Жжёная карамель

- Его очарование заставляет меня сходить с ума...

- Это и есть то, что ты назвал любовью.

- О нет, только не это... Минхо закатил глаза, крутанулся на пятках, и ухватился за ручку двери, желая выйти. - Куда ты бежишь, хён? - позади послышался знакомый смешок. - Не бегу. Просто ухожу, - буркнул старший. - А выглядит, как побег, - очередная усмешка. Минхо выпустил тонкий метал и обернулся в пол-оборота. - Ты вообще что тут делаешь? - спросил он, глядя на младшего через плечо. - Тебя жду. - Меня? - Минхо хотел было разинуть рот от удивления, но чудом сдержался. - Ты опять пьян что ли? - Не настолько. - И зачем же ждёшь? - Я хочу с тобой поговорить. - Ты теперь хочешь со мной разговаривать? - Хочу. - Как увлекательно... Минхо на мгновение даже застыл, раздумывая, как ему быть. На всякий случай, он незаметно ущипнул себя за руку - вдруг, это опять дебильный сон. Но боль вцепилась в нервы, и он облегченно выдохнул - не сон. В голове пролетела мысль, что слова одного брюнета: «Иди в комнату к Чану», были частью плана одного глупого щенка заманить кота в ловушку. Минхо решил непременно разобраться с этим брюнетом чуть попозже, ведь Хёнджин не знает, что им нельзя оставаться с Кимом наедине: при других поддерживать концепцию «разведённой парочки» удаётся с лёгкостью, но вот тет-а-тет - уже куда сложнее. Особенно, если брать последний год, полный игривого флирта. Особенно если учесть, что Сынмин теперь его смущает. И не как прежде, когда кончики ушей предательски розовели, и на губах расцветала улыбка, а как сегодня утром в блудливых фантазиях; как днём ранее в душной комнате отдыха на мягкой обивке, и той ночью на простынях сынминовой спальни. "Блядство". Минхо повернулся к младшему, и произнес, стараясь при этом принять незаинтересованное выражение лица: - Только слезь оттуда. - Почему? - Мне не нравится это окно. Сынмин обернулся к стеклу, к которому прислонялся все это время, и, видимо, не обнаружив логики в словах старшего, небрежно пожал плечами. - А что с окном? - искренне уточнил шатен. - Неважно. Можешь просто отсесть куда-нибудь? - Ты что, думаешь, я сигану в окно? Из-за тебя? - усмехнулся Ким. - Вот ведь бестолочь.. - Минхо раздраженно поджал губы, и фыркнул. - Просто слезь оттуда, говорю. Ким смотрел на него пристально, будто пытаясь понять, не сошёл ли старший со своих рельс. Минхо же продолжал стоять у двери, и прилагал усилия, чтобы не обращать внимание на провокации Сынмина. Он не хотел задумываться о том, что в комнате приятное свечение от точечных ламп, у окна на подоконнике сидит Сынмин, свесив ноги и скрестив ступни, опираясь своими ладошками о широкий край; на нем короткие черные шорты чуть выше колен, его крепкие икры обтянуты белыми гольфиками, а тело погрузилось в мягкую серую толстовку. Сидит, смотрит на него, и бликует голой кожей острых углов. В точности, как во сне. Только на этот раз Минхо прекрасно его видит и слышит. Весьма отчетливо. И от этого по спине бегут мурашки. Но и об этом Минхо не хочет задумываться. - Нет. - отзывается Сынмин, видимо, решив сыграть с хёном в кто кого переспорит: - Не пересяду. Лучше ты подойди. Минхо медленно закрыл и открыл свои глаза, раздумывая: не уйти ли к чертям собачьим отсюда. Разум, на самом деле, истерично дёргал ручку двери и предлагал свалить. Только тело приросло к этому полу, свинцовыми слитками запаяв конечности. Мучительные колебания вновь раскачивали рассудок старшего в мертвой петле. - Ладно, - он устало выдохнул, решив забить на происходящее. Пусть будет что будет. В конечном итоге, Сынмин его своим зовом и вправду заинтриговал. - Давай, - он кивнул, - говори, что хотел. - Может, хотя бы подойдёшь? - Нет. Голос Ли прозвучал твердо и жестко - его привычный безапелляционный тон. Он смерил Кима тяжелым взглядом из под ресниц, и сделал недовольное лицо - Минхо не планировал идти на поводу, как в своем сне. - Подойди, хён. - а вот Сынмин как раз-таки собирался настоять на своём. Минхо усмехнулся и отвернулся от пытливых карих глаз, устремив свой взгляд к полу. Ситуация начала его постепенно забавлять. Ему стало интересно, насколько Сынмин хочет сократить расстояние. От двери до окна метров 5-6. Это столько же широких шагов. Нужны ли Киму эти все пять или будет достаточно пары? - Не подойдешь? Боишься меня, хён? Минхо поднял голову на столь смелое заявление и встретил очередную усмешку - Сынмин игрался с ним, как с котёнком, маяча перед глазами фантиком: своей довольной улыбочкой. Какой-то слишком бесячей. Явно младший выпил сегодня больше, чем следовало бы. Явно напрашивался на трёпку. - Это ты меня боишься, Ким Сынмин, - Минхо вскинул подбородок, глядя на парня сверху вниз, как на что-то весьма невзрачное. Он сложил свои руки в карманы джинс и принял самую расслабленную позу из всех своих возможных. Будет еще этот щенок ему дерзить. Ишь. - Тогда подойди, хён. Всё равно дерзит. - Хм.. Попроси. Минхо ухмыльнулся, глядя как Сынмин недовольно надул губы. Видимо, пытался обуздать свое возмущение. Мимика младшего так и хотела треснуть и рассечься на осколки. Но тот все же сдержался. - Как угодно, - бросил безразлично Ким, смахнув густую челку с глаз. - Можешь стоять там. - Попроси, - повторил Ли, и его голос обрёл низкий баритон с оттенком бархатца: этот регистр сам менял свое звучание, когда старший общался именно с этим прекрасным молодым человеком. И чем ближе к нему был Ким, тем ниже становился голос. Сынмин тем временем фыркнул и просить не планировал - гордость не позволяла. Минхо, ожидавший такого исхода событий, хмыкнул и все же оторвался от пола, начав приближаться: бесшумно сделал несколько шагов навстречу, будто крался, как дикий зверь к загнанной жертве в ожидании момента, когда можно будет вцепиться. - Скажи волшебное слово, Сынмин-а. - Ли остановился в паре метров, вновь смерил парня холодным высокомерным взглядом. - Попроси и я подойду ещё ближе. - Ты уже подошёл. - Для тебя достаточно? - Более чем. И все-таки Сынмину хватило трех шагов. До пяти так и не дотянул. Минхо опустил свои глаза к голым коленкам, с секунду разглядывая острые углы, и поднял взгляд к кофейным радужкам. Ким невольно сжался. - Не смотри так на меня, хён, - буркнул младший, опуская свой взгляд к полу. - Боишься? - Бесишь. Минхо подавил смешок, и цокнул язычком. Наверное, ему никогда не перестанет нравиться дразнить этого щеночка. Впрочем, у них с этим взаимно. - Ладно, - кашлянул Ли. - Что ты хотел? Сынмин оживился и всмотрелся в его лицо, раздумывая над ответом. Казалось, на его языке так и крутится натренированная фраза, но он боится озвучить ее неверно. Минхо терпеливо ждал. - Я могу тебя попросить кое о чем, хён..? - нерешительно произнес младший. Минхо невольно ухмыльнулся. Переменчивость Ким Сынмина от «бесишь» до «подойди, хочу попросить» такая хлёсткая, словно этого мальчишку кто-то изнутри подстёгивает впадать из крайности в крайность. Его буквально штормит рядом с ним. И это невинное лицо, что пыталось рядом с ним принять как можно более строгий вид, так и напрашивалось на столь же хлёсткий ответ. - Любопытно. И о чем же? - уточнил Ли, а сам хищно сощурил свои глазки, разглядывая сумеречную зону комнаты, где стояла широкая двуспальная кровать. Он вернул к парню свои янтарные крапинки, и затолкнул язык под щеку. Сынмин проследил за его взглядом, за недвусмысленным действием языка, и поджал губы. - Дурак... - С тобой любой станет дураком, - парировал Ли, легко пожимая плечами. Младший посмотрел на него исподлобья и недовольно вздохнул - Минхо снова начал испытывать его ангельское терпение. - Ты еще долго? - А тебе как нравится: по-быстрому или с прелюдией? - и Ли снова усмехнулся, наблюдая, как младший на глазах тонет в красном. - Мне просто интересно: как долго я еще смогу выдержать, - устало вздохнул он, разглядывая носок своих гольф, всеми силами пытаясь не реагировать больше ни на слова, ни на взгляды Ли. - Попробуем прямо сейчас и узнаешь на практике насколько тебя хватит. - Я про свое терпение, - спокойно сбрил его Ким, и все же зло сверкнул на старшего своими карими глазками. - И я про то же: как долго ты сможешь выдержать со мной, Ким Сынмин? Минут пять или тебя хватит на чуть подольше? Я бываю весьма интенсивным. Ким густо покраснел и поперхнулся зажатым воздухом в груди. Минхо на это лишь рассмеялся. Ким покачал головой, понимая, что старший вновь треплет его нервишки. - Ты будешь хоть раз со мной серьёзен, хён? - А я, по-твоему, шучу? - и Минхо снова стрельнул в сторону кровати, и его хищный оскал блеснул белым рядом аккуратных зубов. - Здесь много места. Нам хватит. Хочешь, закрою дверь, чтобы никто не помешал нам испытать на деле твое терпение? - Ты придурок. - Ким тяжко вздохнул и покачал головой. - Ты просто безнадёжен... - Твой язык, Ким Сынмин… - Надеюсь, раздражает? - Интригует. Так и хочется откусить. - Ты в этом преуспел, - фыркнул Ким. - Повторим? - старший бросил очередной взгляд на широкое ложе и вернул свой взгляд в карим, улыбаясь лишь уголком губ. - Непременно, - смело отозвался Ким, и добавил язвительно ухмыляясь в ответ: - Только если в твоих жалких мечтах, хён. Минхо хмыкнул и прикусил щеку - дерзость младшего снова распаляла его. Эти игры в кошки-мышки стали столь привычны и приятны, что каждый их диалог безумно щекотал нервишки и забавлял старшего. Хотелось добавки. - Я сейчас могу попробовать...? - Минхо кивнул, взглядом указывая на голые колени парня. - Или выберешь другое время? - Ты дурной... - Нравится? - Да я в экстазе. - До экстаза ещё далеко, - Ли наглым образом оглядел ладную фигуру парня с головы до пят, и на губах снова заиграла многозначительная ухмылка. - Могу довести тебя... Хочешь? - и он медленно облизнул кончиком языка верхнюю губу. Сынмин искоса уловил это движение, не выдержал, и скривил лицо: - Какой же ты пошляк, Минхо! - Пошляк? Хм... - Минхо устремил свой взгляд к потолку, будто размышлял над только что услышанным беспардонным обвинением. И вдруг, радостно заявил: - Разве каждый не думает по мере своей испорченности? И о чем же тогда ты задумался, Ким Сынмин? Ай-яй-яй... какой бесстыжий мальчишка. - Я тебе не мальчишка! - Я старше тебя на два года. Ты для меня всегда будешь мальчишкой. - Я выше тебя на два сантиметра - ты всегда будешь ниже меня, - парировал тот, но получил куда более смачный ответ: - Хочешь проверить, когда сантиметры действительно имеют значение? - Боже... - Опять пошлые мысли? - невинно захлопал глазками Ли. - Ай-яй-яй... О чем ты вечно думаешь, Ким Сынмин? Так и хочется узнать. - Твое любопытство граничит с хамством, - хмыкнул младший, возвращая старшему его некогда оброненную фразу. Ли улыбнулся, не в силах сдержаться - такая хорошая память Сынмина, сохранившая каждую деталь их взаимоотношений, вплоть до диалогов, очень ему импонировала. Минхо даже употребил бы - льстило. - Итак, все эти разговоры о сантиметрах, конечно, очень увлекательны, - старший снова стал серьезным, будто секундой ранее не его рот был полон многозначительных намеков и вправду граничащих с пошлостью, и с абсолютно серьезным выражением лица добавил не менее наглую фразу: - Но все-таки, мы здесь ради экстаза или разговора? - А ты до сих пор не понял, хён? - Ты такой загадочный, Ким Сынмин, что я не против совместить приятное с полезным, - опять же абсолютно серьезно отозвался Ли и пожал плечами. - Прекрати... - сморщился Ким уже еле сдерживая свои крохотные остатки терпения. - Будешь сопротивляться? - ухмыльнулся Ли. Сынмин встретил смелый взгляд раскосых кошачьих глаз, и усмехнулся в ответ, отвечая взглядом знатока всех заковыристых выражений старшего и давно к ним привыкший. - Нет, хён, - тебе же понравится. - Очень, - промурлыкал тот. А чего Ким ждал? Минхо не планировал скрывать этого факта. Ему нравится. Очень. Каждое встречное сопротивление Кима - сплошное удовольствие. Минхо был бы не против поиграться с младшим и выдержать его очередное сопротивление еще раз. К тому же, что-то подсказывало ему: на этот раз Ким будет куда раскрепощеннее. Может, тому виной алкоголь, что блуждал по юным венам, ослабляя рассудок, а может, природная смелость. Ким Сынмин, на взгляд Минхо, был очень смелым парнем. А еще очень умным. Ли невооруженным взглядом видел, как тот силился ему сейчас противостоять. Он бы не удивился, если вдруг оказалось, что весь их диалог строится на предварительно и тщательно продуманном сценарии младшего (конечно, с точки зрения всех возможных, а как же?‎). Просто Сынмин не стал бы ничего делать, заранее не подготовившись. Ведь это Ким Сынмин: ему во всем нужен порядок и последовательность. Хотя, когда речь заходила о Ли Минхо, этот красивый шатен терялся и сыпался в труху. И старший это знал. И ему это нравилось. Безумно. Будь его воля, он бы сделал все возможное, чтобы Сынмин никогда не нашел обратную дорогу до своего рассудка. - Я вижу, что разговор будет коротким, - отчеканил тут Ким, будто разговаривал не с ним вовсе, а со своим отражением в зеркале. - Так что перейду сразу к делу, пока ты, хён, не увяз в своих фантазиях. "Смело. Но поздновато спохватился", - усмехнулся Ли, но озвучивать не стал. - Я весь во внимании, говори, - промурлыкал он. - Хочу попросить забыть о том, что я сказал утром в ванной про Чонина. - отбарабанил вдруг тот и поджал губы, часто-часто моргая. "Ну какой умилительный мальчишка...". - Забыть о том, что сказал? Хм... Это ты про то, что представлял его пока целовался со мной? Сынмин от прямолинейности старшего нервно сглотнул и его щеки вновь затронул розовый цвет, а карие радужки забегали, не в силах сконцентрироваться ни на чем. Он ведь должен был ожидать чего-то подобного. Знал ведь, с кем решил заговорить. Но, видимо, тушеваться и робеть так и не разучился. Так что, он не выдержал, и опустил голову к полу, неловко спрятав застенчивость юности от чужих глаз. - Минхо, давай не будем озвучивать это, - тихо произнёс младший. - Как угодно. Но целовался ты со мной. - Ли безразлично пожал плечами, совершенно не церемонясь. Ему легче называть вещи своими именами. К чему тут лишние умолвки. - Я же попросил... - Сынмин поджал губы и посмотрел на него строго. - Ты не считаешься вообще со мной... - Тебе стыдно? - перебил его Ли, прекратив все свои шутливые насмешки, и вмиг обретя серьезный вид. - Стыдно, что целовался со мной? Или стыдно, что солгал, будто думал о ком-то другом, пока мой язык был в тебе? Сынмин замер от хлёсткой фразы и растерянно поднял на него свои широко распахнутые глаза. Он не смог от старшего скрыть свое удивление - Минхо видел его насквозь. Видимо, Сынмин рассчитывал на какой-то другой исход разговора. Наивный мальчик. На лице Минхо вновь заиграла усмешка. Его забавлял этот парень. И каждая его реакция - тоже. И щеки, алые от смущения, - в особенности. Минхо так и хотелось его поддеть еще больше, чтобы Сынмин тут расплавился и стек с этого сраного подоконника на пол, и не сводил с ума его фантазии. По-хорошему, он бы набросил на эти колени какую-нибудь ткань, чтобы они не маячили тут перед его глазами. Но Ким оставался непреклонен, сидел все также свесив свои ноги, и медленно дышал, видимо, тренируя силу воли. Однако, Минхо хорошо изучил этого парня. Он знал, что ангельское терпение Сынмина - на редкость безграничное, буквально стоическое, - рассыплется перед ним и Сынмин обязательно допустит ошибку, стоит лишь надавить. И каждый раз его ошибка привносила в их отношения что-то новое. Например, вынуждала младшего поступить неправильно. Так он сбежал с ним после радиошоу, и они впервые оказались у реки Ханган. С тех пор, Минхо не был одинок. С тех пор, он привык гулять с ним, слышать его смех, спорить, что прокурор из Ким Сынмина абсолютно никакущий, ведь Ким ужасно добросердечный (и пусть не пыхтит, что это не так). Да, он рационален, до жути прямолинеен, во всех своих действиях последователен, не умеет говорить красивых слов, быть романтичным, а еще постоянно удивляется, когда слышит или видит что-то не логичное. Но он честен. Он искренен. Он невинен. И просто не знает, как во всех своих проявлениях безумно очарователен. А Минхо уже знает. И в последний раз ошибка Сынмина была ... была очень приятна. Это был пьяный поцелуй. Словно вырванный из глубины души, словно сорванный цветок, легкий и дурманящий... И его так и не смог в себе удержать этот глупый щенок. Очередная его ошибка - просьба осмелиться. Именно просьба. Сынмин не решился сказать: "Я хочу". Но Минхо понял и так - Сынмин хотел, он видел это в его глазах; Сынмин хотел, чтобы старший управлял им, вел его в сумеречные зоны, и заставил пылать. Все ошибки Ким Сынмина отпечатались в памяти Минхо. И ему нравилось, каким шатким было равновесие младшего, когда тот оказывался в его власти. Ли даже не заметил, как ему стало нравиться видеть, как Сынмин тлеет перед ним, теряется в густом красном, пряча глаза. Нравится, как спустя время его твердость духа берет вверх и он пытается противостоять, слепо следуя своему упрямому характеру. Минхо просто упоительно забавляла натура Сынмина. Такая противоречивая, такая несдержанная и, как выяснилось на практике - пылкая. Смотреть на его нервные конвульсии и жалкие попытки обуздать свои эмоции - истинное наслаждение для Ли. Ведь он теперь уже знал, что перед ним логическая цепочка Ким Сынмина - пылинка в мириадах звёзд. Он сдует ее, и останется лишь обнаженное сердце. - Ну так что там с Чонином? - без интереса уточнил старший, не реагируя на испепеляющий взгляд напротив, демонстрируя полное пренебрежение темой разговора. Ким, видимо, все еще переваривавший фразу: "мой язык был в тебе", снова смутился, и опустил голову, что-то бурча. Снова что-то невнятное. Минхо устало закатил глаза и в нетерпении сделал еще один шаг в его сторону. - Говори четко и громко, Ким Сынмин, утомил, - наигранно вздохнул старший. Ким поднял голову, кусая губы, но глядя, как тот стоит перед ним, пряча руки в карманах джинс, весь такой беззаботный и легкий, совершенно расслабленный и до безобразия уверенный в себе, только проглотил тяжкий ком. Его слова хотели выпорхнуть из губ, но на деле лишь неразборчиво чеканили: - Откуда ты знаешь, что я солгал? Откуда знаешь, что я не представлял его пока мы.. пока.. в общем... - Ну … - Минхо сжалился над его потугами, и снова сделал вид, будто и правда задумался, глядя куда-то в пустоту потолка, хотя думать тут было совершенно незачем. - Может потому что двумя днями ранее ты набросился на меня на полу общаги и полез целоваться? А главное - назвал имя: Ли Минхо. Вроде не Ян Чонин, не Йена и не Крошка Хлебушек. Ты назвал моё имя. - и Ли сделал последний шаг. И хоть до этого Ким смело предлагал ему подойти, теперь он невольно выпрямился и слегка отстранился назад к оконному стеклу. Между ними осталось не больше двадцати сантиметров, но, видимо, для Сынмина этот расчёт уже сводился к миллиметрам. - Вчера в комнате отдыха, пока мы с тобой были заняты одним увлекательным делом... Минхо недоговорил и замолк, наблюдая как встрепенулся от этих слов младший, и от волнения сжал край подоконника до бела костяшек. Возможно, сценарий в этой умной голове не учёл этого поворота в сюжетной линии. Возможно, он и вправду вёл в какие-то иные дебри, совершенно не ясные для Ли, но, при любом раскладе, Минхо не позволил бы доминировать. Никому. Особенно Ким Сынмину. Он не может позволить себе расслабиться и поддастся. Иначе сам рассыплется и превратится в пепел. Он не может настолько близко подпустить кого-то к себе. Быть затоптанным самодовольной ухмылкой младшего, Минхо не планировал. Ни во снах, ни в мечтах, ни в кошмарах. Только не им. - Ты серьезно надеялся, что я тебе поверил? - Минхо посмотрел на парня, смерив холодным взглядом. - Прости, Сынмин-а, но сегодня ты был со мной, и вчера на диване ты лежал со мной. Целовался со мной. И трогал именно меня. - Как и ты меня, - и глаза мальчишки сверкнули. Минхо невольно ухмыльнулся, отдав должное твердости духа Сынмина, что все еще пыталось противостоять. Пухлый красивый ротик исчез, подгибая плоть, спрятав от его глаз свой нежно-алый цвет. Кофейный оттенок темнел и смотрел открыто. Смело. Ли нравился такой Ким Сынмин: балансирующий на краю пропасти, отчаянно цепляющийся за остатки своего самообладания. Это вынуждало все естество Минхо погрузиться в приятную дрожь, и внутри страсть нетерпеливо щекотала стенки желудка, вскрывая все новые и новые мурашки, что медленно, но верно ползли по позвоночнику все выше и выше. Хотелось докрутить обороты, чтобы довести этого парня, и он, наконец, сдался. - Не спорю - и я тебя трогал, - и Ли сделал еще один шаг. Последний шаг. Теперь его левое бедро соприкоснулось с острыми коленками и Ким вздрогнул, и все же взгляда не отвел. Между ними не осталось никакого приличного расстояния, и уже ничто не отделяло Минхо от чужого тяжелого дыхания, и едва уловимой дрожи. Сынмин теперь силился дать ему отпор, пытаясь казаться ничуть не слабее его морально. Но Минхо уже чувствовал это сладкое напряжение, что сковало воздух. Его можно было разрезать ножом и упиваться приторной течью. Ведь Ким уже от столь малости был скован, запечатан, загнан в угол, и животный страх просыпался внутри него, заползая под стенки глазных яблок, вынуждая эти кофейные радужки слегка подрагивать, а тело - оседать. И как ни странно, больше, чем спокойный и рациональный Ким Сынмин, Минхо нравился именно такой: колючий, но робкий, смелый, но готовый сдаться, очень живой, очень страстный. Ему нравилось укрощать этот строптивый дух и наблюдать, как он меняется и становится податливым. Только ради него. - В отличие от тебя, Ким Сынмин, я прекрасно помню все: и с кем был, и что делал, и о чем думал в этот момент, - спокойно произнес Ли, кивнув на младшего, давая тем самым понять, что в его мыслях был никто иной, как этот красивый шатен, и Минхо нечего стыдиться. Сынмин промолчал, но вдруг усмехнулся, и смерил старшего своим броским взглядом. - А зачем полез ко мне в ванной? Ради чего? Я тебя не просил. Минхо фыркнул. Что за странные вопросы? Этот мальчишка совсем не понимает в каком болоте увяз или только строит из себя невинного? - А почему бы и нет? - парировал Ли, глядя на него свысока. - Ты дурак? - А ты? - Минхо... - Что? - Ты можешь не придуриваться? - Сначала спроси себя об этом, - отозвался старший, и нахмурил брови. Сейчас он говорил совершенно серьезно, и без тени улыбки. Потихоньку затуманенный рассудок младшего, что продолжал отпираться, начал его и вправду утомлять. Ведь Минхо тоже не блещет терпением. Ему надо здесь и сейчас. Или не нужно вовсе. - Ответь себе на вопрос: зачем ты лезешь целоваться, а потом придуриваешься, будто думал не обо мне? Вот когда ты перестанешь быть глупцом, тогда и поговорим. А сейчас нам не о чем говорить. Минхо смерил его взглядом, буквально втоптав своей надменностью, развернулся, и неспешной походкой направился к двери. На этом их разговор окончен. Если этот щенок планирует и дальше строить из себя дурачка, то Минхо такие игры не интересны. - А мы не можем сделать вид, будто ничего не было? - услышал он голос за спиной. Ли нехотя остановился и снова выпустил тонкий металл из теплых рук. С секунду подумав, он с тонкой усмешкой покачал головой, кусая щеку, и все же прикрыл дверь. - Сделать вид? - он обернулся. - То есть, притворяться предлагаешь? - Я просто... - Сынмин запнулся, встретив холодный взгляд, и спрятался за ширмой своей жженой карамели, глотая слова. Конечно, Сынмин мог предположить, как отзовется в Минхо это предложение. Возможно, он ожидал, что старший согласится. Возможно, он ожидал, что Ли начнет спорить. Ну или посмеиваться. Только вот Ли, что искусно умел управлять как своими эмоциями, так и своим телом, сейчас контролировал только раздражение, что уже с упоением пускало корни в его нервные окончания. Почему-то его взволновали эти слова младшего, и соскабливали из его сознания все приличные выражения. Может, ему стало просто по-человечески неприятно. Ведь это не впервые. Той пьяной ночью в коридоре Сынмин тоже облапал его, первым полез целоваться, а после бросил свое: "Уже все закончилось. Отвали от меня". А неделей ранее послал его с предложением пойти на набережную. Да, Минхо постеснялся сказать: "Пойдем на наше место сегодня?". Но ведь намекнул? Ким мог просто как обычно озвучить свое короткое: "Да". Минхо бы этого хватило. Но Ким предпочел съязвить и предложил Ли прогуляться в компании со своим одиночеством. Якобы младший не хотел отмораживать свои конечности. Глупости какие... на дворе давно был май, солнце пекло днем, как в тропиках. Да, вечера холодные и ветреные. Но Минхо прижал бы его ладошки к себе, они как обычно утонули бы в его тёплой куртке, и Ким ни за что бы не замерз. Ли не позволил бы. Но Сынмин был как всегда невыносим... И теперь тоже хамит. Он как будто специально напрашивается... Провоцирует, чтобы старший сорвался. - Что "я просто"? - Минхо, наконец, выплыл из своих мыслей, и сверкнул глазками, медленно надвигаясь на младшего и слегка сутулясь, все еще пряча руки в карманах брюк. Все еще пытаясь принять незаинтересованное выражение лица. Но терпкая обида уже колыхалась внутри. - Хочешь сделать вид, что между нами ничего не было? - А почему бы и нет? - смело отозвался юноша, и посмотрел на старшего в упор. Ли начал сердиться. - Ты в какие-то дебильные игры со мной играешь все это время, Ким Сынмин? - нахмурился Минхо и остановился в метре от младшего. - Думаешь, что мы притворимся будто не целовались, и ты снова будешь иметь право смотреть на меня свысока? Дерзить и быть язвой? А я, по-твоему, молча терпеть твои выходки и дальше? - Нет, хён. - А чего ты хочешь тогда? - мрачно спросил Ли, выжигая его таким же упрямым взглядом. Сынмин молчал, глядя на старшего, и не решался ответить. Минхо всего на миг показалось, что тот выбирает. Выбирает каким из всех возможных в его сценарии ответов удостоить его. - Хочу, чтобы было все как прежде, - признался Ким, и совсем низко склонил свою голову, словно уже заранее знал, что эта просьба несбыточна. - Хочу, чтобы мы все забыли. Минхо застыл, и его сердце внезапно пропустило удар. В голове все витала фраза младшего. Наматывала какое-то горькое послевкусие, вгрызаясь в рецепторы. Тело среагировало и пустило по венам нервный импульс: Ли почувствовал, как его начинает трясти от все более нарастающего раздражения. Но он промолчал. - Постарайся забыть, хён, - продолжил Ким, не дождавшись ответа, и поднял голову. Он посмотрел ему в глаза, наблюдая, как старший нервно вбирает щеки, кусая уголок рта, и снова усмехнулся: - Тебе будет совсем не трудно, ведь так, хён? Сколько у тебя было такого в жизни, когда на утро ты всё забывал? Я не первый у тебя. Ты же всегда говоришь: "Завтра утром я проснусь, и все будет как прежде". Минхо несколько раз сморгнул, уже еле сдерживаясь от нецензурной брани, и вынужденно втянул носом воздух по самые гланды, пока лёгкие не переполнились и не стали отдавать болью. Его ладони самопроизвольно вырвались из оков плотных джинс и сжались в кулаки. Но он опять стерпел. - Ты, надеюсь, ни на что не рассчитывал, хён? - Сынмин словил очередное упрямое ответное молчание и расхохотался. - Неужели и правда рассчитывал, Минхо? - Бестолочь... Старший даже не заметил, как резко приблизился к нему, схватил парня за плечи и тряхнул. - Посмотри на меня! Что ты сказал?! Подними на меня свои наглые глаза, Ким Сынмин! Ким нехотя послушался и Минхо заметил в уголках глаз блеск подступающей влаги. Это слезы? Но на губах Сынмина витала усмешка: злая и обиженная. - Что? - он нахально улыбнулся, не отводя своих глаз. - Смотрю, и что? - Ты же специально это говоришь? - сцедил Ли, ведь он был в этом уверен. - Опять язвишь? - Я говорю правду. Смирись, хён. - Бестолочь, ты.. - Можешь оставить свою субъективную оценку моих умственных способностей при себе, хён. - перебил его младший, и бросив взгляд на чужие руки, что сжимали его плечи, сцедил: - Руки убери. - Вот как? ... Хорошо. - Минхо выпустил его плечи, отталкивая от себя парня к оконному стеклу, словно ему было невыносимо дотрагиваться до него. - Хочешь забыть? Ладно. - он отступил на два шага назад, и зло сверкнул глазками, усмехаясь. - Но даже не надейся, что у нас будет все, как прежде. Этого не будет. - Ну и пусть, - оскалился в ответ младший. - Я и не особо то хотел. - Пусть? - выгнул тот бровь, уже не в силах контролировать свое тело, что щедро раздаривало реакции направо-налево. - Мы разве до этого дружили? - бросил Ким с безразличием и развел руками. - Ты смеялся надо мной, я - над тобой. Что ты теряешь? Думаю, ничего. И я тоже ничего не теряю. Минхо вновь промолчал. Теперь он хотел удержаться от проявления агрессии. Как бы там ни было, слова младшего не просто удивили его, а выбесили своей ядовитой ложью. В конце-концов, что значит: "Мы разве дружили"? До этих двух дней не было всех этих перепадов. Сынмин был язвой, да, дерзил - да, но он был заботлив, местами даже мил, и они могли говорить часами. Обо всем и ни о чем. Ему было с ним весело. Минхо не смеялся над ним. И Ким не выглядел как человек, что лишь тратит с ним свое время впустую от скуки. Никогда такого не было. Пусть не заливает... По крайней мере, Минхо так думал до этой самой минуты. И как же тогда эти поздние ужины, его испорченные ковры (доказательство этих вечеров), и совместные прогулки у реки, просмотры романтической фигни у него в комнате и песни... Песни, что исполнял для него Сынмин. А как же их игра в перегонки - кто лучше приготовит кофе, - как же их общие привычки, как же... Как же так? Это для него все просто смеха ради? - Почему ты злишься? - Ким неожиданно повысил голос, и равнодушно ухмыльнулся, заметив, как Минхо вновь выплыл из своих тяжелых дум. Он внимательно изучал лицо старшего, и его словно подзадоривало поведение Минхо, словно ему нравилось видеть, как его слова дают какую-то отдачу. Что Ли уже не прячет свои эмоции. Что этих эмоций очень много. Слишком много. - Тебя что раздражает больше: то что я прошу забыть, или то, что мы целовались? - снова усмешка. - Ты меня раздражаешь своим поведением, - сцедил Ли, искренне жалея, что столько времени потратил в этой комнате ради оскорблений в свой адрес. - Я в жизни столько не нервничал, как за эти дни. - Подумаешь. Мы квиты. - Квиты? - не понял тот. - Я назвал твое имя по пьяни. Ясно? В ванной ко мне лезть не просил. Все что было в комнате отдыха - твое больное воображение. Я просто терпел. И сейчас с тобой лишь ради Чонина. Просто не хочу, чтобы ты и ему нервы сожрал. На тебя мне плевать. - Да что ты несешь?! - рявкнул Минхо, не выдержав всего этого бреда. - Блядь, как же ты достал меня, Ким Сынмин! Ты просто не представляешь, как ты вытрепал мне нервы! Замолчи уже! Минхо обессиленно выдохнул, опустил голову, устало потирая лицо, и вновь уставился на Сынмина, глядя тяжелым взглядом. - Теперь ты меня реально бесишь. Я ошибался - ты не смелый. Ты трусливый щенок. Их голоса умолкли и наступила гробовая тишина, что позволила каждому из них переварить в эту секунду сказанное друг другом ранее, и сопоставить услышанное с реальными чувствами. Ким - как и предполагал Минхо, балансирующий на остатках своего самообладания, - не вытерпел и среагировал первым. - Отлично! - он с наигранным смехом спрыгнул с подоконника и подошел к старшему. - Трусливый щенок? Насмехаешься надо мной опять, хён? Отлично! - и он вдруг толкнул его, да так, что Минхо от неожиданности отшатнулся назад. - Ты тоже меня бесишь! - рявкнул Ким в ответ, испепеляя его пеплом карих глаз. - Ты тоже меня достал! Я видеть тебя не могу! - Никто и не просил на меня смотреть. - сказал Ли. Ведь он и правда не просил. Он не хотел переступать черту. Но так вышло. И этого уже не изменить. - Ты первый начал. - напомнил он, и словил на себе еще более злой взгляд. - Т-ты... - Ким сжал свои кулаки и его натурально начало трясти. - Я реально ненавижу тебя, хён, всей душой ненавижу. Минхо смотрел в эти злые карие, и снова молчал. В другой раз он мог бы по привычке отшутиться. Съязвить и свалить на хрен из этой комнаты. Но было уже слишком поздно. Он уже очень много всего услышал за это короткое время. И каждое слово Сынмина было отравлено; ответная злоба вырывалась из грудной клетки и хотела противостоять этому грубому упрямцу и поставить его на место. - Неправда, - сказал Ли холодным тоном, не разрывая зрительный контакт с пеплом этих карих глаз. - Я тебе нравлюсь, Ким Сынмин. Всей душой нравлюсь. - Если только в твоих жалких снах, хён, - злорадно усмехнулся тот, смерив старшего пренебрежительным взглядом с головы до пят. - Да хоть бы и так, - пожал тот плечами, снова пряча руки в карманы джинс, и выпустил на волю свою самодовольную ухмылку, что апломбом вгрызлась в мальчишку. - Ты что, видишь меня в своих снах? - сощурился Ким. - Только не говори... - Ага, в эротических, - промурлыкал со всей пошлостью Минхо и цокнул язычком. И поделом этому шатену. Он тоже может травить. В своем единственном блудливом сне Минхо с ним делал такие вещи, что от одной мысли об этих тончайших материях Ким Сынмин запылал бы ярче самых далеких планет, и от его самообладания остались бы одни угольки. Может, при случае он даже и упомянет, как этот мальчишка раздвигал свои худые колени, и шептал свое "Еще, ближе, хён". - Господи... какой же ты придурок! - взвыл в сердцах Сынмин, явно уже что-то представивший в своем богатом воображении, и брезгливо сморщился, демонстрируя всю свою неприязнь к состоявшему факту. - Какой же ты дурной, Ли Минхо! - Подумаешь. Мы квиты. - повторил за ним Ли, и злобно оскалил зубы. Ким зашипел что-то нечленораздельное, толкнул старшего в грудь обеими ладонями, и Минхо снова отшатнулся, едва заметно скривив губы от раздражения, что тщетно пытался все еще удержать внутри. Но его спокойствие уже давно испытывала агонию, и постепенно прощалось с ним. Кровь хлестала по щекам, заливаясь в белки глаз, и впрыскивая в вены злобу. Минхо и до этого момента пытался игнорировать ее, но она закипала, и истерика младшего только подбивала Ли к ответной реакции, разжигая оголенные провода. Он терпел, все еще, но страстно желал схватить эту тонкую шею и ... удавить. Минхо видел как распален младший и как он близок к тому, чтобы схлопотать от него пиздюлей. А это грозило Сынмину весьма серьезными проблемами. Поэтому Ли говорил про себя, что надо думать о последствиях и сдержаться. И как мантру повторял: достаточно дышать, и не выпускать своего внутреннего зверя. Просто дышать. Вдох, выдох, вдох... выдох... Он сможет. Всегда мог. И сейчас тоже сумеет. - Ким Сынмин, я предупреждаю... - голос Минхо едва уловимо дрогнул и он сглотнул нервный ком. Старший даже прикрыл глаза, чтобы обуздать свое желание. - А то что? Успокаиваться Сынмин явно не планировал. В него явно вселились бесы. И они явно угрожали своему хозяину. Но разбушевавшийся мальчишка не унимался, сделав своей целью добить старшего. Сынмин встал перед Ли в позу, заложив руки в карманы шорт, исследуя фигуру старшего самым снобистским взглядом. Минхо показалось, что ещё секунда и тот плюнет ему в лицо. - Что, хён, скажешь свое дебильное: "Это плохо кончится, Ким Сынмин"? - передразнил его младший своим язвительным тоном. И тоненькая ниточка терпения, наконец, лопнула, как струна гитары, которой так неумело играли чужие пальцы. - Ага. Для тебя плохо кончится. - сцедил Минхо. Его рука резко дернулась вперед и толкнула младшего в плечо. Этого хватило, чтобы Ким неуклюже отлетел назад и стукнулся об край подоконника. Боль в пояснице ослепила, и Сынмин судорожно скривился, жмуря глаза. Минхо сжал ладони до белых лунок на коже и стиснул зубы, почти взвыв с досады, и кляня себя за то, что так и не сдержался. - Прости, - выдавил он, с трудом выговаривая. Но на самом деле он не хотел говорить этого. На самом деле, он не жалел. Он натерпелся. Он имел право хоть раз защититься. Но, конечно, не рассчитывал, что Сынмин ударится. Он только хотел его усмирить. Поэтому упрямо повторил: - Прости. - Простить? - переспросил его Сынмин, и расхохотался. Его ноздри расширились, крылья носа колыхали от напряженного дыхания, белки суженных глаз налились кровью. Он нервно сдунул челку и сжал свои челюсти столь сильно, что желваки так и заиграли на красивых скулах. В комнате вновь воцарилась гнетущая тишина, ощутимо отдавая холодком последующей драмы. Сынмин вдруг рывком оттолкнулся с места, размахнулся и со всей силы отвесил старшему звонкую пощёчину, что и разорвала эту тишину.... Лицо Минхо резко отлетело в сторону, скула моментально налилась кровавым пятном, и он невольно скривился от боли и зажмурил глаза. Он затаил дыхание, удерживая всколыхнувшийся гнев, и запаял свои челюсти до скрежета в зубах. Он вновь не стал отвечать. Сынмин же, распаленный в своей ярости, схватил его за грудки, порываясь разодрать кофту старшего в клочья, и со всей силы оттолкнул его от себя. - Простить, хён? Мне тебя простить?! Ким продолжал толкать его, шипя проклятья. В какой-то момент Минхо потерял равновесие и чуть не рухнул на пол, однако Сынмин ловко выцепил его за края ворота, выпрямляя, и снова со всей силы отпихнул назад. Ли так и не ответил и даже не сопротивлялся. Он лишь пятился с каждым ударом, пока не уперся об стену в дальнем углу комнаты. Понимая, что деваться уже некуда, Минхо выставил перед собой ладони: бить младшего в ответ он не мог и не хотел, но попытался хотя бы защититься. - Прости, Сынмин-а.. - повторил он, надеясь, что все же достучится до него. - Пожалуйста, прекрати. Но нет. Тот его не слушал. - Трусливый щенок?! Это ты блудливая котяра! Это ты трус! - Сынмин беспорядочно наносил удары всей ладонью по крепкой груди, плечам, и рукам, даже не целясь. Сейчас он не был милым щенком, а больше напоминал цербера, что сорвался со своих оков и просто хотел разорвать своего жестокого хозяина. - Ненавижу тебя, хён! Ненавижу! Минхо пропустил все мимо ушей, вдохнул поглубже воздуха, словно хотел наполнить кислородом каждую клетку кожи, и успокоить разгонявшийся по венам адреналин, что нашептывал дать отпор. Он прислонился к стене, упираясь спиной, и терпел слова. Минхо еще никогда не видел Кима таким: злым, в какой-то адской лаве боли, абсолютно не контролирующим свои эмоции. Ли не мог поверить, что он и есть причина этой дикой агонии. Минхо не мог понять, почему Ким так распят в своих эмоциях. А парень в очередной раз замахнулся, но рука потеряла свою изначальную траекторию и костяшки сжатых пальцев попали в ключицу. Минхо охнул, чуть не выплюнув на пол свои лёгкие, скривился уже от жуткой боли, и весь согнулся пополам. Это был край. В его голове что-то стрельнуло, и боль в кости накрыла остатки разума. Ли, не успев и выпрямиться, перехватил вновь летящий к нему кулак. - Хватит... - выдохнул он, но лишь успел схватить второй кулак, и уже грубо рявкнул: - Не нарывайся! - Не нарываться? А то что, хён, завалишь меня здесь же? - со злобой прошипел Ким сквозь зубы ему прямо в лицо, напоминая старшему его же слова. - Попробуй, - и младший вгляделся в темные омуты напротив, и сцедил с усмешкой граничащей с презрением: - Завали. Ты ведь только этого и ждёшь. Последний винтик, удерживавший Минхо перестал фиксировать. Он выдохнул: "С удовольствием" и резким рывком занес свою ладонь за чужую шею, крепко обхватив по всей ширине; другой вцепился младшему в плечо, и грубым толчком влево повалил на пол, как пушинку. Физическая сила Минхо превосходила возможности Сынмина троекратно. Так что "завалить" ему не составило никакого труда. Ли навалился на него сверху всем весом, обхватив чужие колени меж своих крепких бедер, чтобы Сынмин не смог дернуться. Не реагируя на встречное сопротивление, Ли зацепил его худые кисти вместе одной правой, как пленника, и занес над головой, прижав со всей силы к полу. Свободной левой он скользнул по выпирающему адамову яблоку, чем так восхищался прежде, схватил за горло прямо над ним, и надавил на подчелюстные косточки. - Не дёргайся. - произнес он глухим тоном, чувствуя во рту металлический привкус: кровь все еще сочилась от ушибленных дёсен. Он проглотил вязкую субстанцию и добавил: - Будешь сопротивляться - мне только понравится. Не забывай, трусливый щенок. - Слезь с меня! - рявкнул тот, пытаясь бороться, но Минхо прижал горло крепче и Ким захрипел. - Руки не надо было распускать. - Это ты мне?! - Ким хотел было вновь расхохотаться, но зажатое горло лишь испустило очередной хрип. - Я тебя не бил. - Ты сделал хуже.. Т-ты... ненавижу … - Неужели? - выгнул бровь Минхо; его глаза злобно сверкнули и рука самопроизвольно надавила на шею младшего еще сильнее. Ким захрипел совсем отчаянно и всхлипнул; грудь изогнулась в погоне за остатками воздуха, живот стал впалым, глаза закатились за лоб, губы распахнулись, приоткрыв рот, что пыталось выхватить глоток, а Минхо лишь наблюдал за ним холодным взглядом. Чем больше сопротивлялся Ким, тем хуже делал для себя. Стоило ему расслабиться, как тиски оказались бы не столь мертвыми. Но Сынмин не знал, и напрягал шею еще сильнее, сипло издавая: - Ты душишь ... Хён, я з-задыхаюсь... - Ты меня тоже душишь. - голос Минхо был холодным и спокойным, как лезвие бритвы, что не испытывает ни жалости, ни сострадания. Ли нагнулся над ним, придавливая к полу еще сильнее, и не выпуская тонкой шеи. - Ты первым испытываешь мои нервы, - шепнул он, как социопат с полным отсутствием эмпатии. - Тебе нравилось смотреть, как я сгораю? М-м? - Минхо склонился над его лицом, оставив крохотное расстояние, и буравя его карие своими. - Нравилось наблюдать, как я пытаюсь сдерживаться? Нравилось? Наслаждался, Ким Сынмин? Ким прохрипел что-то в ответ, но ему не хватало воздуха, чтобы его желание обрело звучание. Вес тела старшего надавил на диафрагму столь сильно, что Сынмин близился к потере сознания от нехватки кислорода, и его слова разобрать было просто невозможно. Минхо, видимо, было на это плевать. Он лишь вглядывался в его закатывающиеся глаза, откуда уже сочилась влага, смотрел на его приоткрытый рот, и красные, как кровь щеки. Он чувствовал под собой его тело, что ерзало, пытаясь напрячь все свои мышцы, неистово желая выпорхнуть из железных тисков, но не испытывал и капли жалости. Когда спустя пару безумно долгих секунд борьбы лицо Кима стало совсем красным, Минхо выпрямился, седлая его, и выпустил горло. Парень тут же жадно втянул воздух ртом и надрывно раскашлялся. - Ты думаешь, что можешь играть со мной? - брови Минхо обрели изогнутую линию, губы слегка дрогнули, роняя уголки вниз. Казалось, он ненавидит сейчас этого парня. Всей душой. Как и он его. - Можешь мне дерзить, раздражать мои нервы, кидаться на меня и блуждать по моему телу своими ручонками, лезть с поцелуями, а потом сказать: съебись, забыли? - последнюю фразу Минхо сцедил с нескрываемой злобой и в его глазах снова вспыхнули искры, поглотив некогда красивый янтарный цвет в сплошной черный до самых краев радужек. Минхо стиснул зубы и вернул свою хватку, надавливая на нежное горло. Ким вновь начал задыхаться. Ли усмехнулся, глядя на его агонию, нагнулся вплотную и прошептал прямо в приоткрытый горячий рот, что жадно хватал воздух: - Сколько раз ты кричал, что убьешь меня? Доволен теперь? Наслаждаешься? Наслаждайся, Ким Сынмин, я ведь глотаю собственную кровь, как и все твои слова, что ты говоришь мне. Но это конец, Ким Сынмин. Ты понял меня? Это конец. Я предупреждал тебя все это время, что нам лучше этого не делать. Я предупреждал, что ко мне не надо приближаться. Я говорил, что это плохо кончится. Для нас обоих. Но ты слушал? Ты меня разве слушал?! Ну, кричи … кричи теперь, что это все моя вина, кричи, как ты ненавидишь меня. Но Сынмин не мог. Он лишь хрипел, и пытался дышать в своей панической агонии. Минхо медленно выпустил из рук тонкие запястья, и убрал ладонь с горла. Ослабшее тело тут же попыталось под ним вернуть ритм дыхания: Ким схватился за шею, что уже алела от следов чужих рук, и громко закашлялся. Его тело не унималось и билось в судорогах, по скулам текли тонкой струйкой злые слезы, лишенные влаги губы нашептывали совсем сипло, но все также упрямо: - Ненавижу тебя, хён,...ненавижу... Минхо тяжело вздохнул, и закрыл глаза. Он обессиленно навалился на него, и затих. Его руки лежали по обе стороны от головы Кима, в согнутых локтях, бедра все еще удерживали чужие, и голова покоилась, уткнувшись в плечо младшего. - Я так устал, Сынмин-а... - выдохнул он с горьким отчаянием, - Скажи хоть раз что-то другое, прошу тебя. Хоть раз удиви меня. Ким не ответил, и лишь тяжело дышал. Минхо не удержался, и робко зарылся носом в мягкую впадину у оголенной шеи, и всеми легкими вдохнул знакомый аромат кожи. Его личный фимиам. Его личная фобия. Может, это в последний раз, когда он его чувствует. Несмотря на всю свою злость, на обилие выслушанных оскорблений и пережитых эмоций, Минхо не мог бороться с чувством наслаждения, что испытывал каждый раз, когда вдыхал знакомый запах кожи. Он окутывал его, сминая под собой все его приливы гнева, и пробуждал совершенно иные чувства. Неконтролируемые. Хотя, Минхо давно стоило признать, что рядом с Сынмином он уже не в состоянии контролировать себя. Как бы он ни пытался ненавидеть этого парня, забыть его, и все, что было между ними, - он не мог. Все его нутро так и тянулось навстречу, и хотело быть еще ближе. Ближе, чем положено. Ближе, чем возможно. Ближе, чем тот бы ему позволил. - Неужели ... неужели ты так сильно ненавидишь меня? - спросил он тихо. Ли дышал чужим ароматом и не мог открыть глаз, не мог больше злиться, как и унять сердце, что билось так сильно, что казалось - оно просто вгрызётся в его рёбра и вырвется наружу трепещущей плотью. Тяжело. Дико тяжело. - Всегда.. - сипло отозвался Сынмин больше не в состоянии ни сопротивляться, ни спорить. Его горло болело, он не мог проглотить слюну, и остановить поток слез. Тело дрожало и хотело разрыдаться. Чужое тепло поглощало его истерику и ярость, и пробуждало лишь желание отцепиться и убежать, спрятаться, перестать испытывать эти болезненные чувства. Он и правда хотел ненавидеть Ли. Он надеялся, что сможет. И его ненависть звучала так часто, что теперь Ким и сам не знал, что скрывается за этим словом. - Ага. - глухо отозвался Минхо, бережно обнял его за голову, и, прижавшись сильнее, прошептал: - И я тебя тоже, Сынмин-а. И я тебя тоже. ***