Cherry Crosses

Жалкие попытки. Он на меня даже не смотрит.

***

— Объясни, пожалуйста. Куда нажимать? Что делать? Я, блядь, в абсолютном ступоре. Юнги с Намджуном толкаются у монитора компьютера. Треклятая «Огонь и Вода» (он и я). — Сюда жми, сюда! — бесится Джун, задерживаемый нерасторопным Мином. А ведь кому-то на работу. — Ты, нахуй, как по клавишам попадаешь? Вот те две кнопочки, жми! Я из-за тебя уже тыщу раз умер, бля. — Он не двигается! — возмущается Юнги, неистово барабаня по клавиатуре и тыча в экран на неподвижного персонажа игры. — Ну ты видишь?! Чтоб я сдох, он сломан! Мин, весь из себя (по обыкновению) молчаливый и правильный, похож на обиженного школьника: размахивает руками, топает ногами, кричит матом и не успокаивается. Контраст сторон Юнги приводил Чимина в восторг. — Я те тыщу раз сказал, чтоб ты захлопнулся! Я ж объясняю тебе! Он не ходит потому что ты, долбоеб, зажимаешь несколько! Не хватало, чтоб ты мне комп разъебал. — Пошел ты на хуй! Какой из тебя учитель?! Орешь и орешь. Сам попробуй! — Попробую, мудила. Жопу поднял свою. Джун в гости звал Юнги. Юнги без сопроводителей. Следовательно, без Чимина. Но Мин, обиженный на Кима и Хосока за Тоффи, подчиняться не намерен. Тэхёна Намджун тоже не звал… — Чего вы орете, Господи? — подает голос Тэ, зашедший с чашками кофе. Спасибо, Боже. — Стены в труху превратите. Тебе, Намджун, уже сосед в дверь стучится. — Идите вы все на хуй, — вздыхает обреченно Ким, толкая Тэхёна плечом, от чего тот чуть не обронил поднос. Терпила. — И комп сломали, и наорали, — возвращается к столу и сует технику под мышку. — Чтоб когда я вернулся, вас здесь не было. Мусор выкиньте. А тебя, Юнги… тебе… Басист угрожающе шипит парня, медленно сползающего с кресла, прячась за Тэхёном. «Дети, — думает Чимин. — Ребячество, — продолжает думать Чимин. — Позорище», но, конечно же, снимает на видео, забаррикодировшись за игрушками Мина. Что они забыли у Намджуна Пак спросить не осмелился. — Поугрожай мне еще, молокосос. Ким закатывает глаза и хлопает дверью, покидая свою квартиру побежденным (заключает Юнги). — Нам и втроем весело, да? — Тэхён. — Пиздец как, — я. — Да! — дурак Юнги. — У него тут плойка с играми и еда. Где-то, к слову, я потерял маленького лягушонка Тоффи. Помогите найти. — Совесть не мучает? — схватившись на последнюю пачку чипсов нарочито громко спрашиваю я. — Меня? За что? Джун пообещал отдать его, если найдет. — Ты накричал на него. Он расстроился. Что думаешь, Тэ? — Он много выпил. На завтра забудет. — Да-да, «забудет». Не трясись ты так, Юнни.

***

— Не настолько хорошо помню.

***

— Давайте в «Правду или действие»? — предлагает Чимин, закуривая сигарету. — Отдамся Юнги при любом раскладе, договорились? — Не, — шмыгает засыпающий Тэхён. — Я спать. Весна, богатая аллергиями на цветущие («отношения» пошутил Юнги, но никто не посмеялся) городские клумбы, бродячих котов и вшивых псов, не оставляла и шанса болезненным Тэ и Чимину. Дни Ким просиживал за приставками, от безделья не знал куда себя деть и по вечерам баловался прихожанским вином в компании вечно пьянствующего друга, ведь в церквях кошачьи домики, в монастырях цветники с ядреными мускусными васильками и настурциями; не только красивые, но и душистые, пахнущие «бабулей Чимина» (Тэхён срывал целые букеты на ее безразмерную радость, однако отчитывала она куда яростнее, чем обнимала). Словом, мир весной не разделял трепетания Кима по десятикратным ежедневным походам в храм и желания Чимина побыть с кем-то, наконец, не в четырех стенах. — А давай, — соглашается Юнги. Он в пижаме. В пижаме с динозаврами. Пялиться на меня и прикусывает губу. Выступила кровь. Я было потянулся, чтобы ее стереть, но тут же я замер. Не от волнения, разумеется. Выпил. — Тэ, ты не с нами? — Только немного, ладно? Вырубаюсь. Сели на двуспальную кровать Джуна «треугольником», Тэ по правую руку, Юнги по левую. Запаслись пивом, начос и терпением (пошутил Юнги, но никто не посмеялся). Радио не было, переключали кабельное, а там жгучая брюнетка страдала от любви на каком-то музыкальном попсовом канале. Идеально. Мне снова 16. — Кто начинает? — спрашиваю, зная ответ. — Я. Как главный. Итак, Юнги… Толковый вопрос (не действие, скука) придумать проблематично, когда твой собеседник рассказывает о себе надо, не надо. «Станешь атеистом ради меня?» Он — да. Юнги слишком понятный и открытый. «Я не думаю о других, — обсуждаем с ним все на свете, натыкаемся на “странности“, — у меня так только с тобой. Я бы не рассказывал тебе этого всего…» Он ждет от меня решительных действий и внимания. Будто бы это я отвечаю за сохранность наших отношений, а не Бог. — Тебе, — очевиднейший, — кто-нибудь нравится? Улыбается. Да так широко, что глаз не видно. — Да. — Кто? — Не скажу. — Скажешь. Таковы правила. — Я ответил на вопрос. «Да». — Ага, умный? Кто? — Я не скажу. Моя очередь. — Не скажешь? Ну-ну. Хорошо… Хорошо, задавай свой вопрос. — Вопрос? — Да. Задал. Моя очередь. — Нечестно. У меня не вопрос, я загадываю действие… Я хочу, чтобы ты меня обнял.

***

— Было же наоборот… — Я рассказываю, как было. Заткнись, пожалуйста. Я, увы, согласился на это действие!

***

Мы только начали обжиматься, как Тэ уснул. Удача или я попросил его не мешать? У него волосы мягкие, шелковистые, пахнут персиками, а кожа средством для мытья окон. Не так я представлял нашу официальную близость, но хоть что-то. Провожу ногтями вдоль позвоночника, возвращаюсь к шее, он почти не сопротивляется…

***

— Ты реально не понял, что нравишься мне? — Ты постоянно говоришь это. Где бы мы ни были и чем бы ни занимались. Я думал, ты шутишь. — Я похож на клоуна?! Не отвечай.

***

Мы не пьяные. Совсем. Он дышит часто и прерывисто, руки засунул в карманы, попытки коснуться пресек. Сверлит стену взглядом, на меня не смотрит. Жалкие попытки.

***

Фильм идет, Тэ спит. Мы молчим и лежим, взявшись за руки. Инициатором был он, а не «педиковатый» я (смеялся он, прижав меня к изголовью кровати, вознамерившись, скорее всего, изнасиловать, как это у них принято). Ебанутый. — Можно взять тебя за руку? — тихо, как мышка, спрашивает он, а я не то, чтобы против, но… — Нет, — отрицательно качаю головой. — Нет, — смущенно улыбаюсь. — Нет, — закрываю глаза и отворачиваюсь. — Почему? Я не знаю. — Просто не хочу. — Почему? Я не знаю. — Я сказал: «не хочу». Пожалуйста… Нет. — Я что-то сделал не так? Нет. — Нет. Не сделал. Не сделал. — Тогда почему? Нет. Нет. Нет. Он берет меня за руку силой…

***

— Не описывай это так. — А как? Он взял меня силой, мам!