Огненный лёд: моя сила

      Эймонд шагнул в её покои, не дав времени на подготовку. Его лицо не выдавало ничего, кроме обычного холодного выражения, но в его глазах скрывался огонь, который словно поджигал всё вокруг. Он был здесь не для разговора, а с конкретной целью — проверить, насколько она верна ему. Верна ли она ему всё ещё?       Его взгляд скользнул по комнате. Его присутствие было подавляющим, а воздух вокруг Лукреции становился тяжёлым от напряжения. Он знал, что что-то не так, и теперь хотел удостовериться в этом.       — Мой принц, — склонила голову девушка.       Эймонд подошёл ближе; его глаза яростно сверкали. Он наблюдал за ней, прислушивался к каждому слову.       — Как погуляла за пределами замка? Матери твоей подруги стало лучше от твоего визита? — непринуждённо начал он, создавая иллюзию спокойствия.       Лукреция, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее, оставалась на месте. Каждый его шаг, каждый взгляд казались решающими. Она стояла перед ним, понимая, что каждый её жест, каждая реакция будет взвешена на чаше весов. Молчание было её единственным защитным механизмом. Она не могла позволить себе ошибиться. Сохраняя спокойствие, Лукреция ответила нейтральным тоном:       — Мы сначала посетили рынок. Купили травы и лекарства, а затем зашли к Верне домой. Я помогла ухаживать за её матушкой.       Лукреция направилась вглубь комнаты, к окну, где стоял стол со стулом. Эймонд сделал несколько шагов вперёд, следуя за девушкой, которая поспешила сесть за недочитанную книгу. Она опустилась на стул, а он опёрся на стол, где лежала книга. Его высокая фигура возвышалась над ней, а в глазах проскальзывала тень подозрения.       — Как мило с твоей стороны, — медленно произнёс он, беря прядь её серебристых волос.       Лукреция сжала кулаки, стараясь не выдать свои чувства. В её глазах не было страха, но она ощущала его взгляд, который проникал в неё, будто пытаясь найти правду, скрытую за её внешним спокойствием. Она понимала, что его гнев может быть разрушительным.       — Ты уверена, что это всё? — Эймонд наклонился вперёд, его голос стал чуть более угрожающим.       — Ничего больше не случилось?       Лукреция колебалась. Её сердце начинало колотиться быстрее, но она делала вид, что спокойна.       — Да, это всё, — твёрдо ответила она, уже жалея, что не решилась рассказать ему всю правду.       «Но как бы я ему сказала такое? От стыда бы умерла», — оправдывала она своё молчание.       Эймонд резко выпрямился. Его спокойное лицо превратилось в маску гнева. Он сделал шаг к ней, а его тон стал ядовито-саркастическим:       — Как же я могу сомневаться в твоей честности, моя дорогая леди Лукреция? — произнёс он. — Эйгон был прав, сделав тебя леди, даровав титул, замок и земли. Ты ведь явно умеешь ценить его дары. Как думаешь, ты могла бы предать меня за, скажем, два таких замка? Может, уже предала? — он знал причину того почему его брат одарил её титулом, но решил надавить на неё, ведь сомневался.       «Кто знает возможно, она в тайне сговорилась с королем, вот он и доволен, думает, что взял ситуацию под свой контроль», — думал он.       Лукреция поднялась со своего места. Её голос дрожал, но она пыталась оставаться твёрдой:       — Что вы такое говорите?! Я не предавала вас, мой принц, — не успела она договорить.       Эймонд резко схватил её за горло. Его хватка была сильной, но он контролировал себя, чтобы не причинить серьёзного вреда. Его глаза горели гневом и разочарованием.       — Тогда почему ты лжёшь? — его голос был ледяным. — С кем ты встречалась?       Лукреция пыталась вырваться, её руки цеплялись за его запястье, но силы не хватало. Она задыхалась, чувствуя, как его пальцы сжимают её горло. Паника захлестнула её. Он знал. Он всё время знал. В конце концов, понимая, что сопротивление бессмысленно, она тихо призналась:       — Дарион… Мой друг детства. Мы встретились случайно… Он предложил мне выйти за него замуж и уехать домой.       Эймонд резко отпустил её, и Лукреция упала на колени, судорожно глотая воздух. Он стоял над ней, глядя сверху вниз с видом победителя.       — И, что ты ему ответила? — холодно спросил он.       — Я сказала… что я уже дома, — девушка подняла глаза на Эймонда, показывая, что не врёт. Но глаза начали предательски щипать.       Эймонд на миг застыл, услышав её слова. Затем он поднял Лукрецию за плечо, заставляя её встать.       — Идём, — приказал он.

***

      Она сопротивлялась, но его хватка была крепкой, и он уверенно вёл её через весь замок в сторону темниц. Редкое слуги оборачивались за ними и начинали шептаться. Когда они спустились в мрачные коридоры, Лукреция начала понимать, что скрывать что-либо от принца было самой большой ошибкой.       Перед одной из камер Эймонд остановился и с жестокой усмешкой показал ей то, что было внутри. За решёткой сидел Дарион. Его одежда была грязной, лицо исцарапанным, но, услышав шаги, он поднял взгляд и увидел Лукрецию.       — Ты ведь поняла, что врать мне было не лучшей идеей? — бросил Эймонд, глядя на неё.       — Почему он здесь? Он не сделал ничего плохого, — сердце девушки болезненно сжалось при виде друга в таком состоянии.       — Ты думала, что я отпущу тебя одну? К тому же, твой друг явно не обладает большим умом, если твои слова правдивы, он не то, чтобы не ушел, он проследовал за тобой аж до самого замка. Нам тоже стало любопытно познакомиться с ним, —произнёс он, его губы тронула та самая сумасшедшая улыбка.       Его слова были как кинжал, но взгляд и прикосновения казались издевательски мягкими. Он нежно провёл тыльной стороной ладони по её лицу, но в его глазах не было ни капли сострадания.       Эймонд двигался уверенно, его каждое действие говорило о том, что он полностью контролирует ситуацию. Лукреция чувствовала, как её внутренний мир рушится под гнётом его обвинений и подозрений.       «Ты думала, что я отпущу тебя одну?» — его слова были как удар, как предательство, которое она сама себе причинила, молчанием, решив не говорить всю правду. Лукреция опустила взгляд. Лукреция не могла смотреть ему в глаза, ощущая, что её собственные выборы привели её к этой точке. И хотя она была готова сдерживаться, молчать и скрывать, в её внутреннем мире росла пропасть, разделяющая её от того, что она любила.       Эймонд холодно улыбнулся, а затем резко толкнул Лукрецию в темницу. Она едва удержалась на ногах, её платье зацепилось за грубые камни пола, но она быстро поднялась, понимая, что слабость в этот момент могла стоить ей жизни, его жизни, Дариона.       — Милая, кажется, у тебя появляется новая слабость. Забыла, что происходит, когда у тебя появляется слабость? — произнёс он, приближаясь к Дариону.       В этот момент двое гвардейцев вошли в камеру и силой поставили пленника на колени перед принцем. Эймонд схватил Дариона за волосы, заставив его поднять лицо.       — Лукреция говорила тебе уходить. Ты слов не понимаешь? — презрительно спросил он у пленника.       — Думаешь, я оставлю свою женщину таким отморозкам, как ты? — выпалил Дарион, желая показать свою решимость.       Эймонд лишь усмехнулся его словам. Он выхватил кинжал из ножен одного из гвардейцев и медленно провёл по линии нижней челюсти пленника, направляясь к его горлу.       — Ты считаешь, что тебе позволено говорить так о леди Вестероса? — холодно произнёс он. — Ты не уйдёшь отсюда с Лукрецией. Более того, ты вообще отсюда не уйдёшь.       — Ублюдок! — крикнул Дарион и плюнул Эймонду в лицо.       Гвардейцы среагировали мгновенно. Один из них ударил пленника в солнечное сплетение, заставив согнуться пополам, но тут его же подняли обратно.       — Дарион! — Лукреция сделала шаг вперёд, не понимая, хочет ли она защитить друга или остановить его.       Эймонд спокойно вытер лицо рукавом и наотмашь ударил пленника.       — Нет! Пожалуйста! Вы ведь его убьёте! — в отчаянии вскрикнула Лукреция, хватаясь за руку Эймонда и пытаясь его остановить.       Эймонд бросил на неё озадаченный взгляд. В его глазах мелькнула горечь, как будто её выбор снова оказался не в его пользу. Он, не понимая, что делает вложил в руки девушки кинжал, которую держал в другой руке.       — Избавься от него Лукреция. Убей его.       Его слова звучали как приговор, каждая буква резала воздух, словно клинок. Лукреция замерла, понимая, что он готов пойти до конца. Как в тот вечер. Она испугалась, вспоминая события, ставшим роковым для неё, она не собиралась повторить это вновь. Нет, только не это, сейчас перед ним стоял не враг вовсе, друг, её друг, который всегда приходил к ней в помощь. Клинок со звоном упал на пол, а она бросилась к ногам принца, её голос дрожал от отчаяния, но в нём была мольба:       — Нет, прошу! Мой принц! Эймонд, не надо! Он ничего не сделал. Он просто глупец, попавший в свою же ловушку. Отпустите его, пожалуйста! Он уйдёт. Мы его больше не увидим, я обещаю.       Эймонд смотрел на неё пристально. Его лицо оставалось непроницаемым, но её слова, казалось, всё же пробили брешь в его непробиваемой броне. Он задумался, и лишь спустя какое-то время сопротивление внутри себя он сделал шаг назад и махнул гвардейцам, указывая на Дариона.       — Будь по-твоему, — сказал он ледяным тоном, — Я отпущу его. Но помни, Лукреция: если я увижу его рядом с тобой ещё раз, он не доживёт до рассвета.       Гвардейцы открыли решётку, и Дарион, шатаясь, вышел наружу, едва не упав, запутавшись в своих ногах. Лукреция поспешила ему помочь. Его взгляд был направлен на неё, и в нём не было благодарности только решимость. Когда они покинули темницу, дверь с грохотом захлопнулась за их спинами. Теперь лишь Эймонд стоял посередине темницы. Нет, он не был пленником, его не наказывали, это он наказывал. Себя. Смотря, как она, та, кто недавно не давала усомниться в своей преданности, теперь переживала за того, кто только что плюнул ему в лицо — правдой.       Вот несколько мучительных шагов и они вышли в берег, где стояла одна лодка. Через небольшое окно темницы, с узкими решётками, взгляд Лукреции вновь упал на принца. Эймонд медленно выдохнул, его глаз остановился на ней. В его взгляде светилось нечто большее, чем злость, это была смесь горечи и разочарования. Лукреция хотела что-то сказать, оправдаться, но не успела. Дарион резко схватил её за руку, его пальцы больно впились в запястье. Он потянул её за собой, почти волоча по песку.       — Мы уходим. Домой, в твой настоящий дом! —выдохнул он, его голос дрожал от ярости и страха.       — Дарион, что ты делаешь? Отпусти меня! Хочешь, чтобы принц Эймонд тебя добил?! — в ужасе выкрикнула она, пытаясь вырваться, но его хватка была железной.       — Я не оставлю тебя с этим безумцем! Ты думала, я послушаю тебя и отступлю после твоих слов? Никому не позволю касаться тебя! Ты думаешь, я позволю этому ублюдку владеть тобой?! — его глаза были безумны, в них горела одержимость. — Ты не понимаешь, Лу! Я уже убил двоих, кто посмел встать между нами! И убью каждого, кто осмелится!       Её сердце на мгновение замерло, словно гром обрушился на неё вместе с его признанием.       — Ты… ты убил их? — едва слышно произнесла она, не в силах поверить в услышанное.       — Ох, моя наивная, — усмехнулся он. — Ты думала, что твои женихи умирают один за другим, не успев даже разделить с тобой ложе, по чистой случайности? Или, может быть, по везению?       Он развёл руки в стороны, сделав шаг к ней, и мягко провёл рукой по её волосам, заглядывая ей в глаза. Но в его взгляде она видела только холодную одержимость, не оставляющую места доброте. Она вернула ему взгляд полной ненависти, её друг детства, добрый и заботливый, оказался монстром, скрывавшим свою тёмную сущность за маской привязанности.       — Не смотри на меня так, я это сделал ради тебя. Ради нашей любви. — шепнул он, приближаясь к девушке и намереваясь прильнуть к губам. — Я люблю тебя, всегда любил лишь тебя. Не позволю никому забрать тебя у меня. Убью каждого кто встанем, между нами. Хочешь твоего смазливого принца тоже прикончу, ты ведь боишься его, да, из-за этого отталкиваешь меня?       Лукреция резко отвернулась. Оставалось лишь несколько сантиметров до неотвратимого.       — Я не просила тебя об этом, Дарион, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Уходи. Я не желаю тебя больше ни видеть, ни слышать. — Она шагнула назад.       — Лучик… — его лицо исказилось от боли. Он сделал шаг к ней, но она подняла руку, словно отталкивая его на расстоянии.       — Не смей. Подходить. Ко мне. Никогда больше. —Она произнесла слова отчётливо и безапелляционно, расставляя точки в их дружбе.       Дарион, несмотря на её слова, всё же сделал шаг вперёд, намереваясь подойти, но два гвардейца, которые всё это время стояли в ожидании приказа принца, неожиданно для Лукреции схватили его и потащили к лодке. Эймонд, уже стоявший около стены замка, лишь коротко кивнул, и Дариона силой увели прочь.       Она отвернулась от него и направилась к замку. Когда она подошла к входу, Эймонд шагнул к ней. Его голос прозвучал неожиданно мягко:       — Ты сделала правильный выбор, Лукреция, —произнёс он, но в его тоне всё ещё чувствовалось напряжение.       — Я рада, что вы довольны мной, Ваше Высочество, — тихо ответила она.       Лицо принца оставалось холодным, но на долю секунды что-то изменилось в его взгляде. Он протянул руку, но она дёрнулась в сторону.       — Мне нужно побыть одной, — произнесла она, её плечи опустились под тяжестью пережитого.       Унылым призраком она побрела по коридорам, оставив принца стоять в одиночестве.