Проверка на прочность

Каждая марокканская свадьба, независимо от её пышности и богатства убранства, от возраста и благосостояния молодожёнов, заканчивалась тем, что родные сопровождали новоиспечённых супругов в спальню. И если невеста была невинной,– как должно было быть, если прежде она не была замужем,– на утро после первой брачной ночи от неё ожидали доказательств невинности. Свадьба Мохаммеда отнюдь не была исключением, им с Джуварийей предстояло пройти тот же обряд, посему сид Абдул заведомо готовил младшего племянника к предстоящему "испытанию". "Подготовка" заключалась в том, что старший из Рашидов шептал на ухо парню, насколько важно тому не опозориться, дабы не очернить славный род Рашидов, отдельно напомнил и о том, что новобрачная должна непременно быть невинной, а иначе Мохаммед без зазрения совести обязан отказаться от одалиски, которую сид Абдул отвезёт с позором её родственникам, что и станут распоряжаться дальнейшей судьбой негодной родственницы. Впрочем, патриарх Рашидов до сих пор пребывал в уверенности, что новая супруга племянника – женщина приличная, потому сюрпризов не ожидалось, да и Джуварийя только вчера, накануне бракосочетания, по требованию будущих родственников сходила к врачу вместе с другими женщинами, представив справку в качестве доказательства своей невинности. Значит теперь всё зависело только от Мохаммеда, и он не должен был опозориться! Жених с почтением кивал на слова старшего родственника, внимая его советам, однако когда сид Абдул начал шептать ему на ухо советы, как стоит удовлетворять женщину в первую брачную ночь, Мохаммед глубоко покраснел от стыда. Хотя он уже был не новичком в супружеских отношениях, парень таки не хотел обсуждать подобные дела со своим дядей. Тем более, у обоих племянников сида Абдула было куда больше опыта в этих делах, ведь они оба состояли в браке (для Мохаммеда брак был уже вторым по счёту), в отличии от их патриарха, который так и не успел в своё время жениться на своей суженной, а соответственно не должен был знать женщину плотски, если придерживался сам всех традиций и обычаев, чему с раннего детства пытался научить детей своего брата. Однако же мужчина считал своим святым долгом провести эту беседу с молодым человеком, который не знал куда девать глаза на протяжении всего разговора. В итоге затруднение парня заметил сид Али и таки пожалел уже бывшего мужа своей племянницы. Он увел приятеля, отвлекая другими разговорами. Как уже отмечалось, свадьба была довольно скромной. После обряда никяха и благочестивого чтения Корана последовали поздравления для молодожёнов от родных, а потом – свадебный обед, плавно перетекающий в ужин, а затем с музыкой и благими пожеланиями молодым предстояло удалиться в спальню, дабы исполнить свой супружеский долг. Сид Абдул настаивал, чтобы сид Али и Зорайде, тётка Джуварийи Лара Кульсум, Саид и его жена Рамиля, а так же – на этом мужчина особенно акцентировал внимание – Латифа, являющаяся бывшей женой Мохаммеда, выжидая срок идата, не ложились спать и вместе с ним ждали итогов первой брачной ночи. Латифа понимала, что родственник бывшего супруга пытается её задеть и уязвить, потому и согласилась на это возмутительное в высшей степени предложение, хотя дядя Али предлагал ей поехать навестить Жади, пока её бывший будет становиться мужем другой женщины. Предложение было таким заманчивым, однако девушка скрепя сердцем отказалась. Пусть же Мохаммед своими глазами увидит и поймёт раз и навсегда, что её не беспокоит его новый брак, она не намерена к нему возвращаться! И дядя Али тоже должен увидеть, что Латифа не сомневается в решении оставить супруга, иначе неизвестно как могут с ней поступить, дай она малейший повод для сомнения. Официальные документы на развод почти готовы, однако развод согласно обычаю могут затягивать сколько угодно, и тогда в глазах всех соотечественников из Марокко она так и останется женой – пусть только второй –Мохаммеда, и это не устраивало сестру Жади! – Сид Абдул хочет задеть тебя, Латифа,– шепнула на ухо племяннице мужа верная Зорайде, одновременно наблюдая чтобы её дочь не перевернула блюда с красиво выложенным свадебным печеньем,– а ты не обращай внимания, ты же знаешь какой у него нрав... – Меня это не интересует, Зорайде,– отмахнулась девушка.– Я пережила такие страшные вещи, что и в страшном сне не подумала бы. Я потеряла моего Амина, даже описать не могу что я чувствовала и до сих пор чувствую, и наверное буду чувствовать всю свою жизнь...– Латифа с трудом сдержала слёзы.– Неужели ты думаешь, что теперь я буду бояться сида Абдула? Я больше не люблю Мохаммеда, если и вовсе когда-то любила. Он не слышит меня, когда я ему об этом прямо говорю, он будто глух, когда я заявляю, что моё сердце принадлежит другому человеку, так пусть увидит очередной раз своими глазами, что я совершенно спокойно воспринимаю его свадьбу! Пусть все видят, что я рада за него! – И тебя совсем не задевает новая свадьба твоего мужа?– не смогла смолчать Зорайде, желая знать наверняка, что Латифа уверена в своём решении и потом не пожалеет, когда будет уже слишком поздно менять решение. – Зорайде!– с обидой возмутилась Латифа.– И ты туда же? И ты не на моей стороне? Мохаммед не муж мне больше, мы разведены, как только закончится идат, я сразу же покину его дом! Не хочу здесь оставаться ни минутой больше, в этом доме всё напоминает мне Амина и я с трудом выношу присутствие здесь, осознавая, что уже никогда не увижу моего мальчика, никогда больше он не будет бегать по этому дому, никогда я не услышу его голос...– голос её задрожал и Латифа едва сдержала слёзы, напоминая себе, что её реакцию могут неверно истолковать. Вдруг решат, что она плачет из-за новой женитьбы бывшего? Нельзя ни на секунду терять лицо, ведь сид Абдул следит за ней точно ястреб.– Неужели ты тоже считаешь, что я не в своём уме? И ты уверена, что я должна вернуться к Мохаммеду, хотя более не могу вынести даже мысль, что он может прикоснуться ко мне как к супруге? Я давно уже не могу, да простит меня Аллах, но я с трудом терпела свои брачные обязанности все эти годы,– призналась вдруг Латифа жарким шёпотом,– я знала что люблю другого, и каждая ночь с Мохаммедом была пыткой для меня! Мне было стыдно, но я ничего не могла с собой поделать! Может Мохаммед прав? Может потому Аллах и забрал моих сыновей, что видел моё пренебрежение к законному мужу?– она тяжело вздохнула.– Нет, я не могу думать об этом... Не могу! Ты считаешь, я сумашедшая, да, Зорайде? – Ну что ты,– возразила супруга шейха Али, нежно сжимая руку юной красавицы,– я всегда на твоей стороне, Латифа, ты же знаешь! Потому и спрашиваю, что ты чувствуешь, чтобы ты потом не пожалела. Вдруг ты потом передумаешь? А будет уже поздно! Всё же Мохаммед был твоим супругом больше шести лет, ты носила его детей... Этого тебе никогда не забыть. Но если ты уверена, что больше ничего к нему не чувствуешь, если он в тягость тебе как мужчина... – Так и есть, Зорайде!– горячо кивнула Латифа. – Тогда мне ли тебя отговаривать?– пожала плечами Зорайде.– Аллах не одобряет несчастные браки, сид Али всегда так говорил! Я хочу чтобы ты была счастлива, Латифа, Иншаллах, твои слёзы скоро высохнут... – Если бы, Зорайде...– вздохнула девушка.– Уже никогда не будет как раньше, вместе с Амином я потеряла частичку своей души. Я знаю, что нельзя долго оплакивать усопших, это харам, но как мне справиться с собой? Это так несправедливо, что его отняли у меня! Но несмотря на всё это... У меня всё ещё есть надежда, что однажды я снова буду чувствовать себя счастливой. Это легко, когда я рядом с Зейном. Я забываюсь и отпускаю свои тревоги, любовь меня переполняет, и я с надеждой смотрю в будущее... – Ты его очень любишь...– только и произнесла Зорайде, и по виду женщины невозможно было понять, одобряет или порицает она это чувство. – Зейн не нравится тебе, да?– проницательно заметила Латифа.– Ты не одобряешь моё стремление быть с ним... – Не то чтобы не нравится...– если раньше Зорайде могла с чистой совестью заявить, что молодой египтянин, покоривший нежное сердце Латифы, не внушает ей доверия, после того как последний спас жизнь девушки, Зорайде уже не могла критиковать его с той же твёрдостью. Очевидно, парень был влюблён в Латифу и готов на многое ради неё. Лишь бы он не отступился от своих обещаний, получив столь желанный "приз" в лице Латифы!– Я всего лишь переживаю за твоё будущее, хочу чтобы ты была счастлива. – Я буду с ним настолько счастлива, насколько теперь возможно!– горячо заявила девушка.– Ах, Зорайде, я и сама очень долго сомневалась... Сначала меня тревожила его репутация, потом я уже начинала думать, что он может найти себе жену куда лучше, не состоявшую раньше в браке и не рожавшую, думала, что наши чувства запретны и должны быть забыты, эти мысли рождали сумбур и уныние в моей голове. Но если я не попробую, я никогда не узнаю, правда же? Ты не знаешь его, Зорайде! Он такой...– она даже не смогла описать свои бурные эмоции словами, зардевшись от одной мысли о возлюбленном.– Я нужна ему, он сам мне сказал! И он нужен мне... – Я буду молиться за тебя, чтобы твои надежды оправдались! Аллах да дарует тебе счастье! – Аминь...– бывшая супруга Мохаммеда вздохнула и вдруг помрачнела, вспоминая последний разговор с отцом своего сына.– Мохаммед требует, чтобы я после его свадьбы вместе с ним посетила врача. Хочет убедиться, что я не беременна... Он надеется, что я в положении! Угрожает отобрать предполагаемого ребёнка, если не откажусь от своих прежних слов и не вернусь к нему в качестве жены! – А ты...– невысказанный вопрос висел в воздухе, хотя Зорайде и не озвучила его до конца. – Я не знаю...– в смятении призналась Латифа, начиная сбивчиво шептать на ухо верной соратницы, зная что её секреты останутся тайной. – Аллах! Если ты беременна... – Я не чувствую себя беременной, и тест из аптеки подтвердил это,– заметила Латифа,– но кровь до сих пор не пришла. И когда я была беременна Амином,– её голос слегка дрогнул на имени сына,– я очень долго не знала о своём состоянии... Я не могу быть беременной, Зорайде! Только не это! А даже если так...– она вцепилась в руку женщины.– Я не вернусь к нему, не останусь с ним ни за что! И я не отдам своего ребёнка, чтобы его воспитывала неизвестная девка, этого не будет, Зорайде, нет, никогда! – Но что же ты будешь делать? Ты думаешь, Зейн примет тебя беременной от другого? А как ты заберёшь дитя у Мохаммеда? Любой его сын принадлежит ему, так гласят наши обычаи. – Я не знаю, имею ли я право придти к Зейну, если окажусь беременной, я пойму если он откажется от меня после этого...– горестно прошептала Латифа.– Но я не буду снова женой Мохаммеда! Жади права: здесь не Марокко, никто не посмеет отобрать у меня моего ребёнка, никто не сможет увезти меня из Бразилии, если я во всеуслышание заявлю, что не хочу уезжать! Если Мохаммед решит так поступить, я устрою скандал, Зорайде! Я хочу расстаться с ним мирно, но если он собирается быть жестоким ко мне, Аллах мне свидетель, он получит отпор! Больше я не буду безропотно молчать, как поступала на протяжении всего нашего брака, прежней Латифы больше нет!– она имела в виду каждое слово. – Ты очень изменилась...– только и заметила Зорайде, про себя предчувствуя ещё не один скандал в этом доме, прежде чем Мохаммед наконец перестанет упрямиться и отпустит Латифу.– Только не делись этими мыслями с Мохаммедом. Пока ты в его власти, не открывай перед ним все помыслы, иначе он может тебе помешать,– дала совет Зорайде.– Смотри, Лара Кульсум уже уводит невесту наверх! Значит скоро Мохаммед поднимется к жене, чтобы исполнить супружеский долг и закрепить этот брак. – Пусть он полюбит эту девушку, пусть она даст ему много детей,– взмолилась сестра Жади,– может быть тогда он поймёт, что между нами больше ничего не может быть, и отпустит меня... – Хорошо, если будет как ты говоришь...– ответила Зорайде, однако в голосе женщины можно было услышать явное сомнение. Мохаммед был братом Саида, и Саид до сих пор не забыл Жади, хотя у него была любимая жена и счастливый брак, а Жади давно вышла замуж за другого и даже не была никогда его супругой. Латифа же принадлежала Мохаммеду во всех смыслах, отдала ему свой девичий цвет и привела в мир их общего сына, потому у Мохаммеда – особенно на его взгляд – могли быть все основания желать сохранения брака с Латифой, ведь чувства младшего брата Саида к уже почти бывшей супруге не утихли. Вдруг собственнические чувства к женщинам являются общей чертой всех Рашидов? Даже если бы брак Мохаммеда и Джуварийи сложился в высшей степени удачно, парень вероятно считал, что это вовсе не помеха его браку с Латифой, ведь по обычаям он мог привести себе даже четырёх жён. И откуда знать какой змеёй может оказаться вторая жена, чего о неё ждать? Они же ничего не знают об этой девушке! Было в глазах Джуварийи нечто такое, что не давало Зорайде покоя, что-то девушка скрывала, но жене шейха было вовсе не до разгадки тайн девицы, её больше заботило будущее племянницы. Зорайде не хотела лишний раз расстраивать Латифу, но она чувствовала, что Мохаммед не отступится просто так, видела решимость Рашида во что бы то ни стало задержать уже равнодушную к нему супругу. И как знать, на какие уловки может в отчаянии пойти Мохаммед, чтобы вернуть Латифу? – Похоже, ты не совсем в это веришь,– очередной раз проявила проницательность Латифа. – Мохаммед не хочет тебя отпускать,– Зорайде понизила голос до шёпота,– на твоём месте я бы запирала дверь, когда ложишься спать... – Зачем?– не поняла сначала Латифа, а потом ахнула, увидев как неловко потупила взор – и покраснела?– супруга дяди Али.– Нет, Мохаммед никогда не поступит настолько бесчестно! Это просто невозможно! Я не верю, что отец моего сына может так поступить со мной!– уверенно заявила девушка. Вопреки всему плохому, что произошло между бывшими супругами, она не хотела думать худшего о Мохаммеде, помня и о лучших временах в их браке, потому она не могла подумать всерьёз о предупреждении Зорайде.– Неужели ты правда думаешь, что Мохаммед настолько плохой человек? – Не в этом дело, Латифа... – Я не думаю, что Мохаммед плохой человек, несмотря на то, что я больше его не люблю... Я не знаю, любила ли я его когда-то и вовсе... Любила конечно, но не так, как любят мужчину. Думаю, я просто убедила себя перед свадьбой, что должна чувствовать любовь к жениху, а потом и сама этому поверила. Иначе как мне было выходить за него замуж? Я всегда хотела любить своего мужа, мне всегда внушали, что это мой долг. Я так боялась остаться одна, вот и убедила себя что люблю его, вышла замуж, и пойди жизнь иначе, может быть мы были бы счастливы, по-своему, но и это можно назвать счастьем: спокойная мирная жизнь в уважении друг к другу, общие дети. Я не познала бы истинного чувства, но не знай я этого, наверное мне не было бы по чему тосковать. Но Аллах решил иначе. Мактуб, как говорит Жади, против судьбы не пойдёшь,– рассудила восточная красавица. С тех пор как прошла первая истерика и устоявшаяся жизнь последних нескольких лет раз и навсегда рухнула, у Латифы было много времени для размышлений.– Но как бы там ни было... Между нами произошло много всего, и есть то, чего я не смогу ему простить и забыть, как и он мне, но он никогда не был мерзавцем. Я не могу подумать, что он посмеет войти ко мне и...– густо покраснев, Латифа запнулась, не смея продолжать, настолько стыдно ей было вести подобные разговоры. – Ах, Латифа...– покачала головой Зорайде.– Я вовсе не считаю, что Мохаммед дурной человек, он не такой, но он в отчаянии, ты ускользаешь от него. А чего не сделает человек в отчаянии? – Но Мохаммед так почитает наши обычаи!– не верила Латифа.– Он ни за что не стал бы настолько нарушать их, да он бы под землю от стыда провалился! Я же его знаю, я жила с ним столько лет! – Он может и почитает обычаи, но прежде всего он мужчина, и мужчина может пойти на многое, чтобы получить своё по праву, а тебя он считает своей. Если у вас будет связь, Мохаммед сможет отсрочить время развода, а там ты и вправду окажешься беременной. И разве захочешь ты устраивать скандал, рискуя ребёнком? Прежде всего верят мужчине, он скажет шейху, что ты соблазнила его, согласилась его принять – и ему поверят, так происходит почти всегда. Как бы ни ценил Мохаммед обычаи, а он хочет удержать тебя, он поставит эту цель выше обычаев, сочтёт цель оправдывающей любые средства! Даже сид Абдул может дать ему такой совет, ведь если супруги будут вместе – их развод будет аннулирован! Ты будешь вынуждена вернуться к нему, если не захочешь быть опозоренной на весь Фес, а по-прежнему уже никогда не будет, жизнь вместе с мужем, и жизнь с мужем и его второй женой – совсем другое дело! Два барана в один котёл не поместятся, так и две жены одного мужа чаще всего не уживаются вместе. Тебе же будет в разы тяжелее, раз ты больше не любишь Мохаммеда. Потому будь осторожна со своим мужем, если не хочешь попасть в ловушку! – Я буду осторожна, Зорайде,– выдохнула Латифа, наконец осознавая весь смысл этого предупреждения: Зорайде не стала бы говорить просто так. Неужели Мохаммед может пойти на большее, нежели простые уговоры и угрозы отобрать дитя в случае её беременности, в попытке возродить их уже разрушенный до основания брак? Вдруг он вправду попытается вновь заявить на неё супружеские права, заявив якобы передумал разводиться?! В душе девушки поселилась тревога по поводу своего будущего...

***

– Джуварийя, уверена ли ты, что хочешь именно этого?– с явной неуверенностью вопрошала Лара Кульсум, причёсывая длинные тёмные волосы племянницы, что сидела перед зеркалом в спальне, где ей предстояло провести свою первую ночь в качестве супруги Мохаммеда. – О чём ты, тётя Кульсум?– вопрошала девушка, рассеянно изучая себя в зеркале. Её иссиня-чёрные волосы волнами ниспадали на плечи, искрились всё сильнее по мере того как Кульсум водила по ним гребнем. Вместо традиционной белой сорочки невеста предпочла комплект из красного шёлка, отороченный кружевами, выгодно смотревшийся на её смугловатой коже. Джуварийя знала, что неотразима, изрядно постаравшись, дабы у мужа не возникало и малейших сомнений по поводу того, что проблема именно в нём, когда он поймёт, что не способен сделать её женщиной. Конечно, ей было немного совестно обманывать этого человека таким способом, как и предавать своего любимого Азама, показываясь перед другим мужчиной в подобном виде, однако у неё не было иного выхода – её вынудили защищать себя! Накануне, вопреки отсутствию традиционного хаммама, женщины провели невесте все необходимые процедуры, включая и молочную ванну после удаления волос с тела, дабы сделать кожу нежной и приятной на ощупь, и умаслили ароматными маслами, так что её кожа источала аромат мускуса и пачули, розового перца и бергамота, в сочетании с апельсиновой водой,– хотя обычно для свадьбы выбирали иные масла, невеста настояла именно на этих, поскольку всегда считала, что это сочетание как нельзя лучше подходит именно ей. Прежде, в лучшие времена своей жизни, Джуварийя лично готовила для себя духи, испробовав множество вариантов. Её умения не заканчивались приготовлением лекарственных настоек, она умела изготовить натуральные духи и крема, варить мыло и расуль – специальную марокканскую смесь для мытья волос – на разные вкусы, собрать травы и соцветия для чая, подобрать специи. Эти процессы завораживали ещё совсем юную Джуварийю. Когда она мечтала о будущем с Азамом, девушка считала, что сможет в будущем благодаря своим умениям открыть собственную маленькую лавку, дабы тоже внести лепту ради благосостояния их семьи. Азам – о, как ей повезло узнать настолько нежного и понимающего, любящего человека!– не имел ничего против её идеи, что лишний раз обнадёжило Джуварийю. Она уже фантазировала как обставит их милый маленький домик, на кого будут похожи их дети, когда судьба предподнесла ей такой удар! Если бы только её нечестивый родственник не нарушил свою клятву, как они с Азамом могли быть счастливы! И разве сид Касим не совершил харам, нарушая свою клятву, данную Азаму, опустив длань на страницы священного Корана,– а ведь раньше, когда она никому не была нужна, сид Касим только рад был избавиться от неё скорее!– и вынуждая Джуварийю вступать в нежеланный брак? Разве он не истязал женщин своей семьи, не вынуждать жён – о, она и такие сплетни слышала!– делать в спальне всякие непотребные вещи, угрожая побоями, не заставлял племянников служить ему, точно рабов? Разве не харам это – ввергать свою семью в нищету, неудержимо курить и играть в азартные игры? О, как много она бы ему сказала, не бойся она его жутких кулаков! Неужели её грех в малодушии? Но кому было бы лучше от ссадин на её теле? Кому станет лучше, если она всю жизнь проживёт с нелюбимым мужем? А полюбить его она никогда не сможет, пока есть её любимый Азам, да и Мохаммед её не любит совсем и едва ли полюбит, ему нужна только его бывшая жена! Нет, Аллах должен понять и простить её за её действия на пути к счастью! А с Мохаммедом ничего не случится, снадобье она приготовила правильно, к нему вернётся мужская сила уже через неделю после того как он прекратит его пить, потому она ему не навредит в долгосрочной перспективе,– именно так марокканка предпочла успокоить свою совесть. – Не притворяйся глупышкой,– резко ответила женщина, её тон всегда приобретал эту показную резкость, когда она нервничала,– ты знаешь о чём я, Джуварийя! Уверена, что хочешь так сразу разрушить свой брак, даже не попытавшись пожить с этим человеком? – Пожить с человеком, которому я даром не нужна? Который только и делал в преддверии нашей свадьбы, что оббивал пороги бывшей жены, хотя она тысячу раз говорила ему, что не хочет этого? И это только то, что мне пришлось слышать, а ведь их родственницы то и дело меня уводили, чтобы я часом не услышала лишнего, будто я глухая и не слышу о чём говорят за этими тонкими стенами...– она фыркнула.– Пожить с ним, когда меня ждёт мой любимый Азам? Азам, которого сид Касим так подвёл и обидел, который потратил целое состояние на билеты, чтобы приехать в Бразилию, хотя у него с роду не водилось лишних денег? Он очень тяжело работает, в отличии от сида Касима, который только и умеет, что приводить в упадок то, что ему уже дали без всяких усилий с его стороны, и Азам не пожалел этих денег ради меня! Даже здесь он нашёл себе работу и трудится не покладая рук, чтобы заработать на обратную дорогу и другие наши нужды! И он ждёт, он любит меня! И ты правда думаешь, что я потеряю его? – В наше время женщины выходили замуж по воле родных и не ропотали...– только и ответила Лара Кульсум, дважды выходившая замуж подобным образом. – Да?– хмыкнула Джуварийя.– И что дало тебе хорошего подчинение сиду Касиму? Хотя оба твоих мужа оставили тебе наследство, хотя ты имела право на опеку над своими сыновьями, он всё прибрал к своим рукам, стоило тебе оказаться под его опекой, а твоих детей заставляет работать как рабов! Прояви ты неповиновение, полагаю твоя судьба была бы гораздо лучшей!– только взглянув на родственницу Джуварийя поняла, что сказала лишнего, и потупила взгляд.– Извини, я не хотела, просто мне очень дорог Азам, и я... – Знаю-знаю,– перебила её тётка,– и молюсь чтобы ты потом не пожалела про свой выбор! – Ты же подлила Мохаммеду настойку? – А ты считаешь, я тебе вру? Этого делать я не привыкла, хотя надо бы, видит Аллах, я окажусь в жутком положении, когда вынуждена буду после твоей выходки вернуться к брату... – Ты собираешься к нему вернуться?– ахнула Джуварийя. Конечно, её тётка была женщиной крепкой и властной, и даже её брат не осмелится поднять на неё руку, немея под её пристальным взглядом, однако сид Касим найдёт много способов сделать жизнь Кульсум хуже и без побоев, особенно учитывя, что он опекает двух её сыновей.– Нет, ты не можешь! Ты не должна! – А куда же я ещё пойду?– хмыкнула женщина. Между ними висело невысказанное продолжение: даже имей она куда пойти, Кульсум не оставила бы своих сыновей на произвол судьбы, а их отобрать у брата не так-то просто, ведь он распоряжается и её имуществом, и её детьми (по отцовской линии у мальчиков не осталось родни), даже подарки от пасынка – сына первого мужа – Касим не отдавал сестре, если они были хоть чуточку ценны. – Вот если бы ты вышла снова замуж и твой муж взял моих двоюродных братьев в свой дом на воспитание, тебе не пришлось бы ради них возвращаться в дом сида Касима!– вздохнула Джуварийя. – Ну это несбыточные фантазии... И потом, за кого же мне выходить замуж? Может за твоего мужа?– она хмыкнула от смеха.– Так я для него старовата немного в свои сорок пять лет! – А что ты скажешь про сида Абдула?– спросила вдруг Джуварийя. Конечно, сид Абдул ни капли не привлекал бы её саму в качестве мужа, однако её тётя уже не юная девушка, дважды была замужем и рожала детей, а патриарх Рашидов, пусть и жил как дервиш, таки по слухам должен был быть состоятельным человеком, имел довольно большой риад в старом городе и нескольких слуг. И раз уж он в своё время взял на воспитание племянников, теоретически не должен оставить на произвол судьбы и детей собственной жены, особенно если та его об этом правильно попросит – а Кульсум умела управлять мужчинами, оба её мужа уважали и почитали тётку, исполняли все её желания, при этом пребывая в полной уверенности, что именно они главные в доме. И это при том, что Кульсум много лет оставалась бесплодной, прежде чем родить от второго мужа подряд двоих сыновей! Казалось бы, вымолив у Аллаха долгожданных детей, получив подобное благословление, жизнь Кульсум должна была стать ещё слаще, но именно тогда она второй раз овдовела, а несколькими годами позже потеряла и любимого брата, без оговорок принявшего сестру вместе с маленькими сыновьями. Джуварийя всегда поражалась, размышляя насколько спонтанна, непредсказуема человеческая жизнь: никто не знает, когда упадёт и когда поднимется... – Ворчливый и дотошный, любит грозить наказаниями и доводить нравоучениями, но по натуре не злобный вовсе и вполне можно его смягчить, если подойти к нему с лаской и вкусными обедами, заставить действовать по-твоему, если он поверит, что это его собственное решение, а сид Абдул временами бывает довольно наивен,– немного подумав, именно такую характеристику дала патриарху Рашидов тётка Джуварийи.– Только это гиблое дело, сид Абдул не женится, он только других сватает. Ну хватит уже лясы точить!– махнула рукой её тётка, придирчиво осматривая племянницу, после чего покачала головой, одобрительно цокая языком.– Красавица, любой от тебя голову потеряет! Жаль только, что ты не умеешь этой красотой правильно распорядиться, иначе не знала бы никаких печалей...– прежде чем девушка успела возразить, она добавила.– Пойду и позову твоего мужа, незачем больше время тянуть! Стоило тётке покинуть комнату, как Джуварийя преисполнилась тревогой, начиная нервно ходить из стороны в сторону. Конечно, она разбиралась в настойках и была уверена в своих силах. Но вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг он съел или выпил что-то, что помешает её настойке подействовать? Или тётка таки соврала, вопреки своим заверениям и не сделала того, о чём она её так просила? Не важно совсем, дойдёт ли он до того, чтобы вложить в неё семя, если он сумеет войти в неё – пути назад не будет, он станет во всех смыслах её супругом. И как бы там ни было, Мохаммед ведь в любом случае попытается исполнить свой долг как мужа! И ей придётся вытерпеть его попытки и его прикосновения без намёка на неприязнь, дабы не вызвать никаких подозрений! А вдруг он потребует от неё сразу же снять сорочку и танцевать перед ним голышом, как по слухам делал сид Касим со своими женами? О, чего только не приходилось слышать и видеть в доме этого человека! Он крайне любил наказывать за малейшую провинность, и в особенности женщин, и если девочек – дочерей и племянниц – он наказывал через сорочку, поговаривая, что не нужно портить их кожу, угрожая её рассечь, что "снизит их ценность на брачном рынке", а на сестру просто не смел поднять руку, вероятно втайне побаиваясь Кульсум, со своими женами он так отнюдь не церемонился. Несколько раз Джуварийя вместе со всеми вынуждена была стать свидетелем того, как родственник порол своих суженых кнутом, совершенно бесстыдно задрав их сорочки, не обращая внимания на их крики и мольбы, и даже на то, что сыновьям и племянникам не пристало видеть матерей и мачех в таком виде. А когда он как-то обкурился гашиша до той степени, что не сумел провести ночь с одной из жён, несчастная едва сумела унести ноги от его ярости! Вдруг ей самой придётся вытерпеть нечто подобное? Младший Рашид не казался со стороны садистом и жестоким человеком (стоило лишь посмотреть, как он унижался, оббивая ежедневно пороги уже почти бывшей супруги, умоляя Латифу вернуться к нему), но как знать, как он отреагирует на свою "немощь" как мужчины? Впрочем, выбора у неё в любом случае не было, она не может позволить ему сделать её женщиной, иначе развода ей не видать! И без того она не знала, как взглянуть в глаза Азаму после того как этот человек будет касаться её тела! Мучило девушку и чувство вины: из-за неё тетя вынуждена будет вернуться в тот ужасный дом, да и судьба двоюродных братьев непонятна. Вот если бы она сумела выдать Кульсум замуж, прежде чем оформить развод с Мохаммедом и убежать с Азамом! Хотя бы за сида Абдула, за неимением других подходящих мужчин по близости: у сида Али уже есть четыре жены, да и обвести вокруг пальца этого человека будет не так уж просто, а остальные Рашиды слишком молоды для Кульсум. Но для этого ей придётся остаться здесь ещё по крайней мере на несколько недель, а может и месяцев! Готова ли она к этому? А вдруг она не сумеет постоянно подливать Мохаммеду настойки и он таки сделает её женщиной? За своими размышлениями Джуварийя даже не заметила появления Мохаммеда в комнате, ему пришлось кашлянуть, дабы привлечь к себе внимание. Девушка вздрогнула и с трудом удержала флакон с духами, что держала в руках, поставив его на столик, стараясь скрыть свою нервозность. Нельзя, чтобы он заметил, заподозрил, что она что-то скрывает! Впрочем, Мохаммед заметил, но воспринял по-своему нервозность новоиспечённой супруги, посчитав её волнение обычным волнением невинной девицы перед первой супружеской ночью, с невольным восхищением осматривая облик Джуварийи, что так и притягивала к себе. Безусловно, парень любил Латифу и искренне желал её возвращения в семью, однако он не был слепым, чтобы не заметить красоту и обаяние этой девушки, особенно когда она стояла перед ним в таком виде, что в голове невольно начали крутиться отнюдь не самые непорочные мысли. И разве он не имел права на подобные чувства? Джуварийя теперь была его женой, он имеет на неё все права, как и на Латифу, которая до сих пор является его женой, как бы ни отрицала этот неоспоримый факт. Именно так себя успокаивал Мохаммед, убирая куда подольше проснувшиеся вдруг угрызения совести, приближаясь к молодой жене, что не сводила с него пристальный и – ему показалось?– немного испуганный взгляд. Он собирался провести время с законной супругой и не должен ощущать вину! Латифа небось не озаботилась такими мыслями, встречаясь с этим нечестивым отступником втайне от него, законного мужа! О, как он зол на Латифу за это! – Не бойся меня, Джуварийя,– улыбнулся Мохаммед, стараясь не переносить свою злость и обиду на Латифу на эту девушку, обещая себе стать для неё хорошим мужем,– я не наврежу тебе. Ты теперь моя жена, я всегда буду о тебе заботиться, ты ни в чём не будешь нуждаться. – Я не боюсь,– впервые она ощутила явное раскаяние и жалость по отношению к этому человеку, силясь улыбнуться в ответ на его наивное заявление.– Я рада, что ты здесь,– актрисой она всегда была отличной, получилось крайне правдоподобно.– Я же могу звать тебя на ты, правда?– "на десерт" она добавила наивности с нотками трогательной неуверенности, чтобы у него уж точно не было причин ничего о ней заподозрить. Да он и не заподозрит наверняка, Джуварийя вдруг осознала, что Мохаммед ужасающе наивный человек, пусть и мнительный. – Конечно, я же твой муж!– живо кивнул Мохаммед, радуясь, что по крайней мере эта жена не отвергает и не выгоняет его.– Садись, я омою твои ноги, мы должны...– он слегка покраснел, подтверждая мнение Джуварийи о своей наивности.– Мы должны исполнить свой долг, как подобает по обычаям,– наконец нашёлся Мохаммед, стараясь выглядеть уверенным. Мохаммед с нежностью омыл ноги молодой супруги, одновременно проговаривая молитву к Всевышнему, дабы Он благословил их союз и одарил здоровым потомством, не догадываясь, что в это же время девушка истово молится, дабы он оказался несостоятельным как мужчина. Его даже тронуло, что жена даже прикрыла глаза, молясь одновременно с ним, только он не мог понять слов, потому что она молилась тихо, только губы у неё едва шевелились, как и положено женщине, и она слегка дрожала, когда он касался её нежной кожи, благоухающей ароматными маслами. Должно быть, она действительно настолько религиозна и нежна, как говорил дядя Абдул, и неоспоримо красива. Потом Мохаммед с пущей уверенностью повёл жену к постели, целовал и ласкал её тело, не догадываясь, что внутри она едва не кричит, умоляя лишь о том, чтобы больше он ничего не смог, она не хотела ни его поцелуев, ни комплиментов её красоте. По правде говоря, она рассчитывала, что вынести это будет легче. Единственное, что успокаивало Джуварийю, так это то, что Мохаммед не стал заставлять жену полностью раздеться и не пытался даже целовать в губы, позволив ей закрыть глаза и немного отвернуть голову. Хотя при всём нежелании иметь с ним дело она таки пыталась притвориться, якобы ей приятны его действия,– если уж играть роль покорной, так до конца. – Не бойся, я буду нежен,– шептал Мохаммед. «Аллах, лишь бы у него ничего не получилось...»– про себя взмолилась Джуварийя. У него ничего не получилось. Он попытался ещё дважды, но результат был тем же. Униженный Мохаммед сидел на кровати, не зная куда деть глаза, отвернувшись от новоиспечённой супруги, пока Джуварийя лежала в кровати и тихо наблюдала за его напряжённой позой. – Аллах, как же так?– всё причитал Мохаммед.– Должно быть, я устал... Точно, просто устал!– он резко повернулся к супруге, что та даже вздрогнула, но несколько успокоилась, увидев его умоляющий взгляд.– Послушай, Джуварийя, это ужасное недоразумение, я не знаю как так получилось... У меня в жизни сейчас так много проблем, должно быть из-за этого я никак не могу сосредоточиться на...– он опять покраснел.– Ты даже не можешь себе представить что мне пришлось пережить за последние годы! – Что же с тобой случилось?– изображая искренний интерес вопрошала Джуварийя. Мохаммеду не нужно было большего, достаточно было и одного вопроса, дабы он пустился в подробный рассказ о своей жизни, пересказывая подробно о всех перепитиях судьбы, что ему пришлось вынести, едва не плача на некоторых моментах. Девушка не знала, смеяться ей или плакать, называть его глупцом или же испытать жалость по поводу того, что этот человек настолько наивен, а испытания последних лет, к которым он не был готов, превратили его в человека внушаемого и подчинённого воле властного родственника. Только на рассказе о гибели мальчика Мохаммеда и Латифы она испытала настоящее сожаление. Джуварийя знала как это оказаться в безвыходной ситуации, вот только между ней и Мохаммедом была большая разница: ей бесконечно повторяли, что у неё нет прав и она всё равно боролась за своё будущее, Мохаммед же был мужчиной и имел все права, однако совершал ошибки, не думая головой, и беспрекословно исполнял волю сида Абдула, и наживал себе только больше проблем. – Умоляю, не рассказывай никому, что я...– голос Мохаммеда сорвался, страшно было даже подумать что будет, если ему придётся признаться всем, что не может сделать жену женщиной. Не только вторая жена от него откажется с позором, но и у Латифы будет дополнительный повод для развода, молва пойдёт по всему Фесу и Мохаммед никогда больше не сможет жениться! Кому нужен несостоятельный супруг?– Я просто немного перенервничал, обещаю, потом всё будет хорошо, я исполню свой долг, обещаю, Джуварийя... Мне просто нужно немного отдохнуть! Я так сильно устал! Прошу, если ты будешь молчать, я осыплю тебя золотом! Уже завтра я пойду в ювелирный и выберу тебе лучшее ожерелье! Пожалуйста, пойди мне навстречу... Мы же друг другу понравились, правда? Джуварийя задумалась, отчаянное предложение Мохаммеда немного подкупило. Пожалуй, больше золота ей в самом деле не помешает, украшения можно продать и получить деньги, столь необходимые им с Азамом. Разве она не сможет потерпеть пару месяцев ради дела? Тем более, очевидно, что настойка действует и Мохаммед впрямь не может быть с женщиной. Конечно, если она расскажет свой план Азаму, он не захочет чтобы она шла на такие жертвы, но она его убедит, уж убеждать она всегда умела. И у неё будет время, чтобы выдать тётю замуж. – Да, ты мне понравился. Уверена, это было просто недоразумение,– кивнула Джуварийя напряжённому Мохаммеду, что даже выдохнул от облегчения, а потом подошла к своему шитью и вытащила оттуда иголку. Подняв ногу над простынью, она уколола палец ноги, и на белой ткани появились капли крови. Она подняла взгляд на мужа.– Я обещаю молчать...– вот только она не обещала молчать вечно, она согласилась всего лишь на маленькую отсрочку. – Спасибо!– горячо выдохнул Мохаммед.– О, Аллах, спасибо тебе!– он поднял руки к небу. Ночь супруги провели без сна, только под утро забывшись беспокойным сном, каждый думал о своём. На утро родные явились принести им завтрак и молодые представили всем доказательства того, что провели вместе ночь и невеста была невинна. Джуварийя не переживала по поводу этого спектакля, она знала, что в своё время осмотр подтвердит, что она по-прежнему невинна, Мохаммед же был натянут как струна и улыбался напряжённо, очевидно всё ещё опасаясь, что девушка откроет их тайну, и в то же время искал глазами Латифу, которой не было. – Неужели ты образумилась?– шёпотом вопрошала Лара Кульсум, обнимая племянницу. – Нет,– она широко улыбнулась родственнице, понижая голос до шёпота,– я решила сначала выдать тебя замуж, а потом сбежать!