Проверка на прочность

Саид проснулся от того, что яркие лучи солнца били ему прямо в глаза из-за того, что он не додумался задернуть шторы. От неудобного кожаного дивана затекла вся шея, марокканец неловко потянулся, думая о том, что лучше было совсем не спать ночью, нежели уснуть на этом маленьком диванчике в три погибели. Он скинул с себя тонкий плед, которого – он точно помнил – не было, когда он засыпал, и поднялся на ноги, первым делом направляясь в ванную, чтобы хоть немного взбодриться после ужасной ночи, прежде чем ещё раз попытаться поговорить с женой, в чём прошлым вечером он не добился и малейшего успеха. Рамиля ни в какую не хотела говорить после той неловкой ситуации в ресторане, и ему пришлось банально долбиться об закрытую дверь спальни, прежде чем он понял, что это гиблое дело и ответа на свои объяснения он точно не получит. Должно быть, он действительно сильно обидел жену – впрочем, он об этом и сам догадался, без дополнительных подтверждений – на этот раз, поскольку никогда не бывало, чтобы она заперлась в спальне и не отвечала ни слова. Конечно, он мог бы ворваться внутрь, выломав хлипкую дверь, и у него был огромный соблазн так поступить, чем дольше продолжалось молчание его жены, что начинало даже раздражать, но Саид смог взять себя в руки и не стал усугублять ситуацию ещё больше, подозревая, что Рамиля и без того на грани. Возможно, его отрезвили звуки сдавленных рыданий, доносившихся из комнаты? Звук был довольно тихим, но он был почти уверен, что за стеной слышно женские рыдания, от чего на душе стало ещё хуже. И с чего его так переклинило в том ресторане?! Он же не раз уже видел Жади, и даже рядом с Лукасом, это не должно было стать для него событием века! Возможно, дело в том, что он просто не ожидал встречи? Скорее всего, так и было, но мог же он держать себя в руках! Просто злости не хватало на самого себя! Принимая душ, чтобы хоть немного освежиться после этой ночи, когда ни о каком комфорте не было и речи, Саид то и дело прокручивал в голове события вчерашнего дня и убеждался, что повёл себя как последний идиот! К слову, он нашёл чистое полотенце и набор одежды на тех местах, где он привык их находить за время, что они провели в гостинице, и его половина завтрака – он ещё после своего пробуждения это заметил – ждала его на столе вместе с чашкой чёрного кофе с кардамоном и ровно таким количеством сахара, как он предпочитал. Даже рубашка и та была отглажена, и портфель на нужном месте, а не там, где он его вчера бросил! Интересно, Рамиля специально это делала, чтобы он ещё больше чувствовал свою вину? Сожгла бы хотя бы рубашку в отместку, может у него на душе не было бы настолько плохо! Впрочем, с чего бы ей после вчерашнего конфуза ещё и заботиться о его душевном состоянии? Нет, так долго продолжаться не должно, не прошло и суток, а в горле такая горечь, стоит подумать о молчании жены, что хоть куда девайся – не сбежать! – Рамиля?– Саид постучал в дверь спальни, несмотря на то, что она была открыта настежь, и только после кивка девушки вошёл внутрь. Рамиля стояла перед зеркалом и водила гребнем по своим длинным каштановым волосам, её спина немного напряглась, когда Саид вошёл в комнату и ей пришлось приложить усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Она выглядела внешне спокойной, однако за показным спокойствием скрывалась настоящая буря. Боль, досада, злость на Саида, не сумевшего даже скрыть от неё свою реакцию на чужую жену, клокотали внутри. Ей бы резко развернуться к нему и закричать, возмутиться, устыдить его, заставить извиниться. Но чего она этим добьётся? Рамиля не знала, как будет лучше: выразить ему своё возмущение, или же сделать вид, будто ничего между ними не произошло. – Саид...– только и проговорила она, не находя слов, пытаясь сохранить самообладание, продолжая водить гребнем по волосам. Молодой человек пару минут изучал профиль супруги, после чего уверенно подошёл к ней и мягко отобрал щётку, ощущая дрожь, пробежавшую по её телу, самостоятельно продолжая её прежнее занятие. Рамиля прикрыла глаза, выдыхая через раз, напрягаясь, когда муж обнял её сзади, уткнувшись в её шею, его широкая ладонь легла на её живот. – Извини, я не знаю что на меня нашло... – Саид, пожалуйста, не надо...– начала было она. – Нет, ты должна выслушать меня!– Саид мягко, но предельно настойчиво повернул жену к себе за плечи, заглядывая в её глаза, хотя Рамиля быстро отвела взгляд.– Я понимаю, что моё вчерашнее поведение могло навести тебя на неверные мысли, но ты неправильно поняла... – Поверь мне, Саид, я поняла всё предельно ясно, у меня есть глаза и я отлично вижу,– таки не удержалась девушка,– и я не хочу обсуждать вчерашнее. Потому что я увидела то, чего не хотела бы увидеть...– она горько усмехнулась.– Впрочем, я с самого начала знала чего мне ждать, ты ничего мне не обещал, так как я могу обвинить тебя в том, что мне захотелось обмануть саму себя? Твоей вины в этом нет! Я ответственна сама за всё, что происходит в моей жизни! – Не говори такого, пожалуйста, Рамиля, ты же знаешь, как я отношусь к тебе, дорогая...– Саид не мог позволить, чтобы его жена мучилась от мысли, что в его сердце другая женщина, он как никто знал насколько невыносима мука ревности и меньше всего желал Рамиле испытать подобное, тем более, она не была права: он искренне любил её, всем сердцем любил! Но разве мог он контролировать страсть к недоступной для него Жади, что против его воли поселилась в его сердце и не давала покоя? Она пустила в него свои шипы, околдовала своим огненным взглядом, и ни в какую, как ни старался, Саид не мог выкорчевать из своего нутра эти ядовитые корни! И разве редко Рашид задавался вопросом, как можно в себе носить чувства одновременно к двум женщинам? Оказывается, можно! Прошедшим вечером Саид никак не ожидал, что встретит Жади, потому и застыл, увидев её в ресторане! И как ни корил он себя, а не мог отрицать, до чего она была красива: непокорная копна волос "обнимала" ореолом тёмных кудрей тонкий стан, ничуть не изменившийся после рождения двоих детей, будто она никогда и не рожала. Интересно, она была стройной от природы, или же сидела на разных модных диетах и пропадала в салонах красоты, как привыкли бразильянки, опасаясь потерять любовь своих мужей? Впрочем, разве ему есть дело? До чего же она красива, насколько притягательна её улыбка, как приятно звучит её смех, что он услышал даже будучи вдали от неё, когда бразилец свободно обнимал Жади! И тем она для него становилась притягательнее, что принадлежала другому и не могла стать его... Рамиля тоже красива, красива не меньше, и бесконечно ему дорога, но она всегда была рядом, к чему он давно привык и даже не мог представить иного варианта, настолько ему дорога была его супруга, Жади же так навек для него и останется тем самым журавлём в небе. Возможно, именно потому он никак не может выбросить из головы? Не имея возможности познать эту женщину, Саид помешался на своей запретной страсти, из-за чего и совершил огромнейшую ошибку в своей жизни. Это помешательство – иначе не назовёшь страсть счастливо женатого человека к чужой жене и матери чужих детей – никогда не дарило ему ничего хорошего! И он никак не мог позволить этому чувству в добавок разрушить его брак! – Саид...– вздохнула Рамиля. Никогда она не позволяла ему узнать, насколько много в ней тревог, как часто она сомневалась в его чувствах, как боялась потерять его, но после вчерашнего просто таки прорвало плотину, впервые она отбросила в сторону всё своё самообладание и позволила себе всю ночь напролет рыдать, вспоминая застывший взор мужа, направленный на его бывшую невесту. Любил ли Саид её? Рамиля боялась получить ответ на этот вопрос. – Я люблю тебя, дорогая, поверь же мне наконец. Чем я должен поклясться, чтобы ты поверила мне?– Саид не отпускал жену, настойчиво удерживая её за плечи, хотя она всячески пыталась вывернуться, только бы не смотреть мужу в глаза. Понимая иррациональность своего поведения, Рамиля тем не менее не чувствовала сегодня в себе силы, чтобы обсуждать симпатии своего мужа к другой женщине, ей хотелось просто убежать и бродить где-то по пляжу, пока не будет чувствовать себя достаточно сильной, дабы вернуть привычное самообладание. – Ничего не нужно доказывать, ничем не надо клясться, просто давай не будем это обсуждать! – Если мы не будем этого обсуждать, ты будешь думать о том, что не является правдой, и будешь напрасно переживать, поверь мне, я знаю насколько губительны могут быть мысли! – Я знаю, Саид,– кивнула Рамиля,– я отлично знаю что могут с человеком сделать мысли, потому я и не хочу искать лишний повод для лишних мыслей. Будь мои мысли посвящены другому человеку, когда мы только поженились, знай ты на протяжении всего нашего брака, что иногда бывает, что я думаю про этого человека и задаю себе вопрос, как бы сложилась моя жизнь, будь мы вместе, если бы я при всём желании не могла полностью избавиться от этой иллюзии, и ты знал об этом, ты хотел бы об этом говорить? Саид застыл, не зная что ответить на вопрос супруги, потому что она практически прочитала его мысли: он действительно не мог выбросить Жади из головы, а его жена жила с этим, и Саид в глубине души знал, что не был бы столь терпелив, чтобы ни разу об этом не заговорить, будь он на её месте, Рамиля же знала правду и жила с этим, будучи неизменно нежной и ласковой, и ни разу до сегодняшнего дня не заговорила на эту тему. Наверняка и сегодня смолчала бы, даже после вчерашнего позорного фиаско с его стороны, не начни он сам разговор! Невольно Саид восхитился такой силой духа, признавая про себя, что едва ли в состоянии найти в себе такой запас терпения. Как можно любить человека и спокойно наблюдать за его метаниями между тобой и другой? Молодой человек сразу же отругал себя за промелькнувшее в мыслях сомнение, а любит ли его Рамиля, если способна на подобный подвиг. Между тем, Саид молчал, и его молчание красноречиво говорило вместо него и Рамиля только кивнула, будто бы подтверждая лишний раз правоту своих слов. – Вот видишь...– сорвалось таки с её уст. – Нет,– покачал головой Саид.– Если я не знаю что сказать, это вовсе не значит, что я постоянно думаю о Жади!– впервые за долгое время он произнёс её имя в разговоре с женой, чего избегал с тех самых пор как попросил её руки на балконе внутреннего двора риада сида Али, когда она согласилась стать его невестой. И он ни разу не пожалел, что женился на Рамиле!– Я давно уже забыл эту женщину и не думаю о ней! – Саид, зачем же ты врёшь мне?– вспыхнула таки Рамиля, от напряжения руки у неё мелко подрагивали и ей ни в какую не удавалось закрепить тюрбан, хотя обычно она была мастерицей в подобного рода вещах, потому в итоге девушка бросила это бесполезное занятие, отбросив платки в сторону.– Не понимаю!– она мерила шагами спальню, устало прикрыв глаза.– Я же сказала, что между нами всё в порядке! Я не держу на тебя обиды, не собираюсь упрекать! Не нужно тебе мне лгать, чтобы успокоить меня! – Ты называешь меня лжецом?– вспыхнул Саид. Его жена таки бывала временами очень упрямой, и хотя она не столь часто проявляла рядом с ним эту черту характера, он определённо знал, что если она что-то решит для себя, её будет очень непросто убедить в обратном, тем более что уверенная и спокойная Рамиля иногда могла быть крайне не уверенной в себе, когда речь шла о его чувствах к ней, даже при всём внешнем спокойствии жены Саид знал об этом, редкие фразы, сказанные на эмоциях, выдавали её с головой. Тем не менее упрямство Рамили немного раздражало его на сей раз. Почему она не верила в его чувства и не хотела даже слышать его? О, Аллах, да любая другая женщина была бы счастлива услышать от мужа, как сильно он её любит, и уж точно не стала бы сомневаться! – Я не называла тебя лжецом! Я сказала, что ты не говоришь мне правду, чтобы успокоить меня! – Но это то же самое!– не успокаивался Рашид.– Ты говоришь, что я тебе вру, соответственно ты считаешь меня лжецом! Или ты отрицаешь? – Саид, тебе так хочется со мной поссориться?– устало спросила Рамиля после нескольких минут молчания, тяжело вздыхая.– Я же сказала, что хочу забыть о вчерашнем. Почему ты вдруг пожелал обсуждать неприятную нам обоим тему? – Я пожелал обсуждать эту тему потому что обидел тебя и хотел извиниться, заверить тебя в том, что мои чувства к тебе оставались и остаются неизменными, несмотря на это недоразумение, но ты пытаешься всё усложнить, предпочитая мучиться непонятными догадками, в которых нет правды, вот что происходит, Рамиля!– Саид постепенно распалялся, как человеку гордому ему было тяжело смирить свою гордость достаточно, чтобы прийти с повинной, но он шёл к жене с открытым сердцем, она же не хотела принимать его извинения. Нет, она не собиралась продолжать конфликт, тем не менее Саид не хотел и дальше носить в себе и эту вину, ему и без того было в чём чувствовать себя виноватым перед супругой, хотя она об этом и не должна узнать никогда. Осознание груза, что лежал на его плечах, не только копило вину в его душе, но и раздражало. Вечно ли он должен чувствовать вину? Это его расплата за ошибку? – Ну прости, дорогой, что я не оценила твоей благородности!– ответила мужу Рамиля, впервые позволяя себе отпустить всё то, что годами копилось в её душе.– Ты хочешь чтобы я верила каждому твоему слову безоговорочно, и я действительно хочу верить и пытаюсь, но мне сложно верить в твои слова о чувствах, когда на деле есть вещи, которые я стараюсь не замечать, но всё же замечаю! Я не слепа, Саид! Тема твоей бывшей невесты – табу в нашем доме! – Ну сегодня я пытаюсь поговорить об этом, но ты настойчиво отказываешься,– усмехнулся он. – Потому что я знаю что услышу от тебя! И ты не скажешь мне правды! И я даже не знаю, хочу ли слышать настоящую правду, о чём я знаю в глубине души! Как я буду жить, если услышу из твоих уст прямое заявление, что ты никогда не выкинешь из своих мыслей эту женщину? Я знаю, что ты не можешь контролировать свои чувства, никто не может, потому и избегаю этой темы, но это вовсе не значит, что мне всё равно!– в уголках глаз Рамили собрались капли слёз, грозящие вот-вот омыть её лицо.– Ты понимаешь это, Саид? Мне не всё равно! Я вижу как ты на мгновение застываешь всякий раз, когда кто-то произносит её имя, ты это пытаешься скрыть, но я всегда ловлю мгновение, прежде чем ты опять-таки наденешь свою маску! Твоя вчерашняя реакция даже не должна была удивить меня! Ведь я знаю даже о тех бандеролях, которые ты регулярно получаешь из Рио! Мне известно, почему ты избегал поездок в Рио-де-Жанейро! Скажи, тебе было бы приятно, собирай я годами фотографии другого мужчины? – Ты рылась в моей почте?– только и смог выдавить из себя Саид, глубокий стыд ударил ему в голову, тем не менее вместе с этим молодой человек испытал раздражение, что жена годами могла рыться в его почте, когда он бесконечно ей доверял.– Значит ты годами проверяла мою корреспонденцию, собирая на меня обиды, чтобы потом в один день бросить мне в лицо эти обвинения?– резко вопрошал он.– Право слово, есть таки смысл в словах дяди Абдула: женщина светла снаружи, но темна изнутри! – Я не собираюсь выслушивать эти обвинения!– отрицала Рамиля.– Ни разу я не вторглась в твоё личное пространство, ни разу не открыла ни одной посылки, для тебя предназначенной! И зачем мне это делать! Достаточно и тех слухов, что ходят вокруг с самого первого дня, что я вошла в твой дом! Все слуги нашего дома знают и говорят о твоём "увлечении", а в день когда Карима что-то неверно поняла и ошибочно решила якобы с мужем Жади что-то случилось, половина Медины обсуждали, захочешь ли ты взять в жены эту девушку, если она отдаст своих детей свёкру, вернётся в Фес и придёт просить принять её в наш дом! Уж не знаю почему они решили, что Жади поступит именно так, тем не менее женщинам было о чём почесать языками! Моя сестра услышала сплетню на Медине и рассказала мне по телефону! Думаешь, люди говорили бы об этом, не думай даже они, что ты до сих пор без ума от кузины Латифы? Думаешь, приятно знать, что у меня за спиной люди шепчутся и жалеют меня? Потому что у меня нет детей и мой муж рано или поздно приведёт других жён, о чём твой дядя говорил мне ещё до нашей свадьбы, потому что мой муж влюблён в другую женщину! Я не глухая и не слепая, Саид! – Рамиля...– Саид понятия не имел о слухах, которые ходили вокруг его имени, и был искренне поражен открытием, его лицо пылало от стыда. Как его жена жила все эти годы, умудряясь выглядеть спокойно и умиротворённо, пока носила на своих плечах весь этот груз? И не дядя ли Абдул, беседуя с приятелями о "непутёвом" старшем племяннике, стал первым источником этих постыдных обсуждений? Какой позор! – Думаю, на сегодня хватит откровенности,– устало выдохнула Рамиля, быстро убирая влагу с уголков глаз, после чего накинула на голову первый попавшийся палантин,– я собираюсь немного прогуляться, а потом отправлюсь в торговый центр, чтобы купить подарок для невесты твоего брата, свадьба уже завтра...– вскоре дверь за ней закрылась, оставляя Саида наедине с водоворотом его неспокойных мыслей.

***

Наступил день второй свадьбы Мохаммеда Рашида. Однако этот день вовсе не напоминал молодому жениху его первую свадьбу. Тогда он пребывал в радостном предвкушении скорого бракосочетания с прекрасной племянницей сида Али и только и делал, что считал минуты до того момента, когда придёт время воссоединиться с юной женой, как он наивно в тот день полагал, на всю оставшуюся жизнь. И тем же радостным предвкушением окрасились тогда все предшествующие свадьбе процедуры: как ему делали массаж, по традиции призванный перед свадьбой пробудить в женихе мужчину, как он надевал свадебный костюм в старой спальне дома Рашидов, как дядя Абдул давал ему наставления, как нужно обращаться с женой в первую брачную ночь... А как он волновался перед этой ночью! Мохаммед несколько недель до свадьбы просыпался от кошмаров, где ему по разным причинам не удавалось удовлетворить супругу в первую ночь, где его суженная так и оставалась невинной и бросала ему в лицо простынь, где по его вине не было доказательств её непорочности; потом дядя Латифы заявлял, что его племяннице не нужен бессильный супруг, а дядя Абдул и Назира дружно проклинали Мохаммеда, который своей немощью опозорил род Рашидов на целый Фес. Теперь было даже смешно, насколько нервным и неумелым он был в те дни. Возможно, Мохаммед не был – и никогда не собирался быть – развратником, знающим какие-то непонятные тайны физической связи между мужчиной и женщиной, однако он определённо знал теперь как обращаться с женщиной и чего ему ждать от предстоящей ночи, потому по этому поводу жених совершенно не волновался. Он ещё не знал, что ему нужно волноваться, потому что уже несколько дней он пьёт вместе с чаем настойку, что обеспечит его немощь в супружеской спальне. Мысли младшего брата Саида с самого утра были посвящены его первой – уже бывшей – жене, которая вот-вот грозит ускользнуть из его жизни, если Аллах не решит послать им ребёнка. Мысль о возможной беременности Латифы была единственной надеждой Мохаммеда, поскольку Латифа никак не желала мириться с ним и судя по всему впрямь считала себя влюблённой в Зейна – этого развратного египтянина, которого Мохаммед даже в страшном сне никогда не представил бы рядом со своей козочкой! Почему всё должно было случиться именно так? Да, он совершил много ошибок, но должно ли его наказание быть настолько жестоким? Он не мог вообразить своей жизни без Латифы! И в день своей второй свадьбы Мохаммед Рашид думал не о будущей супруге, а о том, что его жизнь в эти дни складывается совсем не так, как он того хотел бы: он потерял сына и уважение соседей, едва не сел в тюрьму, его бизнес – остатки того, над чем он кропотливо работал несколько лет,– едва держится на плаву, а теперь ещё и Латифа с ним разводится и собирается выйти замуж за отступника, его же собираются женить на непонятной женщине, которую он даже не запомнил толком, хотя она каждый день ходила перед его глазами. Джуварийя была красива – это он таки заметил, когда надевал на её шею ожерелье согласно традиции, у неё тёмные волосы и тёмные глаза, но в ряду похожих девушек он ни за что бы не отличил её от других, и вовсе не потому что девушка была незаметной или неказистой, а потому что одно только лицо Латифы – равнодушной, совсем не похожей на себя прежнюю – стояло перед глазами Мохаммеда. И как он мог жениться? Но жениться придётся, ведь он дал слово и уже подписал брачный договор, дядя Абдул устроил всё настолько быстро, что Мохаммед и опомниться не успел, когда все формальности были соблюдены, золото (гарнитур, состоящий из ожерелья из нескольких рядов золотых бусин в сочетании с мелкими жемчужинами, длинных серёжек до плеч, толстого ажурного браслета и нескольких крупных колец) куплено и подарено невесте, а Зорайде на пару с тёткой Джуварийи – его будущей родственницей – уже украшали дом цветами и пекли сладкие пирожки и печенье к предстоящему торжеству. Парень и подумать не мог, что дядя настолько раскошелится на золото для его невесты. Хотя по общему мнению золота для Джуварийи было куплено совсем немного, украшения были тонкой работы и очень добротные, значительно превышающие стоимость того, что в своё время было куплено для Латифы. Похоже, дядя Абдул очень хотел устроить эту свадьбу! Родственник уже говорил о том, что по приезду в Фес насчёт подыскивать племяннику и других женщин, пока бедный Мохаммед про себя молился, чтобы слова так и остались только лишь пустыми обещаниями. Он так надеялся, что Латифа беременна и останется рядом с ним! Но если родится ребёнок, на его содержание нужны деньги. Теперь же ему нужно нести ответственность и за вторую жену, и за её родственницу, если та опять не выйдет замуж, и за всех детей, которых девушка – его будущая жена – может ему подарить. А жизнь в Рио недешёвая, и есть ещё бизнес, сейчас не очень прибыльный, с чем тоже нужно что-то делать, и целая куча долгов! Не может же Мохаммед вечно быть в долгу у родственников! Как дядя не понимал, что он даже в материальном плане не в состоянии содержать столько людей, если тот женит его ещё на двух молодых женщинах, которые потенциально могут родить до десятка детей? Мохаммед был в отчаянии, он будто видел страшный сон, каждый день надеялся, что проснётся и всё окажется иллюзией. Вот и сейчас, глядя на себя в зеркало в свадебном костюме, жених едва не плакал. Он не чувствовал ни капли радости, что испытал на своей первой свадьбе! – Аллах, помоги мне,– простонал Мохаммед. Вскоре парень покинул свою спальню, намереваясь спуститься вниз, где уже собрались немногие родственники, которые могли появиться на его свадьбе, среди которых и свидетель, призванный говорить вместо Джуварийи во время обряда бракосочетания, вскоре должен был подъехать шейх, который и закрепит брак между Мохаммедом Рашидом и его будущей супругой. Женщины же находились рядом с невестой в комнате, которая в будущем станет спальней Джуварийи. Бракосочетание планировалось очень скромным, однако женщины согласно традиции читали стихи и пели песни на счастливую семейную жизнь пары, пригласили и рисовальщицу хной, чтобы разрисовать руки и ноги юницы свадебными узорами, среди которых скрывалось имя жениха, накануне устроили и все процедуры для невесты, правда вместо традиционной бани невесте пришлось обойтись ванной с лепестками роз в доме жениха, в окружении нескольких женщин, среди которых была и её тётушка Лара Кульсум. Однако стопы Мохаммеда повернулись не к комнате, где нынче давали наставления его невесте, не стал он и спускаться вниз, где наверняка ждал дядя Абдул, а направился в спальню Латифы, надеясь на то, что жена – а Латифа всё ещё была его женой, пока не закончился срок идата! – пока не ушла в "обитель невесты" и ещё находится в своей комнате. Он очень хотел с ней поговорить! Вдруг Латифа тоже вспомнит день их свадьбы и на неё нахлынет ностальгия? Возможно, новая свадьба подарит ему не только молодую здоровую девушку, которая милостью Всевышнего подарит ему много сильных и здоровых детей, но и поможет снова найти путь к сердцу Латифы, помириться с первой женой? Мохаммед догадывался, что его надежды чересчур нереальны и наивны, но ему так хотелось верить, что ещё не всё потеряно для них с Латифой! Они потеряли Амина и эта потеря точно обух упала на их бедные головы, Рашид знал, что Латифа оплакивает их бедное дитя и не в состоянии забыть, он и сам не в силах был хранить положенное мужчине самообладание, вспоминая своего сына, но они могли найти утешение друг в друге, а потом Аллах, увидев их единство перед лицом общего горя, благословил бы их дом радостью и послал им больше детей! Мохаммед готов был от своего имени просить прощения, что не уберёг сына, и в ответ простить Латифе даже её пагубное увлечение Зейном, он готов был забыть жене все сказанные в пылу обиды горькие слова, если жена согласится раз и навсегда отказаться от любого общения с этим человеком и пообещает быть ему верной и любящей супругой, как и положено! Конечно, уже ничего не будет по-прежнему, теперь в семье появится вторая жена, но Мохаммед не хотел этого, Всевышний ему свидетель! Латифа сама виновата, что вынудила его развестись с ней, устроила весь этот беспорядок с разводом и семейными судами, поставила его в такое положение, что он усомнился в их браке и в миг слабости не отстоял своё мнение перед дядей Абдулом, согласившись жениться на невесте, от которой наотрез отказался Саид. Они выросли в традиционных марокканских семействах, где не редкость многоженство, соответственно Латифа должна рано или поздно принять и привыкнуть к появлению второй жены. Разве плохо иметь большую семью? Парень очень надеялся, что Латифа согласится внять его искренней просьбе, поймёт свою ошибку и не захочет разрушать их семью, таки отступится в последний момент! – Латифа?– парень постучал в дверь комнаты и не дожидаясь ответа вошёл внутрь, радуясь, что застал девушку на месте.– Какая же ты у меня красавица!– невольно восхитился Мохаммед, окинув восхищённым взглядом бывшую жену. Латифа действительно выглядела очень красивой в платье мягкого зелёного оттенка с полупрозрачными свободными рукавами, сужающимися к запястьям. Длинный наряд не обтягивал фигуру девушки подобно перчатке, однако подчеркнул её тонкий стан, в скромном вырезе платья терялась цепочка с ярким изумрудом – подарок от дяди Али, волнистые волосы она уложила в красивую прическу. На спинке мягкого кресла лежал палантин, однако тот скорее всего не понадобится его жене, поскольку праздник должен был быть закрытым, без лишних глаз. И особого веселья таки не планировалось, хотя у мусульман не принято было держать длительный траур, ни у кого из них не хватило бы стыда развлекаться настолько скоро после гибели Амина. Мохаммед было надеялся, что перспектива грустной свадьбы не обрадует невесту и торжество решат отложить на какое-то время, а там могло что угодно произойти,– вдруг невеста полюбила бы другого и вышла за него замуж, или ей бы сделали более выгодное предложение?– однако Джуварийя согласилась на скромное торжество и Мохаммед под настойчивым влиянием дяди Абдула не смог найти причины отложить второй брак. И как он мог бы отказаться теперь, когда дядя за всё щедро заплатил и договорился с шейхом? Это был бы такой позор! Дороги обратно больше нет! – Ты что-то хотел, Мохаммед?– спросила Латифа, сдерживая себя, чтобы не начать очередной спор с бывшим, вопреки всему ей хотелось мирно разойтись с мужем в память обо всём, что они вместе пережили.– Пожалуйста, впредь не заходи в мою комнату без моего разрешения, мы больше не женаты и тебе не положено заходить ко мне, ведь я могу быть в неподходящем виде. Полагаю, твоей жене подобное не понравится. – Латифа,– воскликнул отчаявшийся парень,– но ты тоже моя жена! Мы с тобой до сих пор женаты! – Мохаммед, прошу, не начинай этот разговор, ты прекрасно знаешь, что мы с тобой разведены. Нас развели на семейном суде, и я не передумаю. Скоро мы с тобой расстанемся, давай не будем проводить последние дни под одной крышей в ссорах. Хотя бы ради памяти нашего Амина... – Алла-а-ах...– опять застонал Мохаммед, поднимая глаза к небу.– Латифа, ну почему ты не хочешь помириться и жить мирно? Разве ты забыла день нашей свадьбы? Как мы с тобой смущались друг друга первое время, как нам было хорошо вместе! Помнишь, как ты посмотрела кассету и учила меня целоваться? А как красиво ты для меня танцевала! Мы же любили друг друга! Неужели ты забыла обо всём? – Я всё помню, Мохаммед. Но те времена уже прошли, наши пути скоро разойдутся, каждый из нас пойдёт по своей дороге. Для тебя уже сегодня открывается новая глава жизни, дай Аллах, твой новый брак будет счастливым, вы полюбите друг друга и у вас будет много здоровых детей. Я буду молиться, чтобы так и было. – А что же будет с тобой, Латифа?– хмыкнул Мохаммед, совсем не оценивший намерения бывшей жены разойтись мирно, потому что в принципе не хотел разводиться.– Ты надеешься вскоре выйти замуж за этого отступника? Латифа, ты не понимаешь что делаешь, шайтан затуманил твой рассудок! Этот человек никогда на тебе не женится, а если и женится – будет и дальше утопать в своих пороках, пока ты станешь ждать его дома и плакать из-за его очередной любовницы! Ты разрушаешь свою душу, вставая на этот путь, Латифа! Ты хочешь стать такой же, как твоя кузина? Да ты же сама не понимаешь, что начинаешь вести себя как развратница, ставишь свои желания выше семьи и морали! Я не узнаю тебя, козочка моя, опомнись, давай помиримся и будем жить семьёй! Я готов простить тебе твои ошибки, подумай, Латифа! Из-за твоего упрямства тебе и так придётся теперь быть только второй женой! Что же ты делаешь? – Довольно, Мохаммед!– разозлилась Латифа.– Я больше не собираюсь выслушивать от тебя оскорбления, позволь мне самой решать, как мне жить дальше! Поверь, мой разум работает как никогда ясно! У тебя есть ещё какое-то дело? Думаю, мне пора присоединиться к женщинам и поздравить твою жену...– Латифа ясно дала понять бывшему, что его дальнейшее присутствие здесь неуместно. – Есть!– отозвался оскорблённый до глубины души парень.– Я хочу чтобы после моей свадьбы – через несколько дней, которые я проведу в обществе молодой жены, Иншаллах!– ты вместе со мной сходила к врачу. Выясним наконец, беременна ли ты, и если это так, ты раз и навсегда забудешь о своих глупостях, если конечно не хочешь навсегда расстаться с будущим ребёнком!– донельзя раздражённый Рашид вышел из комнаты, хлопнув дверью, оставляя встревоженную Латифу наедине. – О, Аллах, не допусти этого...– умоляла Латифа.– Я не могу быть беременной... Только не это! Несколько часов спустя Мохаммед и Джуварийя сочетались законным браком. После никяха к мужу вывели новоиспечённую супругу, как никогда красивую с подчеркнувшим все достоинства макияжем, в красивом малиновом кафтане. Поднимая вуаль, дабы по традиции поцеловать невесту, Мохаммед искал глазами Латифу, пытался понять, испытает ли она ревность от мысли, что он стал мужем другой женщины. Он ещё не знал, какой "сюрприз" будет ждать его на брачном ложе...