Огненный лёд: моя сила

      Лукреция оказалась в полутёмной кладовой, стены которой были заставлены бочками и полками с запасами дворца. Дия и две другие служанки, выглядевшие гораздо увереннее, чем обычно, переглянулись и, словно по негласной договорённости, толкнули её вглубь помещения.       — Ну что, умница, много ты нам тут всем глаз замозолила, — начала Дия, подходя ближе и скрещивая руки на груди. — Думаешь, раз принц Эймонд стал обращать на тебя внимание, это что-то меняет?       Лукреция, всё ещё тяжело дышавшая после длинного дня, попыталась выровнять дыхание и ответить:       — Это не твоё дело, Дия. Если у тебя есть что сказать скажи прямо, а не устраивай спектакли.       Но Дия лишь усмехнулась. Её подруги уже сомкнули круг, блокируя выход.       — Вот мы и скажем, — прорычала одна из служанок, толкнув Лукрецию так, что она едва не упала на грубый каменный пол. — Ты можешь играть в свои книжки и делать вид, что такая умная, но все мы знаем, как ты сюда пробилась.       — Да, — подхватила другая. — Думаешь, что можешь носить голову выше остальных? Умная, важная принца закабалить надумала?       Лукреция стиснула зубы. Она прекрасно знала, что её положение плод долгого труда и неустанной осторожности. И видеть, как её унижают те, кто даже не старался понять, что стояло за её успехом, было невыносимо.       — Вы заблуждаетесь, если думаете, что мои разговоры с принцем делают меня кем-то важным, — сказала она холодно. — Я остаюсь такой же служанкой, как вы. Ваши домыслы ничего не значат.       Ответа она не дождалась вместо этого Дия шагнула вперёд и ударила её по лицу. Лукреция пошатнулась, но удержалась на ногах. — Это за твою дерзость, — злобно прошипела Дия. — А это чтобы ты больше не строила из себя невинную!       Она схватила Лукрецию за плечо и толкнула к стене. Вскоре Лукреция почувствовала ещё несколько болезненных ударов по рукам, по бокам. Она попыталась закрыться, но их было слишком много. Боль, унижение и усталость смешались в одно.       — Хватит! — выкрикнула она наконец, собрав последние силы. — Ваши зависть и злоба это всё, что у вас есть. Но вы никогда не поймёте, что значит добиваться чего-то без подлости.       Это, похоже, только подлило масла в огонь. Дия схватила её за волосы, наклонив лицо Лукреции ближе к себе. — Скажи спасибо, что ты ещё здесь, — процедила она. — В следующий раз мы не будем столь милосердны.       С этими словами они наконец отпустили её и вышли из кладовой, оставив Лукрецию сидеть на полу. Она дрожала от боли, но больше всего её трясло от унижения. В тишине темной комнаты Лукреция медленно поднялась, держась за бок. Она знала, что сломаться сейчас значит дать этим людям победить. «Нет», сказала она себе. Это не должно её сломить. Она стерла кровь с губы и, превозмогая боль, покинула кладовую. Её ждало ещё много испытаний, но она уже знала: всё, что она делает, она делает ради своей цели.

***

      На следующий день, когда Лукреция пришла в покои принца Эймонда, её шаги были неслышны, как всегда, но сегодня они были неуверенными. Она чувствовала каждую боль, оставленную вчерашними жестокими руками. Налитые кровью синяки на её теле скрывались под простыми тканями, но каждый шаг отдавался в её теле болью. Однако на её лице не было ни намёка на страдание. Она привыкла скрывать свои чувства, и даже сейчас её лицо оставалось невозмутимым, как будто ничего не происходило. Когда она вошла в его покои, Эймонд сидел за своим столом, погружённый в книгу, как и обычно. В момент её появления он не поднял головы, но его острые глаза, видимо, чувствовали её приближение. Он замер, словно ощущая перемену в воздухе. Лукреция почувствовала, как напряжение в комнате выросло, и в этот момент она поняла, что Эймонд что-то заметил.       — Ты выглядишь… не совсем как обычно, — произнёс он, наконец, не отрываясь от книги.       Его голос был спокойным, но в нём ощущалась какая-то особая настороженность. Он знал, что что-то не так.       Лукреция застыла на месте, не зная, как начать разговор. Но потом она решила, что не может скрывать правду. Всё равно он рано или поздно заметит её изменения.       — Это ничего, — ответила она, пытаясь как можно спокойнее скрыть свою боль. Она заметила, как его взгляд переместился с книги на неё, но всё равно не сдвинулся с места.       Эймонд скептически поднял бровь. — Ты серьёзно? — он положил книгу на стол, и его глаза внимательно изучали её. Он не был глупым человеком, и что-то в её поведении его настораживало. — Ты что-то скрываешь. Расскажи мне, что случилось.       Лукреция сделала глубокий вдох, собирая силы, чтобы ответить. Она не могла раскрыть перед ним всё, но понимала, что его внимание было слишком острым, чтобы продолжать скрывать правду.       — Ничего серьёзного, — повторила она, но её голос дрогнул. — Просто… не всё в порядке в моём положении здесь, во дворце. Я… я столкнулась с людьми, которые не понимают, зачем я здесь.       Эймонд не сразу ответил, но его выражение стало более насторожённым. Он не был уверен, что именно случилось, но он ощущал, что Лу говорила не всю правду. Он встал из-за стола и шагнул к ней.       — Ты должна научиться защищать себя, — сказал он тихо, но его слова прозвучали как приказ. — Зачем ты позволила им так обращаться с собой?       Лукреция почувствовала его близость, но её тело не позволяло ей шагнуть назад. Она смотрела ему в глаза, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее, хотя она и пыталась сохранять спокойствие.       — Я не хотела привлекать внимания. Просто… я не могу позволить себе потерять всё, — ответила она, несмотря на всю свою уязвимость. Она знала, что у неё не было выбора. Силы и ума, чтобы сделать что-то большее, не было.       Эймонд замер, словно обдумывая её слова, и какое-то время молчал. Лукреция заметила, как его открытый глаз слегка сузились, когда он наблюдал за ней.       — Я могу помочь, если ты попросишь, — наконец произнёс он, но в его голосе не было обычной холодности. Это был скорее вопрос, а не утверждение. Его тон был мягким, что для него было необычно.       Лу несколько секунд размышляла, прежде чем ответить. Она не была уверена, стоит ли открывать перед ним все карты, но что-то в его словах заставило её задуматься.       — Я… благодарна, но, возможно, я справлюсь. Не всё стоит на том, чтобы искать помощь. Нужно научиться быть сильной самой.       Эймонд кивнул, но в его глазах была тень сомнения. Он не был уверен, что Лукреция справится с этим сама, но он знал одно: он не позволил бы ей упасть, если она хоть на миг нуждалась в поддержке.       — Уверена? — снова спросил он, на этот раз с лёгким укором в голосе. — Я не думаю, что ты должна справляться с этим в одиночку.       Лукреция молчала несколько мгновений, чувствуя, как её гордость начинает бороться с её нуждой в помощи. Но в глубине души она знала, что в этот момент она не могла игнорировать свою уязвимость.       — Я подумаю, — сказала она наконец, и, хотя её ответ был осторожным, в его глазах она заметила что-то, что заставило её почувствовать себя менее одинокой.

***

      Тёплый осенний день укутывал тренировочный двор редкой приятной прохладой. Лукреция шла вдоль стены, осторожно балансируя плетёной корзиной с тканями, которые ей поручили отнести в прачечную. Она знала, что здесь проходят тренировки рыцарей, и обычно избегала этого места — слишком много людей, слишком громкие звуки, резкие голоса. Но сегодня всё сложилось иначе.       Её внимание привлёк резкий металлический звук: меч ударил по мечу с такой силой, что отголосок отдался у неё в груди. Лу невольно остановилась и посмотрела в сторону, откуда доносился шум. На небольшой площадке, окружённой наблюдателями, тренировался Эймонд.       Принц двигался с убийственной точностью, его меч описывал в воздухе дуги, отражая удары его противника — крупного, закованного в доспехи рыцаря. Каждый его шаг был выверен, каждая атака — смертоносна. Казалось, он двигался не как человек, а как идеально настроенный механизм. Лукреция затаила дыхание. Эймонд, будто почувствовав её взгляд, внезапно повернул голову в её сторону. Его единственный глаз встретился с её взглядом. Лукреция вздрогнула и поспешила опустить голову, но было уже поздно. Он явно её заметил.       Когда бой завершился — рыцарь сдался, бросив меч на землю, — Эймонд что-то коротко сказал оружейнику и, не тратя времени, направился к Лукреции. — Ты ещё не поправилась, но тебя уже грузят делами? — его голос прозвучал ровно, но в нём угадывалось лёгкое раздражение.       Лукреция торопливо поклонилась, прижимая корзину к груди.       — Простите, Ваше Высочество. Я не хотела мешать.       Эймонд остановился перед ней, его холодный взгляд пробирал насквозь.       — Меня послали в прачечную, это не такая уж утомительная работа, — ответила она, стараясь говорить спокойно.       — И это требует того, чтобы именно ты стояла здесь и смотрела?       Она подняла голову, встретив его взгляд, и, не зная, что её подтолкнуло, ответила:       — Вы хорошо владеете мечом.       Эймонд нахмурился, явно не ожидая такого ответа.       — Ты думаешь, я в этом нуждался?       — Нет, — поспешила сказать Лу, чувствуя, как её лицо заливает краска. — Я просто… это впечатляет. Во дворце ходят много разговоров о том, что вы, очень искусно владеете мечом, но увидеть это своими глазами, было совсем иначе.       Он долго молчал, его взгляд снова задержался на её лице, словно он пытался понять, говорит ли она искренне. Когда ему приходилось видеть её со стороны, девушка казалось бойкой и со стержнем, но стоило ей оказаться перед ним, она будто бы уменьшалась в размере и становилась размером в кулак, а от былой пыли и дерзости не оставалось ровным счётом ничего.       — Если тебя так впечатляют тренировки, почему бы не научиться самой?       Её застало это предложение врасплох.       — Я? — переспросила она, глядя на него с удивлением. — Я не воин.       — Именно поэтому, — ответил он, его губы дрогнули в тени улыбки, которая так и не оформилась. — Ты слишком слаба, чтобы быть полезной, но это можно исправить. — казалось он старался напомнить ей о том происшествии, хоть она и забыла, но ноющая спина от удара давала о себе знать, но Лукреция насколько она не была на кого-то в обиде, не решилась бы взять в руки меч и нанести им удар, да что уж говорить о том чтобы лишить хоть одной человеческой жизни.       Лукреция опустила глаза, сжимая корзину сильнее.       — Моя слабость не имеет значения. Моя работа в другом.       — В этом ты ошибаешься, — отрезал он. — Слабость всегда имеет значение.       Эймонд повернулся к ней спиной, словно давая понять, что разговор окончен, и направился обратно к рыцарям. Но перед тем, как уйти, он бросил через плечо:       — Если хочешь увидеть что-то действительно впечатляющее, приходи на драконью яму.       Он не сказал больше ни слова, оставив её наедине с мыслями.       Лукреция ещё долго стояла на месте, пока его фигура не исчезла за колоннами. Внутри неё росло странное чувство — смесь тревоги и… надежды.

***

      Свет факелов в тускло освещённой кухне подчеркивал тени, отбрасываемые развешанными связками трав и массивными горшками. Лукреция осторожно раскладывала фрукты на деревянном столе, стараясь не отвлекаться на разговоры вокруг. Вечерний час был временем, когда девушки-служанки собирались здесь, чтобы обсудить последние сплетни.       — О, только взгляните, кто здесь, — послышался язвительный голос.       Лукреция обернулась и встретилась взглядом с Дией, младшей служанкой, которая не упускала возможности поддеть её. У Дии был слишком громкий смех, за который её любили, а может, и побаивались остальные.       — Что-то не так? Опять, — спокойно спросила Лукреция, возвращаясь к своему делу. Дия ухмыльнулась, делая шаг ближе.       — Я просто думаю, как тебе удаётся быть такой тихой и при этом всё время попадать в поле зрения людей повыше нас по положению?       Несколько девушек захихикали, но кто-то из них быстро опустил глаза, не желая встревать в конфликт.       Лукреция напряглась, но старалась держать лицо.       — Я просто выполняю свою работу, Дия. Если это кажется тебе странным, то, может быть, тебе стоит задуматься о своей.       Дия сделала ещё шаг, её ухмылка стала жёстче.       — Вот смотрю на тебя, и всё съеденное рвётся наружу. — Слушай, Дия, в том, что королева Хейлейна освободила твою сестру, от обязанностей в своих покоях, моей вины нет, я даже не знала, что она там прислуживала до меня, — спокойно ответила Лукреция, стараясь не поддаваться провокации. — Но, если тебя это так волнует, может, стоит поговорить с ней лично? — хоть она и не вложила ничего дурного в свои слова, но кажется для Дии, которой из-за вспыльчивого характера, который всем был известен, не приходилось даже близко подойти к королевской чите, это прозвучало как вызов.       В комнате наступила тишина. Дия, разозлённая её словами, резко шагнула ближе, её рука рванулась к корзине с фруктами, которые Лукреция только что разложила.       — Может, тебе стоит напомнить, где твоё место, — процедила она, сбрасывая корзину на пол.       Фрукты рассыпались по каменному полу. Лукреция сжала кулаки, чувствуя, как её лицо заливает жар.       — Я всего лишь хотела исправить ситуацию и извиниться, — тихо сказала она, опускаясь на колени, чтобы собрать плоды.       Дия скрестила руки, наслаждаясь моментом.       — Вот и правильно. Потому что всё, что ты умеешь — это ползать и молить о прощении.       Но прежде, чем Лукреция успела что-то ответить, в кухне раздался низкий, холодный голос:       — Ползает, похоже, не она.       Дия вздрогнула, как и все остальные. Девушки обернулись к двери, где стоял Эймонд. Его высокая фигура в строгом тёмном камзоле казалась ещё более внушительной в приглушённом свете.       Он медленно прошёл вглубь комнаты, его сапоги стучали по каменному полу.       — Если вы нашли время на споры, значит, ваши обязанности выполнены идеально? — его тон был ровным, но в каждом слове чувствовалась угроза.       Дия побледнела, делая шаг назад.       — Ваше Высочество, я… это была просто шутка.       Эймонд остановился, его взгляд скользнул по комнате, прежде чем задержаться на Лукреции, которая поднимала последние фрукты с пола.       — Разве это выглядело как шутка? — он снова перевёл взгляд на Дию, и та поспешила опустить голову.       — Нет, Ваше Высочество, — пробормотала она.       — Тогда, возможно, тебе стоит задуматься, где твоё место, — отрезал он. — Убирайся.       Дия, поклонившись, поспешила выйти из комнаты, оставив остальных в напряжённой тишине.       Эймонд молча посмотрел на Лукрецию.       — Извиниться? Ты хотела извиниться перед ней, после того что она сделала? Неужели ты просто не могла ответить ей тем же? — спросил он наконец, его голос был лишён обвинения, скорее он звучал как вызов.       — Я не хотела обострять ситуацию, Ваше Высочество, её можно понять, — ответила она, встречая его взгляд.       Он задержал взгляд на ней ещё на мгновение, затем кивнул.       — Иногда молчание — признак слабости. Но, возможно, в твоём случае это не так. Лукреция опустила голову в знак благодарности, чувствуя, как его слова отозвались где-то внутри неё.       — Убирайтесь отсюда, — бросил он остальным девушкам. — Пусть здесь останется только тот, кто занимается делом.       Остальные поспешно покинули кухню, оставив Лукрецию и принца наедине. Он задержался ещё на миг, затем развернулся и ушёл, не сказав больше ни слова. Но Лукреция знала, что этот случай запомнится ей надолго — не из-за конфликта с Дией, а из-за холодного, но невидимо защищающего присутствия Эймонда.