи уши зашевелились от легкого нетерпения. — Да? — сладко сказал он.       Чонгук облизнул губы, набираясь смелости задать омеге очень смелый вопрос. Он чувствовал себя глупым влюбленным подростком. И, черт возьми, какого Чимин смотрит на него такими большими щенячьими глазами. Это было НЕ хорошо для сердца мужчины. — Как ты знаешь, нуна скоро выходит замуж, — альфа нервно прочистил горло, стараясь не слишком сильно обращать внимание на открытое плечо и румяные щеки Чимина. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти со мной… как мой… плюс один.       Вот. Он это сказал.       Блядь, блять.       Чимин сделал свое фирменное задумчивое лицо, а сердце Чонгука пропустило несколько ударов. То, что он вообще был жив в этот момент, должны были изучить учёные. — Что такое плюс один? — Плюс один означает... я возьму тебя с собой в качестве... моей пары, — выдавил Чонгук, находясь в полуминуте от того, чтобы получить чертов инсульт.       Чимин просиял, его ушки встали торчком, когда он поднялся с рук. — Я никогда не был на свадьбе, — сказал он, разинув рот от удивления. — И у меня никогда не было свидания. Дэбак! Ты тоже купишь мне цветы, как в кино? — Омега прихорашивался, зная, что это верный способ заставить Чонгука сказать «да» на что угодно. — Я... да, конечно.       Чимин мягко улыбнулся, почти застенчиво, опуская глаза, чтобы украсть взгляд у Чонгука, но его кошачьи ушки шевелились от волнения. — Мне нравятся розы, — пробормотал он, и его щеки стали румянее любой розы. — Но подойдет и любой желтый цветок. — Ладно, — нежно и одурманенно сказал Чонгук, и это просто было чертовски мягко. Если бы только маленький омега знал всю свирепость его привязанности. Чонгук развернул бы для него целый сад. Ему нужно было только попросить. — Что мне надеть? —Нуна, скоро, отвезет тебя и Хаюля за покупками. — О, я не могу дождаться! — Чимин взвизгнул и сцепил руки вместе: — Могу ли я получить все, что захочу? И можем ли мы с Хаюлем соответствовать?       Чонгук не мог сдержать улыбку. Радость Чимина была заразительной, сияющие щеки и двигающиеся кошачьи уши. Альфе еще предстояло увидеть счастье, которое Чимин воплощал в любом другом живом существе. —Да, конечно.

***

      Чимин прикасался к нему... много раз.       Чонгук знал, что ему нужно надеть штаны «большого парня» и не таять от каждой ласки, которой его наделял маленький омега, но обнаружил, что был чрезвычайно слаб и мягок в маленьких, пухлых руках Чимина.       Пак никогда не прикасался к нему так... открыто и не колеблясь. Конечно, он погладил альфу в тот раз и позволил ему поспать на своих маленьких коленях, но помимо этого, это была работа Чонгука — давать ему свои ежедневные объятия, как любил называть это омега.       Но в последние дни парень прикасался к нему просто для того, чтобы коснуться, без какой-либо цели или мотива. Чонгук старался не думать об этом слишком много. Чимин был таким невинным, но что-то несомненное звенело между ними. Что-то, что, как он знал, маленький омега не замечал, судя по тому, как он иногда становился застенчивым и отворачивался от Чона, как девственница, опустив глаза и сложив кошачьи ушки.       Чонгук заставил себя не думать об этом слишком много, но невозможно было не позволить своим желаниям граничить с заблуждением. Возможно, это была близость, они проводили так много времени вместе, но даже вдали и по уши в работе, альфа вспоминал в своих мыслях котенка, его улыбку глазами, его затянувшиеся прикосновения, его светлую голову и кошачьи ушки.       Обиженный и эксплуатируемый альфами всю свою жизнь, он был чудом, что не отвернулся от Чонгука с презрением. Ему нравилось, что омеге было комфортно с ним. Но Чон боялся, что это, чем бы оно ни было, существующее между ними, означало для него и Чимина две разные вещи. Он боялся того, что это может повлечь за собой, он боялся, неосознанно, пересечь черту. Он не простит себе этого.       Но, конечно, все его опасения были напрасны.       Чонгук, ради своего здравомыслия, не углублялся в тему сексуального пробуждения кошачьего гибрида. Он уже устал от того, что каждый раз появляются целые узлы при мысли о плюшевом и красивом ротике Чимина. Последнее, что ему было нужно, это подробный отчет о том, как кошачьи гибриды ведут себя во время оргазма.       Но нельзя было отрицать, что плоды его терпения давно, давно назрели. Он не собирался быть тупицей, титулованным идиотом по этому поводу. Достаточно было того, что Чимин позволил ему существовать на своей непосредственной орбите. Неважно, что альфа получал сопутствующие носовые кровотечения при каждом прикосновении, которое ему было предоставлено.       Все это достигло апогея в ленивый воскресный день. Хаюль, в три часа дня, уснул в своей кроватке, после того как весь день приковывал внимание Чимина. Малыш, казалось, соревновался со своим отцом, так что сказать, что Чонгук жаждал провести время с омегой вне очень бдительного присутствия своего сына, было бы преуменьшением.       Чимин пришел к нему измученный, со свисающими кошачьими ушами и опущенными глазами. Он разлегся на ковре в кабинете альфы, прямо между его раздвинутых ног. — Погладь меня, — вздохнул он, положив щеку на колено Чонгука, — Юли заставил меня так устать сегодня.       Чонгук превратил свой неожиданный рык в хрюканье и сразу же дал омеге то, что он хотел. Что, черт возьми, с ним не так?       Соберись, черт возьми. — Вставай, — приказал альфа, похлопав по дивану. — Ложись, я сделаю тебе массаж спины.       Чимин засветился, его кошачьи ушки радостно захлопали, потому что он любил, когда его гладили по спине. — Я принесу свое одеяло. — Он тут же вскочил на ноги и через несколько секунд снова вошел в комнату со своим желтым пледом.       Чонгук снял очки для чтения, позволив маленькому омеге положить свою пушистую голову себе на колени. Мальчик был в восторге, с благодарностью посмотрел на альфу.       Парню потребовалось меньше пяти минут, чтобы погрузиться в сон, пока Чонгук старательно чесал спину, под мягкой тканью большого свитера. Он был благодарен за одеяло, которое покрывало половину туловища Чимина и, сводящее с ума, пространство его голых ног.       Чимин беспокойно заворочался, нахмурившись и наморщив лоб, словно ему приснился плохой сон. Рука Чонгука инстинктивно поднялась, чтобы погладить его дергающиеся уши в надежде успокоить. Пак застонал, как будто его это беспокоило, и схватил руку альфы, чтобы потереть ее о щеку, как он обычно делал. Чонгук наблюдал за ним нежным взглядом, позволяя омеге завладеть его рукой и делать все, что угодно.       И вот это случилось.       Чимин издал тихий хриплый стон и повел руку альфы под одеяло, чтобы спуститься вниз по своей груди. Чонгук почти замер, когда маленький омега опустив его руку вниз, устроив ее между своих ног. Именно тогда в воздухе разлился безошибочный запах возбуждения. Губы Чимина приоткрылись, он изогнулся в ту же секунду, когда рука Чонгука, сквозь одежду, приблизилась к бугорку клитора. Омега заскулил, задыхаясь и ошеломленный, сжимал пальцы Чонгука между своих ног, беспокойно извиваясь в ожидании любого трения.       Чонгук пошевелился под головой мальчика, пытаясь освободить руку и, возможно, разбудить омегу, но Чимин издал недовольный звук, а его лицо исказилось от боли, когда он пошевелил бедрами под одеялом. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — ныл он, едва сдерживая слезы. — Там очень жжет. Так больно.       Ебать.       Чонгук сглотнул, облизывая потрескавшиеся губы, пока дышал, чтобы успокоиться. Запах Чимина был настолько пьянящим, что он мешал и без того негибким мозговым клеткам альфы.       Итак, он это сделал.       Черт возьми. Он это сделал.       Парень так мило двигал бедрами в этой нескоординированной, девственной манере. И позор Чонгуку, на самом деле, он должен был разбудить его, отправить спать в его комнату, а не на колени, но он, блядь, ничего такого не сделал.       Вместо этого он осторожно перевернул парня на спину, все еще ожидая, что тот проснется и оттолкнет его нахрен. Но Чимин только раздвинул ноги под одеялом, подгоняя альфу, соблазняя его влажной липкостью между ног, которая просачивалась сквозь ткань его шорт, своей задыхающейся грудью и этим греховным, накрашенным ртом. — Приятно? — тихо спросил Чонгук, позволяя смазке окрасить его ладони. — Ммм, так хорошо. — Чимин покраснел. Чонгук вновь легко нашел кончик его клитора поверх шелковых шорт, и, боже, мальчик застонал от удовольствия и закрутил бедрами.       Рука Чонгука даже не была в шортах, а его пальцы даже не были в его узкой дырочке, но он интенсивно терся о большой палец альфы, чтобы получить облегчение. — Больше? — Да, еще, пожалуйста, — Чимин, докрасна, прикусил нижнюю губу, и Чонгук воспротивился желанию разбить их рты, заставить их кровоточить, чтобы попробовать на вкус. Он хотел поглотить маленькое создание, извивающееся у него на коленях, но он позволял своему желанию кипеть, потому что освобождение Чимина значило для него больше, чем его собственное.       Мальчик ахнул, кошачьи уши задрожали, а тело забилось в конвульсиях от удовольствия, когда он наконец кончил. Похотливое выражение пробежало по его спящему лицу, когда он лениво покрутил бедрами и содрогнулся от сверхчувствительности, когда Чонгук надавил на клитор. — Готово? — тихо спросил Чонгук, удивляясь собственному терпению, учитывая, что он только что помог маленькому котенку кончить в его шорты, просто потершись о пальцы. — Ммм, спасибо, — выдохнул Чимин, все еще не оправившись от оргазма. Чон едва не фыркнул от настойчивой вежливости парня.       Глаза Чимина распахнулись, а его ленивые уши осторожно встали торчком. Прежде чем Чонгук понял это, омега с точностью кота, которым он и был, вскочил с его колен. Он прижал одеяло к своей тяжело дышащей груди, прижавшись спиной к дальнему концу дивана, а стыд окрасил его прекрасное лицо еще ярче. — Не смущайся, — едва небрежно выдавил Чонгук, не желая пугать парня. — Это естественно. — Он пожал плечами, вытащил пару салфеток из коробки, лежащей на стеклянном журнальном столике, и вытер мокрые пальцы.       Охренеть. Все это было так возбуждающе и грязно.       Чудо, что альфа смог сохранить голову. Ему пришлось. Чимин выглядел глубоко смущенным, и Чонгук не собирался этого допускать, несмотря на бушующий стояк, спрятанный в его свободных и домашних спортивных штанах. — Это никогда... эм... не случалось так... раньше, — тихо сказал Чимин, лишь мельком взглянув на альфу из-под ресниц. — Ты... злишься? — Я выгляжу сердитым, омега?       Чимин резко вдохнул, и навострил уши. — Ты всегда… выглядишь немного сердитым. — Сказал он медленно. — Но совсем немного… не слишком сильно. — Он быстро поправился, и что, черт возьми, это было за чувство в его чертовом животе. — Я не сержусь, — Чонгук потянул за край одеяла, и омега упал вперед. Они снова были близко, и мужчина снова столкнулся лицом к лицу с проклятием всего своего существования. Красота Чимина была чудом, она стоила войн, она стоила крови, которую он пролил, и крови, которую он скоро прольет. — Ну, хорошо, — Чимин прищурился, поджав губы в той дерзкой манере, которую обожал Чонгук, — Это из-за тебя... это произошло. — Он попытался освободить одеяло, выдернув его из рук альфы, но Чон только притянул его ближе. — Из-за меня? Почему? — Чонгук изобразил безразличие, кривая ухмылка растянулась на его губах.       Чимин моргнул, снова невинно. И хотя Чон всего лишь флиртовал с омегой, Чимин сделал задумчивое лицо и ответил на весьма риторический вопрос альфы. — Потому что… эм… я думаю, что ты такой большой и… сильный, — сказал он, — я… чувствую себя… в безопасности… я имею в виду, мой омега чувствует себя достаточно безопасно, чтобы…— Мальчик замолчал, и, черт возьми, сердце Чонгука вот-вот взорвется вместе с его очень тяжелыми яйцами. — Хм, — альфа в нем пророкотал, и Чимин сглотнул, изгиб его нежной глотки был таким же соблазнительным, как и любая часть тела омеги, — Тогда я должен взять на себя ответственность и доставить тебе удовольствие, раз уж это моя вина, мм?       Глаза Пака расширились, и он засобирался, чтобы уйти, весь розовощекий, с острыми кошачьими ушками. — Н-нет, — заикнулся он, но затем фыркнул, чтобы казаться раздраженным, — я сам обо всем позабочусь. — Он дерзко задрал нос, словно, всего несколько минут назад, не умолял, чтобы его киску потёрли еще. — Как пожелаешь, — фыркнул Чонгук, ослабляя хватку на мягкой ткани. Чимин в свою очередь завернулся в одеяло с головы до ног, виден был только его накрашенный рот. — Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь. — Не передумаю, — раздраженно сказал он, прежде чем отвернуться и на выходе натолкнуться на журнальный столик, а затем и на кресло.       Он был похож на зефир.       Чёрт возьми.       Сможет ли Чонгук быть еще больше очарован маленьким котенком?       Ответ был да. Он определенно мог быть таким. Он смирился с тем, что он был настолько жалок. Ничего не поделаешь.       Альфа вздохнул, глядя на свое состояние. Ледяная ванна, вероятно, помогла бы, но Чонгук боялся, что у него разовьется, чертова пневмония, если он еще раз примет холодный душ. Так что на данный момент придется ограничиться сеансом мастурбации с последующим теплым душем.