Проверка на прочность

Над Рио-де-Жанейро медленно опускалась ночная пелена. В спальне Иветти горела всего одна лампа около кровати, чтобы удобно было читать, самой хозяйки комнаты пока не было в помещении, зато в кровати лежала Тина, прижав к себе любимую плюшевую игрушку, слушая приглушённый голос отца, читающий из большой книги. Вероятно, он понизил голос, чтобы девочка начала засыпать, что обычно всегда действовало, однако сегодня малышка оказалась на удивление стойкой и даже после третьей сказки, несмотря на поздний час, не сомкнула глаз. Как только Леонидас переступил порог этой квартиры часами ранее, к нему сразу же бросилась малышка Тина, и не было никаких разговоров о возможности возвращения в офис, или даже о том, чтобы хоть на мгновение отвлечься от ребёнка. Девочка будто прилепилась к отцу и стремилась показать и рассказать ему всё о последних неделях своей жизни, что только могла вспомнить, задавая тысячи вопросов, даже ужинать захотела на руках у отца, хотя обычно была довольно самостоятельной девочкой, и с тех пор как в год с чем-то начала есть ложкой, упрямо никому не позволяла себе помогать, чем всегда смешила домочадцев. Леонидасу, безусловно, было приятно внимание дочери, он и сам очень соскучился по Кристине, однако вместе с этим ему так и не удалось толком поговорить с женой: что конкретно сказать, как выйти из возникшей ситуации, он сам не знал, но было ясно, что сказать что-то нужно, не могло продолжаться так, как было в последние недели. За последние годы Леонидас настолько привык к постоянному присутствию Иветти, к звонкому смеху малышки Кристины, что их отсутствие очень ударило по нему. Трудно было поверить, что счастье могло так легко рухнуть! Учитывая, что Лукас с семьёй жили на другом конце города, а Лобату теперь всё чаще проводил вечера со своими детьми, он остался один в огромном доме, в обществе одних слуг,– и казалось, даже вечно бормочущая Далва взялась его упрямо игнорировать!– и готов был уже выть от скуки и гнетущей тоски. Отвыкнуть от одиночества в своё время было очень просто и даже приятно, не составляло особого труда, а вот снова к нему привыкнуть оказалось куда более трудно, и он совсем не хотел привыкать! Леонидас хотел, чтобы его жена вернулась домой! Почему его брак должен рухнуть из-за амбиций малолетней аферистки? Он успел сделать звонок адвокату, когда Иветти убедила дочь отлучиться на несколько минут, чтобы почистить зубы перед сном, и искренне хотел верить, что из этого есть разумный выход! Раз уж нежеланный ребёнок таки существует, он его бросить не может, в его доме найдётся для него место, а вот девчонка ему совсем не нужна, Леонидас искренне хотел забыть Алисинью как страшный сон и не вспоминать никогда в жизни, и ясно дал понять адвокату, каких результатов от него ждёт! – ... Дона Анинья убежала прочь, сгорая от стыда и зависти к сестре, которая выходила замуж за такого прекрасного принца. Дона Элена вошла в гостиную растрепанная, вся в саже, с засученными рукавами и босая. И тут она поняла, кто такой был дон Лев. Принц попросил руки доны Элены у родителей, а раз всё было готово, то свадьбу сыграли на следующий же день. Ну и веселились же все, ели-пили до отвала, а потом молодые поехали в свой прекрасный дворец, где и прожили много лет в счастье и довольстве...– Леонидас закончил читать очередную сказку, а потом поднял глаза от книги, встречаясь с озорным взглядом Тины.– Ты ещё не спишь? – Нет,– покачала головой Тина,– не хочу спать... – Но тебе нужно спать, уже очень поздно, все маленькие девочки должны ложиться вовремя, чтобы расти большими и сильными. Неужели ты совсем не устала за день? – А если я усну, ты опять уйдёшь, папа?– вдруг слишком серьёзно как для своих неполных четырёх лет спросила Тина.– Мы опять будем жить отдельно? Почему так, папа? Мне больше нравилось, когда мы жили вместе. Леонидас не знал что можно ответить на вопрос ребёнка, признаться, он был не особенно силён в подобных разговорах, тем более, мужчина сам не знал что будет дальше. Так как он мог успокоить девочку? Он не хотел травмировать психику дочери, но пообещать заранее и потом не выполнить – тоже далеко не лучший вариант. Доселе ему всегда удавалось выполнять все желания дочери, которую он обожал, так что в голове девочки невольно возник образ отца, способного сделать что угодно, и ей трудно было бы понять, почему всё вдруг переменилось в её маленьком мире, почему папа с мамой не могут просто взять и помириться, и снова жить вместе. – Это очень сложно, дочка...– вздохнул Феррас. – Ну вот,– надулась Тина,– опять сложно... Вечно вы так говорите: сначала мама, потом ты, вообще все-все взрослые часто говорят, что что-то там сложно, а что именно – никогда не понятно. – Я бы тоже очень хотел, чтобы всё было как раньше, но иногда так не всегда получается. Но даже если я уйду, я потом обязательно вернусь, я буду постоянно приходить к тебе. – Тебя так долго не было,– вздохнула Тина, доверчиво прижимаясь к отцу,– не пропадай так больше, я очень испугалась. Сначала я думала, что ты меня больше не любишь, потому и не приходишь... – Нет...– покачал головой мужчина, целуя дочь в макушку.– Разве такое возможно? Как я могу не любить мою маленькую принцессу? Папа всегда будет тебя любить. Никогда больше не думай о таких глупостях, и не плачь больше, хорошо?– он улыбнулся в ответ на яркую улыбку девочки.– Как же ты иногда похожа на свою мать... – Правда?– улыбнулась Кристина.– Когда я вырасту, я буду очень красивой, как моя мама. – Обязательно,– кивнул Леонидас,– но не надо спешить. Ты уже у нас красавица. А теперь ложись и засыпай, иначе твоя мама будет ругаться. – Не будет,– покачала головой девочка,– мама никогда не ругается, когда я не могу уснуть. – А кто сказал, что ругаться она будет на тебя?– после этого девочка весело рассмеялась. – Папа, ты боишься маму? – Вы посмотрите на неё, она ещё смеётся,– шутливо возмутился Леонидас под хихиканье дочери,– между прочим, если твою мать разозлить, с ней страшно иметь дело. Только не говори, что я так сказал. – Хорошо, я уже большая и умею хранить секреты, папа,– серьёзно заявила она, на что её отец едва сдержал улыбку.– Папа... – Что? – Мама сказала мне, что вы поругались. – Она так сказала? А что ещё рассказала тебе твоя мама, не скажешь мне? – Ничего,– пожала плечами Тина,– только что вы поспорили о чём-то и обиделись друг на друга. Ты обижаешься на маму, папа? – Я?– переспросил Леонидас.– Нет, я так не думаю... Я не обижаюсь. Скорее наоборот. – Мама обижается на тебя? – Как бы тебе объяснить...– вздохнул он.– Кое-что произошло и твоя мама не поняла меня, и честно говоря, я её не виню, это было трудно понять... Наверное, я не слишком хорошо ей объяснил и сказал лишнего, но я этим не горжусь, я не хотел обижать твою маму. Понимаешь? – Тогда ты должен извиниться, папа,– серьёзно заявила девочка.– Когда ты делаешь что-то неправильно, ты просишь прощения, тебя прощают, и всё опять хорошо. Мама обязательно тебя простит, она же тебя любит, а когда любят, всё-всё прощают. Вы помиритесь, а потом мы опять будем жить все вместе. – Да? Ты так думаешь?– трудно было сдержать улыбку, слушая серьёзный монолог ребёнка. Если бы в жизни всё было так просто и легко! – Конечно,– кивнула Тина.– Мне не нравится, когда вы с мамой ругаетесь, и моей сестре тоже не понравится, когда она родится, родители маленьких девочек должны жить вместе и любить друг друга, так написано в моей книжке. Тебе надо обнять маму и сказать, что ты её очень любишь и не хотел делать ничего плохого, что всё вышло случайно. Когда я сломала браслет, я так сделала и мама совсем на меня не ругалась! – Ну если ты уже проверила этот способ, мне нужно непременно попробовать,– он рассмеялся, когда малышка важно кивнула. Именно в этот момент дверь в комнату тихо открылась и внутрь вошла Иветти. Леонидас безмолвно наблюдал за передвижениями жены. – Привет, мама,– улыбнулась Тина. – Привет-привет...– пробормотала Иветти, целуя дочь.– Скажи-ка мне, почему это ты до сих пор не спишь? – Мы с папой договорились, что он прочитает мне ещё одну сказку, последнюю, а потом я сразу же усну, мамочка,– Тина невинно улыбнулась, обнимая мать за шею.– Правда же, папочка? – Да, именно об этом и говорили,– кивнул Леонидас, мельком встречаясь взглядом с женой и пытаясь понять, в каком она настроении. – Да ты что?– улыбнулась Иветти.– А сколько сказок назад вы об этом договорились? – Ну мама...– надула губы девочка. – Ладно, хитрюга,– рассмеялась она,– можешь дальше третировать своего папу, но чтобы не капризничала утром, когда надо будет вставать. – Я не буду,– уверенно ответила Тина.– Мама, ложись рядом со мной, пожалуйста, давай вместе послушаем сказку... Ты же сама говорила, что взрослые тоже любят сказки. – И всё-то ты помнишь!– улыбнулась женщина. – Папа, ты тоже ложись, только сними ботинки, в ботинках нельзя на кровать, и пиджак тоже, и галстук,– серьёзно заметила Тина, удобно устраиваясь между родителями и опять прижимая к себе свою игрушку. – Теперь всё хорошо?– уточнил Леонидас, рассмеявшись, когда девочка опять кивнула с самым серьезным лицом, и опять открыл книгу. К тому времени как закончилась сказка, Кристина вправду уже видела третий по счёту сон, впрочем, даже её мать уснула в какой-то момент. Леонидас наблюдал за ними минуту, а может полчаса, прежде чем тихо подняться с кровати. Когда он поднимал брошенный на кушетку пиджак, почувствовал как его схватили за руку, встречаясь взглядом с женой. – Куда ты собрался? – Я думал, ты спишь...– заметил мужчина. – С тобой уснёшь...– пробормотала Иветти.– Ты забыл, что половица рядом с кушеткой скрипит, а я помню: раньше ты вечно на неё наступал и выдавал себя, когда пытался сбежать от меня под утро, чтобы не разговаривать. – Иветти...– только и вздохнул мужчина в ответ на её слова, опускаясь на край кровати.– Я не собирался никуда убегать... Послушай, я... – Ты её любишь?– перебила его блондинка.– Только не надо спрашивать, о ком я говорю! Просто ответь! И смотри мне в глаза! – Нет, я её не люблю!– уверенно ответил мужчина.– Я терпеть не могу эту девчонку, я уже тебе говорил! Ты мне не веришь, когда я говорю, что она меня напоила какой-то гадостью, но я не знаю, как я иначе мог бы...– он тряхнул головой.– Это как страшный сон, от начала и до конца! – Страшный сон...– пробормотала женщина, не прерывая зрительный контакт, а потом подняла руку и провела вдоль его щеки.– У тебя седины на висках стало больше...– мужчина перехватил её руку и нежно поцеловал запястье.– А ещё ты просто мерзавец! Ненавижу тебя!– импульсивно добавила она.– Подлец, каких только поискать! – Как скажешь, дорогая,– кивнул мужчина. – Вот, ты даже не отрицаешь!– кивнула Иветти, а потом вырвала у него руку и легла в кровать, повернувшись спиной к мужу.– Ну и что ты сидишь там? Ложись и обними меня! И не шуми, ребёнка разбудишь! – Иветти...– только и выдохнул он. – У тебя совести нет, Львеночек,– ворчливо заметила она, устраиваясь в объятиях мужа,– я по твоей милости две недели нормально не спала, тебе должно быть стыдно! – Значит ты больше не злишься?– шёпотом уточнил Леонидас, зарываясь в её волосы. – Ещё как злюсь! Просто...– она на мгновение растерялась.– Просто я пока не придумала, как мне тебе отомстить, вот и всё!– нашлась в итоге женщина.– А ещё я ужасно соскучилась... Я же говорю, что ты негодяй, я скучаю по тебе даже когда должна на тебя злиться! А теперь спи и не задавай лишних вопросов!

***

Рамиля проснулась рано утром в гостиничном номере, обнаружив, что осталась в одиночестве на большой кровати, когда протянула руку к половине кровати, где должен был по идее быть Саид, но его не было. Девушка потерла глаза и села в кровати, прислушиваясь к голосам в соседней комнате: всё верно, кто-то говорил, она сразу узнала голос Саида, и судя по всему, говорил он вовсе не по телефону. Она медленно поднялась с постели, стараясь не спешить. Беременность была для неё в новинку, тем не менее прошлым утром она резко вскочила с кровати и потом расплатилась тем, что целое утро страдала от дурноты, а потом голова весь день была тяжёлая. Она быстро пригладила щёткой волосы и запахнула поверх ночной сорочки длинный халат, тихо приближаясь к выходу и медленно приоткрывая дверь, что получилось сделать бесшумно, благодаря чему её присутствие осталось незамеченным. На диване перед столиком, что был заставлен чайниками с чаем и кофе, фруктами и бутербродами, сидели братья Рашид. Саид медленно пил крепкий кофе из маленькой кружки, выслушивая своего нервного брата, который едва ли не заикался в порыве чувств, готовый рвать на себе волосы. – Неужели всё настолько плохо, Мохаммед? – Хуже некуда, брат! Я не знаю, что мне теперь делать!– жаловался Мохаммед, уставший и осунувшийся за последние недели.– Я не узнаю мою Латифу, в неё словно шайтан вселился, она не слышит и не хочет слышать Мохаммеда! Не сосчитать, сколько раз я предлагал Латифе помириться и забыть о разводе, я готов даже забыть всё, что она успела мне сказать за время нашей ссоры, но она заявила, что не хочет больше видеть меня в своей спальне, потому что мы больше не женаты! О, Аллах, но по закону Мохаммед до сих пор муж Латифы, и пока не прошли положенные три месяца, мы до сих пор муж и жена, и если Латифа согласится помириться с Мохаммедом, Мохаммед снова станет её мужем и развод ничего не будет значить!– парень разнервничался и опять вернулся к привычке говорить о себе в третьем лице.– Иногда я почти вижу в ней её негодную сестру, такой же вызывающий взгляд, она смотрит и говорит, не опуская глаз, как положено приличной женщине, когда она говорит с мужчиной, и тогда мне хочется закрыть глаза и не видеть этого безобразия! – Ты не преувеличиваешь, Мохаммед?– задался вопросом Саид: безусловно, он присутствовал на том памятном совете, однако до сих пор не мог до конца поверить, что всегда тихая и покорная супруга Мохаммеда могла настолько измениться за считанные дни.– Не могу поверить, что мы сейчас говорим о Латифе... – Вот и я о том же брат!– горестно кивал в ответ Мохаммед.– Здесь не обошлось без одалиски Жади! Сначала она поиздевалась над тобой, свела тебя с ума, а теперь взялась и за семью Мохаммеда, она уже давно начала сажать семена сомнений в душе Латифы, и теперь они проросли, и Латифа больше не слышит слова Мохаммеда, Латифа стала непокорной! Иногда мне кажется, что Аллах послал на наши головы Жади, чтобы наказать род Рашидов за непонятно какие грехи! Я понял, что она за женщина ещё в тот день, когда ты посмотрел в её колдовские глаза и не смог отказаться от одалиски, и потом, когда она поселилась в нашем с Латифой доме, Жади бегала на свидания к своему бразильцу, прекрасно зная, что помолвлена с тобой и позорит твоё имя, а ты в это время сходил с ума от любви к этой негоднице!– Рамиля невольно вздрогнула и плотнее прижалась к стене в этот момент, больше всего желая немедленно заглянуть в глаза своего мужа. – Мохаммед, я предпочитаю не обсуждать эту давнюю историю с помолвкой,– категорично отрезал Саид,– прошло столько лет, даже я начал забывать, а ты постоянно мне напоминаешь! – Но на тебя тогда было страшно смотреть, брат! Ты сгорал от любви к ней, сходил с ума, и её чары до сих пор не оставили тебя! Думаешь, я не видел, как ты съедал её глазами, когда она появилась около моего дома? Ты не мог отвести от неё глаз! – Прекрати нести чушь!– разозлился напрочь Саид. Причём непонятно, что именно его бесило больше: то, что Мохаммед никак не мог оставить эту тему, о чём Саид его неоднократно просил, или то, что в словах брата была доля правды, ведь он действительно не мог оторвать взгляд от девушки, вопреки всему, была какая-то часть его души, что тянулась к ней даже вопреки тому, что она не стала и никогда уже не станет его, вопреки его любви к жене, было в этой девушке нечто такое необъяснимое, что её невозможно было забыть и до конца выбросить из головы, как ни старайся. Но к чему Мохаммед каждый раз начинал этот разговор – Саид решительно не понимал! Не хватало ещё чтобы Рамиля услышала разговоры о его якобы любви к Жади, он и без того чувствовал себя достаточно виноватым перед женой, настолько, что на двадцать лет вперёд хватит!– Знаешь, Мохаммед, ты пришёл говорить о Латифе, а говоришь о её сестре, и так происходит постоянно! Такое впечатление, что ты сам в неё влюблён и не можешь в этом признаться, от того и ругаешь её на чём свет стоит. Не стоило ли тебе в своё время таки жениться на Жади?– это он добавил уже с иронией, прекрасно зная, какой будет реакция брата. Конечно, Мохаммед в последнее время много пережил и не стоило его задевать, но раз уж брат решил выводить его из себя, почему бы и ему не подшутить над ним? – О, Аллах, ты что такое говоришь, Саид?! Упаси меня Аллах когда-либо связаться с этой женщиной!– воскликнул поражённый до глубины души Мохаммед.– Аллах мне свидетель, у Мохаммеда никогда в жизни не возникало такой порочной мысли! Я не признаю брак Жади, но она таки замужем, и никто не имеет права смотреть на чужую жену! Конечно, с такой одеждой, какую она носит, она принадлежит каждому, кто на неё посмотрит, но человек религиозный должен бороться с соблазнами! Здесь, в Бразилии, они нас подстерегают на каждом углу, но нужно помнить, что соблазн – прямая дорога в ад! – Мохаммед, тебе нужно немного расслабиться, отдохнуть,– дал ему совет Саид,– раньше ты не был настолько правильным, а теперь у меня всё чаще возникает ощущение, что я говорю с дядей Абдулом... – Потому что дядя Абдул был прав, когда говорил про Запад!– воскликнул Мохаммед.– Раньше мы с тобой не понимали, Саид, но теперь, после всего пережитого, Мохаммед как никогда понимает, почему дядя Абдул советовал нам держаться подальше от всего западного! Здесь Мохаммеда преследовали неудачи одна за другой! Что это ещё, Саид, как не проверка, знамение от Аллаха, что вдали от дома мы только больше должны придерживаться наших обычаев, чем если бы жили на родине? Аллах испытывает нас! – Ладно, успокойся, не нужно так сильно нервничать, Мохаммед,– попытался успокоить брата Саид, лишний раз отмечая, насколько нервным в последние дни стал Мохаммед, оно и не мудрено: потеря сына, предстоящий суд, долги и перспективы скорого развода сильно давили на его брата. Не стоит ли отправить Мохаммеда к психологу? Он даже чашку держать спокойно не мог, потому что у него дрожали руки! Саид даже устыдился, что хотел его поддеть. – Нет, я не понимаю,– всё не прекращал возмущаться Мохаммед,– как ты мог даже подумать обо мне такое?! Чтобы я испытывал к Жади что-то кроме презрения! О, Аллах, спаси и помилуй Мохаммеда от такой участи! – Мне просто не нравится, когда ты вспоминаешь то, что не стоит вспоминать!– заметил Саид.– Я уже давно женат, и я давно забыл Жади, потому я очень прошу тебя: давай закроем эту тему! – Хорошо, как скажешь, брат...– быстро закивал Мохаммед.– Прости меня, если я тебя обидел, просто у меня сил уже нет! Что же мне делать с Латифой?! О, Аллах, неужели она действительно говорит правду, неужели у моей Латифы может быть что-то общее с этим отступником?! Я бы никогда в жизни не подумал связать мою Латифу с твоим приятелем Зейном! Мы все знаем, как он обращался с женщинами, не гнушался даже связей с замужними! Неужели моя козочка могла полюбить такого человека? Это невозможно! – Насколько я могу судить из твоего рассказа, Латифа говорила довольно уверенно, и на совете она была настроена на развод, о чём до этого неоднократно заявляла в присутствии всех нас. Не знаю, насколько правда слова о чувствах твоей жены к Зейну, но когда ты заговорил об этом на совете, она выглядела, будто ты открыл общественности то, что уже давно копилось у неё на сердце,– Мохаммед громко застонал на этих словах брата, готовый биться головой об стол, по крайней мере, так казалось со стороны.– Я не хочу тебя обидеть или задеть, Мохаммед, просто говорю то, что сам успел заметить. Если бы мы знали заранее, стоило бы проследить за поведением Латифы и Зейна на том ужине, будут ли они обмениваться взглядами и тому подобное, но меня в тот день занимали совсем другие вещи, потому я не обратил внимания. Но если это тянется уже не первый год,– опять-таки, ты сам мне об этом сказал со слов Латифы!– неужели ты не замечал ничего странного в поведении жены? – Алла-а-ах...– покачал головой младший из Рашидов.– Откуда мне было знать, что может произойти такое в моей жизни, брат? Откуда мне было знать, что нужно следить за женой, чтобы знать, не поселилась ли в её душе порочная страсть к недостойному человеку? Мохаммед и в страшном сне не видел подобного кошмара, Саид! Здесь не обошлось без этой одалиски Жади, не обошлось, только она могла познакомить Латифу с Зейном! Мне нужно было ещё тщательнее следить за моей Латифой, нельзя было отпускать её одну на рынок или в магазин, надо было заходить с ней даже в кабинет доктора! Соседский мальчишка как-то принёс сплетню, якобы видел Латифу около уличного телефона, я-то думал, она звонила одалиске Жади, а вдруг нет? Вдруг она звонила ему, Саид?– стенал парень.– У меня осталась только одна надежда: Жади давно хотела разрушить наш с Латифой брак, она могла подговорить Латифу, могла подстроить всё так, чтобы я начал подозревать жену в связи с другим, и сам развёлся с Латифой! Это может быть ложью! – Но возможно ли настолько хорошо играть? Латифа выглядела искренней, я видел глаза твоей жены, Мохаммед. Неужели она могла лгать настолько искусно, чтобы не выдать себя даже жестом? Твоя жена такая хорошая актриса? – Я не знаю, брат! Мохаммед ничего не знает!– едва не рыдал парень.– Но я не хочу верить, что моя Латифа... Упаси Аллах, брат! Саид, но ты же общался с Зейном, вы же были друзьями, неужели он ничего тебе не говорил? – Согласись, Мохаммед, было бы странно, если бы Зейн прямо сказал мне, что влюблён в жену моего брата... – Влюблён?!– взвился Мохаммед.– А разве этот человек способен на любовь?! Ты вспомни, брат, сколько раз он позорил своих бедных родителей! Он не умеет любить, он только играет с людьми, и особенно – с женщинами! Ты вспомни, что он говорил в тот вечер, он ни капельки не изменился! И я не позволю, чтобы моя Латифа стала одной из тех несчастных, кто поддался чарам Зейна! Его зовут проклятьем фараонов! О, Аллах, моя Латифа и проклятье фараонов! Я не хочу в это верить, Саид! И не понимаю, как ты мог иметь с ним дело! – Не драматизируй, Мохаммед, ты тоже вёл с Зейном дела и общался с ним, и ты совсем не возражал, когда он выкупил товар из твоего магазина, когда ты был близок к разорению. Вспомни, как ты тогда радовался, ты говорил, что сам Аллах послал Зейна в твой магазин! А теперь ты меня пытаешься обвинить, хотя вовсе не я должен был следить за твоей женой! Ты сам виноват в своих проблемах!– про себя Саид подумал, а не слишком ли он строг к брату? В конце концов, он сам тоже натворил тех ещё глупостей, правда ему повезло в том, что про его ошибки никто не узнал. Тем не менее, Мохаммед совсем не держит себя в руках, и как бы он не натворил ещё больше глупостей, если его вовремя не одёрнуть! – Я тебе давно говорил: будь внимательнее, Мохаммед, не поддавайся эмоциям, в таком состоянии ты всегда делаешь глупости, о чём потом всегда сожалеешь, слушай ты меня, не оказался бы на грани развода, и не связался бы с наркодельцами! Кстати, не забывай, что у тебя скоро встреча с адвокатом, тебя освободили из тюрьмы и у следствия пока не возникало новых сомнений, что ты вправду не знал, с кем связался, но суд уже не за горами! – Помню-помню, Саид!– кивнул его младший брат.– Я не знаю, как мне тебя и благодарить за всё, что ты для меня сделал! Аллахом клянусь, Мохаммед вернёт Саиду все деньги, все до последней копейки, брат!– клялся Мохаммед, положив руку на сердце. – Не беспокойся насчёт этого,– похлопал брата по спине Саид,– главное сейчас выбраться из этой истории, а уже потом будем разбираться с остальным! Слава Аллаху, мой бизнес хорошо развивается: заключаются выгодные сделки, находятся инвесторы, и я не испытываю никаких затруднений с деньгами! – Слава Аллаху!– кивнул Мохаммед.– А ещё не так давно, несколько лет назад, у тебя не было таких денег, брат! Я помню, как ты отказался помочь мне с покупкой свадебного золота, потому что боялся, что у самого не хватит денег! Мохаммед не мог купить много дорогого золота! Я боялся, что Латифа из-за этого откажется от свадьбы, боялся, что опозорюсь на весь Фес! Но Латифа...– Мохаммед вытер выступившие слёзы.– Что же мне делать, брат? Я не смогу жить без моей Латифы, не смогу! Как мне её удержать? – У тебя всё ещё есть три месяца идата,– пожал плечами Саид.– Даже если Латифа не передумает сама, если она окажется беременной, всё изменится... – А если нет, брат? – Тогда такова воля Аллаха, Мохаммед! Никто из нас не может пойти против воли Аллаха! Может тогда прав дядя Абдул и развод к лучшему? Зачем тебе насильно удерживать жену, если она не хочет с тобой жить и прямо заявляет, что любит другого? – Как же так, Саид? Я не смогу отпустить Латифу, не смогу, это выше моих сил! Вспомни, как ты просил, умолял меня отправлять тебе газеты с фотографиями Жади, даже после её свадьбы! Ты говорил, что не сможешь без неё жить, брат! – Но я же живу без Жади, не так ли? – А я не смогу, брат! Мы с Латифой прожили вместе не один год, я не смогу отказаться от моей Латифы! Я не позволю ей от меня уйти! – Как же ты ей помешаешь? – Если Латифа не беременна, может быть... Поскольку Мохаммед понизил голос, будто чувствуя, что не один Саид является свидетелем его откровений, Рамиля подвинулась ближе к двери, и тогда дверь неудачно скрипнула, выдавая её присутствие. Пришлось немедленно выйти из комнаты, как будто она только что проснулась, чтобы никто не заподозрил её в том, что она слушает чужие разговоры,– Рамиля не гордилась тем, что слушала разговор Саида с братом, но иногда таким образом можно узнать много интересных фактов, и она знала, что содержанием этого разговора Саид бы точно с ней не поделился. И она настолько проникалась к Латифе за эти недели, что не хотела, чтобы бедняжка в добавок ко всему пережитому стала жертвой провокации. Быть может, харам так думать, но издали заметно: Латифа не счастлива с Мохаммедом, ей плохо в этом браке! – Рамиля,– Саид улыбнулся уголками губ, протянул руку к жене, поднимаясь на ноги,– ты уже проснулась. Тебе сегодня лучше? – Да, гораздо лучше...– улыбнулась в ответ девушка.– Здравствуй, Мохаммед,– поздоровалась она, поворачиваясь к зятю: признаться честно, ей было даже жаль Мохаммеда, настолько плачевно он выглядел, и понятно было, что ему сейчас очень плохо, однако Рамиля не считала, что сохранение брака Латифы и Мохаммеда помогло бы сейчас любому из них. – Салам алейкум, Рамиля,– кивнул молодой человек, отвечая на приветствие невестки.– Очень жаль, что мы не увиделись раньше, а теперь мне пора уходить. Саид, брат, ещё раз шукран, я не смогу вовек с тобой расплатиться за твою доброту!– повторил Мохаммед, после чего быстро заторопился уходить: жене брата он не доверял, только не после того, как Рамиля поддержала желание Латифы развестись, но старался не показывать своего отношения явно в большинстве случаев, поскольку это сильно обижало Саида, и Мохаммед не хотел портить отношения с братом! Мохаммеду нужна была помощь Рамили в затее, что начала зреть в его голове от безнадёжности в попытках вернуть Латифу. Но согласится ли она? Согласится ли Саид приказать подобное своей жене? Слишком много препятствий! Все надежды Мохаммеда сейчас были направлены на беременность Латифы! Рашид искренне был уверен, что ребёнок спасёт их брак! Латифа не променяет своего ребёнка ни на кого, даже если в её сердце поселилась запретная страсть,– любовью это чувство у Мохаммеда язык не поворачивался называть! С любовью бороться гораздо сложнее, даже в своём нынешнем состоянии Мохаммед отлично это понимал! Но до чего больно осознавать, что Латифа для него потеряна!