Фитиль загорается

      На картонке красного цвета, что Ледышка сунул Тею в куртку значилось: «Центр Бокса на Красной», а также адрес и время работы. Это отвечало на некоторые вопросы Тея, но в то же время давало повод для уймы новых. С одной стороны, его съедало желание набить Ледышке морду, учитывая, сколько раз он проигрывал, с другой стороны, Тей не понимал, зачем пытаться снова, если всё равно ни черта не выйдет, как и в прошлые разы. По какой-то причине утром он проснулся с неприятным принятием, что эта гора не для него и покорять её просто не стоит. На этой волне разочарования от жизни Тей даже вяло поинтересовался у Паука, как поживает его синяк, просто чтобы забить голову хоть чем-то, что того немало удивило. Не то чтобы Тей был совсем уж плох в подобном, он никогда не видел повода интересоваться чьим-то самочувствием, просто сегодня ему захотелось это сделать, и вытянувшееся лицо Паука, в принципе, стоило того.       Кроме того, никто не снимал с них долг и требование вернуть детали, даже теев паук в счёт особо не пошёл, по крайней мере, до тех пор, пока не будет собран и не начнёт приносить пользу. Тей не хотел видеть Дикого и Рыжика, зная, что они вчера всё слышали, но, на его удивление, они оба только сочувственно и понимающе похлопали его по плечу, но ничего не сказали.       Никакие слухи не расползлись по базе, так что Тей мог чувствовать себя практически в безопасности. После налёта полиции базу менять они не стали, создавая активную видимость деятельности здесь, чтобы не привлекать внимание к другим точкам, где Электрик хранил свои важные детали.       Дронов, чтобы патрулировать стихийную свалку, полиции всё равно не хватало, так что никакой реальной активности с тех пор не происходило (хотя всё то, что было украдено из дома Ландсберга, полиция действительно забрала и, по ощущениям Тея, на том и успокоилась: про старика он ничего не слышал, а про публичные извинения они то ли забыли, то ли ждали, когда старик вернётся из больницы, то ли Тей просто всё пропустил — он предпочитал игнорировать проблему, пока она не напоминала о себе).       Потому, имея в запасе время, он занялся изучением этого «Центра Бокса на Красной». Тей выяснил, что располагался клуб в районе нового города, который представлял из себя нечто среднее между Белым городом и старым, хотя «Белый город» по большей части являлось официальным названием, которое писалось на рекламных брошюрах, распространяющихся по всей объединённой вселенной, — все прочие названия были лишь прижившимися прозвищами от местных, не имеющих большого значения.       Новый город выглядел чуть лучше старого, но в отличие от Белого, состоял из по крайней мере нескольких цветов — высотки росли вверх и здесь, но представляли из себя больше стихийную застройку, привычную естественному городу, чем выверенные линии улиц и подобранный камень домов Белого города. Новый также простирался на неадекватно большое расстояние, растягиваясь в сторону горизонта с противоположной от старого города части.       Раньше их разделяла река с несколькими мостами, когда транспорт представлял из себя наземный способ передвижения, но, когда между районами появились растущие в небо белые шпили, заполнившие пойму реки и соединённые шипящими и сверкающими порталами, мосты перестали иметь какую-то ценность. Один мост, что вёл из старого города, разрушился, и никому не было до этого дела. Другой, со стороны нового города, облагородили, украсили цветами, превращая в сад, плавно переходящий в Мерцающий проспект — часть Белого города, застроенная, по мнению Тея, идиотскими домами из переливающегося на свету камня.       Сора его обожала, потому что район привлекал внимание, а значит — и туристов, что приводило к увеличению активностей, которыми там любила заниматься Сора. Тей ходил с ней иногда, когда ему было совершенно нечем заняться, но архитектура, что так увлекала Сору, его совершенно не трогала.       К тому же он не любил вереницу локаций, которую требовалось преодолеть, чтобы попасть в место, куда постоянно собирались очереди. Ожидание в серых коридорах у громоздких, тяжёлых, светящихся голубым портальных арок заставляло его чувствовать себя роботом на сортировочной станции.       В этот раз Сора его не сопровождала и некому было рассказывать об очередном здании, на истории которого Тею было, грубо говоря, наплевать. В новый город обычно никто из шайки не наведывался, у них не имелось тут никаких дел — роботы здесь встречались, но также встречались и свои, желающие их разбирать, так что Электрику сюда был путь заказан, а значит и всем его подручным тоже. Так что Тей практически прибыл на полноценную экскурсию, которой не просил, запустил свой допотопный навигатор на часах, что сто лет не использовал, и отправился на поиски нужной улицы, располагая некоторым количеством времени.       Новый город казался чуть более светлым, но куда менее стерильным, чем Белый, в то же время не создавал ощущение затхлости старого, грязи и заброшенности мёртвого, безжизненности и механизированности промзоны и мусора окрестностей Жёлоба. По факту это был настоящий Альбин — такой, каким он должен был быть без вот этого белоснежного набора шпилей, воткнутых между новой и старой частями. Тей не был готов признавать, что здесь ему вполне нравилось. Навигатор вёл через дурацкие платные порталы, которые Тей избегал всеми силами, не желая светиться, сворачивал с маршрута, пытаясь найти приемлемую дорогу, постепенно пропитываясь раздражением и агрессией, которая, он полагал, в скором времени придётся кстати.       Центр Бокса оказался, на удивление, не красного цвета, хотя Тей ожидал его совпадающим с цветом визитки или названием улицы, и предстал перед ним зданием с тёмно-серыми затемнёнными окнами на фоне бежевой плитки, белыми перилами и всё же красными символами на вывеске. Неподалёку находилась спортивная площадка, а также несколько других зданий из бордового кирпича тянулись вниз по склону, уходящему к небольшому ручью, что, вероятно, всё же отражало название улицы. На фоне этих зданий серый смотрелся… куда лучше, чем на фоне прочего серого.       Тей не знал, какие существуют требования для посещения этого самого Центра Бокса, что выглядел так, будто настойчиво рекомендовал иметь при себе особенное приглашение, чтобы попасть внутрь, однако охранник только окинул посетителя оценивающим взглядом и ничего не сказал. Тей не знал, куда идти, так что ему пришлось спрашивать дорогу, а учитывая, что он не знал ничего, варианты придумывал из воздуха.       — У вас тут есть какой-нибудь любительский ринг или типа того? — спросил Тей, растеряв привычную уверенность. Элитность, непривычная стерильность, почти такая же белоснежность, как в Белом городе, давили на него; хотя место это совершенно точно не было таким уж элитным, каким казалось, Тей чувствовал себя здесь не в своей тарелке, ощущал осуждающие взгляды, хотя не выглядел уж так сильно выделяющимся среди других, да даже одежда у него была точь-в-точь, разве что чуть более потрёпанная, и у него уже сложилось впечатление, что потрёпанность в последнее время в моде в этих местах.       Охранник указал направление и сказал спросить у тренера, потому что он не знает, что конкретно ищет Тей. Тот поблагодарил, потому что, естественно, имел представление о нормах приличия, которые казались ему такими внезапно привычными, будто сами из него вылезали, пока он находился здесь. Тренера тоже нашёл быстро в небольшом кабинете, хотя тот не выглядел особо расположенным к беседе; явно отвлечённый от чего-то важного, всё равно развернулся всем корпусом, приготовившись выслушать. Тей вытащил визитку и сказал:       — Один мой… друг пригласил меня сюда, но ничего не объяснил, — он вновь запнулся, не зная, что говорить и как объяснять; один факт того, что он назвал Ледышку другом уже казался запредельным. Тренер взял карточку, покрутил в руках; Тей надеялся, может быть, это какой-то особый пропуск в тайную локацию, но мужчина просто вернул картонку обратно и спросил:       — А что он вам сказал?       — Честно говоря, совсем ничего, — ответил Тей, вынимая всё доступное ему обаяние. — Пригласил прийти сюда. Наверное, я как раз по адресу, чтобы навалять ему за такие приглашения.       Тренер чуть улыбнулся, но не так, будто бы оценил шутку, и ответил:       — У нас есть свободные часы по вечерам, когда ринг доступен желающим; нужен небольшой ежемесячный взнос. Можете узнать у регистратора, это возле охраны, если вам будет интересно, но пока можете посмотреть так. — Он кивнул в сторону двери напротив его кабинета. — Ринг на нулевом этаже.       Тей снова поблагодарил, почему-то ощущая себя внезапно совершенно другим человеком. Он не был уверен, что у него есть деньги на какие-то там ежемесячные взносы, но подумывал, если всё это ради того, чтобы набить Ледышке рожу, он вполне найдёт, где их наскрести. Спустившись на нулевой этаж, Тей не увидел ничего необычного — лишь не особо выдающийся зал с обычным рингом, куда более тёмный и потрёпанный, чем холл наверху.       В Килии соорудили почти такой же после того, как получили грант на развитие и ремонт; примерно тогда Мартин и стал Боксёром, особенно много проводя времени на новом красивом ринге, отчего тот перестал быть таким уж красивым — там Тей и получил своё звание вечного второго, которое бесит его и поныне. Внизу обнаружилось всего несколько человек: двое на ринге, один рядом и ещё девушка на входе в той же форме, что охранник внизу; она сидела за столом и пристально смотрела на Тея, затем протянула ему руку ладошкой вверх, молча спрашивая, Тей пожал плечами:       — Просто осматриваюсь.       — Для участия нужен абонемент, — сказала она.       — Мне сказали, — кивнул ей Тей.       В отличие от ринга Килии этот был… слишком чистым, слишком неизношенным; очевидно, что на его поддержание тратилось куда больше денег, чем могла позволить Килия на всю себя целиком, и это вызвало у Тея неприятное ощущение, что он находится там, где ему быть не положено, что он принадлежит совершенно другому месту, и здесь его быть не должно, это просто ошибка, что он сюда забрёл, что его до сих пор не заметили и не выкинули, как вторгшегося сюда без спроса.       Бой на ринге закончился, вместо рефери в воздухе висел круглый робот, озвучивающий очки и победителя, а над ним плоское табло дублировало цифры. Тей не успел увидеть много, так что ему особенно не было интересно, пока один из участников не снял шлем, и Тей не застыл на месте, фантомно ощущая ступор, смешанный со страхом. Хотя он пришёл просто исследовать, просто посмотреть, просто изучить, Ледышка действительно оказался здесь: он снял шлем и обернулся как раз, чтобы заметить Тея, улыбнулся, махнул перчаткой, что, вероятно, должно было означать приветствие. Тей не ощутил ни малейшего желания махать ему в ответ.       Ледышка облокотился на столбик ринга и спросил с той же раздражающей улыбкой:       — Сыграем?       — У меня нет абонемента на ваши развлечения для богатых, — хмыкнул Тей. Ледышка пожал плечами, обращаясь к девушке за столом:       — Пробное занятие бесплатно?       — У нас нет такого правила, — недовольно ответила она. — Я могу пробить ваш, если хотите.       — Приемлемо, — кивнул Ледышка и снова обратился к Тею. — Идёшь?       — Я не понимаю, почему я должен в этом участвовать?       — У тебя затаённая обида на меня, и ты хочешь отомстить, — беспечно предложил Ледышка. Тею не нравилось, как легко он говорит вещи, которые для него самого представляются ужасным ночным кошмаром. Как легко он обесценивал страдания, будто бы не понимая, что эти страдания кому-то приносит.       — Я хочу тебя убить, — ответил Тей, игнорируя реакцию окружающих. — Ринг для этого не подходит.       — Давай начнём с ринга и, может, ты передумаешь, — предложил Ледышка, совершенно не удивившись его словам, даже не беря в расчёт, что они могут быть правдой. Это тоже бесило. Его партнёр незаметно покинул ринг; Тей глянул на табло над роботом, которое не особо интересовало его до этого, и оказался не слишком удивлён — Ледышка победил. Титаническим усилием Тей сохранял своё негодование и злость в рамках сарказма:       — Я уже пытался; ты сюда меня позвал, чтобы дальше издеваться?! На кой чёрт мне с тобой драться, если ты по щелчку пальцев останавливаешь движения?       — Внутри ринга действуют правила ринга, — улыбнулся Ледышка. — Обещаю никаких манипуляторских штучек.       — Ага, — кисло усмехнулся Тей, — охотно тебе верю.       — Честное слово, — Ледышка поднял руки в примирительном жесте, будто бы они действительно были друзьями, которые просто пришли выпустить пар. Тей ни черта не понимал, что здесь забыл, но мысль, что он, может быть, сможет потешить своё эго победой, если Ледышка не будет использовать свои тупые способности… Тей просто не мог сказать этой мысли «нет»; он захватил перчатки по пути и забрался на ринг в один прыжок, игнорируя и лестницу, и шлем.       — Я нихера не понимаю, зачем тебе со мной драться, — сказал Тей, пытаясь залепить вторую печатку одной рукой — выходило так себе, но он справился. Так как шлема у него не было, Ледышка великодушно не стал надевать свой, что вообще-то вызывало больше раздражения от его тупой щедрости, чем благодарности.       — Когда ещё выпадет шанс подраться с кем-то с отличной энерголокацией, — пожал плечами тот, будто это должно было Тею всё объяснить.       — Энергочто?..       — Ты не знаешь? — неподдельное удивление отразилось на лице Ледышки.       Тею надоело медлить, он взял инициативу, начал теснить неадекватного мудака короткими ударами, но в этот раз вышло что-то схожее с прошлым: тот, спустя какое-то время глухой обороны, вывернулся и нанёс один точный удар в левый бок.       Тей пошатнулся, дыхание сбилось, но вторым он всё же был не зря. Второй не первый, но и не последний. Он быстро вернулся в атаку, возвращая противника в режим обороны, но второй раз закончился точно также, на этот раз несколькими ударами. Затем Ледышка начал теснить уже его самого к краю ринга, Тей мог только защищаться, осознавая, что он совершенно недооценивал этого мудака; удары сыпались со всех сторон, Тей почти рефлекторно закрыл голову, пока робот сверху не запищал требованием остановки. Ледышка отошёл на несколько шагов назад и задал свой первый тупой вопрос:       — Тебе говорили когда-нибудь, что ты слишком импульсивный?       Тей стёр пот со лба и бросил злобный взгляд исподлобья.       — Мне говорят это постоянно.       — И ты ничего с этим не делаешь?       — Тебе-то какое дело?       — Раз ты не знаешь, что такое энерголокация, предположу, что ты никогда этому специально не обучался, значит, у тебя хорошие врождённые способности. Ты мог бы использовать их с пользой.       — Уж от тебя мне точно не нужны советы, — огрызнулся Тей, возвращаясь к атакам, но в этот раз сил у него было уже чуть меньше, а у Ледышки — меньше терпения, и он нашёл слабые места в атаках и защите Тея даже быстрее, чем в первый раз, зарабатывая второе пищание робота. Кажется, робот этим засчитывал очки, но Тей был не уверен; в Килии они дрались до последнего: кто падал без сил, тот и проигрывал, — но он не знал, как работал этот роботизированный вариант для богатых. В очередной раз пытаясь отдышаться и справиться с неприятно тянущей болью, Тей сдался:       — Ладно, что там про твою энерголокацию?       — Ты ведь можешь чувствовать присутствие других? — спросил Ледышка, впрочем, может, это было утверждение, но Тей на него всё равно кивнул, а Ледышка продолжил. — Это и есть энерголокация. Если заниматься её развитием, можно научиться многим интересным штукам. Стать хранителем порталов, например.       — Кем? Стариком с посохом, сидящим в пещере у волшебного камня? — усмехнулся Тей. — Это последнее, что мне нужно.       — Согласен, название действительно звучит устаревшим. Но, так-то, полезно, знаешь, открывать порталы в любом месте.       За эту мысль Тей уже зацепился довольно крепко, не стал растрачиваться на глупые вопросы в духе: «Вау, я действительно так смогу?», рассчитывая получить более практико-ориентированный ответ.       — И что нужно для этого сделать?       — Отучиться где-нибудь. Хоть вон — в местном Ностене, хотя туда, может, не пробьёшься.       — Ты же пробился, чем я-то хуже? — пробубнил Тей недовольно.       — Я не совсем в самой академии, и мы не то чтобы проходили конкурс…       — А, ясно — блат. Самый настоящий блат, — кивнул Тей, совершенно не чувствуя себя удивлённым.       Желание превращаться в стерильного жителя Белого города или в прилежного студента Ностена его никогда не преследовало, так что эту мысль он в итоге отбросил, как бессмысленную, хотя сама идея засела в его сознании довольно крепко, Тей не хотел серьёзно думать над её реализацией. Своё негодование он решил выместить в нескольких хороших ударах и, то ли Ледышка поддавался, то ли Тей действительно что-то понял, но робот пропищал уже в его пользу, так что настроение вернулось к желанию задавать вопросы:       — И чего это ты так беспокоишься о каком-то воре роботов?       — Не помню, чтобы я о тебе беспокоился, — ответил Ледышка со шлейфом раздражения; вероятно, Тей действительно получил своё очко честно, что не могло не радовать, хотя и вызывало некоторые вопросы вроде того, что так повлияло на серьёзность и сосредоточенность его противника.       Хотя, была у Тея одна мысль. Он усмехнулся:       — Не любишь, когда кто-то зрит в корень, блатной мальчик?       За что, ожидаемо, получил по незащищённому лицу. До этого Ледышка не целился в голову, только оставлял синяки на рёбрах, но в этот раз Тей едва увернулся. Это был удар со злостью, не слишком продуманный, импульсивный. Тей был хорошо с такими знаком — это были его удары, что означало: куда-то он попал, задел что-то важное. Такой Ледышка больше напоминал того, которого Тей уже видел, когда тот озвучивал приказы и наблюдал за реакцией, от такого было сложнее уворачиваться, хотя он ощущался менее скоординированным, его удары выходили жёстче и резче, что не всегда давало Тею возможность их заблокировать. Ледышка оказался неожиданно силён для того, кто словами заставлял людей делать что угодно.       Очередной писк робота оказался не в пользую Тея, он снова пытался отдышаться, и на этот раз больше никаких вопросов не лезло в его голову, Ледышка стал совсем серьёзен, чего Тей от него не ожидал, но и сам ощутил, будто бы ситуация — не весёлая потасовка друзей, какой она казалась ему вначале, а именно та, за которой он пришёл — опасная и непредсказуемая.       Пока Ледышка сохранял своё обещание, но Тей чувствовал, что он может его нарушить в любой момент, так что стал чуть более осторожен в выборе движений и атак; ситуация стала острее. Тей смотрел на противника и видел куда больше, чем замечал до этого. Стальной решительный блеск глаз, что показались ему безжизненно-голубыми, так похожими на лёд в первый раз, и куда больше эмоций в выражении лица: злость, негодование, азарт — в целом, Ледышка и внешне казался хорошо сложенным, он, может быть, смог бы одолеть Боксёра, если бы был частью их банды.       Но подобные мысли Тею не нравились, они пришли непонятно откуда, и непонятно зачем он их думал, так что своё раздражение от их существования он вымещал в ударах, что выходили непродуманными и слишком резкими. Тей просто не был любителем слишком много думать перед тем, как бить, и из-за этого робот пропищал снова, а потом — уже другим писком с сообщением об окончании.       — Чего? — удивился Тей, поднял на робота недовольный взгляд.       — Трёхочковый разрыв, — пожал плечами Ледышка, но не так беспечно, каким выглядел до этого. От него веяло остатком схожей агрессии, что Тей испытывал по отношению к роботу.       — Ваши правила — отстой, — резюмировал Тей, и в ответ на это Ледышка снова пожал плечами, снимая перчатки. Тею подумалось, что он был готов напасть на него прямо сейчас, схватить что-то… например, перчатку, и мгновенно заткнуть ему рот, не давая ничего сказать; он мог бы задушить его, мог бы… сделать что угодно, но понимал, что не хотел. Изначальное чувство изменилось, и теперь Тею стало … интересно. Он задал свой глупый вопрос:       — Так что, эта ваша энерголокация — редкая штука?       — Не особо, просто не все её используют для скучного махания кулаками. Скорее, почти никто для этого не использует. Так что я был бы рад, если ты согласишься продолжить наше скучное мероприятие. Зовут-то тебя как, кстати?       — Тей, — он кивнул неуверенно.       — Я Марк. Приятно познакомится. Ну так что, будем друзьями?       Некоторое время Тей пристально смотрел на Ледышку, которому совершенно не подходило его имя, и всё же решил ответить честно:       — Я не хочу быть с тобой никакими друзьями.       Неприятное выражение промелькнуло на лице Ледышки — он поджал губы, но это выражение быстро пропало, превращаясь в подобие дежурного лица, которое Тей видел тогда в допросной.       — Понимаю, — кивнул Ледышка. — Но ты всё равно подумай. В этом и для тебя польза есть. Так уж и быть, друзьями не обязательно… приятелями? Знакомыми? Спарринг-партнёрами?       — Если вы не будете трогать наших ребят, я подумаю, — сказал Тей, не особо на что-то надеясь. Ожидаемо, Ледышка только покачал головой.       — Не в моих силах обещать подобное.       Тей снова посмотрел на перчатки, на робота, к которому уже не испытывал ненависти, только непонимание, но ему в голову пришла мысль.       — Давай сыграем по моим правилам? Если я выиграю, ты заплатишь за абонемент. Если ты выиграешь… не знаю, что ты там хочешь, сам выбирай.       В азарте глаза Ледышки сузились, уголки губ приподнялись в подобии улыбки, он чуть наклонил голову, спрашивая:       — И какие твои правила?       Стукнув перчатками друг об друга, Тей хищно усмехнулся:       — Кто отрубится, тот проиграл.       — Конечно, — кивнул Ледышка, — кто бы сомневался. — Затем его взгляд вновь стал серьёзным, и он принялся надевать перчатки обратно. Тей ощутил, как ловушка захлопнулась, как затянулась верёвка, ведь в этом он уж точно должен был быть хорош: выносливость была его вторым именем. Впрочем, он снова сорвался с места первым, совершенно не думая о последовательности действий, ничего не планируя; его единственным чем-то относительно близким к плану была мысль, что он будет бить до тех пор, пока может стоять, и надежда, что Ледышка не переиграет его в этом.       Дыхание становилось неровным, на каждый выдох приходилось несколько рваных вдохов, и каждый удар под рёбра выбивал запасённые крупицы кислорода, перед глазами плыло и темнело, слегка звенело в ушах, но Тей продолжал стоять на ногах, держаться, цепляться за реальность. Он чувствовал, что может победить, видел, что Ледышка не так уж и хорош, как хотел казаться, когда дело касается длительной реальной драки, когда всё не определяется этими его тупыми способностями.       Тей чувствовал приближение конца, хотя ощущал, что голова почти не работает, кружится и перестаёт адекватно реагировать на движения Ледышки, но тот выглядел совсем не очень — пары ударов бы хватило, чтобы свалить его с ног, только у Тея не было сил, чтобы в эти удары вложиться, он мысленно повторял: «Падай уже! Или сдавайся!», — но вслух ничего сказать не мог, не теряя оставшиеся запасы воздуха; грудь ходила ходуном, наполняя лёгкие, они горели изнутри и будто бы ни черта не справлялись со своей работой. Время никто не считал. Девушка за столом не обращала на них никакого внимания, ковыряясь в маленьком экране часов.       Тей замахнулся, но удар вышел никаким, Ледышка остановил его предплечьем, но оно двигалось так медленно, Тей видел, как тяжело тот дышал, как пот лился с него градом, и ощущал, как сам весь горит со всех сторон, но не оставлял надежды, пытаясь провести тот самый последний финальный удар, который свалит Ледышку с ног и отправит в мир положенного проигравшему отдыха.       И его мечты оправдались — космическая мать услышала мольбы: совершенно таким себе ударом Тей пытался попасть в голову, Ледышка не смог его перехватить, пошатнулся, колени его подогнулись, и он рухнул на пол. Где-то в это время должен был подбежать кто-то, кто считал бы до десяти, ожидая, пока тот встанет, но никого не было, и Тей спросил только хриплое:       — Сдаёшься?       Ледышка помахал ему перчаткой, глаза его были закрыты, и он не двигался, только дыхание его оставалось заполошным и не собиралось успокаиваться. Затем, спустя какое-то время, которое явно превышало отсчёт, он ответил:       — Абонемент того не стоит.       — Ага! — воскликнул Тей, хотя, на радость у него не оставалось сил. От осознания случившегося финала организм перестал качать адреналин по венам, и ноги дрогнули, всё тело стало таким тяжёлым и невыносимым, что Тей опустился на пол ринга, ощущая запредельную усталость. Но, по крайней мере, он выполнил свой изначальный план: убил Ледышку. В каком-то смысле.