Драккар

      В тени деревьев стоял мужчина преклонного возраста. Он был низкорослым, но массивным, крепко сложенным. В руке у него, наготове, лежал топор. Настроение Берсерка мгновенно переменилось. Он поднялся на ноги, заботливо накинул шкуру Цвие на плечи, ласково их погладив.              — Один смиловался! Наконец мы кого-то повстречали! Будь здрав, друг мой, не откажи в помощи, — Флок, нацепив самое блаженное, как назвала про себя девушка, выражение лица, разразился тирадой, подошел чуть ближе, пока незнакомец молча сверлил их недоверчивым взглядом. Со стороны Берсерк напоминал скорее хищника, умасливающего добычу, — Мы держали путь в славный Каупанг, но, так уж распорядились боги, сели не на тот корабль, попали на удочку к не тем людям. Нас ограбили, и бросили на берегу, без вещей, без еды и воды. Мы блуждали в лесах да полях, вот уж несколько дней, совершенно потеряли ориентиры, готовились с Хель встретиться, но, слава асам, повстречали тебя.              «Ага, ты еще добавь, что нас убили, для красного словца. Гладко ж стелет, лис треклятый. Что задумал?», — девушка молчала, стараясь слиться с местностью, не привлекать к себе внимания. Мужчина чуть расслабился, убрал топор, однако смотрел с подозрительным прищуром.              — А ты к этим чтоль? К Берсеркам податься решил? — поинтересовался мужчина, и Флок бархатисто рассмеялся.              — Нет, куда уж мне. Сражения — не мое. Эриль я. Предложили заработать, сам понимаешь, семью поднимать нужно.              — Да куда ж там не понимать! У нас то как все делается? Повзрослел — все на твои плечи скинули, да тяни лямку, не горюй! По тебе видать, куда ж тебе в бои, рожа больно слащава, такую, поди, быстро расквасят, — мужчина грубо хохотнул от своей «уморительной» шутки и расплылся в сальной улыбке, переведя взгляд на девушку. Цвие внезапно захотелось помыться в три раза сильнее прежнего, — А эт, поди, сестрица твоя?              — Это моя фру, — голос Берсерка, за мгновение переменившись, резанул сталью. Он обернулся к Цвие, пронзив её убийственным взглядом. С секунду между ними шла безмолвная борьба, а затем он вернул глаза к мужчине и тон его вновь стал добрым, елейным, — Она на сносях.              — Будь здрав, добрый человек, — тихо проговорила девушка, слегка склонив голову. Мужчина кивнул, но тут же потерял к ней всякий интерес.              «Вот же Ёрмунгандово отродье, я тебе такую фру покажу, пожалеешь, что вообще выплыть решил.» — Цвия молчала, мягко улыбалась, мысленно разделывая своего «напарника» на маленькие кусочки.              — Как ж тут не удружить, раз така беда. Пошлите, отогрею вас да покормлю. До Каупанга путь не близкий, поди лун семь еще шарохаться будете. Ты мне тогда руны нарежешь!              — Нарежу. Благодарствую, пусть асы будут к тебе милостивы, — кивнул Флок. Он подал Цвие руку, и она, с такой же блаженной улыбкой, как у него, обхватила его предплечье, с силой вцепившись в кожу короткими ногтями. Мужчина попытался незаметно вывернуться, но девушка уже поднялась на ноги, прижавшись к его боку, не выпуская из хватки. Тяжело выдохнув, подняв свободной рукой вторую шкуру, Флок набросил её себе на плечо, и они двинулись вслед за местным.              — Меня-то Хеннинг звать. Я главный в нашем поселении. Деревенька то у нас небольшая, зато люди! Люди то лучше любых Берсерков да Ярлов! Мужики — во! — Хеннинг широко развел руками у себя над головой, изображая размеры их «стандартных» мужиков, — Да и бабы такие же! — мужчина громко загоготал, пуская эхо по лесу, — Куда там тем Берсеркам, сопляки да тюфяки, говорят, одни пошли!       Флок наклонился к её уху, тихо зашептал, не спуская с губ улыбки.              — Я тебе руку вырву, если сейчас не отпустишь.              — Я тебе эту твою руку в пасть затолкаю и проглотить заставлю, — также мягко улыбаясь, шепотом ответила девушка, но все же чуть ослабила хватку, позволив ему накрыть второе плечо, плотнее укутавшись в шкуру.              — Вы сами то чьих будете? — прервал их перепалку Хеннинг.              — Мы из Хедебю. — ответил Берсерк. Он врал не задумываясь, даже бровью не повёл. Цвия прищурилась, разглядывая его лицо, но не нашла ни единого повода усомниться в сказанной лжи, — «Как ты это делаешь, лис нагломордый?!»              — Этот крошечный островок то? Слыхал, слыхал. Там, поди, совсем работенки годной не сыщется. Зато девки, говорят, как Худьдры — все как одна! Ну по твоей фру то видать! Да браги, говорят, слаще не сыскать!              Пока они шли через лес, Хеннинг, как на зло, не замолкал и на секунду, сначала рассказывая о славных местных мужах и их подвигах, а затем выкладывая все сплетни о них же. Когда уши готовы были иссохнуть и пасть к ногам, путники наконец вышли к поселению, состоящему из нескольких десятков домишек. Здесь была жизнь, слышались голоса людей, по улицам радостно скакали дети, и разгуливала скотина. Деревня, за некоторыми исключениями, ужасно напоминала ей дом. Казалось, зайди она в одну из лачуг, увидит мать, отца и Агне, который ждал её с новой, любимой рогаткой, конечно же, больше всех прочих. Сердце сжалось. Она знала, что уплатила долг, но ей было необходимо увериться, что с ними всё хорошо, что проблем и опасностей больше нет. Она знала, что ей нужно выплатить долг теперь уже Оддманду. Обрадуется ли он, когда она вернется? Не решит, что она бежала, заполучив желаемое — то, зачем она и подалась в Берсерки? Поверит ли, что они исчезли именно с Флоком ненамеренно? А другие, обрадуются, что выжила? Что, если они уже знают о её тайне? Встретят её радушно, или поднимут на виллы? А Ульвар, он обрадуется?              — Ну, пожалуйте! — из раздумий её вырвал голос Хеннинга, распахнувшего дверь небольшого, но хорошо сколоченного дома. В нос тут же ударил запах еды, живот скрутило, и желудок издал долгий, протяжный стон. Мужчины обернулись на нее. Девушка пожала плечами, слегка похлопав по животу.              — Дитя жр…, — она осеклась, тут же себя исправив, — еды требует.              Хозяин провел их к столу, прогнав носящихся, словно маленькие ураганы, детей, и представил хозяйку. Женщину звали Дагни. Она была высокой, худой, но ссутулившейся, словно под тяжестью свалившихся на нее забот. Лицо изрезали мелкие морщины, а под глазами залегли глубокие темные мешки. Такой могла быть жизнь Цвии? Таким называют долг и призвание каждой фрекен? В прочем, все мысли улетучились, когда перед ней поставили миску с едой. Не стесняясь, она вцепилась руками в куриную ногу, жадно в нее вгрызаясь, пачкая лицо и руки. Тут же схватила кусок лепешки, набивая её в уже итак полный рот. Берсерк кашлянул. Подняв глаза, девушка вновь поняла, что три пары глаз устремлены на нее. Еда едва не полезла обратно, но она с трудом её проглотила, постаравшись выпрямиться и придать себе мало-мальски приличный вид.              — Прошу нас простить. Она росла в глухой деревне. Очень глухой деревне. Дом её семьи был совершенно один посреди леса. Можно сказать, с волками выросла. Словом, странные были люди. Но добрые, — улыбнувшись, Флок взял салфетку и утер куриный жир, размазанный по щеке. Цвия едва сдержалась, чтобы не укусить его за палец.              — Как звать то вас? — Дагни присела напротив, внимательно разглядывая свою диковинную гостью. Девушка растерялась. Все женские имена отчего-то мигом вылетели из головы.              — Ульви, — она зачем-то кивнула в подтверждение своих же слов и уставилась в миску, теперь стараясь отламывать еду небольшими кусочками, прежде чем отправлять в рот.              — Очень ей подходит, — вставил Флок и она незаметно пнула его под столом, — Фьялар.              — Очень ему подходит! Как гнома, или петуха, который…              — Ешь, не отвлекайся, — «если не хочешь устроить кровопролития при этих славных людях» — читалось в глазах, но он этого не озвучил, показательно потрепав её по руке.              Наевшись до отвала, Цвия скучающе ерзала на лавке. Пока мужчины говорили о землях, сражениях, мореплавании и оружии, а такие беседы вести фрекен не полагалось, Дагни усердно старалась завлечь её в разговор, но девушка, не слишком понимая, как себя вести, решила предстать кроткой и молчаливой.              — А братья, аль сёстры у тебя есть?              — Да. Могу я омыться? — коротко ответила девушка, заканчивая разговор. Разочарованная, что не получила ни новых историй, ни новых поводов для пересуд, женщина кивнула.              — Сегодня не день мытья, да путникам баня полагается. Я её уже растопила, — Дагни проводила её до предбанника и попыталась войти внутрь, но Цвия преградила ей дорогу, - Могу помочь?              — Я хотела бы попариться одна, - отрезала девушка, но затем добавила чуть мягче, — Если можно.              — Я ж помочь хотела… Я для тебя вещей, да принадлежностей подготовила, всё вот тута сложила, — женщина отступила, указав на стопку вещей на лавке. Цвия напряглась, попыталась нацепить улыбку.              — Благодарю тебя, да неловко мне. Я лучше в своём останусь.              — Не откажи! Гостей потчевать принято! Они не новые, да не богато расшитые, но разве ж дело-то, что ты в мужиковьх тряпках ходишь? Представляю, как туго в этом пришлось!              — О, ты даже представить не можешь насколько, — девушка усмехнулась, но быстро вернула на лицо выражение кротости, — Вам это в хозяйстве пригодится, новую одежку непросто достать, чего ж её на меня переводить? Всё равно скоро снова в путь отправимся.              — Не городи чуши! – женщина всплеснула руками и, схватив одежду с лавки сунула ей под нос, — Что люд-то скажет, ходить будешь как оборванка! Что я хозяйка плохая, да гостей обхаживать не умею?!       Тяжко вздохнув, Цвия натянуто улыбнулась, приняв из рук Дагни стопку.              — Благодарствую, Дагни. И хозяйка ты прилежная.              — То-то же! Ишь удумала!              Дождавшись, пока женщина отчитается, перечислив все свои старания и расскажет, где что находится, она закрыла дверь и быстро разделась. Пройдя внутрь, Цвия дала себе короткое время, чтобы насладиться теплотой помещения, запахом влажного дерева и чистоты, затем начисто вымыла волосы и омыла несколько раз тело, смывая с себя грязь и следы пути. Вернувшись в предбанник, она покопалась в вещах и, найдя там зубную щетку, по виду — новую, рассмотрела её, словно невиданную ранее вещицу. Выделять зубные щетки чужим, да каждый раз новую - было небывалым расточительством. Но, по всей видимости, гости здесь были редкими, оттого и отношение к ним - соответствующее. Она вернулась назад, несколько раз прочистила зубы, наслаждаясь ощущением свежести на языке, снова вышла в предбанник, спрятала щетку в складках одежды. Вытянув свои старые тряпки, крепко перетянула грудь, натянула нижнюю рубаху, а затем сарафан. Одежда была старой, ничем не примечательной, но чистой и опрятной. Стоило ей кое-как подвязать лямки, как внутрь вошел Флок, прикрыв за собой дверь.              «Специально зашел! Чуть дольше бы ковырялась — застал бы, Йотун поганый!»              — Ждать не учили?!              — Кого? Тебя что ли? С какой радости? Спасибо скажи, что один пришёл, — привалившись к стене он, не скрывая, разглядывал её, кривясь в раздражающей улыбке.       Девушка растерялась, подхватив вещи, прошла мимо, пихнув Берсерка плечом. Дернув дверь, она тут же закрыла её обратно, бросила вещи на лавку и, вытащив гребень, принялась прочесывать волосы.              — А тебе идет, — насмешливо донеслось из-за спины.              — Твоими молитвами! — она закипела за мгновение, ринулась вперед, с силой толкнув его в грудь, — Какая, к Гарму, фру?! Почему я?!              — Громче кричи, чтобы нас точно услышали, — сквозь зубы процедил Флок. Девушка замахнулась снова, но он перехватил её запястье, болезненно сжав, — Еще раз ударить попробуешь — я отвечу. Или брошу тебя здесь. Проверим, доберешься ли до Фосна в таком виде?       Цвия рыкнула, выдернув руку. От его слов захотелось дать ему по роже значимо сильнее, но она сдержалась, отвернулась, принявшись разъяренно вычесывать спутанные локоны. Теперь они говорили в пол голоса.       — Если не ты - кто ещё? — спросил Берсерк.              — Да хоть ты! Больше моего на фрекен похож!              — Чем это?              — Своей противной, хитрой лисьей рожей.              — По-твоему, у всех фрекен противные хитрые рожи?              — Нет, только у тебя.              — Можешь ныть сколько влезет, но, если тебя принимают за фрекен, я не собираюсь рисковать и терять такую возможность. Хоть раз головой поработай, не упираясь ею, как баран. Кого охотнее примут — двух Берсерков, или несчастную фру на сносях? — он подождал, но, так и не получив ответа, недовольно фыркнул, — Может, выйдешь?              — Подождешь.              Намеренно медленно закончив свои дела, Цвия обернулась к мужчине, собираясь всласть насладится его злой физиономией и что-то сказать, но слова вмиг улетучились из головы, при виде абсолютно голого мужского тела. Схватив первое попавшееся, она обронила добрую половину вещей и стрелой вылетела из помещения под громкий, удовлетворённый смех.              

________

                    После бани спать хотелось нещадно. Флок вскоре вернулся. Чистый и переодетый, принеся с собой приятный запах мокрой древесины и уюта, он устроился рядом с хозяином дома. Дагни металась, организовывая ночлег, то и дело пытаясь угомонить мечущихся, загнанных с улицы детей, устроив их на лавках. Цвия несколько раз порывалась помочь, но та грубо усаживала её назад, сетуя, что с дороги ей нужен отдых. Девочка, младшая из троих, была, на вид, немногим старше Агне. Будто невзначай присев на лавку к гостье, она рассматривала путницу краем глаза, стараясь быть незаметной, и отводя взор каждый раз, стоило девушке на неё взглянуть.              — Что-то спросить хотела? — Цвия решила первой начать разговор. Девочка стушевалась, махнула головой. Но пару мгновений спустя, вновь подняла лицо.              — Хотела сказать, что ты красивая. И я такой бы быть хотела, когда вырасту, — тяжело вздохнув, девчушка хлюпнула носом, и утерла его рукавом. Как и полагается, растущая с двумя старшими братьями, она перенимала все дурные манеры и привычки у них.              — Красивая? — Цвия растерялась, опасливо взглянула на Берсерка, но он их, кажется, не слышал.              — Хельми, а ну отстань от фру! Не путайтесь под ногами, сколько ж говорить можно! — всплеснула руками её мать.              — Она не мешает, оставь, — оборвала её девушка мягко проводя по маленькой головке, слегка растрепав гладкие локоны. У всех детей были светлые волосы, но у Хельми — почти белые, — Ты будешь краше. Мне не повезло с темными волосами, хотя мать с отцом были светлоголовыми, а вот твои — очень красивы. И имя тебе очень подходит, ты и правда на жемчужинку похожа. Вырастешь, будешь как Фрейя.       Девочка расцвела, а затем умоляюще на неё воззрилась, широко раскрыв итак большие голубые глаза, захлопав в ладоши.              — А можно я косу тебе заплету? Пожалуйста, пожалуйста! Мама ей плести не разрешает, — протяжно затянула Хельми.       Потянув паузу, театрально повздыхав, Цвия согласилась, вызвав новую волну громкой радости, и причитания Дагни. Притащив гребень, девочка принялась расчесывать ее волосы, сплетать пряди в какие-то неизвестные, причудливые узоры, а когда что-то не получалось, расплетать и начинать всё сначала. Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь медленными и очень аккуратными движениями детских пальчиков в локонах. Это напоминало, как мама заплетала волосы ей, такой же малышке. Напоминало что-то, что происходило будто не с ней, в другой жизни. Что осталось от Цвии? Что не забрал Дьяр, при смерти, с собой? Что не заменил, оставил ли хоть долю её, настоящей, жизни? Это напоминало, как же ужасно она скучала по Агне. Как хотела бы сидеть так с ним, соревноваться, стреляя по орехам из рогатки. Напоминало и о том, как она успела соскучиться по Мане. Интересно, вспоминал ли он её? Девочка возилась долго, пользуясь моментом, оттягивала время, перепробовала сразу несколько причесок, но это, пожалуй, было приятным. Закончив, Хельми едва не взвыла от досады, когда Дагни притащила невесть откуда взявшуюся косынку, усердно стараясь нацепить её гостье на голову, потому что — «негоже ходить фру простоволосой!», но Цвия сумела отбиться, убедив ее, что у них, в Хедебю, так никогда не было принято.              Вскоре все улеглись. Доставшиеся им лавки были ужасно узкими, но зато спать можно было совершенно одному, в тепле и под настоящим одеялом. Эта ночь была первой, когда девушке совсем не снились, такие ужасные в своей правдоподобности, сны.              

________

                    Цвия проснулась последней. Приподнявшись на локтях, она обнаружила, что все лавки, кроме её, уже сдвинули, прибрав все спальные места. Злая мысль, что Флок бросил её здесь, сбежав, заставила подскочить на месте, но она тут же успокоилась, вязала себя в руки, увидев стопку его старой одежды в углу, на одной из лавок. Не сдержав любопытства, она подошла ближе, и, убедившись, что его нет рядом, принялась ощупывать вещи. На первый взгляд в них не было ничего особенного, но её внимание привлекла уж слишком толстая ткань рубахи в одном месте. Вывернув её наизнанку, она обнаружила пришитый изнутри небольшой мешочек. Быстро его расшнуровав, девушка сунула руку внутрь, обнаружив второй кусок злополучной карты.              «Как ты сумел её сохранить, Драугр тебя дери?» — она рассмотрела её ближе. Слух уловил звук открывшейся двери. Сердце зашлось в бешенном ритме, мгновенно подскочив к горлу. Не помня себя, она судорожно сунула найденное назад, пытаясь придать вещам изначальный вид.              — Ты чевой там делаешь? – послышалось из-за спины. Девушка облегчённо выдохнула, пригладив одежду.              — Поправляю. Мужики-то совсем ничего нормально сложить не могут, — отмахнулась Цвия, и Дагни закивала головой. Женщина тут же удачно сменила тему, начав жаловаться на бытовые трудности. Наскоро приведя себя в порядок, вымыв руки, лицо и почистив зубы, Цвия присела за обеденный стол.              — Герр твой сказал, что завтра в путь двинетесь. Куда ж такое годится, Йоль в дороге проводить?!              — Я думала, мы отправимся уже сегодня. Нам нужно скорее в Каупанг. Ну… чтобы работу его другому не отдали.              — Можно подумать! - хозяйка фыркнула, придвинув ближе к гостье еду, — Толкового Эриля поди отыщи. Вон к нему уже вся деревня сбежалася, такой точно не пропадет!              «Интересно, кто ж всем об этом разболтал?» — Цвия усмехнулась, но промолчала.       Плотно поев, несмотря на протесты женщины, она принялась за работу. Сначала развесили стиранные вещи, затем подлатали прохудившуюся одежду, а после отправились в длинный дом готовиться к празднику. Флок был там же, примостился за одним из заваленных столов, а вокруг него стайкой, словно воробьи, крутились местные мальчишки. К её удивлению, он не выглядел ни раздраженным, ни недовольным. Он терпеливо им что-то объяснял, наглядно показывая что-то на столе. Несколько часов ушло не замешивание теста и освежевание туш зарезанных к празднику животных. Закончили, когда уже стемнело. Подойдя ближе к столу Берсерка, она поняла, что весь стол был завален оружием — мечами, ножами, топорами, также было несколько щитов и шлемов, а помимо орудий боя были и какие-то мелкие, непонятные вещи, вроде камней, кулонов, и даже тряпья.              — А тебя здесь не жалеют. До сих пор похлебку отрабатываешь? — девушка подсела к мужчине, через плечо наблюдая за его работой.              — Конечно. Ты же ешь за десятерых, — отодвинув от себя щит, Флок развернулся к ней, — У тебя кишки на волосах.              — Где?! — она принялась ощупывать голову, но, поняв, что это была шутка, раздражено закатила глаза, — Очень смешно. Почему Эриль? Ты действительно хорошо знаешь руны? Откуда?              — Меня научили, - мужчина молча её изучал некоторое время, затем уклончиво повел плечом — Не так хорошо, как хотелось бы, но достаточно, чтобы они не задавали вопросов.              — Действительно в это веришь? И зачем им помогаешь?              — Руны могут послужить, но далеко не каждому. Можно даже на лбу себе выцарапать, что ты — самый непобедимый воин. Но если ты ничего для этого не делаешь, они тебя не спасут. Здесь чего только нет — и сила, и удача, и ловкость, и земля плодородная. Знаешь, что здесь написано? — мужчина взял маленький отрез ткани, на который уже нанес руну. Разглядев её, будто могла понять хоть что-то, Цвия мотнула головой, — Мужская сила. Как думаешь, это сработает? Я им не помогаю, они мне платят. И пока они отсыпают мне монеты, могут хоть с головы до ног себя рунами покрыть.              — Платят?! То есть, учитывая, сколько здесь навалили, мы теперь сказочно богаты!              — Мы?              — Конечно мы! Мы ведь напарники! - Цвия деланно вздохнула и погладила себя по животу, — К тому же, ты не сможешь отказать фру на сносях.              — Ну конечно, — Берсерк усмехнулся и выудил откуда-то из-под стола клинок. Длинный и тонкий, — Держи, это тебе.              — Мне? Ты купил? — она замялась, с интересом рассматривая оружие со стороны.              — Нет, выменял у кузнеца, взамен на свою работу. Пригодится в дороге, не все же мне тебя вытаскивать. Хочешь, тебе тоже что-нибудь вырежу?       Девушка кивнула. Флок вновь склонился над столом. Работал он увлечённо и неспешно, оставляя на древке ровные, аккуратные символы.              — У тебя красиво выходит. Что это значит?              — Защита у тебя уже есть, в виде твоей побрякушки. Поэтому здесь пусть будет «Соулу». Победа.              — А вот здесь, с другой стороны? — Цвия просунула руку ему под предплечье, пальцами коснувшись вырезанных знаков. Она не обращала внимания что прижимается слишком близко, пока он не повернулся, внимательно глядя ей в лицо.              — Fáelán mci áh.              — И что это значит? — ей было жутко интересно, но мужчина молчал, то ли держа интригу, то ли не желая отвечать.              — Значит, что ты — его владелец.              — Ясно. Спасибо, — она отодвинулась и, сделав ещё пару штрихов, Берсерк передал ей клинок. Стараясь сгладить неловкость, она усмехнулась, — Не боишься сам давать нож мне в руки?              — Не боюсь. Предавший однажды, предаст и дважды. Я знаю, чего от тебя ожидать. К тому же, сделать ты мне ничего не сможешь.       Отчего-то ей стало обидно и неприятно. То, как он представлял её — предателем, казалось унизительным.              — Предавать тебя я не собирался. И этого больше не повторится, — стараясь звучать строго, проговорила Цвия.       На лице мужчины растянулась ухмылка, злая и холодная. Он внимательно изучал её ещё пару мгновений, а затем, так ничего не ответив, встал со своего места и вышел за дверь.