Проверка на прочность

— Жади, она просто чудо! — восхищение было написано на лице Иветти, когда она держала на руках маленького ребёнка, улыбаясь сначала младенцу, а потом и молодым родителям, которые светились от гордости, услышав очередной комплимент в адрес своей дочери.– Так вы решили назвать девочку Мелиссой? – Да. Кратко — Мел,– ответил Лукас. А Жади просто улыбалась, прислонившись спиной к высоким подушкам. Появление блондинки развеяло тягостное настроение марокканки, что пришло после первой эйфории от материнства, из-за того, что её родственники либо не смогут, или не захотят разделить с ней этот момент. Но Иветти, как всегда, появилась в тот момент, когда она погрузилась в меланхолию, и с лёгкостью развеяла любые тягостные мысли, врываясь в палату, как ураган, с яркими букетами и мягкими игрушками. Девушка не могла представить, откуда у подруги такой запас энергии, незыблемый заряд позитива, как она всегда умудряется дарить радость и надежду на любовь всем вокруг себя, шагая по жизни, как королева, что расточает милости и делится с миром кусочками своего счастья, как она умудряется улыбаться каждому новому дню. Кажется, даже когда на душе у неё тоска, эта женщина неизменно искала способ получить от жизни максимум радости, привлекая к себе таким образом людей, как друзей, так и представителей противоположного пола, умудряясь принимать «подношения» кавалеров, как должное, при этом не зазнаваясь. – Очень жаль, что у вас не принято крестить детей, Жади, я потеряла такую замечательную крестницу,— женщина прижала к себе ребёнка, с искренним любопытством рассматривая личико малышки, которая была вполне довольна находиться на руках блондинки, хотя даже на руках отца немного хныкала, покидая объятия матери.— Да, малышка? Ты просто прелесть, я хотела бы просто украсть тебя и не отдавать никому. – Ну, может мы и не собираемся крестить ребёнка, но ты всегда можешь быть доброй феей для нашей Мел,– нашёлся Лукас, улыбаясь бывшей невесте отца, с которой у него сложились весьма тёплые отношения. Никогда раньше его не понимали с такой лёгкостью, не побуждали идти за мечтой, вместо того, чтобы хотеть видеть вместо него другого человека, чем грешили даже самые близкие для него люди. – Согласна,— улыбнулась Жади, с явной ностальгией вспоминая:– В детстве я зачитывалась историями про фей и принцесс, мечтала оказаться на их месте, даже во снах я бродила по старинному замку и будто ждала, когда начнётся моя сказка. – Но и в жизни много сказочных историй. Нужно только их поискать. Одной любви достаточно, чтобы поверить в сказки, даже если в ней не будет высокой башни и злого дракона,— вдохновенно заявила Иветти. Женщина погладила крохотные пальчики малышки, которые той удалось вытащить из-под розового одеяльца, куда была завернута.— Ты будешь очень счастлива, правда, Мел? И красива, конечно, как твоя мама... Все принцы упадут к твоим ногам! — Иветти! — рассмеялся Лукас, но и Жади не сдерживала улыбки. Молодая мать искренне радовалась тому, что её дочь будет владеть огромным сокровищем, за что пришлось бороться и платить непониманием родных ей самой,— свободой выбирать свой жизненный путь, увлечения, видеть мир перед собой и не бояться преград, и, конечно, когда Мелисса вырастет достаточно, чтобы полюбить, она не будет вынуждена бороться и получит всё сполна, по крайней мере Жади на это искренне надеялась и молилась за счастливое, не омрачённое болью и потерями, будущее для своей малышки. Но для каждого уготована своя жизненная дорога и свои подводные камни... А пока маленькая Мел была неизменно любима и окружена заботой на долгие годы, на протяжении которых сердце не станет болеть и рваться навстречу великому чувству, за которое придётся биться с «огромным драконом», что приходит в этот мир под внешне безобидными масками. Дверь в палату открылась, отвлекая собравшихся здесь, когда внутрь вошёл Леонидас Феррас в своём привычном деловом костюме, кивая сыну и невестке, и невольно задерживая взгляд на женщине, чьего присутствия в палате не ожидал, особенно после того, как сегодня ночью приехал к ней, рано утром однако спешно ретировавшись в смешанных чувствах, пока она спала. Неужели провидение издевается над ним, снова и снова сталкивая с ней и заставляя делать на первый взгляд невозможный выбор? Блондинка подняла на него взгляд, разумеется не отводя глаза и не разрывая зрительный контакт, словно не боялась ничего в этом мире. Впрочем, разве она когда-нибудь его боялась? Леонидас готов был себе признаться, что скорее он сам иногда пугался открытости и энтузиазма этой женщины, её искреннего напора и нежелания принимать двойственные ответы, что побуждало его убегать всякий раз, когда он оказывался на опасной почве и пора было сделать решающий выбор. — Папа, какой сюрприз! — удивился новоиспечённый отец.– Мы ждали тебя только к вечеру. Кажется, ты говорил, что у тебя важные переговоры? – Я отправил на переговоры Лобату. Он должен справиться, я хотел ещё раз посмотреть на внучку,— махнул рукой мужчина, обращая внимание на сына. Впервые настолько искренне улыбаясь невестке, он протянул ей букет:— Поздравляю, Жади. – Спасибо, сеньор Леонидас,— улыбнулась девушка.— Может хотите подержать внучку? – Я уже не помню, когда последний раз держал на руках ребёнка...— немного уклончиво ответил мужчина, глядя на ребёнка на руках бывшей невесты, причём не понятно, чего он боялся больше: взять на руки хрупкого младенца, или подойти к ней поближе. Однако Иветти уже двигалась в его направлении и осторожно уложила девочку на руки мужчины, поправляя одеяло: — Давай, Мел, познакомься со своим дедушкой. Он иногда много ворчит, но не позволяй его хмурым взглядам обмануть тебя. Ты легко сможешь обвить его вокруг своего пальца, правда? — Иветти! – возмутился с деланной строгостью бизнесмен, однако тайком не удержался от улыбки. Он внимательно рассматривал внучку, от которой, очевидно, был без ума, иногда бросая короткие взгляды и на женщину рядом с ним, потому что она до сих пор находилась очень близко, хотя отступила на несколько шагов, и он просто не мог удержаться от соблазна. Молодые люди не удержались от смеха услышав слова блондинки. Наблюдая со стороны Жади порадовалась, что так вовремя предложила свёкру подержать ребёнка, и теперь для неё было очевидно, что между Иветти и отцом Лукаса определённо до сих пор что-то было, достаточно было посмотреть, как тайком смотрит на бывшую сеньор Леонидас. Она выразительно улыбнулась мужу, указывая взглядом на сцену перед ними. Внезапно пейджер в сумочке блондинки запищал и она бросилась его отключать, чтобы не потревожить ребёнка. С явным сожалением Иветти обратилась к молодым родителям: — Мне уже пора. В магазин должны привезти товар, Лауринда одна не справится. Но я ещё обязательно зайду посмотреть на вашу девочку. Она просто прелесть, даже оставлять не хочется. – Ничего, мы понимаем,– улыбнулась Жади. Глаза марокканки вдруг загорелись, как бывало всегда, когда у неё появлялся новый замысел. Она схватила подругу за руку, подмигивая, и вдохновенно заговорила:– Однажды у тебя будет собственная дочь, вот бы это случилось поскорее, они с Мел могли бы вместе играть, уверена, они стали бы лучшими подругами. Знаешь, а ведь я обещала дать твой телефон нашему новому менеджеру! Помнишь Роже из клуба? Он явно тобой заинтересовался, спрашивал у меня свободна ли ты. Кто знает, может Роже будет тем самым счастливчиком, который станет твоим мужем и отцом той девочки, которую ты так хотела! — краем глаза взглянув в сторону отца Лукаса, который явно был недоволен перспективой замужества его бывшей, она добавила фразу в стиле своей кузины Латифы:— Я молюсь, чтобы Аллах послал тебе мужа и полный дом детей! – Жади...– покачал головой Лукас, уже изучивший жену достаточно, чтобы знать, откуда ноги растут. Парень отнюдь не считал, что провоцировать его отца будет лучшим выходом из ситуации. Он забрал дочь у отца и подошёл к жене, укладывая ребёнка ей на руки:– Мне кажется, она голодная. И разве менеджер на твоей работе не женат? Я думаю, что помню, как он говорил, что у него жена и дети! – Нет, ты ошибаешься,– улыбнулась Жади.– И я не думаю, что Мел голодная. Она спит. – А я таки думаю, что не мешает её покормить! – возразил парень. Позже, когда Иветти уже покидала стены больницы, она почувствовала, как кто-то хватает её за руку и поспешно прижимает к стене, чтобы поцеловать. Женщина не стала возражать, потому что прекрасно знала, кто может так поступить, однако немного отстранилась спустя какое-то время, изучая мужчину немного туманным взглядом: — В чём дело, Леонидас?— по тому, что женщина назвала его полное имя, ему следовало бы понять, что она им недовольна.— Ты приходишь ко мне ночью, и это после нескольких месяцев, когда от тебя не было ни слуху-ни духу, потом убегаешь до восхода солнца, пока я сплю, а теперь думаешь, что можешь схватить меня за руку и просто поцеловать! А тебе никогда не приходило в голову, что однажды ты придёшь и я уже буду не одна? Может у меня кто-то есть? – Это так? — удивился Леонидас, невольно возвращаясь мыслями к недавним словам невестки про неизвестного ему менеджера. Как же его имя? Он не запомнил, настолько поразила его мысль, что однажды она может выйти замуж и родить ребёнка от какого-то неизвестного — разумеется, очень противного, — незнакомца, чьё лицо пока оставалось тайной. Или она нашла кого-то другого? Ревность бурлила в его жилах, и он наоборот крепче прижал женщину к себе.— Ночью ты не сказала ни слова, что у тебя кто-то есть. Неужели у неё уже был мужчина, или даже жених? Зная эту женщину, она могла и за неделю очаровать кого-то достаточно, чтобы он сделал предложение, не говоря уже о трёх месяцах, когда он почти ничего о ней не слышал! И это в то время, когда ещё несколько часов назад она так охотно принимала его поцелуи, спокойно легла с ним в постель! Она так же легко была с его сыном, будучи его невестой? Сколько раз они были вместе, если между ними что-то произошло? Или это продолжалось даже когда она узнала, что он его сын? Это был единичный случай, или он всегда был одним из многих? Его воображение рисовало картины, где в довольно таки узком шкафу бывшей невесты умудрялись прятаться коварные соперники, даже не один, а сразу несколько, и это когда они проводили ночи вместе в её квартире, и надо было ему только уснуть, как... А вчера она соблазнила его, точно так же обманывая своего нынешнего жениха! В пылу ревности он совершенно забыл о том, что сам приехал к ней ночью и принимал активное участие в «мероприятии», невольно принимая сторону пострадавшего, которого бесстыдно соблазнили! Сам того не замечая он крепко сжал её руки, заставляя женщину тихо вскрикнуть. — Прекрати, из-за тебя у меня все руки будут в синяках! Я тебе не кукла, чтобы сжимать меня, как тебе вздумается! – Тебе больно? Очень хорошо,– жёстко заявил Феррас. Что такое эта боль, когда она вызывает такую бурю в его душе? Чёрт возьми, он обещал больше не связываться с этой женщиной! А она принимает его теперь, как одного из своих любовников, встречаясь с другим мужчиной! – Так с кем ты встречаешься? Как его зовут? Он знает, что ты ему изменила, или ты планируешь сделать ему «сюрприз» перед свадьбой?! — Никого нет, сумасшедший! – ей наконец удалось слегка его оттолкнуть, больно наступив на ногу.– Я всего лишь сказала, что мог бы быть, и ты опять подложил бы мне свинью! Надо же! Он появляется раз в пару месяцев и смеет предъявлять мне претензии!– женщина смахнула невольные слёзы.— Отойди, я ухожу! Не собираюсь больше задерживаться ни минуты! Леонидас быстро стушевался, едва услышал, что никакого воображаемого соперника на самом деле нет, смутившись от своего выпада. Он быстро задержал блондинку за руку, на этот раз проявляя осторожность, потому что и правда до этого сжал её руки до красноты, не замечая, сколько силы приложил в пылу злости: – Подожди, Иветти! – Зачем? – женщина таки повернулась к нему.— Ты недостаточно меня оскорбил? Может опять хочешь устроить мне допрос? Или ударишь, чтобы доказать свою значимость? Если ты хотел, чтобы я ответила на какие-то твои вопросы, надо было остаться утром, а не сбегать, как последний подросток! К твоему сведению, даже если бы однажды у меня появился мужчина, я свободная женщина и имею на это полное право! Да, я могу выйти замуж! Свет клином на тебе не сошёлся! — Извини. Я не должен был...— прошептал он настолько не привычные для себя слова, что его спутница невольно застыла от удивления и даже позволила ему себя обнять. И не удивительно, потому что обычно он избегал извинений, даже когда чувствовал себя виноватым, предпочитая в любой сомнительной ситуации искупить вину подарками, какими обычно были украшения. Стоило ли говорить, что работники ювелирного весьма неплохо зарабатывали из кошелька Леонидаса? Но прямо сейчас у него не было времени, чтобы придумать другой способ, и он действительно не хотел, чтобы женщина вот так уходила, потому пришлось по ходу событий импровизировать. Мужчина уткнулся в светлые волосы, по запаху которых он так скучал, пока она далеко, нежно целуя её в висок, а потом и в щеку.— Извини меня... Сегодня вечером...— он прошептал ей на ухо остаток фразы и название ресторана, где собирался её ждать.– Пожалуйста, приходи... Я прошу тебя...

***

Оставшись одна в палате на какое-то время, Жади решила воспользоваться телефоном, который не так давно подключили у неё в палате, собираясь ещё раз позвонить в Фес, потому что до этого линия была перегружена и не удавалось попасть куда следует. Её дочь сладко спала в колыбели рядом с кроватью, оставаясь настолько близко что молодая мать могла в любое мгновение просто протянуть руку и убедиться, что малышка реальна и находится совсем рядом. Она погладила девочку по щеке и потянулась за телефонным аппаратом, уверенно набирая знакомый номер. – Алло? Карима, это ты?— Жади с трудом удавалось различить чёткие слова среди быстрого монолога служанки, которая почти ничего не знала на португальском, только пару фраз, выучив из разговоров, которые велись в доме на этом языке, точно так же, как сама Жади не очень хорошо знала арабский. Девушке требовалось пару раз услышать даже знакомые фразы медленным тоном, чтобы перевести на португальский. После месяцев, пока она жила вне дома своего марокканского родственника, Жади было трудно снова понимать Кариму. Но вот одну фразу, кроме поздравления женщины по поводу рождения её дочери, она услышала очень точно и громко ахнула, тут же глядя, не потревожила ли ребёнка, но девочка продолжала спать. Девушка беззвучно рассмеялась от искренней радости:– У Зорайде будет ребёнок? Так быстро! Она сейчас рядом, Карима? Дай ей трубку!– Очень скоро, прежде конечно рассказав множество новостей из Феса, большей половины из которых она даже не поняла, служанка таки передала трубку хозяйке, когда та появилась на кухне, громко спрашивая, с кем говорит неугомонная, когда таджин в печи вот-вот начнёт гореть, если немедленно его не вытащить. Марокканка радостно улыбнулась, едва любимая Зорайде взяла трубку, быстро начала тараторить:– Зорайде, я тебя поздравляю! Это такая радость, и так скоро после свадьбы! Пусть Аллах пошлёт тебе здорового ребёнка! Пусть он пошлёт тебе ещё много детей! Ты это заслужила, Зорайде! – Спасибо, Жади...— даже по голосу можно было понять, что женщина на седьмом небе от счастья, едва вспоминает, несколько благосклонна оказалась к ней судьба, когда она от будущего ждала только того же одиночества, в каком жила годами.— Я тебя тоже поздравляю, девочка! Мы уже знаем, что у тебя родилась дочь! Пусть она будет счастлива, пусть не знает на своём пути слёз и печали! Твой муж звонил, когда начались роды, но Карима, как всегда, начала делиться новостями всего Марокко, вместо того, чтобы передать мне телефон!– жена хозяина сделала паузу, видимо осматриваясь, не слушает ли кто-то, насколько успела изучить интонации женщины Жади.— Латифа позвонила мне и рассказала, что ты родила. Она очень хочет увидеть твою дочь, но не может прийти сейчас... — Да, я понимаю,— ответила Жади, смахивая непрошенные слёзы с глаз. Ей было очень обидно, что она вынуждена прятаться, чтобы увидеть кузину, но в то же время понимала, что не сожалеет о своём выборе, ведь за признание того же Мохаммеда, в чём честно говоря она совсем не нуждалась, если бы не его власть над сестрой, пришлось бы заплатить слишком дорого.– Я очень люблю тебя, Зорайде! Я так скучаю! – Я тоже, девочка моя! Каждый день молюсь за тебя, Жади! — нежно ответила женщина.— Пусть хранит тебя и твою дочь Всевышний!