SWAP AU

С кухни доносится глухой звук соковыжималки. Кажется, кто-то еще работает. Однако на самой двери висит объявление, что вход закрыт до 13:00. Если пройти дальше, то издалека, под жёлтой тканью, будут скрываться плакаты профсоюза. Кажется, это и есть место, где трапезничают их рабочие. Но, к сожалению, оно также закрыто. Наконец, объятия разъединяются. Кицураги громко и облегчённо вздыхает. Дышать стало намного легче. Но его немного потряхивает от пережитого стресса. Лейтенант с другого участка всё ещё представляет потенциальную опасность. Стоит убедиться, что ему можно доверять. Детектив поправляет очки, внимательно присматриваясь к большой фигуре. Взрослый мужчина, лет сорока, в красивом зелёном пиджаке. Пиджак приглушённого зелёного цвета, который больше напоминает тёмный весенне-зелёный оттенок. Он выглажен, на вид из довольно качественной ткани, без единого пятнышка. За столь бережное отношение к вещи, её владельца можно было наградить премией. Далее идёт белая классическая рубашка, из-за которой немного видно пузо, но это ещё терпимо и можно с лёгкостью убрать тренировками. Яркий красный галстук, визуально контрастирующий с пиджаком. Обычные жёлтые брюки и шикарные туфли из… Стоп, это крокодилья кожа? Детектив на пару секунд залипает на обувь, его зрачки расширены. Крокодилья кожа… Настолько хороший и дорогой материал, что… Его размышления прерывает владелец обуви: — Что ж... Вы уже начали опрос свидетелей? Детектив немного растерялся от этого вопроса, но, поправив очки, выдавил: — Уважаемый... Блять. Как же его зовут? А точно ли моё имя Ким Кицураги? Зачем вообще задавать такие странные вопросы? Это имя было написано на куртке, но никаких подтверждающих документов у меня нет. Да и так ли должен выглядеть детектив из пятьдесят седьмого участка? Что-то я крайне сомневаюсь в том, что я тот, кто ему нужен. ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ: Ему определённо нужен ты. Никто другой в этой глуши ему, честно говоря, не сдался. Но почему именно я? — Гаррье Дюбуа, — напоминает мужчина в зелёном пиджаке, демонстративно поправляя галстук. Этот галстук. Такой раздражающе красный цвет. Он слишком яркий. Элемент одежды похож на красную тряпку для быка. Да и кажется, что он плохо завязан. Очень плохо. Выглядит неаккуратно. Рука машинально тянется к галстуку, но затем мужчина резко отдёргивает её, как будто обжёгся. Желание поправить назойливый предмет, особенно чужой, скорее связано с нетерпимостью к плохо выглядящим вещам. Новый знакомый смотрит на него с неким непониманием. Бровь немного поднята вверх, губы опущены от удивления. Кажется, он вовсе не понимает данного жеста. Для него сейчас ты странный торчок, который ужасно ориентируется в пространстве, грубит, хамит и «кусается». Кусаешься ты как старый бродячий пёс, весь покрытый колтунами, с живностью в шерсти и противно воняющий этим запахом мокрой псины. Время от времени ты обнажаешь передние клыки, морда нервно дёргается от агрессии, и из пасти выходит глухое рычание, которое по нарастающей переходит в более громкий рык. Иногда ты облизываешь нос и отводишь глаза в сторону, прижимая уши ко лбу. Пусть только кто-то осмелится подойти к тебе ближе. Весь твой вид показывает: «Я кусаюсь». Ты одиночка, который по воле судьбы вынужден скитаться, бродя вдоль закоулков домов, лишь бы найти еду и досуг. Неважно, укусят тебя, пострадаешь ты или вовсе умрёшь. Это не имеет значения. По крайней мере, так утверждает твой расколотый разум. Но это вовсе не совпадает с реальностью. Удивление офицера с другого участка меняется на сожаление. Его брови, как две полукруглые дуги, а губа поджата от волнения. — Вы в порядке? Вы начали говорить, но не закончили. — Да. Да-да, — очухивается мужчина в рыжей куртке, поправляя перчатки. — Так вот, уважаемый Гаррье, я не совсем понимаю суть этого диалога. Почему Вы думаете, что я тот, кого вы ищете? Страх мелькает в серых глазах собеседника. — Вы единственный человек в форме РГМ на ближайшие десять километров. Вы могли бы забрать чужую куртку или же выкупить её на чёрном рынке. Но я крайне сомневаюсь, что вам, как солийцу, есть доступ к этому месту. Он хотел было ещё что-то добавить, но внезапное шипение его прервало. — Я ревашолец, — нахмурился Кицураги в ответ, прищурившись. Чёрные глаза уставились прямо на лейтенанта. — Так. Мужик. Слушай. Я хочу просто закончить это дело. Просто выполнить задачу, закрыть дело и забыть всё, как страшный сон. У нас общая цель, так как это происшествие затрагивает два района Ревашоля. За один из этих районов отвечает мой отдел. И из-за тупого писькомерения между отделами я тут. Будем честны, я бы вообще не трогал эту часть города, это место, людей, живущих тут и тебя. Поэтому будь добр, охлади своё траханье и будем сотрудничать. — Мне напарник не нужен! — вскипает офицер, демонстративно скрестив руки на груди. Дюбуа шумно вздыхает, закатив глаза, а затем устремляет взгляд на нового коллегу. Почему он так странно смотрит на меня? Резким рывком тот подтягивает Кима к себе, держа его за куртку и склонившись сверху вниз над мужчиной: — А ты думаешь, ты мне нужен? Учти, я добрый дядя полицейский до поры до времени. Сделай одолжение, не испытывай моё терпение. Я ждал тебя два дня, пока ты занимался своими «суперважными» делами, связанными с расследованием. И я могу устроить тебе повторную амнезию. Просто выполни свою работу. Я не прошу тебя дружить со мной, я прошу тебя сотрудничать. И терпеть твои капризы я не намерен. Офицер сглатывает, молча кивнув. — Ну вот и отлично! — также резко меняется тон голоса Гаррье на более мягкий и певучий. — Ты опросил людей? — Ещё нет, — коротко отвечает Ким, уставившись вниз. Надо придумать план, как сбежать от этого огромного сумасшедшего. Лейтенант отпускает темноволосого на пол. — Хорошо. Так как у тебя с диалогами получается плохо, эту задачу я беру на себя. Ты просто ходишь, записываешь в свой рабочий блокнот важные детали, далее составляешь отчёт, и мы вместе закрываем это дело. Обстановка тут накалённая, поэтому у нас не так много времени для решения этой проблемы. Да и большая его часть уже упущена, но ничего страшного, мы обязательно что-то придумаем. У нас ещё много обязанностей, поэтому стоит приступить к делу сию же минуту! — Он улыбается, и его баки от этого выглядят ещё более смешно и странно. Интересно, в сорок первом все такие хаотичные ублюдки, которые скачут на эмоциональных качелях? Полицейский отходит на пару шагов назад, потирая место куртки, за которое его взял Гаррье. — У тебя же есть блокнот и ручка? Ким похлопывает карманы. Кажется, в них ничего нет. Затем он отрицательно качает головой. — Хорошо… — немного дрогнул голос мужчины, — а удостоверение и пистолет у тебя есть? Темноглазый начинает рыскать в карманах. Тут пусто, и тут пусто, и тут тоже, блять, пусто! Дело дрянь. Но можно же притвориться, что всё в порядке. Просто сделай невозмутимое выражение лица. Кицураги смотрит на коллегу, расслабив лицо, спрятав руки за спину и скрестив их. На этот раз он кивнул одобрительно. — Ты же мне врёшь. — Нет. — Ты знаешь, почему меня называют открывашкой? — Не... — Ким не успевает договорить, чувствуя, как его начинает шлёпать по карманам крупный мужчина. Почувствовав неприятное ощущение, он отшатнулся подальше с ошарашенным видом. — Ты уже совсем там?! У вас в сорок первом все такие странные? Но в ответ мужчина будто игнорирует его, лишь бормоча себе под нос что-то похожее на «пистолета нет». Затем он поднимается. — Сейчас мы пойдём к моей мотокарете, и ты позвонишь в свой участок, дабы сообщить о пропаже. А затем твой отдел сам примет решение, что дальше с тобой делать. — Знал бы я ещё, какой у меня отдел. — Пятьдесят седьмой, не волнуйся. Мне передали информацию, что мне нужно встретиться с детективом именно оттуда. Ким тяжко вздыхает. Ближайшие пару часов будут такими противными. Такое ощущение, будто все в этом месте тебя презирают. Но может, просто притвориться дурачком и игнорировать это? Допустим, как этот мужик. Он не сильно придаёт значения вещам. Дюбуа уже стоит у выхода и смотрит через прозрачную дверь. На улице бушует ветер, который снежными клочками кружит снаружи. Слишком холодно выходить сейчас. Может, через часик погода станет полегче. И, возможно, люди станут получше. Из-за метеозависимости, плохой погоды и общего настроя становится тускло. Ким поднимает глаза вверх, замечая своё собственное отражение в стекле. Внутри более уютно, и сама картинка кажется более визуально приятной в тёплой гамме. Тем временем, новый знакомый с каким-то разочарованием смотрит на снежинки, которые уносит дуновение ветра. — Что-то погода сегодня нас не жалует. Думаю, пока можно осмотреться тут, а затем пойти и позвонить. Давай начнём опрос. Возьми-ка это. Крупный офицер поворачивается, достаёт из внутреннего кармана журнал и ручку. Журнал чистый, с водонепроницаемой секцией. Бумага отлично держится под зажимом и кажется, будто он совсем новый. Журнал заполнен белыми и жёлтыми страницами. Детектив начинает листать предмет. Бумага немного изогнута из-за большого количества писанины внутри. Первым делом в глаза бросается крупный почерк, чем-то напоминающий и самого хозяина журнала. Округлый, большой и с завитушками. Иногда он пишет в спешке, из-за чего текст наклоняется вбок и появляются жирные капли чернил. Такие капли местами дополнительно перекрывают красные линии, которыми разлинован весь журнал. На некоторых страницах — красный штамп: МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА. В этом журнале таких штампов довольно много. Далее текст идёт вовсе непонятно, напоминая записи сумасшедшего или же врача. Если до этого момента хоть что-то можно было прочесть, понять и осознать, то сейчас это всё похоже на хаос из букв, символов и цифр, которые временами заезжают друг на друга, переворачиваются и вообще неясно, как они написаны. Они создают визуальный шум, из-за которого на это всё больно смотреть, и Кицураги даже приходится щуриться и напрягать глаза, чтобы попытаться что-то вычитать. Кажется, что пишущий пытался организовать их в один строй, но получилось совсем наоборот, и моментами присутствует ощущение, что пишут на иностранном языке. О чём же записи? В большинстве своём о работе. Встречаются небольшие упоминания о бедности, бытовых конфликтах и квартале Джемрока. Тут есть записи про расследования, которые велись с января пятьдесят первого года. Но ты не до конца понимаешь, какой сейчас год. Хотя при выходе из номера в коридоре висел календарь с надписью: «Март 51». Тебе страшновато афишировать вслух то, что ты даже не знаешь, в каком году ты находишься. Ну или же убедиться в том, что сейчас март пятьдесят первого, лучше у кого-то другого. Пока владелец журнала оставляет лишь больше вопросов, чем ответов. Точное количество дел определить сложно, но их явно около двадцати. Может даже больше. Есть те, которые ещё не раскрыты, но, учитывая боевой настрой товарища, они явно скоро будут закрыты. ЛОГИКА: Если считать, что сейчас март пятьдесят первого, то можно смело предположить, что он брал по два дела в неделю. Довольно много. Иногда некоторые дела пылятся на полке: ждут своего часа, когда их откроют и продолжат вести. Но это единичные папки. ТРЕПЕТ: Примерно в двадцати восьми километрах к северо-востоку отсюда находится двухэтажное здание. Это полицейский участок под номером пятьдесят семь. Уже как три десятилетия между сорок первым и пятьдесят седьмым участком идёт вражда по поводу того, какой именно участок будет работать в районе Мартинеза. Этот вопрос поднимается на ежедневной основе в двух участках, однако так до конца и не решается. В очередной раз каждый отдел направляет своего сотрудника, дабы решить данный вопрос. И он каждый раз остаётся открытым. Сейчас внутри этого здания сидит красноволосая женщина лет тридцати. Она нервно закуривает сигарету «Астра», прищуриваясь так же, как и ты, пытаясь разобрать чей-то почерк. Её волосы секутся, на голове красуется сделанная на скорую руку немного неряшливая укладка. Зелёные глаза бегают от абзаца к абзацу, сканируя информацию. На столе небольшой бардак, который плавно перетекает на пол, где валяются различные бежевые папки с документами. Справа на столе стоит остывшая чашка с чёрным кофе, а слева — фотография, на которой изображён довольно привлекательный, ухоженный молодой человек, очень похожий на тебя, и эта девушка помоложе. Вы стоите в одной и той же тёмной, с синеватым оттенком, форме и улыбаетесь. Вдруг её взгляд падает на рамку с фотографией, и она нервно кладёт её на стол, переворачивая изображение. — Ну что? Всё уже прочёл? — поправляя усы, спрашивает Дюбуа, потопывая стопой. Он явно хочет как можно быстрее приступить к тому, что он умеет лучше всего — пиздеть. — Да-да. Давай приступим к опросу. Думаю, лучше всего сейчас начать с… — взгляд бегает по залу, в поисках подходящей кандидатуры для опроса. Этот спит, эта тебя терпеть не может, это… О! Довольно милый старичок, сидящий в инвалидном кресле, с пледом на ногах. Кицураги кивает в сторону пожилого мужчины, медленно направляясь к нему с журналом и активно щёлкая ручкой. Двое офицеров подходят к старику, немного нависая над ним, но тот не боится и лишь приветливо улыбается в ответ. — Добрый день, мои дорогие. На улице сегодня сплошной ужас, не так ли? Чем я могу вам помочь? — он лучезарно улыбается. Морщинки на его лице сходятся на кончиках глаз. — Добрый! — начинает Гаррье, протягивая руку для рукопожатия. Они жмут друг другу руки, и мужчина продолжает, — Похоже, что Вы в кресле. — Да, у меня параплегия, — кивает он, но улыбка всё ещё не сползает с его лица. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: Параплегия — это паралич нижних конечностей из-за травмы позвоночника. Например, после падения с большой высоты или взрыва гранаты. — Вы воевали? — спрашивает крупный офицер, чуть прокашлявшись. Он спускается вниз и встаёт на колено, дабы быть на одном зрительном уровне с мужчиной в коляске. Это одновременно и странный, и заслуживающий уважения жест. — Нет, сынок, я ещё не настолько стар, чтобы застать время войны. — Оу… Тогда что же с вами произошло? — Когда я только начал работать криптозоологом, произошёл несчастный случай... — он опускает глаза вниз, затем вновь поднимает их. Ох, на этом можно заканчивать. Ким никогда не понимал увлечения столь глупым занятием, как поиск неизведанных существ. Это звучит как бред, а на деле — просто трата времени и жизни в никуда. Ким уже автоматически скептично настроился к старшему. — И я настолько был близок к своей цели, — в его голосе слышна нотка воодушевления, он даже немного приподнимает руки. Кажется, что он пытается встать, но Гаррье быстро реагирует и пытается посадить его обратно, похлопывая по спине. — Всё хорошо, всё хорошо, вам лучше не пытаться встать. Мы достаточно поняли, насколько вас вдохновляет это дело. — Спасибо, сынок. Так вот… Я гнался сквозь джунгли к этому фазмиду. Я был настолько близок к нему, что буквально мог видеть его хвост и уже почти дотянулся пальцами до него. Пару дней слежки прошли не зря, и вот, он уже меньше чем в метре от меня... Но вдруг, он ускользает… А я падаю вниз. В овраг. Он обманул меня... — последние слова старик произносит более тихо и печально. — Оу… В комнате нависает неловкое молчание. — Но мои товарищи вытащили меня, перебинтовали как смогли, и я какое-то время провёл в стационаре. С тех пор моя жизнь изменилась. Но любовь к поиску фазмидов не прошла. Во мне всё ещё бушует молодая кровь и интерес к этому занятию. Я уверен, что ещё не проиграл и что это не последняя моя встреча с фазмидом. Мне повезло, так как произошло это более двадцати лет назад, и мой организм тогда сумел восстановиться. Произошло бы это сейчас, я бы явно погиб, — нервно хихикает он, скользя хромированными колёсами по плитке. Наверное, ситуацию не сделаешь ещё более неловкой. Хотя нет, оказывается, ещё можно. — О, Вы из Соли? — спрашивает старик, провернув колёсами в сторону Кима. Чёрт. Ему уж точно не хочется грубить. Дедушка выглядит слишком милым, да и по-человечески его жалко. Вдруг от своей старости в одиночестве он это всё выдумал, чтобы быть интересным собеседником? — Нет. Я отсюда. Я не знаю почему, но есть такое ощущение, что этот город, где мы сейчас находимся, мой родной город. — Вы знаете, в каком мы городе сейчас находимся? Вы выглядите очень потерянным и встревоженным. — К сожалению, нет, я не обладаю этой информацией на данный момент. У меня есть небольшие проблемы с памятью. — Мы находимся в славном городе Ревашоль. В жемчужине, и по совместительству столице мира. Это прекрасный город, где звучат звуки моря и возвышаются здания послереволюционной эпохи. Нам с тобой повезло, что мы здесь. Сейчас тут не лучшие времена, но я в жизни не видел столь красивого места! — он рассматривает твоё лицо, время от времени поправляя очки. Кажется, ты для него выглядишь как диковинка. — Кстати говоря об ситуации… Ты же знаешь, какой сейчас год, верно, сынок? — Смею предположить, что пятьдесят первый. — Молодец! Хоть что-то в твоей голове уцелело. Я очень рад этому, поэтому, чтобы ты меня не забыл… — мужчина роется в кармане, а после достаёт нефритовую ручку с обезьянкой. Ручка красиво блестит на свету. СКОРОСТЬ РЕАКЦИИ: Теперь он может спокойно вздохнуть. До этого старик заметно переживал за тебя, но сейчас он понял, что ты довольно хороший парень. И что твой мозг ещё может анализировать мир вокруг.