Драккар

      Цвия проснулась от того, что в глаза бил солнечный свет. Она попыталась развернуться на другой бок, но почувствовала скованность движений. Приоткрыв один глаз, девушка едва не соскочила с подстилки, обнаружив перед собой обнаженную грудь. Она лежала на чужом плече, плотно прижатая одной рукой к чужому боку. Аккуратно приподняв шкуру, она с ужасом отметила, что её нога лежит на чужих бедрах, а вторая чужая рука по-хозяйски удерживает эту её ногу под коленом. Цвия аккуратно вернула голову в прошлое положение и, затаив дыхание, подняла глаза. Флок еще спал. Было странно видеть его таким умиротворённым, не видеть на его лице никаких эмоций. Ни усмешки, ни веселья, ни даже злости и презрения, которые она видела в последнее время.              Она рассмотрела его внимательнее - волосы, по обыкновению плотно стянутые на затылке, сейчас разметались, черные брови, чуть подрагивающие ресницы, большой прямой нос с небольшой горбинкой, тонкие губы, высокие скулы, чётко очерченная линия челюсти и ямочка на подбородке. Оказывается, у него были веснушки - блеклые и едва заметные.              « Хель тебя дери, даже ресницы длиннее моих. С такой рожей надо было фрекен родиться. А может и нет. К ярлам идти надо было, там бы ты по вкусу пришёлся.»              Она опустила взгляд чуть ниже. У него была длинная шея, острые ключицы, а на груди и торсе рассыпалось множество родинок. От осознания того, что она его разглядывает, девушка мысленно дала себе звонкую затрещину. Тут же попытавшись выбраться, медленно потянула ногу на себя. Флок дернулся, крепче сжав её талию и колено.              — Пялишься? — сипло пробормотал он.              — Изучаю слабые места врага.              Он не двигался и не открывал глаз. Цвия замерла, словно заяц, обнаруженный охотником в кустах, испуганно на него уставившись. Пару мгновений ничего не происходило, а затем его ладонь медленно спустилась ниже, к лодыжке, и вновь, также медленно, дразня и поглаживая, поднялась назад, к колену.              — Ммм, Дьяр, какие мягкие. Ты что, волосы на ногах хлебным мякишем выкатываешь? — мужчина развернулся к ней, не убирая рук, а на его губах расцвела довольная усмешка.              — Это льняные штаны все волосы стерли! — пробасила Цвия, пожалуй, перестаравшись с напором своего голоса. Мужчина вздернул бровь скептически оглядывая её, пока она буравила его своим самым невозмутимым взглядом. Наконец, поняв странность их положения, она вывернулась и вскочила с лежанки. Спрыгнув на пол, она тут же об этом пожалела — голые ступни обожгло холодом. Беспардонно содрав с Флока накрывавшую его шкуру, она туго в неё завернулась.              — Хватит разлёживаться, нужно отправляться в путь.              Заложив руки за голову, он развалился с вальяжностью кота, взирая на неё снизу-вверх.              — Куда?              На долю секунды, Цвия замялась.              — Как куда? Туда, — рассеянно ответила она, стараясь звучать уверенно.              — О, отличный план. Даже не знаю, что могло бы быть более надёжным.              — Есть идеи получше? – девушка присела на лавку, ощупала свои вещи — те были сухими. Сунула руку в ботинок, неприязненно сморщилась — их состояние оставляло желать лучшего.              «По крайней мере, не будут хлюпать при ходьбе»              Девушка прошла к сундуку, найдя ворох уже пожившего, порванного тряпья, принялась наматывать ткань на ноги. Мужчина молчал, наблюдая за её перемещениями исподлобья.              — Вернёмся к берегу. Возможно, все там. Возможно, нас ищут, — она тяжело выдохнула, проверила, крепко ли держатся тряпки. Цвия усердно отгоняла от себя мысль, что может не встретить больше товарищей. Ни на берегу, ни в Фосна, ни на любой другой точке этого мира.              «— Они — Берсерки, воины. Крепкие мужики, всю жизнь проведшие в тяжелом физическом труде. Они сильные, быстрые, подготовленные. Не как я — мелкая воровка, всегда спасающаяся бегством. Если я выжила, мог бы сгинуть кто-то из них? Ведь не мог же?..              — А ты бы? Выжила сама? — внутренний голос глумливо усмехнулся, — Смогла бы? Из большой воды бежать некуда. Висела бы на обломках и ждала спасения?              — Замолчи.              — Тебе помогли, за уши выдернули из Хельхейма. В очередной раз. А ты — помогла бы? Врунья и трусиха. Предательница. Рискнула бы своей шкурой ради кого-то, зная, что тогда шанс на спасение уменьшится?              — Ради Агне… Я рискнула бы всем ради Агне.              — А ради них?»              Цвия краем глаза взглянула на Флока. Извиняться не хотелось, да и не получалась. Слова застревали в горле. Что ей сказать? — «Извини, что сдал тебя форингу. Я так поступил потому что…» — потому что — что?              «Почему он помог тебе? Потому что благородный? Вряд ли. Чтобы сделать должной? Как думаешь, чего он пожелает?» — девушка мотнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Отвернувшись, она распихала по карманам тряпье, которым обматывала грудь. Перевязываться сейчас рискованно, нужно было выждать удобный момент. Накинув поверх чужой рубахи свою, вновь крепко завернулась в шкуру. Когда она обернулась, Берсерк был уже одет.              — А даже если их там нет, — продолжила Цвия, — Двинемся вдоль берега. Может встретим кого-то из местных, сможем узнать, как добраться до Каупанга.              — Хорошо.              — Хорошо? - она замялась, наблюдая, как мужчина подхватывает котелок, набивает его старыми тряпками и направляется к двери, — Хорошо? И всё? И, никаких тебе: «Нет, Дьяр»? «Что за идиотская мысль, Дьяр»? «Хочешь подохнуть — дохни один, Дьяр?»?              — Хель ради, я готов согласиться, лишь бы ты помолчал, — раздраженно отмахнулся Берсерк, открывая дверь. Уже остывшую, казалось, лачугу мгновенно наполнил морозный воздух, — К тому же, долго отсиживаться здесь — никакого прока. Нужно раздобыть еду.              «Могу ж, когда хочу!» — Цвия довольно кивнула, потуже запахнув края импровизированного плаща и, вслед за мужчиной, покинула их недолгое пристанище.              

__________

             Когда они вернулись к берегу, ничто не нарушило тишины. Слов в голове не было, как и хоть каких-нибудь следов на снегу, или песке. Ни следов, ни даже обломков драккара. Надежда, горевшая буйным пламенем, не потухла, нет, однако же теперь тихо тлела в груди. Цвия долго смотрела в даль, разглядывая противоположные берега.              «Быть может, они там? Всех вынесло на ту сторону, а нас отнесло к дальнему берегу. Если бы только хоть глазком рассмотреть» — ничего, кроме верхушек деревьев различить было невозможно, — «Не доплывем. Не по такой воде — ни ножа, ни топорика. Даже плот не сварганить.»              Тяжело выдохнув, она оглянулась и поплелась за удаляющимся Флоком. Выйдя из лачуги, они не обменялись ни одним словом. В прочем, говорить и не хотелось. На сотни футов вокруг простиралось одно большое ничто. Редкие деревья, кромка леса вдалеке, заснеженные поля и мерный шум волн, которые они оставили где-то слева. Путники останавливались пару раз, ненадолго, лишь чтобы натопить немного снега и попить.              Её живот впервые жалобно взвыл на исходе дня. Устав пинать куски льда, тут и там попадающиеся под ногами, она наконец нагнала Берсерка, нарушая уже приевшуюся тишину.              — Я есть хочу.              — Угостить тебя лепешкой? — поинтересовался мужчина. Цвия уставилась на него во все глаза, не сразу уловив нотки сарказма. Выждав многозначительную паузу, он усмехнулся, — Ты это ожидал сейчас услышать?       Девушка недовольно фыркнула, насупилась, и зашагала вперед с двойным усердием.              — Куда тащишься? — окликнул её Берсерк, — Темнеет. Подойдём ближе к лесу, там устроим привал.              Когда они дошли до деревьев, стояла ночь. Кое-как развели огонь — ветки были влажными и промерзшими, пришлось жечь прихваченное тряпье.              «Сейчас бы медовых лепешек, хоть кусочек… к Хель кусочек, три! Нет, восемь! И мяса бы кусок. И эля, да побольше!» — Цвия сидела у огня, агрессивно пережевывая кусок коры. Жесткие куски застревали в горле, царапали глотку изнутри, даже натопленная вода не спасала. От воспоминаний о еде желудок крутило нещадно, — «Толку то пить бросала? Чтобы здесь подохнуть? Надо было моментом пользоваться, да элем, как в последний раз, заливаться.»              На ночлег улеглись споро — скинули шкуры, положив одну на землю, другую накинув на себя и припорошив снегом.              — Хватит пихаться, - свирепо зашипел Флок, ткнув её локтем куда-то в ребро, отчего Цвия едва не вывалилась на землю.              — Ещё раз толкнешь, я тебе этот снег по роже размажу, понял?! — вторила ему девушка. Она попыталась устроиться удобнее, намеренно ткнув его коленом в поясницу в отместку. Места было мало, а земля была жесткой и холодной, — Ты всё равно не мёрзнешь, раз так неудобно, можешь и под деревом улечься.              — Конечно, ты один у нас продрог, прямо фрекен в беде. А я здесь выступаю исключительно в качестве твоей грелки, — он развернулся к ней лицом, и Цвия нахохлилась, зло вперив свой взгляд в его – раздражённый, стараясь упрятать поглубже стеснение, — Я уже понял, что тебе нравится мной любоваться, но всё же развернись на другой бок.              — Тебе надо, сам бы и поворачивался, - недовольно пробормотала она, всё же перевернувшись на другую сторону. Мужчина обхватил её за талию, и, подтянув ближе, превратил их в некое подобие кокона, рукой подоткнув с её стороны шкуру. Такой расклад всё еще казался ей странным, некомфортным, смущающим, но страх отступил. Это не было доверием, нет, просто она была уверена, что он ей ничего не сделает. По крайней мере, не сейчас.              — Почему это я не мёрзну? — вкрадчиво поинтересовался Берсерк.              — Потому что ты всегда тёплый. И руки у тебя горячие, — отчего-то стало неловко. Она не услышала, скорее почувствовала, что он усмехнулся. Дыхание грело затылок, пуская мурашки вниз, к шее и спине.              — Какая ты тонка натура, подмечаешь такие мелочи. Может всё же, пока не поздно, в скальды подашься?              — Замолчи, - устало прошептала девушка, прикрывая глаза, — вечно как петух хорохоришься.                            Спалось отвратительно. Ноги гудели от долгой ходьбы, неудобной влажной обуви. Морозный ветер то и дело хлестал по лицу, заставляя влезать под шкуру с головой, а затем вылезать вновь от недостатка воздуха. Всё тело то кололо, то чесалось от грубой шерсти, то сковывало болью от перенесённых тягот. От голода болел желудок, временами вызывая чувство тошноты. Ей снились кошмары – она снова чувствовала, как крушится корабль, сон сменялся и теперь уже её вновь, как на повторе, накрывало волнами, она вновь тонула, и вновь оставалась совсем одна в непроглядной темени. В следующем сне она, замёрзшая и мокрая до нитки, выходила на берег, а песок покрывали тела мёртвых Берсерков. Оддманд, Ивар, Флок, Ульвар, лежали в стороне, а рядом с ними, почему-то, лежали её родители и Агне, с отрезанными ушами. Каждый раз она вздрагивала, просыпалась, чувствуя, как рубаха на спине взмокла от холодного пота, но стоило ей закрыть глаза, как всё начиналось сначала.              

________

                          Цвию разбудил далёкий стук. Монотонный, раздражающий, он будто существовал только для того, чтобы вывести её из себя. Она завозилась, накрыла уши руками, попыталась перевернуться, но что-то помешало.              «Хель бы вас…» — она подскочила на месте. По крайней мере, попыталась.              — Флок! Проснись! Просыпайся, ну же, — воскликнула девушка, но мужчина лишь крепче сжал объятия, подтягивая её ближе к себе.              — Уже встаю, — едва разлепляя губы, пробормотал мужчина. Она отчаянно завертелась, и, схватив его за грудки, изо всех сил тряхнула.              — Драугр тебя раздери, проснись, сейчас же! — её рык, пожалуй, можно было расслышать и на самом драконьем острове.              — Какого… — окончательно очнувшись ото сна, он присел, убрал с себя её руки, но она тут же обхватила его щеки ладонями, пытаясь повернуть в сторону леса. Флок аккуратно ощупал кожу на её запястьях, непонимающе глядя ей в лицо, — У тебя горячка? Что ты делаешь?!              — Тихо! Слушай, — как назло, вокруг царила тишина, — Нет… нет, я слышал, — она резко рубанула окончание, едва не выпалив «слышала», — Там кто-то был!              — Надеюсь, это волки. Заберут тебя с собой, как своего, — он раздраженно скинул её руки, — Или хотя бы сожрут!              — Вы еще кто такие? — со стороны деревьев раздался голос. Громкий, лающий. Цвия и Флок повернулись синхронно.              В тени деревьев стоял мужчина преклонного возраста. Он был низкорослым, но массивным - крепко сложенным. В руке у него, наготове, лежал топор.