Miracles happen

Хогвартс утопал в зимней сказке. Заснеженные башни, мерцающие гирлянды и волшебные свечи, парящие над большими столами в Большом зале, создавали идеальное ощущение праздника. Повсюду раздавались звонкие голоса, спешащие на занятия ученики бродили в теплых шарфах своих факультетов, обсуждая планы на Рождество. Снегопад начался утром. Хогвартс замело так, что окна в спальнях факультетов стали похожи на витражи с причудливыми узорами. Как староста Гриффиндора и пример для подражания, Лили Эванс часто нагружала себя самыми сложными заданиями и никак не могла погрузиться в праздничное настроение. Несмотря на уютную атмосферу, ее что-то тревожило. Она уже который день пыталась справиться с ворохом школьных дел и домашними заданиями друзей. Но сложнее всего было написать письмо семье — волшебные чернила пачкали пальцы, а нужные строчки никак не приходили на ум, последняя ссора с родителями и сестрой ее полностью выбила из колеи. Мама, папа, Туни, я не приеду, празднуйте свое «нормальное» Рождество, как и планировали… Ее рука дрогнула, ведь Лили понимала, что ее волшебные способности никогда не будут ими приняты и поняты. Ей было запрещено тренироваться в заклинаниях, рассказывать о Хогвартсе и своих успехах — они стыдились ее и попрекали за колдовство. Гриффиндорцы с восторгом украшали гостиную факультета тяжелыми венками хвои с красными лентами, собирали подарки для друзей в Хогсмиде и игнорировали последние в семестре занятия. Однако для Лили это означало лишь больше забот. Она не только следила за порядком в своей башне, но и помогала в организации праздничного бала, который Дамблдор объявил неожиданно — всего за две недели до праздника. Но главной проблемой для Лили был вовсе не снегопад и не атмосфера предвкушения самого семейного праздника в мире. Ей постоянно приходилось отбиваться от Джеймса Поттера и его навязчивого внимания, который то и дело вызывался «помочь», а на деле преследовал ее по пятам. Ей уже начинало казаться, что это было частью его досуга. — Эванс, давай я понесу твои книги! Они такие тяжелые — как ты вообще их таскаешь! — Джеймс поджидал ее в коридоре на пути в библиотеку. — Спасибо, но нет, Поттер, — ответила она, ускоряя шаг. — Избавь меня от своей компании. — Ты когда-нибудь согласишься пойти со мной на свидание в Три метлы? — спросил он с надеждой, перепрыгивая через лестничный пролет, чтобы оказаться перед ней. — Конечно, — ответила Лили с притворной задумчивостью, проскочив мимо него, — как только ты получишь «выше удовлетворительного» на Древних рунах и перестанешь задирать Северуса. Недавно он жаловался, что ты заколдовал его прическу — ему пришлось неделю ходить с зелеными волосами дыбом. Джеймс выдал очередную шутку про Снейпа и она разочаровано вздохнула, понимая, что просит невозможного — как и он у нее. Лили не могла найти ответ, как с таким упрямством он добился звания старосты — хотя ей самой было понятно, что Джеймс Поттер получил значок исключительно благодаря своему таланту к квиддичу и обаянию. Эванс любила такие вечера, когда библиотека пустовала, а в тишине был слышно только скрип ее пера по пергаменту и легкий аромат воска от магических свечей. Мадам Пинс закрывала глаза на нарушение комендантского времени и дремала над любовным романом у себя на посту, и Лили как счастливая обладательница пропуска от профессора Макгонагалл уже заканчивала эссе по Защите от темных искусств в Запретной секции, собираясь возвращаться в башню Гриффиндора. Но ее привлек странный шум за книжными полками совсем рядом. Она замерла, услышав приглушенные голоса в дальнем углу секции. Подкравшись ближе, Лили осторожно отодвинула книги на полке и увидела двух Слизеринцев — Кристофера Сильвера и Регулуса Блэка, младшего брата Сириуса. Его уложенные и слегка волнистые угольно-черные волосы, аристократическую осанку она не могла спутать, он стоял спиной, напряженный как струна, сжимая что-то в руках. — Я сделаю это… я должен, — прошептал он. Его голос дрожал, в нем ощущалась обреченность. — Ты уверен? — спросил его Сильвер. — Это не шутки, Регулус. Принять Метку — значит пойти до конца. — Ты думаешь, я этого не понимаю? — раздраженно ответил Блэк. — Я не такой, как мой брат. Я выполню то, что от меня требуют. У Лили перехватило дыхание. Она инстинктивно сделала шаг назад, и доска под ногой скрипнула. Эванс мысленно выругалась. — Кто здесь? — мгновенно среагировал Регулус, пугливо оборачиваясь. Ей показалось, он зашипел на парселтанге. — Уходим, Сильвер. Я же говорил, что это место не настолько безопасно… Лили спряталась в тени, от них ее отделяла одна большая полка. К счастью, Слизеринцы свернули за стеллаж в другой стороне, приняв шум за кошку завхоза миссис Норрис. Услышав удаляющиеся шаги, девушка выскользнула из Запрещенной секции. Сердце стучало где-то в горле. Позже, в гриффиндорской башне, Лили Эванс бросилась к Сириусу. Он был один. Джеймс и Питер увлеченно обсуждали квиддич, а Ремус спал, закрывшись книгой по Трансфигурации в спальне мальчиков. Блэк-старший с удивлением взглянул на нее, заметив, что Лили выглядит встревоженной. Он лениво разлегся в кресле у камина, объедаясь сладостями из посылки от мистера и миссис Поттер. — Это из-за Сохатого? — усмехнулся он. — Я говорил ему притормозить после того раза, когда ты попала в медпункт к мамам Помфри из-за его экспериментов с Амортенцией. — Нет, это насчет Регулуса, — сказала она, понижая голос. Имя брата мгновенно стерло с лица Сириуса всякое веселье. — Что он опять натворил? — Ты знал? — яростно посмотрев на Блэка, Лили оглянулась по сторонам и убедилась что их никто не подслушивает, но все равно прошептала последние слова. — Ты знал, что твой брат собирается стать Пожирателем смерти? Сириус поднял на нее свои черные глаза, полные напускной скуки и скрытой боли, отчего Лили непроизвольно сжала кулаки. — Конечно, знал. Это неизбежно. Отец и мать воспитали из него идеального слугу. С тех пор как мы были детьми, родители твердили ему, что он должен служить Темному Лорду. Он их идеальный наследник. — Ты ничего не собираешься делать? — возмутилась Лили. — Делать? — переспросил Сириус. — Я пытался. Поверь мне. Но Регулус — это их проект, не мой. Я пробовал его отговорить, когда был младше, но теперь — плевать. Он сам выбрал эту дорогу. Его слова разозлили Лили. Как можно так спокойно говорить о судьбе собственного брата? Лили не могла успокоиться. Ее задела эта безразличность Сириуса. — Если ты не собираешься вмешиваться, то это сделаю я, — резко заявила Эванс, откладывая свои учебники на стол. Ее саму немного напугало то, с какой уверенностью прозвучал ее голос. Этот мальчишка ее всегда бесил, начиная его чистокровными дебатами в клубе профессора Слизнорта и заканчивая высокомерными редкими взглядами в коридорах замка. Нелюдимый, заносчивый, напыщенный, он и друзей то не имел… Со Сильвером общался скорее потому что его семья была такой же древней и почитаемой. Но несмотря на всю враждебность, которая была между ней и Регулусом Блэком, она не могла допустить, чтобы кто-то добровольно шел на верную гибель, становясь частью тьмы. Сириус лишь усмехнулся с определённой горечью и разочарованием, и пожал плечами, закидывая в рот ириску. Она хотела верить, что его холодность была лишь напускной. — Удачи, Эванс. У тебя синдром спасительницы заблудших. Только не говори потом, что я не предупреждал. Ты не сможешь его вытащить. Он уже слишком далеко зашел. Сидя поздно ночью у окна над конспектом, Лили пыталась понять, почему ей это так важно. Регулус всегда был неприятен ей. Его манеры, язвительные замечания, самодовольная ухмылка, постоянные стычки между Гриффиндором и Слизерином… Он олицетворял все, что она презирала в магических семействах списка священных двадцати восьми. Сириус же был абсолютно другим человеком как минимум из-за того, что связал себя с Гриффиндором. Он был честным, храбрым и искренним, хоть порой и слишком самонадеянным и невыносимым. Но все же, вспоминая произошедшее в библиотеке, Лили видела в Регулусе Блэке и что-то другое — видела его страх. Он был не таким уверенным, каким обычно старался казаться в школе. Возможно, Регулус был еще более сложным, более потерянным, чем она представляла. Возможно, семья Блэков отравляла его мозг своими амбициями и еще не поздно это исправить. Возможно, он лишь испуганный и потерянный мальчик, сбившийся с пути… Эванс осенило — если он не такой жестокий, каким выглядит, то, возможно, у него есть шанс на спасение. Глядя на елку в Большом зале утром, украшенную тысячей разноцветных лент и шаров, Лили ощутила прилив сил. Она должна предотвратить катастрофу. Это будет ее собственное рождественское чудо.