Проверка на прочность

На пляже Копакабана с раннего утра не было куда развернуться, поскольку он сплошь и рядом был заполнен отдыхающими, что купались в океане и грелись под лучами утреннего — ещё не настолько жаркого — солнышка, стаи шаловливых детишек носились за чайками, что причалили к берегу, или собирали разноцветные ракушки близ кромки воды. Дети Жади были среди тех, что гоняли большой пляжный мяч, и девушка то и дело посматривала на них, пока стояла в очереди за кокосами, что двигалась крайне медленно, как всегда кажется, когда приходится чего-то ждать. Лукас тоже приехал с женой и детьми, выкроив выходной на фирме, и находился рядом с Мел и Пьетро, чтобы дети не бросились в воду, не умея толком плавать. Вероятно, это утро на пляже ничем бы не отличалось от многих других, когда молодым супругам удавалось улучить несколько свободных от работы часов из плотного графика, если бы среди плотной толпы взгляд марокканки не выделил бледноватую худощавую шатенку с капризным ребёнком на руках, с которым она ни в какую не могла найти общий язык. Мальчик спорил и всячески пытался вырваться из рук девушки. Едва увидев лицо мальчика, Жади шумно ахнула, поскольку сразу же узнала его: пусть она никогда не видела сына своей кузины вблизи, кроме как на фотографиях, жена Лукаса готова была поклясться чем угодно, что этот мальчик — Амин Рашид. Подумать только, она потратила кучу денег на детектива, но судьба столкнула её с племянником на этом людном пляже! Девушка практически бросила в лицо торговки деньги — слишком большую сумму, и пролила кокос прямиком на платье пожилой женщины из очереди, бросая кокосы на землю и не заботясь об их сохранности, ринулась в толпу, активно расталкивая возмущённых подобной безалаберностью людей. Она только махнула Лукасу, что заметил странное поведение жены, и ничего толком не объясняя, приближалась к женщине, ею двигала только одна мысль — не упустить ребёнка, поймать эту женщину! – Жади!– несколько раз окликнул жену Лукас, напрочь не понимающий с чего бы это вдруг она бросилась бежать непонятно куда. Между тем, незнакомка заметила преследование и действительно бросилась стремительно бежать, пытаясь раствориться в толпе. Было очевидно, что она изрядно испугалась погони за собой и спешила как можно скорее скрыться из поля зрения. Жади же это только подстегнуло и она принялась бежать скорее, понимая, что расстояние между ней и неизвестной женщиной постепенно увеличивается и она может потерять след. Вероятно, ей не следовало бежать в одиночку, чтобы догнать девушку, вероятно следовало не привлекать к себе внимания и подойти как можно ближе к незнакомке, чтобы та не сумела убежать, а лучше и вовсе позвонить в полицию, однако Жади в это мгновение не мыслила рационально, действовала чисто импульсивно, расталкивая прохожих. – Эй, остановись!– кричала Жади вслед беглянке, от непривычно быстрого бега дыхание напрочь сбилось и кололо в боку.– Я всё равно тебя догоню!– девушка толкала проходящий мимо людей, не обращая внимания на исходящие от них ругательства, несколько раз она едва не упала, но не остановилась, люди кричали, а машины сигналили вслед, называя её сумашедшей и бешеной.– Стой, говорю тебе! Погоня могла продолжаться бесконечно, по крайней мере до тех пор, пока беглянка не оказалась бы в тупике, если бы Жади в какой-то момент не пришлось вынужденно притормозить. Так получилось, что девушка выбежала прямиком на дорогу и едва не оказалась под колёсами автомобиля. И пока шофёр резко тормозил и попутно на чём свет стоит ругал недолугих пешеходов, которые совсем не думают о безопасности, марокканка упустила свою цель. С явным огорчением и откровенной досадой Жади осмотрела улицу, отмечая, что женщина сбежала. Но она была на все сто процентов уверена, что видела именно своего племянника! Она будто и не замечала ругательств шофёра и только отмахнулась от него: – Что вы на меня кричите, сеньор?– возмутилась марокканка.– Между прочим, вы сами виноваты! Вы разве не видели, что я тороплюсь? Думаете я стала бы так бежать, не будь это срочным делом?– настроение у неё было прескверное из-за того, что она упустила беглую женщину, дыхание до сих пор не восстановилось и в боку нещадно кололо, потому она с лёгкостью выместила своё дурное настроение на незнакомца.– Нужно внимательнее на дорогу смотреть! Сами виноваты, что вовремя не остановились! Я ещё и заявление на вас напишу! – Нет, вы посмотрите на неё!– возмутился шофёр, а потом махнул рукой с досадой.– Да что я с тобой вообще разговариваю?! Сумасшедшая!– мужчина едва не плевался, прежде чем сесть в машину и уехать куда подальше. – От сумасшедшего слышу!– крикнула ему вслед Жади, а потом вздохнула и опустилась на ближайшую скамейку, чтобы перевести дыхание. Именно там и застал жену подъехавший на машине Лукас. Недовольные быстрым отъездом с пляжа дети хмуро сидели на заднем сидении, а сам парень поспешно вышел из автомобиля, приближаясь к Жади, что по-прежнему тяжело дышала после неожиданного марафона. – Жади, что происходит? Почему ты убежала? – Лукас,– девушка схватила его за руки,– нам нужно срочно позвонить в полицию! Нет, в полицию нельзя, иначе Мохаммед сразу узнает и поспешит отобрать его у моей сестры...– тут же исправила себя Жади. – О чём узнает? Зачем звонить в полицию? – Лукас, я нашла Амина! Сын Латифы жив! Я же тебе говорила, я с самого начала чувствовала, что мой племянник жив, и это правда! Я его видела, Лукас!– радостно заявила Жади, и в этот миг торжества она даже забыла на мгновение, что мальчик до сих пор не с ней. Теперь главное, что ребёнок действительно жив, а значит рано или поздно они его найдут, и может быть счёт идёт уже не на дни, а на часы! Латифе не придётся до конца своих дней скорбеть по сыну! – Подожди, ты уверена?– поразился её муж.– Где ты его видела?– он осмотрелся, будто бы ожидал увидеть мальчика где-то поблизости с женой, но его естественно рядом не оказалось.– Где же он сейчас? – Я видела его на руках у женщины! Она очень худая, бледная и с тёмными волосами, остальное я не рассмотрела, она слишком быстро убежала! Потому я и убежала с пляжа, она меня увидела и начала убегать, а потом уехала на автобусе! Надо торопиться искать моего племянника, иначе женщина может испугаться и куда-нибудь его увезти! – Подожди,– нахмурился Лукас,– а ты точно уверена, что это был твой племянник? Ты же видела сына своей сестры только на фотографиях. Вдруг ты ошиблась? Впрочем,– добавил он после небольшой паузы,– если есть хоть какой-то шанс, что это именно тот мальчик, тогда тянуть вправду нельзя. Давай отвезём детей домой, а сами поедем в полицию, пусть полицейские срочно ищут эту женщину по горячим следам, сами мы едва ли сможем забрать ребёнка, даже если найдём его. – Почему не сможем?– возмутилась Жади.– Если бы я смогла остановить беглянку, я бы немедленно отобрала у неё племянника! – А потом тебя же и увезли бы в полицию за попытку похищения ребёнка,– кивнул парень.– Мы же не имеем права подобно полицейским требовать от неё показать документы, а она вполне может посреди улицы устроить скандал и заявить, что ребёнок на самом деле её, а ты пытаешься его украсть. Кроме того, надо убедиться, что это был действительно твой племянник. Вдруг ты впрямь видела просто похожего ребёнка, а его мать испугалась погони и убежала? Всякое может быть, люди бывают разные,– он открыл дверцу машины, чтобы Жади устроилась в салоне, что она вскоре и сделала. – Папа, а мы больше не поедем на пляж?– спросила таки Мел.– Я хотела поиграть со своей новой подругой! Почему мы ушли так рано? – Уже не сегодня, дочка, у нас с мамой появились срочные дела. Мы отвезём вас домой, а чуть позже мы снова куда-нибудь сходим, хорошо? – Ладно,– вздохнула девочка, уже почти привыкшая, что в последнее время взрослые постоянно чем-то заняты. Дорога домой была недолгой и очень скоро дети были переданы в надёжные руки няни. Жади же первым делом бросилась звонить детективу, в деталях рассказывая подробности встречи с похитительницей Амина. – Что значит я её спугнула?– возмущалась по телефону девушка.– А как мне надо было действовать, когда я увидела женщину с похищенным ребёнком? Вы должны немедленно найти моего племянника, она выглядела очень бледной и нездоровой, и одета ужасно, мой племянник может быть в опасности! Поняла! Я буду ждать новостей, поспешите, пожалуйста! Девушка взволнованно мерила шагами гостиную, взбудораженная событиями сегодняшнего дня. Её племянник жив! До чего осознание этой простой истины успокоило Жади, и пусть детектив больше согласился с доводами Лукаса, что для начала предстоит проверить, тот ли это мальчик, марокканка была искренне уверена, что никакой ошибки нет и быть не может. Возможно, она не могла видеть своего племянника регулярно, кроме как на фотографиях, но она была уверена, что узнала бы его даже из тысячи мальчиков, как родного сына! Жади не терпелось сообщить новости Латифе, она уже почти набрала необходимый номер, когда ей в голову пришла другая мысль, отнюдь не обрадовавшая сеньору Феррас. Если она скажет Латифе, что Амин жив, сестра не только обрадуется сама, но и посчитает своим долгом сообщить новости и Мохаммеду, который поспешит воспользоваться выживанием ребёнка в своих интересах. Мало того, что Амин пострадал по его вине, теперь ненавистный "всё ещё зять" станет в добавок манипулировать сыном Латифы в своих интересах – если уж он выносил её кузине мозг одной вероятностью беременности, живой сын станет самым настоящим оружием в руках Мохаммеда. И даже дядя Али в таком случае встанет на сторону уже почти бывшего зятя. Конечно, можно убедить Зейна украсть Латифу и Амина, тем самым окончательно разрушив все нити для возвращения к общению с родственниками для кузины. Но согласится ли на подобное Латифа? И главное – будет ли она счастлива? Дядя Али не мог простить Жади годами после побега и самовольного брака, при этом она ещё не была замужем на момент побега, и большую часть своей жизни провела в Бразилии, вдали от обычаев. Но к Латифе спрос будет куда больше, кузина будет в отчаянии, если от неё отрекутся и объявят всеобщим изгоем! А вдруг сестра и вовсе сочтёт выживание сына знаком от Всевышнего, что ей нужно остаться с Мохаммедом? Тогда Латифа вернётся к этому недоумку (каким считала Жади младшего из Рашидов) и будет до конца своих дней сожалеть о своей судьбе и утерянной любви, в добавок будучи второй женой! Жади знала от Зорайде, что женившись второй раз, Мохаммед всячески показывает перед Латифой своё расположение ко второй жене, осыпая Джуварийю золотыми украшениями: за несколько дней брака парень уже подарил второй (по сути уже первой и единственной) супруге дорогое ожерелье из золота высочайшей пробы, десяток браслетов и кольцо с сапфиром, и вдвойне странно то, что Мохаммед не скупится на подарки для этой девчонки при том, что у него почти не осталось денег, он весь в долгах, а Латифа в своё время получила одну только цепочку и пару дешёвых браслетов, но и потом у кузины не было ни одного лишнего реала, чтобы воспользоваться телефонным аппаратом на улице! От подобных мыслей Жади чувствовала такую ярость, что ей крайне трудно было сдержать себя и не поехать прямиком в Сан-Криштован, чтобы расцарапать лицо этому негодяю! – Жади, у тебя всё в порядке?– вошедший Лукас отвлёк жену от тягостных размышлений.– Ты опять думаешь про своего зятя? – С чего ты это решил?– удивилась Жади. – Просто у тебя такое лицо только когда ты думаешь о муже, извини,– он осекся, заметив выражение лица Жади,– бывшем муже твоей кузины. Что он на этот раз натворил, что так тебя разозлил?– честно говоря, Лукас очень устал от всей этой истории с разводом сестры Жади и искренне хотел, чтобы эта неразбериха наконец закончилась, потому что в последнее время мысли его жены только и были что о разводе сестры, она много нервничала, плохо спала, а всякий раз, когда им приходилось оставаться наедине, она говорила только о том какой Мохаммед негодяй и желала, чтобы на него обрушились все проблемы мира: от проказы до нашествия саранчи. Иногда он бывало шутил, что ему впору уже начинать ревновать к этому человеку, настолько много о нём говорила его жена. Казалось, если ничего не изменится, у него самого очень скоро разовьется аллергия на имя Мохаммеда Рашида. – Не бери в голову,– махнула рукой девушка,– я просто задумалась. Лукас, я думаю не стоит пока говорить Латифе, что её сын жив. И в полицию пока не станем звонить... – Пока детектив не подтвердит, что тот мальчик действительно Амин Рашид?– уточнил Лукас, хотя уже подозревал, что мысли его жены ушли совсем не в ту сторону.– Жади, скажи, ты же не предлагаешь... – Если Латифа узнает до развода, что Амин жив, она может передумать разводиться, Лукас, и так и останется прислугой для Мохаммеда и его второй жены! А она даже не любит его, она любит Зейна, у неё даже взгляд меняется рядом с ним, будет несправедливо если после всего пережитого они не будут вместе!– страстно убеждала мужа Жади.– Вспомни, как нам было плохо, когда мы думали, что не сможем быть вместе, когда перед нами стояло столько казалось бы непреодолимых преград! Неужели ты желаешь кому-то ещё подобного? Я не смогу жить спокойно, если Латифа будет несчастна! – Жади, ты предлагаешь украсть ребёнка, не сообщая родителям о его местонахождении! – Не украсть, а временно скрыть! Только пока Латифа не разведётся с Мохаммедом и не выйдет замуж за Зейна, а потом я лично отвезу Латифе её сына! Лукас, Мохаммед станет манипулировать ребёнком, чтобы удержать мою сестру, а она выросла не в тех обычаях, чтобы сражаться против всех ради того, что является – как ей внушают – греховным и неправильным! – Но это то же самое похищение, Жади!– возразил Лукас.– Ты только подумай, какой скандал разразится, если кому-то станет известно, что считающийся погибшим мальчик живёт в нашем доме! А если нас в итоге обвинят в том, что мы якобы и устроили эту провокацию? Двоих людей подстрелили в ходе этого, и если Амин Рашид жив, мы до сих пор не знаем чей ребёнок сгорел в той машине! Мы же не один год не отмоемся от позора! А твой зять уже подозревает, что ты замешана в этой истории, и я вместе с тобой, он даже явился к моему отцу, чтобы просить его повлиять на тебя! А если он с таким же успехом явится в полицию, чтобы сообщить о своих предположениях? Нельзя просто взять и забрать чужого ребёнка! – Он не чужой, он – мой племянник!– яростно возразила марокканка.– Не знаю, может для тебя он чужой, а для меня сын моей сестры столь же важен, как и наши с тобой дети! Если мой племянник для тебя чужой, может и я тоже чужая?! Если ты до сих пор, после шести лет брака, не считаешь мою семью и своей семьёй! – Не утрируй, Жади! Я вовсе не это имел в виду! – Тогда докажи это не словом, а делом!– отрезала Жади.– Учти, Лукас, если ты решишь встать в этом вопросе не на мою сторону, я сочту, что ничего для тебя не значу! – Тебе не кажется, что это уже шантаж? – Нет, не кажется! Я...– словоизлияния Жади прервал телефонный звонок, девушка сняла трубку почти мгновенно.– Слушаю! Да, я поняла, конечно! Буду готова через двадцать минут!– опустив трубку, Жади пристально посмотрела на мужа, в глазах которого отчётливо читался вопрос, куда же собралась его неугомонная суженая.– Она села на поезд и едет в Петролину вместе с моим племянником, сеньор Перейра уже знает, кто эта женщина и куда она намерена податься с Амином! Через двадцать минут он будет здесь и мы поедем за ней, чтобы отобрать у неё Амина! Сеньор Перейра полагает, что нам удастся с ней договориться, а если нет, у него есть запасной план. Я еду с ним, это уже решено и не обсуждается, а ты решай сам, едешь со мной или остаёшься здесь, собираешься поддержать меня, или же пойти против и сделать несчастной не только мою сестру и влюблённого в неё мужчину, но и меня саму. Выбирай, Лукас. – А у меня есть выбор?– пожал плечами молодой человек.– Я не отпущу тебя одну, Жади, в тридцатичасовую дорогу с мужчиной, которого мы знаем только по имени, но мне всё ещё не нравится идея никому не сообщать о том, что ребёнок жив! Мы живём не в средних веках, люди бывает разводятся и цивилизованно после этого решают вопросы опеки над общими детьми! – Я уже неоднократно объясняла тебе, почему в конкретном случае это невозможно! По крайней мере до полного и окончательного развода Латифы. Но я думаю, что ты прав. Нельзя, чтобы Амин просто так жил у нас, когда все вокруг считают мальчика погибшим. – Я рад, что ты это понимаешь, Жади. – Конечно, понимаю,– кивнула девушка.– А вдруг к нам в гости приедет дядя Али? Или Мохаммед впрямь решится сюда нагрянуть выдвинуть мне обвинения? Конечно, охрана его сразу выдворит, но он же может увидеть Амина! Будет слишком просто, если сын Латифы останется здесь! – Жади улыбнулась.– Точно: как только Амин будет с нами, мы отвезём его в особняк Зейна! Помнишь, я тебе говорила, что он купил дом, чтобы жить там с Латифой, и просил меня помочь с дизайном? У меня есть ключи, и там никто даже не подумает искать мальчика, никто же не знает про этот дом! Уверена, Зейн не будет против! – Отлично,– кивнул Феррас,– значит у нас появится ещё один сообщник преступления. – Именно,– как ни в чём не бывало улыбнулась Жади,– и никто ни о чём не догадается. А теперь хватит разговоров, пора собираться! – Иногда мне кажется, что ты можешь уговорить меня делать что угодно...– пробормотал Лукас.

***

Латифа поспешно шла по коридору больницы, на ходу поправляя на себе сиреневый платок. Это был не тот оттенок, который как она сама считала ей идёт, но этим утром у девушки не было никакого желания прихорашиваться, во многом из-за того, что именно сегодня Мохаммед буквально вынудил её пойти к доктору и сдать анализы, чтобы определить наличие или отсутствие беременности. Девушка очень надеялась, что не будет никаких преград для развода. Конечно, она хотела бы ещё стать матерью, однако больше не видела Мохаммеда отцом своих будущих детей, их брак подошёл к своему логическому завершению и его уже ничто не спасёт, оставалось только убедить в этом Мохаммеда. Но при этом она боялась загадывать наперёд и говорить вслух, кого именно она видела отныне и навсегда своим спутником жизни, а если Аллах позволит – и отцом их будущих детей. Слишком свежа ещё была её рана по Амину, слишком помнила она, что иногда жизнь подкидывает человеку такие "сюрпризы" – отнюдь не всегда приятные,– что вся прежняя устоявшаяся жизнь разваливается подобно карточному домику. Но что она могла поделать с тем, что любовь, невозможная и запретная, как ей казалось с тех самых пор, когда это чувство едва зародилось в её сердце, всё больше и больше расцветала в ней, наполняя душу надеждой? Именно к нему и спешила сейчас Латифа. Улучив момент, когда Мохаммед остался поговорить с доктором, девушка улизнула от бывшего мужа и поспешила сесть в такси. Больница, где по-прежнему находился Зейн, располагалась относительно недалеко, потому Латифа быстро оказалась на месте и, расплатившись с водителем, поспешила в известную палату. Хотя прежде она была здесь всего однажды, Латифа отлично запомнила путь и без труда нашла палату Зейна. Она знала, что по возвращению домой у неё будут проблемы, но дело было в том, что всё это было каким-то второстепенным, совсем неважным. Неужели это она так думает? Бывало, Латифа поражалась сама себе, насколько сильно она изменилась за последнее время. Конечно, это произошло не в один день, уже долгие годы в ней созревали те самые бунтарские нотки вместе с глубокой любовью к одному египтянину, что никак не позволял ей забыть о себе, даже в мгновения разлуки он будто держал её сердце на расстоянии, однако только теперь Латифа сумела отпустить свои опасения и признаться себе, чего именно она хочет. Теперь она отлично понимала, почему годами ранее Жади ничего не боялась и рисковала, убегала из дома, бунтовала и боролась за свою судьбу! До чего странной бывает жизнь: иногда заставляет нас примерять такие роли, что мы и сами поражаемся тому, куда нас привели дороги судьбы. И если временами в ней и поднимала голову неуверенность, если она и сомневалась бывало, а действительно ли она настолько сильно нужна мужчине, без которого теперь почти и не представляла своего будущего, Латифа по крайней мере была полностью уверена: как бы ни сложилась в будущем её жизнь, она никогда больше не будет женой Мохаммеда, просто не сможет больше как ни в чём не бывало дальше жить с этим человеком. С этими мыслями она толкнула дверь палаты. – Латифа?– поразился молодой человек, что стоял около окна, медленно поворачиваясь к девушке и тут же с недоверием и радостью одновременно шагнул ей навстречу. Выглядел он гораздо лучше в сравнении тем, каким он был, когда она посетила его плату впервые, однако его торс по-прежнему был туго замотан бинтами, что было заметно, поскольку рубашка была не застегнута и лишь накинута на его широкие плечи, и при ходьбе Зейн опирался на палку. Очередной раз Латифа почувствовала свою вину, что он оказался в таком состоянии. Впрочем, очень скоро лишние мысли покинули разум девушки, потому что она почти мгновенно, насколько только позволяло его нынешнее состояние, оказалась в его крепких объятиях.– Я не верю своим глазам... Неужели это и правда ты? Жади не говорила ни слова, что ты приедешь! – Она и не могла, она понятия не имела, я сама решила прийти,– выдохнула Латифа, невольно улыбаясь. Напрасно она переживала по поводу цвета платка, потому что почти сразу он как-то незаметно для неё стянул ткань с её головы, зарываясь в её густые волосы. Впрочем, очень быстро она поняла, в чём именно призналась, судя по широкой улыбке египтянина, и в каком положении оказалась: почти прижата к его торсу, что не слишком хорошо был прикрыт рубашкой, губы прижаты к её волосам. И самое постыдное в том, что в её голове невольно возникла сцена, где он не просто обнимает, а касается губами её губ, увлекает в поцелуй, подобный тому, что они разделили годами ранее на том пляже. Больше такого не было (не считая того поцелуя в больнице, однако она до сих пор не знала что из этого было сном, а что – явью), но тот поцелуй запомнился ей навсегда. Бывало, стоило Латифе лишь вспомнить, и её целиком обдавало жаром, настолько это непохоже на поцелуи Мохаммеда. – Не скажешь, что именно тебя так смущает?– прошептал он ей на ухо, но она не ответила, словно бы и не слышала его вопрос, окутанная чарующим тембром его голоса, его теплом. – Я...– растерялась Латифа, не зная что ответить. Не сказать же мужчине, что не слышала о чём он её спрашивал, потому что без ума от него? Скажи она нечто подобное, вероятно на месте провалилась бы под землю.– О, Аллах,– засуетилась вдруг девушка,– а почему же ты не лежишь в постели? Разве тебе можно вставать? Тебе наверное тяжело стоять,– она бросила взгляд на его перевязанный торс и невольно помрачнела, вспоминая тот самый день, когда он был ранен и едва не расстался с жизнью, а она потеряла своего сына. – Не беспокойся за меня,– мягко возразил Зейн,– доктор советовал мне понемногу двигаться, и честно говоря мне уже надоело лежать на месте. И даже не думай в чём-либо обвинять себя...– предупредил египтянин, читая по её лицу, что именно этим она сейчас и занимается. Сколько он был знаком с Латифой, столько она постоянно чувствовала за что-то вину, хотя на самом деле ни в чём не была виновата. Зейн уже почти привык к этому, признавая, что девушка вероятно впитала подобные привычки с молоком матери, как многие восточные женщины, однако ему не нравилось, что любимая женщина постоянно страдала и обвиняла себя в том, чего она сама контролировать никак не могла. Он надеялся, что со временем она станет более уверенной в себе, поверит в свои силы, и он ей в этом собирался помочь, но для начала им нужно было до конца разобраться с её разводом, чтобы быть вместе. – С чего ты взял, что я...– растерялась Латифа. – А разве нет?– пристально посмотрел на неё Зейн, на что девушка лишь опустила взгляд. – Я пытаюсь не думать...– тихо призналась она.– Но потом вспоминаю и всё накатывает по новой. Пытаюсь быть спокойной, снова улыбаться, я знаю, что все ждут от меня этого. Даже я сама... Я просто устала плакать. Но как мне простить себя? Я мать и не защитила своего ребёнка! И ты серьёзно пострадал из-за меня! Неужели ты никогда не думал, что это того не стоит? – Ты ни в чём не виновата! Ты сделала для своего сына всё, что должна делать хорошая мать,– уверенно возразил Зейн.– Что касается меня, я взрослый человек и отлично осознавал все риски, и я ни капли не жалею, вернись я назад во времени, я бы без сомнений сделал то же самое. Больше всего на свете я хочу быть с тобой. А ты, Латифа? Чего хочешь ты?– он коснулся её лица. – Зейн...– девушка смутилась, однако не нашла в себе силы заставить его убрать руку, хотя и понимала, что не положено быть настолько близко к мужчине, не только не будучи за ним замужем, но и формально оставаясь женой другого человека.– Теперь я боюсь всего... Боюсь говорить о своих планах, о своих желаниях... Боюсь, потому что знаю, что иногда всё складывается совсем не так, как мы того желаем. Честно говоря, я никогда не думала, что мы с тобой правда сможем когда-либо быть вместе, слишком много преград, слишком много сомнений... Но я,– решившись, Латифа подняла на него взгляд,– хочу того же, чего хочешь ты. Я уже говорила тебе об этом, ничего с тех пор не изменилось. – Тогда нам ничего не помешает,– египтянин широко улыбнулся,– совсем скоро, Латифа, мы будем вместе, мы поженимся и уже никто не сможет мне запретить называть тебя своей женщиной, никто не сможет запретить мне целовать тебя, любить тебя...– с каждым словом молодой человек понижал голос, приближаясь к её губам. – Нет, пока нельзя...– слабо отпиралась Латифа, понимая, что вот-вот он её поцелует и она уже не сможет ему отказать, не найдёт в себе силы. – Хорошо, я подожду,– он с сожалением заставил себя оторвать взгляд от её губ, нежно лаская лицо возлюбленной.– Скажи мне,– посерьёзнел Зейн,– как Мохаммед с тобой обращается? Он вежлив с тобой, ни в чём не ущемляет тебя? Не пытается запереть в доме или что-то в этом роде? У тебя не будет проблем из-за того, что ты сейчас здесь? Я так обрадовался, едва увидел тебя, что даже не подумал спросить. Я считаю, тебе не следовало оставаться в том доме, я говорил об этом с твоим дядей, но он считает иначе. Но если Мохаммед ведёт себя неподобающе... — Всё в порядке, не нужно волноваться за меня...— возразила Латифа.– Мохаммед держит дистанцию, тем более, он недавно женился и всё своё время посвящает молодой жене. – Ты уверена? – Разумеется,– улыбнулась девушка. Не говорить же ей Зейну, что Мохаммед по несколько раз в день то едва не на коленях умоляет вернуться, то угрожает возможной беременностью и грозится, что она останется на улице, одинокая и без поддержки. Что бывший демонстративно преподносит достоинства новой супруги, публично сравнивая её «недостойное» поведение с поведением Джуварийи. Не говорить же, что она ужасно спит и просыпается от каждого лишнего шороха с тех пор как Зорайде предупредила её, что Мохаммед может насильно заявить на неё свои супружеские права и под этим предлогом отказаться от развода с ней. Латифа считала это исключительно своей проблемой, она и без того принесла более чем достаточно беспокойства близким людям. Часом позже Латифа вынуждена была нехотя покинуть палату возлюбленного, окрылённая перспективой того, что совсем скоро исчезнут последние преграды для них. Рядом с Зейном она забывала о своей неуверенности. Однако она и догадаться не могла, что очень скоро она вновь погрузится в пучину сомнений. – Вы Латифа?– остановил её строгий женский голос, и девушка развернулась, чтобы увидеть средних лет женщину в золотистом платке, неуверенно кивая на её вопрос, пристальный взгляд незнакомки буквально пригвоздил Латифу к земле.– В таком случае у меня будет к вам серьёзный разговор. Полагаю, если у вас достаточно времени, чтобы сбегать от законного мужа на тайные свидания к моему сыну, выделить немного времени на разговор со мной не составит для вас особого труда, не так ли?