Проверка на прочность

По коридору больницы медленно шли две девушки. Одна из них, одетая в лёгкий изумрудный халат, запахнутый на поясе, опиралась при ходьбе на костыли, стараясь не вставать на раненную ногу, потому её подруге приходилось подстраиваться и идти в более медленном темпе. Сибилла, а это была именно она, отказалась сегодня от своего привычного элегантного образа и пришла навестить подругу в обычных джинсах с прорехами на коленях и практичной свободной рубашке, чем-то похожей на мужскую,– Жади подумала, что эта сорочка вполне могла однажды принадлежать Марио. – Значит вы с Лукасом окончательно помирились?– поинтересовалась Сибилла. – Да,– кивнула Жади,– мы оба поняли, что сильно погорячились в этой ситуации, позволили эмоциям взять над собой верх, перестали слышать друг друга... В общем, мы очень много говорили прошлым вечером и решили, что дальше спорить, решать кто прав, а кто – нет, просто нет смысла, если мы хотим сохранить наши отношения. А мы не хотим разводиться, мы любим друг друга. – Я очень за вас рада,– с явным облегчением заметила Сибилла, которая спать не могла по ночам, думая, что по её вине распалась семья друзей.– Я всегда была уверена, что в браке главное быть откровенными друг с другом и ничего не скрывать, стараться выслушать и понять партнёра, чего бы ни случилось. Правда в реальности куда сложнее это сделать, нежели в теории...– добавила таки она, тихо смеясь.– Я не могу сосчитать, сколько раз сама действовала совсем не так, как советую другим! – Знаешь, когда ты вся на эмоциях, сложно обдумывать каждый следующий шаг,– заметила Жади.– Я этого не умею, если меня кто-то разозлит, я не успокоюсь, пока не выскажу всё, что у меня на душе накипело, а уж потом – будь что будет! Когда ты советовала мне не горячиться и подумать, поговорить с Лукасом, я понимала, что где-то в глубине души ты права, что нельзя просто исчезнуть вместе с детьми, но тогда я просто не могла об этом думать... Понимаешь? – Понимаю,– кивнула её подруга.– Не пойми меня неправильно, я не пытаюсь тебя обидеть, но когда ты попадаешь в стрессовые ситуации, чаще всего действуешь наобум, не задумываясь, а уже потом приходится разбираться с последствиями. – Да какие обиды?– махнула рукой Жади.– Ты знаешь, что я превратила спальню в развалины, когда уходила из дома? Я даже не уверена, что вся мебель уцелела!– марокканка рассмеялась над шокированным выражением лица подруги, прежде не знающей этой детали.– Мне даже неудобно теперь, когда я об этом задумалась, перед горничной... Ей же пришлось потом всё это убирать... – С тобой опасно иметь дело, Жади!– не удержалась от смеха Сибилла. – А вот моя кузина Латифа совсем другая, она выросла в Марокко с нашим дядей и совсем иначе смотрит на мир. Её трудно убедить сделать что-то хоть немного бунтарское, даже когда она знает, что несчастна! Хотя, я наверное слишком строга к ней, Латифа таки не бросила меня, согласилась видеться со мной тайно, рискуя каждый раз, даже когда вся семья отвернулась от меня, Латифа и Зорайде – это жена моего дяди, раньше была служанкой в его доме – не отвернулись и продолжали со мной общаться. Но я так злюсь, стоит мне только задуматься, что Латифа несчастна, хотя могла бы быть счастливой, если переступит через свои предрассудки! – Эта та самая кузина, муж которой...– начала было Сибилла. – Да,– с запалом перебила её Жади,– её муж Мохаммед несколько лет назад дал интервью, где облил меня грязью с ног до головы! Клянусь, если бы Латифа только согласилась оставить Мохаммеда, а не вернулась к нему, я бы не пожалела Мохаммеда! Посмотрела бы я, как он будет официально извиняться передо мной, а потом продаст свой магазин, чтобы выплатить мне моральную компенсацию! Не говоря уже о его дяде, сид Абдул и вовсе мог попасть прямиком в тюрьму, согласись Латифа тогда снять побои! Я не знаю, почему она захотела вернуться в эту семейку, ума не приложу! – Жади, откровенно говоря, я далека от устоев арабской семьи, и вряд ли смогла бы жить с мужем, который во всём меня ограничивает и выбирает, с кем мне общаться, но это выбор твоей сестры,– деликатно заметила Сибилла.– И я не одобряю поведение её родственников, но может твой зять не такой уж плохой человек, как ты говоришь? – Моя сестра с ним не счастлива!– упрямо ответила Жади.– Ты не знаешь, что он за человек! Он контролирует звонки Латифы, её расходы, каждый её шаг, запрещает нам общаться, я даже своего племянника вживую ни разу не видела, потому что Латифа боится, что Мохаммед узнает о нашем общении, если ребёнок случайно проговорится! В его понимании, хорошая жена это та, которая беспрекословно ему подчиняется, рожает каждый год и никогда не говорит того, что позволит другим подумать, якобы она умнее его, хотя, признаем честно...– Жади не закончила предложение под укоризненнвм взглядом подруги, но упрямо стояла на своём.– Ты его не знаешь, не знаешь, Сибилла! Мохаммед будто вылез из лавки старьёвщика, категорически не принимает любой прогресс, любые новые идеи, он будто живёт в средних веках! Честно говоря, его брат выглядит куда более адекватным, нежели сам Мохаммед! – Может и так,– кивнула Сибилла,– но каждый человек имеет право жить так, как ему нравится, если этому Мохаммеду нравится жить в средневековье, что же, это его личный выбор. Если твоя сестра с ним не счастлива, она должна сама принять решение его бросить, иначе ничего хорошего из этого не получится. Но твоё видение этого человека... Я не говорю, что одобряю его поведение, ни в коем случае, но ты не можешь судить о нём беспристрастно, как и он не может судить о тебе таким образом, потому что вы оба не поладили почти с самого начала. Людям, которые живут среди древних обычаев, должно быть, очень сложно принять иной образ жизни, они – продукт своего окружения...– Сибилла вдруг остановилась.– Подожди, а когда это ты успела познакомиться с его братом? – Не поверишь, он сам приходил ко мне в палату, буквально вчера... Сказал, что не мог никак успокоиться из-за той давней помолвки, потому что я лично ему ничего не объяснила. Я была так удивлена, что...– Жади вдруг замолчала, замечая, как в холл больницы ворвались санитары с каталкой, призывая врача, а на каталке лежал окровавленный мужчина.– О, Аллах, это же Зейн! Жади быстро направилась в ту сторону, стараясь не упасть на скользком полу с костылями, очередной раз ругая в уме людей, которые совсем не беспокоятся о других и оставляют куски стекла валяться на пляже. Наконец ей удалось догнать каталку, сравнявшись с врачами. – Зейн!– воскликнула она очередной раз. – Девушка, отойдите пожалуйста,– потребовала доктор, едва появившись в коридоре,– вы разве не видите, что у нас здесь больной в критическом состоянии? – Но это мой друг!– возмутилась Жади.– Что с ним произошло? Скажите мне! – Я не имею права разглашать такую информацию частным лицам, не являющимся родственниками пациента,– упёрлась медицинский работник, отдавая распоряжения медсестрам.– Готовьте операционную и запас донорской крови! Какое состояние пациента? – Большая потеря крови, давление стремительно падает,– отчитался санитар,– в него попало две пули, одна задела желудок, другая прошла близко к сердцу, повезло, что не задела, иначе его бы уже не было в живых, лёгкие тоже уцелели. Подозреваю, что содержимое желудка наполняет брюшную полость. – О, Аллах...– ужаснулась Жади.– Как это случилось?!– опять потребовала она у врачей.– Вы обязаны мне сказать, говорю же, мы друзья! – Сеньора, если это так, вы тем более должны быть заинтересованы в том, чтобы мы не отвлекались от лечения вашего друга,– ответила ей на это врач, быстро проверяя карту на ходу. Жади не сдавалась, хотя идти по скользкому полу на костылях в том же темпе, в каком врачи спешили к операционной, было очень сложно. В какой-то момент больной на каталке застонал и приоткрыл глаза, что было для него большим усилием. – Жади... Это ты Жади? – Это я, Зейн! Держись, с тобой всё будет хорошо, тебе помогут! – воскликнула Жади, и даже в таком состоянии умудрилась торжествующе взглянуть на доктора.– Вот видите, он меня знает! – Я очень за вас рада,– с иронией заметила доктор.– Сеньор, не говорите, вы теряете силы. – Жади...– Зейн вцепился в халат девушки.– Латифа... Амина украли... Мохаммед...– он едва ворочал языком.– Блокнот... у меня в кабинете... Фредерико Перейра... свяжись... – Мне связаться с Фредерико Перейра?– повторила Жади.– Подожди, а причём здесь Латифа и Мохаммед...– но Зейн к тому времени снова провалился в беспамятство. – Девушка, да отойдите же вы наконец!– не выдержала врач.– Ждите итогов около операционной, если вам интересно!– после этого врачи и каталка скрылись в операционной. – Жади, что происходит?– рядом с ней появилась Сибилла. Она всё это время шла немного позади, правда Жади этого не замечала. – Я не знаю... Не знаю...– качала головой марокканка. Жади лихорадочно размышляла, анализируя слова Зейна. Неужели Зейн и Латифа наконец решились сбежать вместе и увезли с собой Амина, а Мохаммед узнал обо всём, нашёл их и подстрелил Зейна? Нет, вздор какой-то! Жади тут же откинула эту бредовую версию, едва она пришла ей в голову. Ей конечно не нравился Мохаммед, но чтобы он решился выстрелить в соперника – нет, такого быть не могло, даже Жади при всей своей антипатии к зятю не могла подумать о нём такое! Мохаммед мог требовать семейного суда и наказания грешников плетьми на площади в Марокко, сетовать на разврат в Бразилии под строгие причитания своего дяди из Марокко, проклинать и кричать слова о разводе, но точно не проявил бы настолько жестокое насилие даже по отношению к любовнику жены. Да и откуда у Мохаммеда пистолет? – Простите?– Жади остановила медсестру, которая крутилась рядом.– А вы не знаете, что случилось с тем мужчиной, которого только что увезли в операционную? – А вы разве не знаете?– удивилась медсестра.– Это же крутят в новостях по всем каналам! В Сан-Криштоване была стрельба, сожгли бар, подстрелили двоих людей, но одному – хозяину восточной лавки– только чуть задело руку, его там же и перевязали на месте, а этому молодому человеку – представьте себе, он закрыл от пуль девушку!– так не повезло! Ещё украли мальчика, сына хозяина восточной лавки! Говорят, этот торговец связался с наркомафией, разозлил их, а они в ответ ему так отомстили – украли сына и постарались застрелить их с женой! А другой магазин этого араба тоже сожгли, это передали по новостям, кажется, пострадали люди, но их направили в другую больницу, скорее всего! – О, Аллах!– ужаснулась Жади, переглянувшись с Сибиллой. – Да-да, кошмар просто!– поддакивала медсестра.– Весь район оцепила полиция, а хозяйка бара, который сожгли, представьте себе, отказалась комментировать ситуацию, сказала только, что не её дело лезть в личную жизнь соседей, а вот деньги за порчу имущества она непременно выбьет из соседа, даже если он останется нищим, если у него не будет денег, так будет работать у неё в баре официантом, пока не отдаст долг,– так и сказала! Очень интересный выпуск, обязательно посмотрите новости! – Да-да, конечно...– Жади поспешно отошла от медсестры. – Жади, что ты теперь будешь делать?– тут же спросила её подруга, уже отлично понимая, что Жади точно не сможет сидеть на месте после таких новостей. – Я сейчас же должна покинуть больницу, я позвоню Лукасу, чтобы отправил за мной водителя, нужно поскорее выяснить, кто такой этот Фредерико Перейра, но я хочу увидеть сестру, Латифа сейчас, должно быть, в ужасе... Да и как может быть иначе? Знать, что твоего сына похитили опасные преступники, так ещё и... И нужно дождаться результатов операции Зейна! Я не хочу даже думать, что он может не выжить! – Здесь очень хорошие врачи, а твой начальник сильный и молодой, он выкарабкается. Если хочешь, я останусь и подожду, а потом отправлю тебе сообщение на пейджер,– предложила Сибилла. – Это было бы просто замечательно!– кивнула с благодарностью Жади.– Но разве у тебя нет своих дел? Мне очень неловко, что... – Даже не думай об этом!– перебила Сибилла. – Ты настоящий друг! Я буду тебе очень благодарна!– повторила Жади.– О, Аллах... Я так и знала, что Латифе нельзя было оставаться с Мохаммедом! Я знала это, Сибилла!

***

– Сеньор Лукас, звонит ваша жена,– секретарша вошла в конференц-зал, где сидели владелец фирмы, его сын и ещё несколько сотрудников, и на полную громкость работал телевизор, показывавший последний выпуск новостей, и протянула парню телефонную трубку. – Да, Жади,– ответил он,– я и сам собирался тебе звонить. Мы здесь как раз смотрим новости. Выписалась из больницы? Подожди, Жади... Нет, не нужно водителя, я сам сейчас за тобой приеду и мы всё обсудим. Да, конечно, мы поможем с поисками твоего племянника, не волнуйся... Я понимаю. Хорошо, жди, я скоро приеду!– Лукас вернул трубку секретарше и начал собирать свой портфель.– Папа, мне нужно забрать Жади из больницы, думаю, я сегодня не вернусь в офис. – Подожди, Лукас!– Леонидас пошёл следом за сыном.– Я слышал твой разговор с женой, что ты ей пообещал, и я категорически против, чтобы вы ввязывались в эту историю! – Папа, ради Бога, давай не будем об этом, я тороплюсь...– покачал головой Лукас. Вокруг происходило столько сумашедших событий и парень знал, что если он откажется помогать Жади, она не только будет глубоко обижена и сочтёт это предательством, но и сама будет непосредственно принимать участие в поисках, даже не с помощью специально нанятых людей, а, чего хорошего, ещё сама присоединится к полиции в поисках и может пострадать сама – что-то такое вполне в духе Жади! Нет, нельзя отказываться помогать, тем более похищен трёхлетний ребёнок, племянник Жади... – Нет, Лукас! Ты что, не слышал выпуск новостей?– возмутился его отец.– Похищение этого мальчика было делом рук наркомафии, родственник Жади разозлил людей, которых не следовало злить, а ответ у них всегда быстрый! Ты хочешь, чтобы вас с женой точно так же подстрелили под воротами вашего дома? – Папа, прекрати! – А ваши дети?– продолжал вопрошать Леонидас, не обращая внимания на попытки сына возражать.– О них вы подумали? Твоя жена подумала о ваших детях? Что с ними будет, если на вас нацелятся люди из наркомафии?! Вы безответственные, два сапога пара, нужно же было так встретиться! Подумай же головой, Лукас! Ты хочешь так рисковать ради мальчика, которого никогда в жизни не видел?! – Папа, а если бы похитили мою сестру? Или твоих внуков? Ты бы тоже сказал, что нет смысла лезть в эту историю? – Даже не думай сравнивать!– возмутился Леонидас, не желая даже представлять подобное. – Но Амин Рашид такой же маленький мальчик, ему же три года! Он отличается только тем, что он не твой сын или внук, он тебе совершенно безразличен, потому тебе и нет дела до его судьбы! – Не делай из меня чёрствого сухаря, Лукас, я прекрасно осознаю, что похищен маленький мальчик, и не желаю этому ребёнку ничего плохого! Но я хочу, чтобы ты осознал, что ситуация очень опасная! Вы можете потерять свои жизни, если свяжетесь с этими людьми! Нужно дать полиции делать своё дело, это их работа, а не твоя или твоей жены! – Никто и не собирается самостоятельно их преследовать, папа! Но что плохого случится, если мы задействуем некоторые связи в полиции, чтобы помочь искать мальчика? В конце-концов, ты так заботишься о репутации фирмы! Сейчас по всем новостным лентам крутят новости о пропаже мальчика, рано или поздно журналисты узнают, что мать ребёнка – родственница моей жены. А что, если они напишут, что мы отказались помогать искать маленького мальчика? Как к этому отнесутся твои деловые партнёры?– парень проверил часы.– Всё, мне пора, папа! Зная Жади, она наверное уже ждёт меня около порога больницы... – Безответственный!– махнул рукой вслед сыну Леонидас. – Не кипятись, Леонидас,– посоветовал другу Лобату, молча наблюдавший за разговором.– Ничего с ними не случится, речь же идёт, и правда, не о том, чтобы самостоятельно преследовать преступников на дорогах! – Я не удивлюсь, если до этого дойдёт!– ни в какую не успокаивался Леонидас, направляясь в свой кабинет и устраиваясь в кресле.– Когда в дело вмешиваются эти безответственные, всё всегда идёт не по плану! И не говори, что я не прав! Разве ты сам этого не замечал? – Не преувеличивай, Леонидас... – Ну конечно, тебе этого не понять,– проворчал Феррас,– потому что ты побеждаешь их двоих вместе взятых в "соревновании" по глупостям, для тебя их неприятности всего-то мелочи, потому что ты сам и не в такие передряги попадал, и продолжаешь попадать, хотя давно уже вышел из этого возраста! – Леонидас!– возмутился оскорблённый до глубины души Лобату.– В конце-концов, ни я, ни твои сын и невестка, ни наши сотрудники, на которых ты весь день срываешься, не виноваты в том, что у тебя плохое настроение!– не удержался адвокат. – А по-твоему мне нужно танцевать по всему офису от счастья, радуясь, что какая-то девчонка обвела меня вокруг пальца, как какого-то подростка?– сорвался Леонидас, случайно ломая карандаш, который до этого пытался заточить. – Я этого не говорил, но и срываться на других людях, никак не связанных с твоими проблемами, тоже не вариант!– не сдавался Лобату.– Значит Алисинья ушла? Она не пыталась тебе звонить или что-то в этом роде? – К счастью, нет! Собрала свои вещи и ушла, иначе я не знаю, что бы я делал... Я готов разорвать на части эту девушку! Надо же, провела меня, как какого-то юнца!– пожалуй, этот факт больше всего возмущал опытного бизнесмена, построившего свою империю практически с нуля.– Мне до сих пор не по себе... Сегодня вошёл в этот кабинет и сразу перед глазами всё, что происходило в ту ночь... – Тебе не кажется подозрительным, что Алисинья так сразу ушла?– заметил Лобату.– Неужели настолько испугалась, что ты используешь свои связи и помешаешь ей найти новую работу? Не похоже на девушку, которая уже так далеко зашла... Иначе она остановилась бы ещё до того, как всё это устроила! – Ну конечно кажется!– кивнул Леонидас.– Я уже нанял детектива, чтобы следить за девчонкой, за ней нужен глаз да глаз, я её недооценил и теперь расплачиваюсь за это! Теперь я вспоминаю события того вечера... Может она подсыпала мне что-то в шампанское? Не мог же я так просто ни с того ни с сего потерять голову, не мог, никогда в жизни не бывало, чтобы я не осознавал, что я делаю! – В шампанское? Ты пил шампанское? Если так, это вполне возможно... – Выпил один бокал, потому что пересохло в горле, я же нёсся через весь город посреди ночи, думая, что в офисе пожар, а нашёл...– мужчина потряс головой.– Тогда голова была, как в тумане, я даже сразу не вспомнил про тот бокал... Уже может быть поздно, в клинике сказали, что некоторые препараты по прошествии двух суток уже невозможно определить, но я всё равно поехал в клинику Альбиери и сдал анализы, и если я узнаю, что она... – Ты рассказал Альбиери, что произошло? – Нет, не рассказывал. Хотя расскажу, если мои подозрения подтвердятся, пусть разберётся со своей племянницей, если не хочет, чтобы это сделал я! Просто возмутительно! – А вы предохранялись?– в лоб спросил у друга Лобату.– Вдруг именно это и нужно девушке? Иначе зачем ей прикладывать столько усилий, чтобы затащить тебя в постель, зная, что ты к ней в общем-то равнодушен? Алисинья совсем не глупая девушка, она знала, чего добивается... – Нет...– покачал головой Леонидас.– Только не это! Этого не может быть! – Иногда достаточно и одной ночи...– пожал плечами Лобату, но быстро перевёл тему.– А Иветти? – А что Иветти?– тут же спросил Феррас.– Ты с ней говорил? Думаешь, она подозревает... – Сегодня утром, когда ждал тебя перед переговорами,– кивнул его друг.– Иветти спрашивала, не знаю ли я, что с тобой происходит, не заболел ли ты часом. Говорит, что ты ведёшь себя странно с тех самых пор, как вернулся из "коммандировки", избегаешь разговоров... Она не глупа, и если ты не изменишь своё поведение, скоро поймёт, что к чему... – О, Господи, это всё похоже на какой-то ночной кошмар... – Я бы посоветовал тебе рассказать жене правду, Леонидас. Мало ли, как далеко решится зайти Алисинья, лучше будет, если ты сам расскажешь свою версию, прежде чем она узнает о произошедшем в изложении Алисиньи. – Отличный совет,– скептически заметил Леонидас, криво улыбаясь,– если ты задумал от меня избавиться поскорее! Ты не знаешь Иветти? Она же придушит меня на месте! – По-моему, ты преувеличиваешь... – Я преуменьшаю! Нет, если я хочу сохранить семью, нужно заставить Алисинью молчать! – Как знаешь,– пожал плечами Лобату,– твоё дело. Я дал совет – а решать тебе...

***

Латифа с громким криком в одно мгновение пробудилась от беспамятства, тяжело дыша. Сердце, как бешеное, колотилось в груди, благодаря свету лампы в углу комнаты, Латифа увидела знакомые очертания своей спальни. Стояла глубокая ночь, сквозь не до конца зашторенное окно в комнату пробивался серебристый отблеск полной луны, сильный штормовой ветер, дующий со стороны океана,– накануне по радио передавали штормовое предупреждение,– безжалостно трепал пальму, одна из веток пальмы ударялась об оконное стекло и всякий раз от этого звука у Латифы подпрыгивало сердце. Опустив взгляд, она увидела кровавые пятна, пропитавшие тонкую ткань юбки, лучше всяких слов говорившие, что произошедшее накануне отнюдь не было страшным сном, как хотелось бы думать, от чего она, сама того не осознавая в первые мгновения, протяжно завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Дремавшая в кресле Зорайде проснулась и бросилась к девушке настолько быстро, насколько только могла. – Латифа... Успокойся, Латифа, ради Аллаха... Вот, выпей...– Зорайде протянула несчастной чашку с какой-то травяной настойкой. – Нет...– покачала головой Латифа, хватая ртом воздух и отодвигая от себя чашку.– Я не буду это больше пить, Зорайде... Я опять усну, я не хочу... – Латифа...– вздохнула Зорайде, поглаживая племянницу по густым и чуть спутанным нынче волосам.– Бедная девочка... Моя бедная девочка... Зорайде вспоминала, как ещё этим утром главной тревогой было, что сид Али узнал правду о чувствах Латифы к египтянину, который отнюдь не был самым респектабельным из претендентов на руку племянницы её мужа, не говоря уже о том, что Латифа была замужней женщиной, женой Мохаммеда и матерью его сына. Можно ли было предположить, что очень скоро это станет едва ли не последней тревогой в свете произошедших событий? Зорайде видела страшные символы на гуще, но до последнего надеялась, что самые страшные события уже произошли. Пока на тихую бразильскую улицу не завернул автомобиль, откуда во мгновение ока выбрались преступники... Зорайде помнила сковавший её ужас, как её дочь бросилась к ней, обхватив её за ногу через ткань длинного платья, как она не смогла удержать Латифу, бросившуюся в самое пекло, чтобы забрать сына, как в Мохаммеда выстрелили под крики Лары Назиры, как эхом доносились крики людей из бара, где разгорелся пожар, как парень, никогда не вызывавший у Зорайде особой симпатии, закрыл застывшую в ужасе Латифу от пуль, вскоре оседая на брусчатку, истекая кровью, как с визгом автомобиля увезли маленького Амина, который кричал и звал свою мать, как люди пытались было остановить злоумышленников, но убежали, опасаясь, как бы их самих не раздавили колёса автомобиля... А потом улицу заполнили сирены скорой и полицейской машины, улицу оцепили... Пытаясь успокоить бьющуюся в истерике Латифу, Зорайде как-то упустила дальнейший ход событий, уже потом, когда шокированая Зорайде наблюдала, как несчастного Мохаммеда с перевязанной рукой усаживают в полицейский автомобиль сид Али поведал своей жене, что Мохаммед вёл дела с наркоторговцами, сам того не зная, как попытался порвать все связи с этими людьми, за что ему жестоко отомстили. Латифа была в до того неадекватном состояние, что врачам пришлось обколоть девушку успокоительными, а уже потом сама Зорайде поила Латифу травами с похожим эффектом, чтобы уберечь от переживаний хотя бы так, хотя бы временно... Каково бедной Латифе знать, что её муж по глупости ввязался в сотрудничество с опасными людьми, из-за чего пострадал не только сам Мохаммед, но и их сын Амин, и мужчина, которого она так сильно любила? Потом вокруг дома Рашидов было такое столпотворение людей, что Зорайде и не осознавала, были ли заходившие в дом работники полиции одними и теми же людьми, или совсем другими, когда именно приехал Саид с мужчиной-адвокатом (кажется, ещё до того, как рыдающего Мохаммеда увезли в полицию), когда приехали Жади и Лукас, а когда – жена Саида в непривычно измятом костюме и с абы как наброшенным на голову платком, увидев выпуск новостей по телевизору, как вошли в дом Назира с мужем, как сид Али, в такой страшной ситуации старавшийся сохранить самообладание, разбирался с бушующей соседкой, уверяя, что Рашиды непременно оплатят ей все расходы на ремонт бара, пострадавшего по косвенной вине Мохаммеда, как особенно ушлые журналисты пробрались в дом вместе с полицейскими, проводившими в кабинете Мохаммеда обыск, и были оттуда вскоре выброшены мужчинами, предварительно попросив у неё – Зорайде – дать интервью, как у непосредственной участницы страшных событий. Маленькая Лейла до того перепугалась и плакала, цеплялась за мать, что в итоге малышке тоже пришлось добавить несколько капель слабого успокоительного в молоко (Рамиля, как врач, уверяла, что средство совершенно безвредное), после чего она наконец уснула в детской, куда периодически заходила одна из женщин, чтобы проверить ребёнка. – Зорайде, мой Амин... Они нашли моего Амина?– вопрошала Латифа, хватая женщину за руки.– Скажи, что они нашли моего Амина!– а бедной Зорайде только и оставалось, что качать головой. – Латифа...– Зорайде не могла решиться рассказать девушке, с какими новостями полчаса назад пожаловал в дом некий детектив, лично занимавшийся вместе с полицией поисками Амина. Как ей было разрушить надежду несчастной Латифы одной страшной фразой?– Бедная моя девочка... Да поможет тебе Аллах...– утирала слёзы жена шейха Али. – О, Аллах, я говорила Мохаммеду, что с этими людьми что-то не так, я ему с самого начала говорила, что у меня мурашки по коже, когда они заходят в наш дом! А он не верил, продолжал повторять, что я ничего не понимаю в бизнесе, что он всё держит под контролем, а теперь они увезли моего Амина! Мой маленький мальчик, ему сейчас, наверное, так страшно! Ты же слышала, как он кричал, когда его увозили, Зорайде? Ты слышала! Аллах, сохрани моего сына! Зейн говорил правду, что Мохаммед связался с...– Латифа вдруг застыла, вся кровь очередной раз исчезла с её лица.– Зейн! Он...– в памяти девушки тут же возник "кадр", как её оттаскивали от истекающего на её коленях кровью Зейна. Это его кровь пропитала её одежду...– Он не мог умереть! Нет, только не это, только не из-за меня! Он должен жить! Скажи мне, что он жив, Зорайде!– умоляла Латифа. – Он жив...– выдохнула Зорайде, радуясь, что хотя бы здесь может хоть немного утешить бедную девочку.– Жади говорит, что ему сделали операцию, состояние тяжёлое, но врачи уверены, что он будет жить, нужно только время для выздоровления. – Слава Аллаху...– выдохнула племянница сида Али.– Подожди... Жади? – Жади здесь, Латифа,– кивнула Зорайде,– они с Лукасом приехали ещё днём. Саид с женой, Лара Назира с мужем, сид Али, они тоже все внизу... Ещё были люди из полиции, приходили с новостями насчёт Амина...– Зорайде ахнула, понимая, что едва не проговорилась. – У них есть новости про моего сына?!– тут же с надеждой воскликнула Латифа.– Они нашли моего мальчика, да?!– восточная красавица резво вскочила с постели и схватила первый попавшийся платок, висевший на зеркале, тут же выскакивая из комнаты, наспех накинув палантин на голову. – Подожди, Латифа!– Зорайде быстро бросилась за женой Мохаммеда. Когда они спустились вниз, их даже никто не заметил в первое мгновение. Гул голосов, что-то друг другу доказывающих, сливался в единую какофонию звуков, которые мозг человека, только появившегося здесь, ни в какую не мог превратить в обычные слова. – Просто Мохаммед идиот!– эти слова, сказанные голосом разъяренной Жади, оказалась первой чёткой фразой, которую удалось различить Латифе.– Это из-за него погиб сын Латифы! Я этого так не оставлю, и... – Что?!– воскликнула тут же Латифа, ей пришлось схватить перила лестницы ради опоры, потому что в глазах мгновенно потемнело. Девушка не желала понимать эти страшные слова. Только не её Амин... Такого не могло случиться с её сыном! – Жади...– укоризненно покачал головой сид Али, глядя на племянницу. Все взгляды в комнате оказались тут же прикованы к Латифе, на негнущихся ногах спускающейся по лестнице. Она видела миллион эмоций, мелькающих на лицах знакомых ей людей, которые не могли найти слов в это мгновение. Вдруг с дивана поднялся незнакомый Латифе мужчина, кажется, она где-то видела его мельком, но ни в какую не могла вспомнить. – Сеньора Рашид,– фамилия показалась Латифе как никогда чужеродной в это мгновение,– меня зовут Фредерико Перейра, я детектив и отставной полицейский... – Фредерико Перейра...– перебила его Латифа, поднимая глаза на этого человека. Это его блокнот на время оказался в её руках, это он стоял под окнами её старого дома, чтобы сделать фотографии, его блокнот она бросила на стол Зейну, когда пришла отчитать его за слежку. Прошло с тех пор совсем мало времени, а казалось, что целая вечность... – Да,– кивнул мужчина.– Мои коллеги уже ушли, но я остался, чтобы лично сообщить вам новости, когда вы спуститесь. Автомобиль с теми же номерами, которые удалось зафиксировать на фото в момент похищения вашего сына, преследовала полиция. На окраине Рио водитель не справился с управлением и машина слетела с утёса и взорвалась... Внутри были обнаружены тела двоих мужчин и маленького мальчика. Тела опознать невозможно... Невозможно было сразу добраться до машины в таких условиях, понимаете... Но на одежде мальчика обнаружили это...– мужчина раскрыл ладонь, где лежал немного обгоревший талисман из серебра, буквально накануне приколотый Латифой к одежде сына.– Ваша родственница его опознала, сказала, что это был её подарок для вашего сына, и мы сделали вывод...– детектив на мгновение опустил голову, а потом посмотрел в глаза Латифы. Не сосчитать, сколько раз до этого ему приходилось приносить людям дурные и даже трагические известия...– Примите мои самые искренние соболезнования, сеньора Рашид. – Нет...– покачала головой Латифа.– Этого не может быть! Мой Амин не мог... Нет, этого не может быть! Я бы почувствовала, если бы мой сын... Вы не понимаете! Мой сын жив! – Сеньора Рашид... – Нет, пожалуйста, скажите, что вы ошибаетесь!– умоляла Латифа.– О, Аллах... За что?! Почему Ты забрал моего Амина?!– взвыла несчастная мать. Она даже не поняла, кто именно обнял её, когда отчаянный крик вырвался из её горла. А потом мир опять померк для Латифы...

***

Прошло несколько дней... На подъездной дорожке около дома младших Феррасов остановился автомобиль, откуда через мгновение выбрался сам Лукас с какими-то коробками, бросая ключи от машины охраннику с просьбой отвезти машину в гараж. Вскоре из дома выбежала маленькая девочка, тут же обнимая отца. – Папа! – Мел, дочка!– он поцеловал её в макушку.– Как дела? Где твой брат? А твоя мама?– Лукас осмотрелся, выглядывая Жади. – Пьетро ещё спит. А мама опять плакала,– шёпотом поведала девочка.– Мама расстраивается, потому что сын тёти Латифы ушёл к ангелам, да? – Да, дочка,– они решили не скрывать от детей произошедшее, насколько это было возможно, потому что они бы так или иначе заметили, что происходит что-то не то. – Мне не нравится, когда мама плачет... – Не переживай, дочка, маме скоро станет лучше. Поиграй немного, а я пойду и поговорю с твоей мамой, хорошо?– он опустил дочь на землю и пошёл в гостиную, где поставил на стойку коробки с едой и окликнул жену, уставившуюся на разноцветную картину из мозаики на стене.– Жади? После известий о гибели племянника Жади была сама не своя и то плакала, то рвалась ехать к горюющей по сыну сестре, чтобы убедить её поскорее бросить мужа, по чьей вине ребёнок оказался в руках преступников, пока адвокаты брата Мохаммеда не вытащили его из участка под залог, чтобы Латифе не пришлось даже видеться с мужем перед разводом, из-за чего даже поссорилась со своим дядей, который утверждал, что Жади добавляет смуты в душу Латифы, которая и без того сейчас очень страдает. Лукас вспомнил, как сеньор Али отвёл его в сторону и заметил, что именно из-за нрава его племянницы он и хотел, чтобы её мужем стал восточный человек, кто умел бы обуздать её порой безумный характер и остановить от воплощения замыслов, которые рождаются в голове Жади, но раз уж Лукас стал мужем Жади, ему нужно научиться держать жену в руках, а не потакать всем её прихотям, иначе проблемы, которые совсем недавно были в семье Жади и Лукаса,– мужчина дал понять, что ему известны подробности их недавней ссоры,– повторятся снова, потому что «Аллах не пожалел перца», создавая его племянницу, а теперь, по словам сида Али, жена Лукаса толкает на безумия и Латифу, но другая его племянница «создана из иного теста», потому не сможет выйти из ситуации с минимумом потерь, как это всегда удаётся самой Жади. Но Лукас не понимал, чего хотел от него сеньор Али, вернее понимал, но не думал, что Жади так уж не права в этой ситуации. Если Латифа больше не любит своего мужа, зачем пытаться сохранить их брак? Жади рассказывала, что её сестра заперлась в тёмной комнате и отказывается выходить оттуда, или даже банально открывать шторы, она считала, что сестре нужно как можно скорее покинуть дом Мохаммеда, чтобы хоть немного прийти в себя, и спорить с логикой Жади в этой ситуации было очень сложно. – Лукас,– девушка прижалась к нему,– я тут подумала, что мой племянник может быть до сих пор жив! Помнишь, как однажды взорвалась твоя машина, и все думали, что там были мы с тобой? Но нас же там не было! А может и с сыном Латифы случилось то же самое? Полиции лишь бы закрыть дело, но я чувствую, что что-то здесь нечисто... Нужно нанять детективов, пусть продолжают искать Амина! – Конечно, Жади, если хочешь, мы найдём хорошего детектива,– кивнул Лукас. – Ты думаешь, что я цепляюсь за то, чего нет, да?– покачала головой Жади.– Вот и Зорайде отказалась гадать на Амина, говорит, что на мёртвых гадать – харам! Но я думаю, что мы должны продолжать искать!– она взглянула на коробки на столе, на одной из которых не было логотипов ресторана.– А это что? – Это?– Лукас протянул руку за коробкой.– Ничего особенного. Мой старый знакомый Франсиско отправил мне клипы и записи их группы... У него не было нашего нового адреса, потому он отправил посылку на адрес моего отца, а Иветти собрала их для меня...– он остановился понимая, что его жене сейчас это совсем не интересно. – А давай посмотрим!– заявила вдруг Жади, придвигая к себе коробку.– Мне просто нужно отвлечься хотя бы как-то, иначе я просто сойду с ума!– объяснила она. Жади начала рыться в кассетах и, открыв один из футляров, вдруг заметила надпись.– «Тайная жизнь Леонидаса Ферраса»?– поразилась Жади.– Что это за клип у твоих приятелей? – Как?– удивился Лукас, а Жади между тем уже вставляла кассету и включала телевизор. Пару минут спустя молодые супруги в глубоком шоке сидели на диване, уставившись на экран. – Это...– наконец прошептала Жади. – Это мой отец и племянница Альбиери... – Спаси Аллах...– выдохнула Жади фразу, которую так часто слышала от Зорайде.