Мы ещё подростки

      25 декабря. 2003 год. 23 часа и 45 минут.       Пустые улицы и остановки освещают большие фонарные столбы, на которых виднеются старые листовки, царапины и надписи черным маркером. Магазины давно закрылись — Токио вымер.       Баки для мусора давно пусты, а невдалеке слышится шипение и мяуканье котов.       Следы птиц, зверей и людей замело снегом. Слишком тихо. Слишком спокойно.

Хейваджима. Окраина Токио.

      Мосты, которые ведут на старые склады и к заводу, покрылись снегом и льдом. На другой стороне озера — фабрики с грязными белыми стенами, маленькими окнами и большими трубами, что тянутся прямо к небу. От дыма и выхлопного газа края труб почернели.       Маленькие шалашики и самодельные домики из старых ящиков для бомжей с серыми лицами стоят вдоль грязной реки. Баки с дымом потухшего костра и худющая кошка с выпирающими ребрами и позвонком.       Прямо у входа в заброшенный склад из серого металла с граффити на стенах, стоят несколько байков и машина. Внутри множество пустых деревянных ящиков, груды мусора с какими-то пластиковыми бутылками и заржавевшие гаечные ключи. Старый, пыльный диван с журналами 1998 года выпуска, железный столик с новыми, блестящими от чистоты пинцетами, хирургический скальпель, шприцы и маленькие, прозрачные пакетики с порошком.       На складе холодно и пахнет инструментами, деревом, пылью.       Курокава Изана, нынешний глава 8-го поколения Черных драконов, с прямой спиной и твердым шагом идет прямо к дивану. Зимние черные сапоги на каблуке, брючные штаны из вискоза кремового цвета с черной рубашкой и фирменный плащ на изгибе локтя. На губах опасный оскал, глаза широко распахнуты, а чистые волосы собраны в маленький хвостик.       Изана плюхнулся на диван и, швырнув плащ куда-то на пол, широко растравил ноги, подзывая к себе Коконоя и Такемичи, которые стоят прямо у входа на склад.       — Было бы идеально закончить все быстро. Как никак, малыш Мичи должен раньше ложиться спать.       — Если надо быстро, то можем просто накачать наркотой, хех.       Хайтани Ран, вместе со своим младшим братом, Хайтани Риндо, тащит большой мешок, из которого раздаются мычания и видны дерганья ног. Инуи тащит ещё один мешок. Его руки напряжены, а лицо сильно покраснело от тяжести.       Мешки режутся туго, но у Инуи получается разрезать плотную льняную ткань.       Там люди.       В первом мешке — полный парень с выбритой головой, татуировкой на щеке в виде зубов черепа и отсутствует правая мочка уха. У него кривой нос, широкие ноздри, а губы настолько тонкие, что их почти не видно. Толстые, словно сосиски, пальцы и желтые зубы.       Во втором мешке — высокий и худой мужчина лет 30 со светлыми дредами и щетиной. На шее татуировка шипящей змеи и шрам на губе. У худого отсутствует большой и указательный палец на правой руке, тонкие ноги с широкими бедрами и узкие плечи.       — Знаешь, Мичи-Мичи, — Изана перебирает волосы на голове Такемичи, усаживает мальчика у себя между ног и носом утыкается в затылок. — Эти двое сливали информацию и продавали наш порошок. Коконой потерял значительную сумму денег, а многие из банды пострадали. Это ведь не честно, правда?       Такемичи заторможенно кивает. Нужно соглашаться, ведь Курокава Изана — конченый псих. Парень махнул рукой в сторону Рана и откинулся на спинку дивана, утягивая за собой Такемичи, сильнее обнимая за талию.       — Хэй, — Ран смотрит на худого. — Давай раздевайся. Мне жаль разрезать одежду, а бабочка Инуи уж очень хорошо заточена.       Худой трясется, икает от слез, а его пальцы дрожат. Пуговицы плаща еле-еле поддаются и туго вынимаются из петель — худой психует, истерично ругается матом под довольную ухмылку Рана и вздох скучающего Риндо. Штаны порваны и грязные. Мужчина снимает их медленнее и все больше и больше заходится в истеричном плаче, на который никто не обращает внимание. Майка, сапоги и черные носки с дыркой на пятке.       Ран отходит, скептически осматривает и хихикает.       — Ложись на спину. Лицом к своему напарнику.       Член худого маленький и тонкий, обросший жесткими, кудрявыми волосами черного цвета. У худого слишком большие яйца и они отвратительно темного цвета. Жесткие волосы спускаются ниже к внутренней стороне бедра и к заднице. Прямо к расширенному аналу, который хорошо виден из-за Коконоя.       — Держи свои ноги. Ты же не хочешь, чтобы твой маленький член валялся на полу? — худой машет головой и кусает свои губы до крови.       Ран ногой пихает полного и давит на голову прямо в паховые волосы худого. Хайтани старший посмеивается и закрывает глаза.       — Это, наверное, так унизительно. Ну же, не заставляй ждать. Быстрее начнёшь — быстрее закончишь.       Полный, видимо, слишком туп, раз верит и дрожащей рукой берет член худого в руку, а затем и в рот. Отвратительные причмокивания и мычание режет слух каждого, но они смотрят. Смотрят внимательно и с ожиданием.       Худой выпучил глаза и начал поджимать живот. Пальцы на его ногах напряглись.       — Я… Я хочу в…       — Ну так нассы ему в рот. Что тут такого, — Риндо зевает, удобнее устраивается на деревянном ящике и достаёт раскладушку.

Щелк!

      Полный мычит, пытается отстраниться, но взгляд Изаны, который прожигает широкие и толстые плечи, не дает ему это сделать. Ран сильнее давит сапогом на голову полного. Давит прямо к основанию паха. Мужчина дергается, захлебывается слюной и…       — Я не могу!       Захлебывается слюной и мочой, которая стекает по подбородку. Полный дергается, лицо кривится и его рвет прямо с членом во рту. Пахнет отвратительно, а желчь, кусочки еды и моча попали на голый живот худого. Смесь жидкостей стекает по складкам живота к члену и ниже, каплями достигая ягодиц и капая на бетонный пол.       — Эй-эй, слижи все это. Я уверен, что сегодня ты мало кушал, а пища должна быть сытной, чтобы быть бодрым целый день, — Ран резко отходит спиной к ящикам и зажимает себе нос.       Коконой достаёт новый носовой платок и передает его Изане, который ласково накрывает нос и рот бледного Такемичи. Изана гладит мальчика по голове и хвалит.       — Слизывай это всё. Нужно поддерживать чистоту и порядок, — Изана улыбается.       Полный сглатывает рвоту и мочу, слизывает выделения по животу худого, шмыгает носом и перерывистый дышит. Мужчина смотрит на бедра и ягодицы, сползает ниже и его снова рвет. Вязкая слюна тянется к полу. Кожа вокруг губ полностью испачкана, а из носа течет.       Риндо снова делает фотографию, Ран хлопает в ладоши, Инуи отворачивается и прикрывает глаза рукой. На его лбу видна испарина, а внутри его души все холодеет, органы сжимаются. Каким бы он не был человеком, но смотря на подобное ему становится противно. Возможно, это не так жестоко в исполнении Хайтани, которые полные садисты, но…       Сейшу смотрит в сторону дивана. Коконой напряг плечи, смотрит в пол и нервно дергает головой. Такемичи плачет, но его красные глаза широко распахнуты.       — Нам далеко ехать, поэтому предлагаю сделать все быстро, — Риндо поправил очки. — Дай им наркоту, в две стороны и закончим.       — Верно, нам ехать около двух часов. А может и больше, — Ран кивает. И смотрит на полного, — Тебе нужно принять наркотики.       — Я не… — нога в тяжелом сапоге бьет в челюсть, от чего слышится хруст. Еще один сильный удар — сломан нос. Полный что-то шепчет себе под нос и кивает головой, словно болванчик.       — Тебе хватит четырех.       Снюхивая первую белую, тонкую дорожку порошка прямо с грязного бетона, полный тяжело выдыхает через рот. Вторая дорожка, более длинная и толще, насыпана чуть выше — прямо на деревянном ящике, что стоял совсем рядом. Нос краснеет и разбухает.       — Третья.       Дорожка на хирургическом столике. Голова мужчины дергается, а из открытого рта течет грязная слюна.       — Четвертая. На полу.       Мужчина падает на колени слишком резко и громко. Словно поехавший, он с силой вдыхает новую дорожку и стонет, широко улыбается. Кровь из носа начала засыхать на губах и подбородке, от чего полный пытается её слизать.       Ран берет маленький шприц и набирает еще один наркотик, только уже жидкий. Подросток улыбается лишь глазами.       В руках Риндо гаечный ключ. И пока лысый под кайфом лежит на полу, катаясь из стороны в сторону словно колбаса, его напарник опустошенно смотрит в потолок. В глазах полопались капилляры, кончик носа покраснел от соплей, а сам он настолько сильно дрожит, что на коже спины останутся царапины и кусочки бетона с землей. Риндо поправляет очки, внимательно смотрит на ржавый ключ, думая о чем-то своем.       А затем происходит то, что Такемичи никогда бы не хотел видеть. Все тот же Ран переворачивает худого лицом вниз, ставит на колени и каблуком сапога бьет по спине.       — Зад выше подними.       Худой пытается вырваться, кричит и просит прощение, но Ран, переместив свою ногу прямо на голову мужчины, зевает. Предатель верещит как свинья, его глаза выпучены, вены вздулись на шее, а руки безвольно падают вдоль тела. Кажется, он смирился.       Член полного больше, а лобок, на удивление, бритый и гладкий. Под кайфом он толкается сразу и без смазки, причиняя боль не только худому, но и себе. Кровь стекает по бедрам, а член худого висит в воздухе, качается от резких движений.       Грязная спина потеет и покрывается мурашками от слюны полного, а сперма выстреливает в большую кишку. Кажется, будто она вот-вот выпадет из анала.       Полный мужчина падает на задницу и тяжело дышит, губы расплылись в широкой улыбке, а взгляд поплывший. Капли спермы стекают с головки члена. Мужчина смотрит перед собой, словно в пустоту и смеется.       — В обратную сторону?       — В обратную.       Инуи не жалеет сил. Его движения резкие и быстрые. Ему хочется, чтобы все это закончилось как можно скорее.       Бабочка разрезает майку. Лезвие касается кожи, но совсем чуть чуть, оставляя лишь маленькую, тонкую царапину.       — Хехе, — плечи полного дрожат.       Изана улыбается, облизывает свои сухие губы.       Все происходит слишком быстро и теперь полного толкают прямо на вялый член напарника. Мужчина резко закричал, закатывая глаза — наркотики полностью затуманили его разум.       Ран смеется, тычет пальцем в мужчину с дредами и сгибается пополам.       — Встал! А я верил, что ты не импотент!       Сильные толчки, чужая кровь и сперма.       — Сделай это для меня.       Встав с дивана, Изана выхватывает бабочку из рук Инуи и крутит в руках. Такемичи осознает, Такемичи плачет и вырывается.       Мальчик кричит, рвет спину полного мужчины ножом, выводит неизвестные ему китайские иероглифы — Изана помогает, накрыв холодные и мокрые ладони своими теплыми и большими. Визги и крики эхом отскакивают по стенам склада, а на ладонях остаётся темная и грязная кровь. Её много. Пока Ран переворачивает худого спиной вверх, Курокава прижимает Такемичи к себе.       — В бандах нет добрых и хороших людей. Все банды одинаковы между собой. Я люблю тебя, Мичи-Мичи. Ты большой молодец.

***

Аокигахара. 3 часа и 12 минут.

      Швырнув тело худого прямо на снег, Инуи отходит чуть в сторону и жмурится. Глаза начинают болеть и щипать.       Инуи чувствует страх и холод.       — Мичи-Мичи, ты что-то знаешь про этот лес? — Изана ведет Такемичи за руку, смотря перед собой и наслаждаясь свежим, холодным воздухом.       — Лес самоубийц…       — Верно. Даже если их и найдут, то увидят лишь разлагающиеся тела. Мне будет жаль службу поиска — запах отвратительный.       Корни больших деревьев с толстой корой еле-еле скрыты под тонким слоем снега. Рядом виднеются пластиковые бутылки с пустыми блистерами из-под таблеток.       Худой, потерявший сознание от боли и истерики, страха, лежит на снегу. На его теле старая одежда, которую Коконой привез с собой. Дреды скрыты тонкой серой шапкой.       Полного кидают рядом. У полного губы посинели, безумные глаза широко распахнуты и несколько выбитых зубов. Шприцы и пустые пакетики падают рядом с его телом.       — Все будут думать, что полный умер от передозировки.       — А…       — Не волнуйся о нем, — Риндо смотрит на худого и поворачивается к полному, слегка пнув его руку. — И за этого не волнуйся. Даже если и проведут экспертизу, а я в этом сомневаюсь, то все будет выглядеть как изнасилование с нотками суицида.       В тот день Такемичи лег спать около 7 утра.

***

      20 декабря. 2004 год. 23 часа и 40 минут.

Роппонги. Квартал красных фонарей.

      — Выбери одну из них, — Риндо массирует напряженные плечи Такемичи.       Диваны мягкие и кожаные, лиловый свет, энергичная, но не слишком громкая музыка. Темно и мало людей. Но и Такемичи, и Риндо знают, что скоро их станет больше.       Уставшая девушка в одних кружевных трусах прогибается в спине, словно кошка. Её пальцы крепко держатся за шест, а шпилька каблука настолько длинная и тонкая, что у Ханагаки кружится голова. Такемичи обводит взглядом зал, нервно дергает пальцем правой руки на коленях и ежится от прохлады. Они могли бы пойти на верхние этажи, где обстановка интимная, а девушки в дорогих одеждах и более раскованы, но Изана не любит элитных проституток.       Такемичи посмотрел на темноволосую женщину со впалыми и белыми щеками, которые она безрезультатно пыталась скрыть нежно-розовыми румянами. Под её глаза легли темные круги, губы бордового цвета, а из-под прозрачного пеньюара видны соски маленькой груди. Она без трусов и с липкими бедрами.       Риндо хмурится и, неожиданно для себя, чувствует накопившую в горле желчь.       — Извините, — совсем тоненький и детский голос.       Девочка. Кажется, ей всего 12, а может и 13. Она ярко улыбается, переминается с ноги на ногу и застенчиво кусает нижнюю, тонкую и с обветрившейся кожей губу. Чулки в большую сетку белого цвета со стразами, шелковое платье чуть ниже тазовых косточек. Девочка без обуви, а короткие рыжие волосы сильно растрепались.       Она похожа на цыпленка.       Ран, подходя к дивану, машет рукой и девочка послушно уходит, расслабляясь в плечах и прикрывая глаза.       — Я выбрал, — голос сиплый.       Коконой протягивает Такемичи ручку с маленьким листочком.       — Запомни, Такемичи — 15 декабря, 2005 год, 23 часа и 35 минут.

***

      Такемичи подскакивает с постели и падает прямо на пол, сильно ударяясь коленями о паркет. Одеяло сбито где-то в ногах, занавески парят от осеннего ветра. В комнате холодно и темно. Такемичи страшно, а 1 декабря вот-вот наступит.       Такемичи рвет на пол. Ярко-желтая желчь попадает на руки, которыми он опирается о пол, а в ушах звенит. Пол становится правой стеной, затем левой и снова правой.       Такемичи не слышит, как дверь широко распахивается, а свет включается. Такемичи чувствует лишь холодную ладонь на своем лбу.