Мы ещё подростки

      Сидя около каменной надгробной могилы, Такемичи смотрит на голубое небо. Запах благовоний щекочет нос, а лепестки белых хризантем опали на землю и засохли, свернулись, потеряли свой цвет.       Солнце слепит глаза, а темные круги кружат голову.       Прошло 2 месяца. За эти 2 месяца произошло ещё несколько самоубийств среди школьников средних и старших классов. В крови каждого обнаружили опиум. Такемичи смотрит на свои потертые джинсы, на свои вытянутые руки, кисти которых безвольно свисают с колен. Правой рукой Такемичи хватает свое левое запястье и жмурится.       Он не жалеет, ведь именно благодаря их смертям он покрыл те самые 35.000 йен.       Именно он заставил этих школьников покончить с собой.       2 месяца назад после занятий Такемичи вернулся в класс и застал красавицу Кёку около окна. Она пила клубничное молоко и что-то напевала под нос. Последние лучи солнца окрашивали её лицо в прекрасные оранжевые, малиновые и желтые тона. Она улыбалась, смотрела вдаль и покачивалась с носка на пятку. В тот день Такемичи стоял рядом с ней и разговаривал, делился конфетами.       Конфетами, которые ему дал Коконой.       — Знаешь, Кёка-чан, — девочка повернула голову к Такемичи. Её взгляд расплывчатый, а тело слегка покачивается. — Как думаешь, что о тебе подумают остальные когда узнают, что ты отсасываешь Акихико-сану?       Кёка хихикает, опирается о подоконник и что-то мямлит. Её лицо краснеет сильнее и она поправляет бантик.       — Верно, тебя посчитают хорошей дыркой и пустят по кругу. И даже если ты перейдешь в другую школу…       Кёка затихла, а глаза покраснели от ужаса и опьянения. Кёка жалостно, словно щенок под ливнем, посмотрела на Такемичи.       — Ты же не хочешь этого?       Кёка мотает головой. Такемичи смотрит на её неубранный пенал из джинсового покрова с принтом зайчика. Канцелярский нож виден хорошо — ярко-желтый.       — Возможно, ты могла бы просто испариться. Знаешь, когда тебя никто не найдет и о тебе забудут через 2 дня, — Такемичи хмыкает. После смерти о тебе забывают через несколько дней и всем будет насрать как ты жил, что тебя довело до самоубийства или чем ты занимался при жизни. Так ему говорила мать.       Он не думал, что Кёка действительно поймёт.       — Сделай это красиво, чтобы все запомнили.       Кёка настоящая красавица и любит все прекрасное. Девочка садится на пол, смотрит на лезвие и, не колеблясь, разрезает горло. Сильно, но в тоже время и аккуратно. Крови было не так много как должно быть. Такемичи забирает фантики от конфет и бутылку клубничного молока.       На следующий день он был очарован проделанной работой.       Сатоши Такахаси учился в старших классах. Он учился в другой школе, в другом районе. В престижном районе.       Он не был красавцем: несвойственные для японца веснушки, смуглый, сальные черные волосы с легкими кудрями и темные глаза под толстыми очками. Он был низким, с пухлыми руками и большими стопами. Его лицо всегда было серым, а глаза смотрели в никуда. В тот день Сатоши был в своем любимом кафе. Он краснел и потел, когда смотрел на милую официантку в вязаной, но легкой кофточке со старыми и широкими джинсами. Балетки с бабочками и зеленый фартук. Её темные волосы держались на кандзаси, тонкие волосинки торчали вверх.       Это были легко. Девочка была глупой и витала в облаках, а Сатоши любил зеленый чай. Официанта злилась на Сатоши из-за поползновений и с омерзением смотрела на него.       2 месяца назад, через несколько дней после смерти Кёки, день выдался удачным. Сатоши вновь начал приставать к официантке, щипать за талию и облизываться. Она принесла его любимый чай. Тот, в который Такемичи добавил опиум. Девочка неосмотрительно оставила керамический черный чайник на стойке выдачи. В кафе никого не было и Такемичи все сделал быстро и незаметно.       Хозяин кафе слишком глуп, раз не поставил камеры.       Он выпил этот чай.       Такемичи наблюдал издалека, смотрел, как Сатоши краснеет, смеется, брызжет слюной и вытирает шею потными ладонями. Кафе заполняется людьми и все наблюдают, как хрупкая девочка кричит на полного парня.       — Понимаешь…       Такемичи не помнит что конкретно он говорил. Кажется, это было про взятки в сторону учителей для высших баллов, про манипуляции и то, как многие девочки молчали от прикосновений этого ублюдка.       — Они могут пойти в полицию после сегодняшнего. Как никак, многие были свидетелями твоего поведения.       Такемичи говорил складно.       Сатоши покончил с собой упав с крыши многоэтажного дома. После вскрытия ту девочку взяли под арест — она была подозреваемая, а люди были свидетелями.       Дайчи Ито было всего 11 и Такемичи было противно от самого себя. Опиум в обычном стакане воды. Он учится в их школе, а повара не смотрят по сторонам.       В школе, как и в том кафе, нет камер.       Дайчи умер от того, что просто воткнул себе ручку в сонную артерию — Такемичи подкинул записку о грязном секрете.       У Хаджиме Коконоя вся информация о нужных ему людях.       Они не были связаны между собой и полиция не собирается раскрывать это дело. Они даже не обращают должного внимания на опиум.       Наркотики стали нормой в подростковых кругах.       Такемичи закрывает глаза и глубоко вдыхает свежий, весенний воздух. Подросток медленно встает, отряхивает старые джинсы от земли и, слегка покачиваясь от усталости и головокружения, идет к выходу.       Такемичи смотрит на серые улицы и на таких-же серых людей.       Недовольная женщина в юбке от талии из серой шерсти в клетку и синей блузке медленно идет по тротуару. Она шатается из-за высоких белых каблуков с поцарапанными задниками. Коричневое портмоне изношено и со сломанной собачкой — Такемичи видит помятые листы бумаги и файлы с документами.       Парень с серьгой и в ярко-желтой майке с дебильным принтом собаки покупает кофе, от которого идет пар. Парень считает мелочь, сдачу кидает в карманы темно-синих бесформенных джинс с толстыми коричневыми нитками. Он щурится, высовывает язык и машет на него рукой — кофе горячий.       Младшеклассница с розовой раскладушкой и красным портфелем. Рядом с ней подпрыгивает шпиц с ошейником-бантиком. Лапки шпица мокрые, а шерсть слиплась, потемнела. Вся мордочка в грязи, а глаза такие добрые, что Такемичи невольно улыбается.       Бегущий мужчина с зонтом, два пацана в спортивной форме и ракетками, семейная пара с коляской зеленого цвета, девушка с букетом розовых лилий в целлофане.       Машины едут медленно — образовываются пробки. Заполненные мусорные баки на остановках и палящее солнце.       Бабушка настойчиво звонит, но подросток не обращает внимание.       Последние несколько недель он живет у нее. Такемичи старается быть тихим, мало ест, чтобы не тратить чужие продукты на еду. Такемичи ходит тихо и шарахается от каждого громкого звука, который исходит от его действий. Он даже не представляет насколько эти звуки тихие для всех, но не для него.       По пьяне отец подрался с соседом и сломал себе нос, избил мать на глазах. В тот день его лицо было краснее обычного, борода была отвратительно-грязной с желтым налетом. На волосах виднелись крошки от еды, а от одежды пахло чем-то тухлым. От него пахло чем-то тухлым.       Полиция забрала отца на 15 суток.       Мать была не в себе. Она что-то шептала, кругами ходила по квартире в обычном махровом халате розового цвета, который стал темнее, почти серым от пыли и грязи. На задней части ткани видны темные разводы от дерьма и Такемичи давил в себе рвотные позывы.       Он бежал под дождем к бабушке и та пустила его. Она вновь была недовольна, смотрела с холодом и презрением в глазах. Такемичи видел осуждение и слушал, что он во всем виноват.       Но разве Такемичи просил, чтобы его рожали? Рожали Хироши?

***

      Подросток спиной чувствует крепкую грудь Баджи.       Такемичи пересекся с ребятами на станции. Он собирался ехать в музыкальный зал, где проходит репетиция для конкурса.       В тот момент Майки налетел на него и ударил в плечо — Такемичи не понял за что. Кен Рюгуджи или Дракен, тот самый Такаши Мицуя, Мацуно Чифую, братья-близнецы. Если честно, Такемичи не запомнил их имена.       Они ехали в душном вагоне и даже открытое окно не помогало избавиться от запаха пота и грязи, который исходил от людей. Сейчас самый час-пик. Их зажало.       Майки откинул голову назад и похрапывал, слюна стекала с левого уголка губ. Мицуя что-то читал в своей школьной тетради, братья шептались, Чифую затянуло куда-то в центр толпы.       Дракен, держась за верхний поручень, засыпал на ходу. Его косичка была слабо завязана и разваливалась.       А Баджи изучал его. Смотрел внимательно, задумчиво и хмурился — Такемичи видел это через окно вагона.       Баджи был там. 2 месяца назад они сидели под дверьми операционной. Такемичи ел батончик и старался не зареветь как девчонка, а Баджи молчал. Такемичи сбежал как трус, а он остался.       Баджи все знает, но молчит.       Людей становится ещё больше, от чего Такемичи заваливается на бок к Дракену, ударяется острыми коленями о колени Мицуи, который поднял свой взгляд и, фыркнув, вернулся к чтению.       Они едут в музыкальный зал, потому что Чифую был выбран комиссией. Чифую будет играть на триангле.

***

      — Знаешь, ты можешь отказаться, — Коконой вальяжно откинулся на спинку кожаного дивана и закинул руки на спинку. Инуи пил воду из стакана. — Но посуди сам, 90.000 йен за междоусобицу и 120.000 йен за человека. Разве это не прекрасно?       Такемичи чувствует, как его тошнит. На столе лежит конверт внутри которого отвратительные 17.300 йен с зарплаты. За 3 смерти Коконой снял 35.000 — человеческая жизнь не должна быть такой дешевой, по скромному мнению Такемичи.       Коконой предложил куш побольше.       Такемичи нужно отдать около 7 миллионов йен. И если он согласится…       Такемичи помнит, как пахнет Хината. Она пахнет свежестью, апельсиновым соком и книгами. Хината любит читать, рисовать и мечтает стать медсестрой. Хината целует мягко, обнимает со спины и молча поддерживает. Хината ему помогает снимать рубашку и целует в шею. Её поцелуи мягкие и легкие, словно трепет крыльев бабочки.       У Хинаты младший брат Наото с мечтой журналиста, мать-домохозяйка и отец полицейский.       Коконой хочет, чтобы отец Хинаты сдох. Он мерзко улыбается. 120.000 за отца Хинаты.       Её отец вышел на черные деньги Коконоя и ему не нужно это. Коконой не хочет марать свои руки, а Инуи слишком брезглив. У них есть он. Коконой знает, что Такемичи готов на все ради Хироши и покрытие долгов.       А 90.000 йен… Такемичи должен развязать междоусобицу в банде байкеров.       Томан. Звучит отвратительно и неприятно оседает на языке.       — Я видел, как ты тусовался с их лидером и капитанами, — Коконой дразнит, высовывает язык и усмехается. — Черные драконы не делят территорию и не заходят на чужую. Но знаешь, господство не бывает лишним, а Томан словно бельмо на глазу.       Такемичи помнит, как Коконой ему говорил, что мужчины не должны плакать. Когда они впервые встретились, Инуи избил отца. Мать что-то кричала, а Хироши прятался за его ногой. Коконой смотрел точно на него и не моргал.       — Мелкий будет отдавать деньги.       Коконой научил его правильно читать документы и подписывать. Коконой научил его как правильно зарабатывать, говорить и действовать. Такемичи был удивлен, но все это было нужно Коконою для своих грязных делишек.       Сначала Такемичи просто подавал ему документы, помогал со счетом денег и выполнял мелкие для Коконоя, но тяжелые для него, поручения. Все это время Инуи смотрел за Хироши. Хироши забивался в угол и молчал часами. Хироши не плакал.       — Теперь ты можешь устроиться на работу.       Такемичи смотрит на кожаный диван. Такемичи не слушает все детали и нюансы предложенных денег, но он чувствует, как Инуи сжимает свои большие ладони на плечах.       — Ханагаки, это выгодно для тебя, — Сейшу говорит в самое ухо, а дыхание такое теплое, что подросток вздрагивает. — Ты же знаешь, что в тюрьму не попадёшь — мы делаем тебе алиби. Назад пути нет. Ты собственными руками убил троих подростков, посадил ту девчонку, как и отца последнего пацана за торговлю наркотиками.       Родители этих подростков перешли Коконою дорогу. Адвокат, главный бухгалтер банка и наркобарон.       Грязные контракты, грязные деньги и дела. Они не могут подать заявление на Коконоя, ведь сами угодят в тюрьму.       У Коконоя много хороших связей и много денег.       — Но…       — Не волнуйся. Мы никуда не торопимся — у тебя куча времени!