Mimesis

Как птица, радостно порхая вкруг снастей,

Мой дух стремился вдаль, надеждой окрыленный,

И улетал корабль, как ангел, опьяненный

Лазурью ясною и золотом лучей.

|с. Шарль Бодлер

Время пролетело почти незаметно, словно календарь сам переворачивал свои страницы, а стрелки часов стали едва различимы в постоянной круговерти. Летиция, как ни странно, начала привыкать к Себастьяну, который будто растворился в её жизни, став частью её рутины. Его постоянное присутствие — ненавязчивое, но неуклонное — перестало вызывать у неё раздражение. Теперь это было чем-то вроде фона, на котором она могла сосредотачиваться на своих целях. А целью теперь было одно — Мерьем. После долгих колебаний и бессонных ночей Летиция приняла решение: девочка не должна остаться в этом холодном и безликом мире одна. Даже если её возможности как интерна, живущего на скромной зарплате, ограничены, она готова рискнуть. Пусть её квартира не сияет роскошью, а в кошельке не лежат десятки кредитных карт, но у неё есть главное — желание подарить Мерьем семью. На кухонном столе аккуратной стопкой лежали документы, которые она собирала ночами, выискивая нужные справки, подтверждения, рекомендации. Рядом стояла чашка уже остывшего чая, забытая в водовороте мыслей. Сегодня, закончив смену, она собиралась посетить приют. Её пальцы нервно перебирали уголки папки, словно в них было спрятано нечто более важное, чем бумага. Себастьян, как обычно, появился в нужный момент, молчаливой тенью, но с неизменной способностью замечать всё. Его внимание упало на документы ещё до того, как она успела спрятать их. — Ты решила рассказать мне о своём плане? Или я должен гадать? — его голос был мягким, но в нём ощущалась привычная язвительность. Она подняла на него взгляд, и в её глазах читалась решимость. — Мне нужно, чтобы ты отвёз меня в приют. Хочу навестить Мерьем. Он наклонил голову, изучая её лицо, словно пытался понять, почему её слова прозвучали так искренне. — Впечатляющая решимость, учитывая твоё положение, — он отпил глоток кофе и добавил: — Интерн, снимающая квартиру, хочет взять на себя ответственность за ребёнка. Не слишком ли амбициозно? Её взгляд стал холодным. — У меня нет ни денег, ни статуса. Но я могу дать ей то, что не купишь за деньги, — семью. Себастьян какое-то время молчал, а затем кивнул, словно приняв её слова как факт. — Хорошо. После работы я тебя отвезу. Летиция не ожидала сопротивления, но и такого лёгкого согласия тоже не предвидела. После смены, наполненной бесконечным бегом между палатами, усталостью, которая словно въелась в мышцы, и тяжёлым чувством ответственности, Летиция едва стояла на ногах. Но её решимость оставалась непоколебимой. Себастьян уже ждал её у входа, облокотившись на машину. Его внешний вид, как всегда, был безупречен, хотя и с лёгкой небрежностью — тёмный плащ, поднятый воротник, уверенность в каждом движении. Она молча села в машину, чувствуя, как тишина салона обволакивает её, словно тонкая плёнка. — Устала? — спросил он, пристально глядя на неё. Она кивнула, откинувшись на сиденье. — Но это не важно. Автомобиль плавно тронулся с места, сумерки накрывали город бархатным покрывалом, а мягкий свет уличных фонарей отражался на блестящих игрушечных упаковках, заботливо уложенных в багажнике. В машине царила тишина, нарушаемая лишь редкими звуками проезжающих мимо автомобилей. Летиция искоса смотрела на Себастьяна, который, казалось, был сосредоточен на дороге, хотя её не покидало ощущение, что его мысли витали где-то далеко. — Спасибо, что согласился помочь, — её голос прозвучал негромко, почти несмело. Он слегка повернул голову, мельком взглянув на неё, и уголки его губ изогнулись в лёгкой, почти незаметной усмешке. — Считай, что это небольшой вклад в твою благотворительность. Она знала, что его слова — просто очередная насмешка, за которой скрывалось нечто большее. Его действия говорили громче. Летиция вспомнила, как он, не раздумывая, оплатил все покупки, даже не взглянув на сумму. На мгновение она поймала себя на мысли, что его жесты, такие естественные, вызывают у неё странное чувство — смесь благодарности и лёгкого смущения. Когда машина остановилась перед неприметным зданием приюта, они вдвоём взяли пакеты и направились к входу. Дверь открыла женщина средних лет, её лицо было уставшим, с лёгкими тенями под глазами, но приветливым. — Летиция, вы снова пришли. Как здорово. А это ваш… — она бросила взгляд на Себастьяна, который стоял позади, легко опираясь на дверной косяк, словно был здесь совершенно не к месту, но при этом уверенно занимал пространство. — Коллега, — быстро уточнила Летиция, чувствуя, как жар поднимается к её щекам. Женщина кивнула, чуть удивлённо, но больше вопросов задавать не стала. Они прошли внутрь, и Летиция не могла не заметить, как Себастьян оглядывается вокруг. Его взгляд скользил по потускневшим стенам, потрескавшемуся линолеуму, заметно изношенной мебели. Она вдруг ощутила неловкость, будто пригласила его в место, которое не заслуживало его присутствия. — Могло быть и хуже, — тихо произнёс он, словно уловив её мысли. Она фыркнула, мельком взглянув на него. — Это приют, Себастьян, а не пятизвёздочный отель. Его усмешка была едва заметной, но в голосе не звучало привычного сарказма. — Возможно, у детей должно быть что-то лучше, чем это. Её взгляд потеплел, но она ничего не ответила. Когда они вошли в игровую комнату, Мерьем сидела за небольшим столиком, что-то рисуя на обрывке бумаги. Её длинные, слегка растрёпанные волосы скрывали лицо, но, услышав шаги, она обернулась. Её глаза вспыхнули радостью, и в следующий момент девочка уже бежала к Летиции. — Ты пришла! — в её голосе звучало искреннее счастье. Летиция опустилась на колени, обняв Мерьем, чувствуя, как тепло её крошечного тела растапливает накопившуюся за день усталость. — Конечно, пришла, — её голос был мягким, почти материнским. — И я кое-что тебе привезла. Она достала из пакета куклу, завернутую в прозрачную упаковку, с голубым платьем, украшенным кружевами. Глаза Мерьем округлились, и она взяла куклу дрожащими руками, словно это было что-то невероятное. — Это мне? — прошептала девочка, не веря своему счастью. Летиция улыбнулась, погладив её по голове. — Конечно, тебе. Себастьян стоял позади, наблюдая за сценой с выражением, которое было невозможно прочесть. Он видел, как Летиция разговаривает с детьми, раздаёт сладости и игрушки, её голос становится тёплым и обволакивающим, а глаза светятся. Это была другая сторона её натуры — мягкая, искренняя, непоколебимо человечная. Его лицо оставалось непроницаемым, но что-то в его взгляде выдавало лёгкое удивление. Эта сцена — столь человеческая, столь пропитанная эмоциями, — казалась ему чуждой, но в то же время завораживающей. Когда Летиция и Мерьем болтали, он остался на фоне, стараясь не вмешиваться. Однако его острое зрение подмечало каждую деталь: как Летиция приглаживает волосы девочки, как её голос становится мягче, когда она что-то объясняет, как её улыбка кажется светлее, чем он видел раньше. — Ты правда скоро меня заберёшь? — спросила Мерьем, глядя на неё широко раскрытыми глазами. Летиция, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, кивнула. — Да, я сделаю всё, чтобы это произошло. Себастьян, услышав эти слова, краем губ усмехнулся. Её решимость, её вера в то, что она сможет изменить чью-то жизнь, были восхитительно наивны, но именно эта наивность и делала её особенной. Когда они, наконец, покинули приют, Летиция выглядела измотанной, но довольной. Они снова сели в машину, и в тишине салона она обернулась к Себастьяну. — Спасибо, что помог мне сегодня. Он не сразу ответил, словно обдумывая её слова. — Ты действительно веришь, что справишься? Она обернулась, в её взгляде светилось что-то непоколебимое. — Я должна. Он на мгновение отвёл глаза от дороги, чтобы посмотреть на неё, и увидел, что она не сомневается. Себастьян не мог не восхищаться этим странным созданием, которое, несмотря на хрупкость и усталость, продолжало бороться. — Ты слишком многого хочешь, Летиция, — его голос был низким, почти задумчивым. — Но именно это делает тебя… уникальной. Её глаза встретились с его, и в этот момент она почувствовала, что в его словах скрывается нечто большее, чем просто наблюдение. От его слов веяло чем-то глубоко личным, и она ощутила, как внутри поднимается странное тепло, сродни тихой, необъяснимой радости. Она решила не углубляться в его интонации, не позволять себе строить догадки. — Уникальной? — переспросила она с лёгким оттенком иронии, пытаясь разрядить внезапно возникшее напряжение. — Не уверенна, что это комплимент. Он слегка наклонил голову, на мгновение отрывая взгляд от дороги. — Ты и вправду не понимаешь, насколько редки такие люди, как ты. В его голосе не было обычной насмешки, только тихая уверенность. Это прозвучало так искренне, что Летиция даже не знала, как ответить. — Ты говоришь так, будто людей изучаешь столетиями, — сказала она, чтобы не молчать, но заметила, как его губы дрогнули в лёгкой усмешке. — Именно так, моя дорогая Летиция. Она вздохнула, качая головой, и уткнулась в окно, наблюдая за мерцающими огнями города. Летиция сидела в углу больничной кухни, отрешённо жуя бутерброд с ветчиной и сыром. Тонкие ломтики хлеба казались слегка подсохшими, а кофе, который она наливала из общего термоса, имел лёгкий привкус жжёного. Она знала, что могла бы пойти в ближайший кафе-автомат, чтобы купить что-то получше, но после бесконечных часов в операционной ей не хотелось двигаться даже на шаг. Облокотившись на край стола, она рассеянно наблюдала за пузырьками, поднимающимися на поверхности кофе, и время от времени делала маленький глоток, чтобы согреться. Разговоры медсестёр, сидящих у соседнего стола, сливались в общий фон, и Летиция позволяла себе не обращать на них внимания. — Эти новые стандарты — сущий ад, — заметила она, не оборачиваясь, когда услышала упоминание о недавних изменениях в распорядке. — Ты про отчётность или про новые правила дезинфекции? — спросила одна из сестёр, к которой Летиция даже не подняла глаз. — Про всё сразу, — ответила она с легкой усталостью в голосе. — Кажется, что мы больше времени тратим на бумажки, чем на помощь пациентам. — Так было всегда, просто теперь это назвали реформой, — фыркнула другая. В ответ Летиция лишь кивнула, откусывая очередной кусок бутерброда. Вкус был пресным, как и весь её сегодняшний день. Она уже собиралась встать и выйти, чтобы не ввязываться в дальнейшие обсуждения, но внезапно её внимание привлекло имя, произнесённое с нарочито шутливой интонацией. — Вы про доктора Михаэлиса слышали? Она замерла, не сразу осознав, что остановилась с чашкой у губ. — Что-то случилось? — лениво спросила одна из сидящих за столом. — Не совсем, — ответила первая с загадочной улыбкой. — Но говорят, что наш новый консультант не только отлично справляется с работой. Некоторые… мм… впечатлены его способностями за пределами операционной. Летиция опустила чашку и уставилась на остатки своего бутерброда, чувствуя, как внутри что-то кольнуло. — Правда? — голос другой медсестры звучал почти шёпотом, но с нескрываемым интересом. — О да. Говорят, он чертовски хорош в постели, — голос медсестры звучал так, будто она растягивала слова, смакуя эффект от своих откровений. — Я знаю одну коллегу, которая провела с ним ночь. Её впечатления были... яркими, если так можно сказать. Летиция заставила себя сделать ещё один глоток кофе, чтобы не выдать растущую волну раздражения. Она не имела права вмешиваться в разговор, но её мысли начали нестись вскачь. — Ну, а что ты хотела? Такой мужчина — мечта, — продолжила медсестра с заговорщицким видом. — Высокий, уверенный, с этим взглядом, который будто видит тебя насквозь. — И голос... — добавила другая. — Боже, этот бархатный тембр! Летиция почувствовала, как чашка начинает нагреваться в её руках. Она не могла понять, почему её это так задело. Разве она ожидала чего-то другого от Себастьяна? Его внешность, манеры, даже его голос — всё это было рассчитано на то, чтобы завораживать и привлекать. Она отвела взгляд на окно, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, но её мысли упорно возвращались к их совместным ужинам, к его мягкому, но настойчивому присутствию. — А ты что скажешь, Летиция? — внезапно обратилась к ней одна из медсестёр, прервав её размышления. — Я? — она подняла взгляд, осознавая, что на неё смотрят. — Ну да. Тебе же приходилось работать с ним. Что думаешь о новом консультанте? Летиция изобразила слабую улыбку, которая не дошла до её глаз. — Думаю, что он отличный профессионал, — ответила она спокойно. — Но я слишком занята своей работой, чтобы обсуждать личную жизнь коллег. Медсёстры обменялись многозначительными взглядами, но больше её не спрашивали. Когда она вернулась к своему кофе, вкус жжёного казался ей теперь горьким, как и странное, доселе неведомое чувство, поселившееся в её груди. Летиция сидела на холодной металлической скамейке в больничной курилке, держа в одной руке зажжённую сигарету, а другой нервно теребя край халата. Вокруг витал густой запах табака, смешиваясь с сыростью январского утра. Она подняла сигарету к губам, сделала глубокую затяжку и зажмурилась, пытаясь утопить боль в едком дыме. Рядом кто-то затушил окурок о край пепельницы и ушёл, оставив её в одиночестве. Сигарета в её руках догорела до фильтра, но Летиция этого даже не заметила. Мысли крутились в голове, как заезженная пластинка: отказ. Они ей отказали. Она знала, что это возможно. Знала, что шансов мало. Но где-то в глубине души всё-таки надеялась. Надеялась, что её искреннее желание, её усилия, её привязанность к Мерьем смогут перекрыть бюрократические преграды. Но нет. — У вас нет стабильного дохода. Вы снимаете жильё. И у вас нет семьи, — голос члена комиссии всё ещё звенел в её ушах. Ровный, бесстрастный, уничтожающий. Летиция закусила губу, чувствуя, как внутри разливается тяжесть. Они не видели её слёзы, её бессонные ночи, её старания собрать каждую бумажку. Они видели только строки в анкете: интерн, зарплата, страховка. И вынесли вердикт. Она достала следующую сигарету, зажгла её дрожащими руками и затянулась так глубоко, что едкий дым вызвал кашель. Но даже это не могло затушить внутри то, что жгло её сильнее. Отчаяние. Летиция опустила голову, уставившись на свои руки. Они всегда были заняты: держали скальпель, бинты, зашивали раны, боролись за жизнь. Но сегодня они были бесполезны. Ни одна из них не могла обнять Мерьем, не могла защитить её от этой несправедливости. В её груди закололо от мысли, что девочка, которую она так хотела сделать частью своей жизни, останется в холодных стенах приюта. И что ей, Летиции, не дано было ничего изменить. Сигарета догорела до половины, и она машинально затушила её, вытаскивая следующую из пачки. Ещё одну. Ещё одну попытку заглушить боль. Сигарета обжигала пальцы, но Летиция всё равно не тушила её, словно намеренно наслаждаясь этим ощущением. Её злость и отчаяние смешались в тугой узел где-то под рёбрами, не находя выхода. Она чувствовала, как мир вокруг рушится, и не могла найти точку опоры. — Ты серьёзно? — голос Себастьяна, низкий и насмешливый, раздался так неожиданно, что она вздрогнула. Он стоял прямо перед ней, слегка склонив голову набок, руки в карманах, а взгляд, как всегда, пристальный и оценивающий. Летиция подняла на него глаза и, раздражённо выдохнув, отбросила недокуренную сигарету в пепельницу. — Отстань, Себастьян. — Это уже привычка или новый способ саморазрушения? — он жестом указал на пачку сигарет, лежащую рядом. — Тебя не касается, — бросила она, чувствуя, как в ней закипает раздражение. Она не хотела с ним говорить. Не сейчас. Особенно после всего, что слышала о его похождениях. Этот чертовски красивый, слишком самоуверенный демон, кажется, вообще не понимал, что такое чувства. Себастьян, словно проигнорировав её выпад, сделал шаг вперёд и наклонился к ней, взгляд его льдисто-голубых глаз стал серьёзным. — Ты вся пропахла дымом. Это отвратительно. — Ну тогда не подходи, — огрызнулась она, вскидывая подбородок. — Ты же и так находишь тех, кто пахнет лучше, верно? Она сама не поняла, почему сказала это. Слова вырвались, как укол, который она не могла удержать. Его брови слегка приподнялись, но в остальном лицо осталось непроницаемым. — А, вот оно что, — протянул он, садясь рядом на скамейку. — Ты злишься. — Злюсь? — она горько усмехнулась. — Да я просто устала, Себастьян. Устала от всего. Он молча наблюдал за ней, как будто пытался разобрать её на части своим взглядом. И этот его спокойный, чуть насмешливый тон, который обычно выводил её из себя, сейчас только усиливал внутреннее напряжение. — Летиция, — его голос стал мягче, почти шёпотом. — Скажи мне, что случилось. — Мне отказали, — выдохнула она наконец, опуская голову. — Мне отказали в удочерении Мерьем. Себастьян выпрямился, его лицо слегка напряглось. — Почему? Она подняла на него глаза, полные слёз, но не дала им пролиться. — Потому что я никто. Просто интерн с жалкой зарплатой и съёмной квартирой. Его взгляд стал жёстче, губы сжались в тонкую линию, как будто он не просто слушал, а уже искал решение. Но прежде чем он успел что-то сказать, Летиция резко поднялась на ноги. — И ты тоже. Прекрати меня контролировать. Прекрати притворяться, будто тебе не всё равно. Себастьян тоже встал, плавно, но твёрдо. В одно мгновение он оказался рядом, его руки обвили её плечи, прижимая к себе. Летиция застыла, не зная, что делать. — Мне не всё равно, — тихо сказал он, его голос звучал низко и уверенно. — Я обещал помочь тебе, Летиция. И я помогу. Она попыталась отстраниться, но его хватка была твердой, уверенной, словно вырезанной из мрамора, но при этом удивительно нежной. Его пальцы, теплые и сильные, обхватывали её плечи так, будто он держал не просто человека, а нечто бесценное, хрупкое. Это было прикосновение, которое не давило, но и не позволяло уйти. Он держал её так, словно хотел защитить от всего мира, словно его рука могла стать щитом от любого зла, от любой боли. В этом прикосновении было больше, чем слова могли бы выразить — в нём была забота, притяжение и то странное чувство, которое Летиция не решалась назвать, но которое заставляло её сердце сбиваться с ритма. — Как? — шепнула она, чувствуя, как её злость и отчаяние постепенно сменяются чем-то другим. — Ты сама увидишь, — он наклонился ближе, его губы почти касались её уха. — Просто доверься мне. Летиция закрыла глаза, позволяя его словам проникнуть в её сознание, но где-то внутри её всё ещё терзало сомнение. Себастьян сидел в своём кабинете, облокотившись на спинку кожаного кресла, и вертел в пальцах чёрную авторучку. Её металлический корпус блестел при свете лампы, но его глаза были устремлены не на ручку, а через стеклянную перегородку, которая позволяла видеть коридор. Летиция, занятая своими делами, проходила мимо, держа в руках кипу документов. Его взгляд был пристальным, почти хищным, но внешне безмятежным. Для любого постороннего он казался просто сосредоточенным на своих мыслях, а не на тонких движениях её фигуры или том, как она раздражённо смахивала прядь волос с лица. Сцена в курилке всё ещё крутилась в его голове. Её злость, её попытка оттолкнуть его — всё это было маской, за которой скрывалось нечто гораздо более интересное. Эта скрытая ревность, которая буквально источалась из каждого её слова, была для него очевидна, как полуденное солнце. Она могла злиться, могла отрицать это, но факт оставался фактом: она ревновала. Себастьян усмехнулся, прикрывая губы рукой. Чувства людей всегда были для него чем-то одновременно простым и сложным. Он умел их читать, понимал их страхи и желания, но с Летицией всё было иначе. Она заставляла его чувствовать, и это раздражало его так же, как привлекало. Он откинулся назад, закинув ногу на ногу, и положил ручку на стол. Её слова звучали у него в голове: "Ты не моя нянька. Ты не можешь заставить меня делать то, что хочешь". Он фыркнул. Какая наивность. Конечно, он не был её нянькой. Но заставить её — это как раз то, в чём он был мастером. Однако с Летицией он больше не хотел просто заставлять. Он хотел, чтобы она сама пришла к нему. Сама захотела его. И её ревность была тем самым первым шагом. Она уже начала замечать его не только как спутника или контрактного демона, но и как мужчину. Его мысли вернулись к её отчаянию в курилке. Её горечь и злость из-за отказа в удочерении. Она была права — её положение было далеко не идеальным для такого шага. Но Себастьян прекрасно знал, что этот мир принадлежит не тем, кто играет по правилам. Мир принадлежит тем, кто умеет их обходить. Он решил помочь ей, даже если его методы могут ей не понравиться. Себастьян понимал, что его вмешательство всегда оставляет след, и не всегда положительный. Но он никогда не стремился быть героем. Его заботила только цель, а не средства её достижения. Летиция остановилась у одного из постов медсестёр, погружённая в разговор с коллегами. Себастьян наблюдал за ней, скрестив руки на груди. Её уверенный взгляд, её привычные жесты — всё это выдавало её попытку сохранить контроль над ситуацией. Она могла быть сильной, но он видел, как её внутренние барьеры трещат по швам. Он улыбнулся себе под нос. Она научилась прятать эмоции, но её сердце оставалось открытой книгой для него. Себастьян поднялся, накинул пиджак и направился к двери. Ему нужно было подготовить почву для её следующего шага. Потому что если она не могла пробить стену системы сама, он пробьёт её для неё. Даже если ей это не понравится. Но её скрытая ревность… Она говорила ему больше, чем могли бы любые её слова. Она доказывала, что он двигается в правильном направлении. Летиция ещё не осознала этого, но она уже была в его руках. И теперь всё, что ему оставалось, — это ждать, когда она сама сделает шаг навстречу. В коридоре пахло стерильностью и слабым ароматом свежезаваренного кофе, который наполнял этаж утром. Летиция, держа в руках кипу карточек пациентов, поспешно свернула за угол. Увидев у двери Себастьяна, она чуть замедлила шаг. Его взгляд, как обычно, был спокойным, но в нем таилось что-то, что заставило её внутренне напрячься. Он пригласил её жестом войти в кабинет, а сам остался стоять у двери, словно намеренно давая понять, что разговор будет личным. Летиция вошла первой. Свет из окна падал на стол, заставляя лежащие на нем документы блестеть. Закрыв за ней дверь, Себастьян обошёл стол и сел в кресло, сделав приглашающий жест на стул напротив. — Садись, — его голос был мягким, но в нем звучали нотки чего-то непонятного. Летиция, чувствуя, как что-то сжимается у неё внутри, опустилась на край стула, все ещё держа карточки в руках. — Что-то случилось? — она попыталась сохранить спокойствие в голосе, но тонкая дрожь в нем выдавала её напряжение. Себастьян потянулся за своей ручкой, крутя её в пальцах. — У меня есть новости по твоему вопросу об удочерении Мерьем, — начал он, чуть приподнимая бровь. Его взгляд скользнул по её лицу, ловя мельчайшие изменения в выражении. Летиция напряглась сильнее, не в силах оторвать взгляда от его лица. В его тоне было что-то странное, заставляющее её ощутить тревогу, которая медленно, но уверенно разливалась по венам. Себастьян не спешил, словно наслаждаясь напряжением, растущим в воздухе. Его взгляд был прикован к её лицу, но выражение оставалось бесстрастным, профессиональным. Он наконец убрал ручку, сложив руки перед собой, и заговорил с чёткой, почти бесцветной интонацией, как будто озвучивал очередное клиническое заключение. — Я сделал несколько звонков, — начал он спокойно, но в его словах ощущалась скрытая энергия, будто он уже предвкушал её реакцию. — Пообщался с людьми, которые имеют влияние на эти процессы. Ты сможешь удочерить Мерьем. Летиция почувствовала, как сердце на миг остановилось, прежде чем забиться с удвоенной силой. Она смотрела на него, не веря своим ушам, и её пальцы вцепились в край стула. — Правда? — её голос прозвучал тихо, едва заметно дрожа. Он кивнул, но тут же добавил с тем же серьёзным видом: — Да. Но есть нюанс. Он чуть подался вперёд, словно хотел сократить дистанцию, но при этом оставался на своей стороне стола. Летиция насторожилась. Тревога в её душе вспыхнула, как спичка, затмевая на мгновение радость. — Какой ещё нюанс? — настойчиво спросила она, стараясь скрыть охватившую её тревогу. Себастьян выдержал паузу, пристально глядя ей в глаза. Его голос был всё таким же ровным, как и его выражение лица, когда он продолжил: — Ты должна либо приобрести собственное жильё, — он сделал лёгкий жест рукой, словно это был самый простой вариант, — либо выйти замуж за обеспеченного мужчину, чтобы его финансовые возможности покрывали твою страховку и страховку девочки. Слова повисли в воздухе, как тёмное облако, заслоняя свет, проникающий в кабинет. Летиция молча смотрела на него, её глаза расширились, а пальцы судорожно сжались в кулак. — Что? — только и смогла вымолвить она, не в силах поверить, что услышала правильно. Её голос был полон удивления и скрытой злости. Себастьян остался совершенно спокоен, как будто объяснял ей разницу между двумя видами антибиотиков. — Это стандартная практика, — продолжил он, слегка пожав плечами. — Те, кто принимает решения, хотят быть уверены, что девочка будет расти в финансовой стабильности. Твоя текущая зарплата, отсутствие жилья и низкий уровень страховки — это не удовлетворяет их требования. Но если ты создашь образ стабильной и обеспеченной жизни, процесс пойдёт быстрее. Она почувствовала, как её внутренний мир начал рушиться. Вопросы и эмоции хаотично метались в её голове. — И ты... ты решил мне об этом сообщить вот так? — её голос сорвался, в нём прозвучал упрёк. — Это же невозможно! У меня нет таких денег. И выйти замуж? Ты вообще понимаешь, что говоришь? Он чуть наклонил голову, его ледяные голубые глаза смотрели прямо в её. — Я просто передаю тебе информацию, Летиция. Решения остаются за тобой. Летиция сидела, глядя на Себастьяна, её мысли метались, словно загнанные в угол. Она теребила край своей кофты, пытаясь найти правильные слова, чтобы сформулировать просьбу, которая вертелась у неё на языке. В её голове всё ещё звучали его слова: жильё или брак. Решения, казалось, были одновременно простыми и невозможными. Наконец, с глубоким вдохом, она подняла на него глаза, полные сомнений и отчаяния. — Ты же мой демон, — её голос был тихим, но в нём чувствовалась решимость. — Ты обещал, что будешь делать всё, чтобы помочь мне. Ты же можешь… — она запнулась, ощущая, как стыдно звучат её слова. — Ты можешь помочь мне купить жильё? Себастьян, который всё это время сидел спокойно, чуть склонив голову и наблюдая за её эмоциями, наконец, заговорил. Его голос был мягким, но в нём прозвучала лёгкая нотка иронии. — Летиция, — он произнёс её имя, как будто это было заклинание. — Условия нашего контракта касались воскрешения девочки. Ты отдала часть своей души за это. Но я не могу исполнить всё, что ты пожелаешь, как джин из лампы. Это не так работает. Она нахмурилась, вглядываясь в его лицо, будто пытаясь найти в нём хоть искру жалости или готовности помочь. — Но ты же говорил, что можешь помогать, защищать меня… — её голос стал тише, как будто она сама не верила в свои доводы. — Ты можешь сделать столько всего. Почему ты не можешь помочь сейчас? Разве это не важно? Себастьян выпрямился, сложив руки на столе. Его взгляд стал серьёзным, почти строгим. — Летиция, есть вещи, на которые даже я не могу повлиять. Мой долг — быть рядом, когда ты в опасности, защищать тебя от угроз, поддерживать тебя. Но финансовые вопросы и бюрократия — это совсем другой уровень. И если бы я просто «создал» для тебя деньги или дом, это вызвало бы больше подозрений, чем пользы. Она прикрыла глаза, чувствуя, как волна разочарования накрывает её. Всё казалось таким запутанным и несправедливым. Слова Себастьяна, его уверенность и спокойствие только больше злили её. — Что же тогда мне делать? — с отчаянием в голосе спросила она, не глядя на него. Он наклонился вперёд, чтобы поймать её взгляд. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькала тень заботы. — Мы подумаем и что-нибудь решим, — сказал он спокойно, его голос звучал, как обещание. — Это не конец света, Летиция. Ты сильнее, чем думаешь, и у нас есть время. Она смотрела на него, чувствуя, как его уверенность проникает в неё, заставляя хотя бы на мгновение поверить, что всё действительно будет хорошо. Но где-то глубоко внутри она всё ещё ощущала страх перед неизвестным.