Дарксайд

      Алисе четырнадцать — длинные густые косы, легкий румянец на щеках. На носу промежуточный эксперимент — регулярный для обитателей лаборатории. Братец Янош помогает в организации. Янош смышленый — на хорошем счету у отца, его правая рука, а вот Алиса — Аккерман «без категории», ни дать ни взять, разве что хорошенькая и бойкая, спроса с нее немного.       — Будешь показывать хорошие результаты в экспериментах и без титаньих способностей будешь востребована, отец к тебе присматривается, — наставлял Янош, крутя в ладони ее косички. — Я ведь тоже абсолютно обычный, но что-то да получается.       — Да ты настолько умный, что стоишь десяти сильнейших Аккерманов, — Алиса умилительно округляла глаза и, покачиваясь на носках, в нетерпении спрашивала шепотом. — Хотя бы скажи, что там будет на этот раз?       — Все узнаешь на задании, — Янош надевал серьезную мину и сжимал губы, намереваясь молчать.       — Бука, — дулась Алиса. — Даже сестре родной поблажек не даешь. Разве мы не должны стоять друг за друга горой?       — В этот раз задание будет проходить в парах, больше ничего не скажу, — не выдерживал Янош — сам еще дите, хоть и строил из себя взрослого. — Так что не боись, надеюсь, тебе достанется сильный напарник или напарница.       — Да ну-у-у, — она досадно вытягивала губы в трубочку, — а вдруг мне попадется какой-нибудь идиот, еще будет меня на дно тянуть.              Алиса храбрилась, считала себя ровней всем этим Аккерманам «со способностями». В лабораторной жизни было нелегко — рейтинги, характеристики, показатели. Быть аутсайдером было позорно, быть слабым — нелепо, соблюдать правила — безопасно и стабильно. Лабораторные знали это на зубок, жили по распорядку — много тренировались и учились, проходили тесты и обследования, старались иногда дружить. Алиса подстраивалась, мечтала угодить и выделиться, быть лучше.       Аккерманы со способностями конкурировали между собой, но семьи заводили с такими как Алиса — обычными. Здесь строго следили за смешением крови. Аккерман, наделенный генами одного из девяти титанов, не мог любить себе подобного, разве что за редким исключением и с позволения главного. Для таких как Алиса важно было стать женой «способного» — это почетно и безопасно для будущего ребенка.              — Пс, — в день экзамена Янош слабо дернул Алису за косу, зашептал. — Выше нос, ты справишься. Я и отец будем наблюдать через зеркало.              Алиса нервно кивнула, мялась перед большой металлической дверью, кусала заалевшие губы в предвкушении и тревоге. Каждому было назначено свое время, у каждого — свое задание, написанное на листочке. Она отсчитывала секунды и все молила в голове о везении, дабы проявить себя с лучшей стороны.              — Пора, — кивнул Янош и протянул ей листок. — Внимательно читай задание, внутри увидишь большие песочные часы — на все про все десять минут.              Алиса раскраснелась, волнение разгоняло кровь по венам, потряхивало пальцы. Задача оказалась лаконичной и простой: «В течение десяти минут тебе необходимо найти ключ и выбраться из комнаты». Она выдохнула — это казалось просто, так что улыбка облегчения тронула ее губы.              — Алиса Аккерман — номер 41. Испытание началось.              Она вошла и оказалась в небольшой комнате — бетонные стены, стол с часами, два стула, стеллажи с книгами, шкафы и большое зеркало, через которое наблюдали за ходом эксперимента. Алиса осмотрелась, осторожно, словно искала подвох, но обстановка казалась до боли обыденной, даже уютной. Она прикинула, что найти ключ будет легко, и расслабила задубевшие плечи.       — Ева Аккерман — номер 44. Испытание началось.              Алиса вздрогнула и развернулась всем телом, почувствовала, как по позвонкам пробежал леденящий озноб. Она тут же уставилась в две насмешливые ледышки напротив, мелко содрогнулась, точно в кабинете воцарился трескучий мороз и защипал щеки. Ее напарницей стала Ева — сильнейшая из способных — не о том Алиса молила перед началом. Дверь захлопнулась с той стороны, повернулся ключ, точно взвели курок.       Алиса тупо смотрела на уверенную холодную Еву и думала, что между ними нет ни грамма общего. Алиса обычная, Еву же отец называл венцом эволюции.       — Чего уставилась, поворачивай часы, — Ева бесцеремонно вырвала ее из раздумий, кивнула на стол, скрестив руки на груди. — Если будешь так долго соображать — каши не сварим.       — Да-да, сейчас, — Алиса отвернулась слишком быстро — ее косички прыгнули и хлестнули по спине, подгоняя. Пальцы мелко задрожали, казалось, к затылку приставили револьвер, и ошибиться значило умереть. Она запустила отсчет.              Алиса пыталась со всеми дружить, но Еву всегда обходила стороной. Слишком проблемная она, колючая, про таких говорят — белая ворона или паршивая овца. Алиса не любила людей, от которых не знала, чего ожидать, хотя внутренне восхищалась, с какой невозмутимостью Ева несла свое звание. Быть может, сейчас все-таки стоило узнать ее получше.              — Ну и что думаешь делать? — Ева зацепила стул и, протащив его к дальней стене, уселась, закинув ногу на ногу. — Управимся быстрее?       — Нужно для начала тут все осмотреть, чтобы найти ключ, — Алиса выдохнула — перейти к делу хотелось нестерпимо, ее смущал этот презрительный горделивый взгляд. Она ненавидела, когда ее недооценивали.       — Найти ключ? — зачем-то переспросила Ева и принялась задумчиво накручивать бледную прядь на палец, не двигаясь с места. — Ну давай, покажи на что способна. Я наслышана о твоем братце, а вот тебя ни разу не видела в действии.              Алиса фыркнула, повела плечами и принялась искать. Первым делом направилась к небольшому шифоньеру в углу. Тот был завален свертками, тетрадями до отвала, так что пришлось вывалить наружу весь этот хлам. Алиса быстро перерыла бумагу и покрутила свертки — пусто. Не медля перешла к шкафу со стеклянной дверцей — внутри хрустальная посуда: стаканы, вазочки, фужеры. Бросила взгляд на время и Еву — та внимательно следила за ее действиями и, казалось бы, даже не собиралась ей помогать.              — Ты конечно извини, — не выдержала Алиса, пододвигая стул к серванту. — Но может поможешь и начнешь смотреть книжные полки? Вообще-то задание для двоих.              Ева молчала, и даже в молчании этом считывалась насмешка, словно Алиса и гроша ломаного не стоила. Алиса вздохнула, ступила на стул, дабы дотянуться до верхней полки. Она не хотела терять время в попытках заставить помогать выскочку вроде Евы. Внутри серванта стояла вазочка с крышечкой, и Алисе показалось, что это могло быть прекрасным местом для хранения ключа. Но только она дотянулась пальцами до хрусталя, как…       — Стой, — пальцы испуганно дернулись, и Алиса пугливо стукнула вазочкой о стекло. Ева тут же оказалась рядом, дергая ее за рукав, — Давай я осмотрю сервант, а ты книжные полки. Уж больно мне нравятся все эти блестящие штучки.       — Да какая разница, — начала раздражаться Алиса. — Ты вообще бездействовала все это время.       — Да ладно тебе или ты предпочитаешь, чтобы я сидела сложа руки. Просто растерялась, до этого нас никогда не ставили в пару с Аккерманами «без способностей», но твои действия выглядят уверенно.       — Ну хорошо, — Алиса глянула на часы и нехотя соскочила со стула, уступая. Едва улыбнулась — ей польстили слова Евы. — Так и правда будет быстрее и эффективнее.       — Спасибо, подруга, — подмигнула Ева и сменила напарницу. — Уж прости мои причуды.       — Все хорошо, — Алиса улыбнулась, на миг подумала, что с ней все-таки можно ладить, и перешла к книжным полкам.              Ева оказалась низкорослой, чтобы дотянуться до той самой вазочки. Алиса почти не дышала, когда она поставила ногу на спинку стула и зацепилась рукой за верхушку серванта. Вот же бесстрашная — восхитилась Алиса, когда Ева, балансируя, все-таки дотянулась до хрустальной вазы.              Поиски книжного шкафа не принесли результата, Алиса бегло глянула на часы — четыре минуты. От волнения лоб покрылся испариной, а движения стали нервозными, хаотичными. Ева все ковырялась в серванте и была подозрительно спокойна.              «А вдруг она нашла ключ и молчит?», — пронеслось в голове Алисы, и от этой мысли слегка защипало в носу. Догадка выбила из легких воздух и накалила нервы до предела. Неужели, она ее обманула, просчитала, что ключ в серванте, и теперь просто тянет время. Но тогда почему не выходит наружу? Что за игры, разве они не в одной лодке?              — Нашла? — Алиса опасливо приблизилась к Еве, которая делала вид, что заглядывает в глубокий фужер. — У меня везде пусто.       — Я еще не закончила, — насмешливо протянула Ева, медленно слезая со стула. — Но тут тоже пусто.       — Ты издеваешься? У нас кончается время. Дай я перепроверю.              Алиса сменила Еву, быстро прошлась по содержимому шкафа — пусто.              — Не понимаю, — Алиса досадно развернулась к Еве, которая снова уселась у дальней стены. — Нигде нет. Почему ты не переживаешь, у нас заканчивается время?       — У нас? — Ева коротко рассмеялась, и Алиса покрылась мурашками. — Это у тебя заканчивается время, а ты все еще ничего не поняла.       — Ты нашла ключ, да? — сердце зашлось с оглушительной частотой, Алиса вдруг осознала, насколько сильно облажалась. Она слышала столько историй про нрав Евы, но почему-то вдруг поверила, что найдет с ней общий язык.       — Ты непроходимо глупа, — Ева издевательски медленно подняла руку и потрясла ключом перед потрясенной Алисой.       — Если ты так хочешь выйти в одиночку, чего же тогда ждешь? — уже не скрывая своей ненависти, взбеленилась Алиса.       — А с чего ты вообще решила, что мое задание заключается в том, чтобы выйти из комнаты?       — Что? Тогда в чем?       — В том, чтобы не дать выйти тебе, глупая. Разве тебя не учили — не рассказывай о своих планах человеку, в котором не уверена. Мне не составило труда понять, что твоя задача обратная моей. Ты растрепала это в первую же минуту.              Алиса сделала пару шагов назад, повернулась на зеркало — увидела в нем свои напуганные темные глаза. Янош не предупредил ее. Стиснула кулаки — потекли последние две минуты. Ева встала, медленно двинулась к двери.              — Знаешь, стоять с тобой в паре оказалось даже скучно, — положив руку на ручку, Ева остановилась. — Никакой борьбы, никакого упрямства. Даже не попытаешься отобрать у меня ключ? Я, кстати, не могу применять к тебе никакой силы, а вот ты вполне. На твоем месте, я бы надрала себе задницу.              Алиса стояла как вкопанная, не в силах пошевелить даже пальцем. Правда зацепила и поползла по коже, вызывая отвращение к себе, к собственной глупости. Ева хмыкнула и вставила ключ, провернула так медленно, что у Алисы засосало под ложечкой. Провалила такое просто задание.              — Слабачка, аж тошно. Все-таки Аккерманы без способностей абсолютно пустые, — когда Ева опустила пальцы на ручку, в Алисе наконец что-то щелкнуло.              Она оказалась перед Евой в два счета, только та приоткрыла дверь, и сбила с ног. Обе рухнули на пол, дверь отпружинило и ударило о стену, открывая проход. Алисой двигало бессилие, слезы заполонили глаза, она почти слепо схватила Еву за руки, не давая двигаться. Песчинки посыпались в последней минуте. Алиса отчаянно засуетилась, поднялась на ослабевших ногах и дернулась к выходу.              — А ну стой, — ударилось ей в спину в шаге от победы. — Ты этого не сделаешь.       — Еще как сделаю, — вопреки собственным словам, Алиса вдруг остановилась, хотела прозвучать уверенно, но голос сорвался и захрипел.       — Ты ведь уже проиграла, признай это, — Ева усмехнулась и поднялась, двигаясь ей навстречу, голос зазвучал непогрешимо уверено. — Ты поверила в то, что мы с тобой в одной упряжке, ты позволила мне обыскать сервант, хотя была уверена, что ключ там. Это ты позволила мне победить. И ты останешься здесь, прими это. Ты почувствовала себя проигравшей, как только я переступила порог этой комнаты. Ты в себе не уверена, а значит примешь свое поражение.              Алиса почувствовала себя ничтожеством, Ева даже не смотрела на нее, не применяла способностей. Обе стояли в шаге от открытой двери, Алиса колебалась — физически осязала правоту и силу Евы — не силу прародителя, что таилась в ее глазах, силу внутреннюю, которая сметала все на своем пути, была непогрешимой скалой, о которой разбивались слабачки, вроде Алисы. Она одним словом заставила ее усомниться, заставила признать себя проигравшей и уступить.              — Попытка была неплохой, все-таки в тебе что-то есть, — в утекающей сквозь пальцы тишине Ева унизительно похлопала Алису по плечу и вышла из комнаты.              — Время! Испытание закончено.              Алиса опустила голову, уронила крупные слезы обиды на саму себя. На негнущихся ногах вышла к наблюдавшим принять вердикт. Хотя Ева была права — она приняла его еще в самом начале. На Яноша смотреть не хотелось, на отца и подавно.       — Очаровательное представление, не правда ли? — взял слово отец, как только они уселись перед ним. — Какая досада, Алиса и Ева вошли в комнату с разными задачами, но ни одна не справилась с ними в полной мере.       Алиса удивленно подняла глаза, Ева раздраженно дернулась, словно иголкой укололи кожу.       — Это еще почему? — напала она. — Я выполнила задачу.       — Начнем с Алисы, — с невозмутимым спокойствием продолжил отец. — Ты отдала себя ситуации, стала открытой книгой. Ошибка проста: ты решила, что правила очевидны, и вместе вы работаете на общую цель. Выражаясь профессионально — ты демонстрировала классическую модель зависимости от внешнего подкрепления, тебе было важно показать Еве, что ты ничуть не хуже. Страх провала, внутренняя неуверенность и досадное поражение — эти чувства захватили тебя с головой. Обратим же внимание на Еву, — он равнодушно перевел на нее глаза. — Безусловно, ты показала превосходство, манипулировала: не нападала, но давала понять, что контролируешь все. Твоя стратегия имела одну слабость — ты нарушила основную задачу собственной инструкции: удержать Алису в комнате — не значило покинуть помещение вместо нее. Иллюзия внутреннего триумфа пересилила суть задачи.       — Как бы не так, — Ева шумно сбросила ноги на пол и встала. — Мой выход из комнаты означал то, что наступит день, и я покину твою прелестную лабораторию навсегда.       Ее слова прозвучали как вызов, воздух в душной комнате накалился. В такие моменты хотелось задержать дыхание или закрыть Еве рот.       — Так покинь ее, — предложил отец, снисходительно, едва заметно приподнял брови. — Только подумай прежде, как отреагирует на это твоя мать.       — А что же насчет тебя, папочка? После моего побега удочеришь Алису официально? Сомневаюсь, что будешь сильно горевать по мне, — Еву несло, слова срывались с ее губ легко и били словно тонкие прутья. Алиса не могла понять, как в столь юном возрасте, она произносила такие вещи.       — Алиса уже моя дочь, такая же как и ты, как и Янош, и Ной.       — Это не так, и мы все это прекрасно знаем, — бросила Ева, задирая голову. — Но если тебе хочется заботиться о слабачке, которая не в силах выполнить простейшее задание, то флаг в руки.       — Заткнись, — бросила Алиса, захлебываясь обидой. — Как ты смеешь так разговаривать?       — Тсс, — одним движением руки отец показал Алисе помолчать. — Знаешь, Ева, пожалуй, в последнее время ты мало времени проводишь в изоляторе. Посиди там сегодня, подумай над тем, что и кому говоришь. А затем мы с тобой побеседуем о наших родственных связях.              Ева вздрогнула, и Алиса впервые увидела, как ей стало поистине страшно — она вновь опустошенно опустилась на стул, будто вмиг растеряв весь свой воинственный пыл. Разговор был окончен.                     Алисе двадцать — широкая улыбка, рисующая ямочки на щеках, здоровый цвет лица. Она похорошела, поднялась в рейтинге. Вокруг нее постепенно собралась компания Аккерманов, недолюбливающих Еву. Такая группка по интересам.              Алиса по-прежнему старалась держаться от нее подальше, насколько это было возможно, хотя отец все подталкивал ее дать шанс их общению. Однажды Алиса все-таки предприняла попытку поговорить — Ева как раз коротала мучительно длинную неделю в изоляторе за очередной проступок. Алиса полагала, что в такой ситуации Ева будет уязвима, и разговор сложится благоприятно.       Изолятор был ничем иным, как маленькой комнаткой с чистейшими белыми стенами, кроватью и умывальником. До жути пустой и тесной. Алиса бы и больше суток не продержалась здесь в одиночестве под слоем давящих белых стен. Ева же была частым гостем — за каждый побег, за каждый глупый проступок неизменно отправлялась сюда.       — Как ты? — неловко начала Алиса, войдя в комнату словно в клетку. — Уже почти неделю тут.       Ева едва оторвала голову от подушки, чуть выглядывая из-за плеча. Волосы, словно безжизненная белесая паутина, небрежно посыпались по ее плечам. Ева была дурна собой, возможно сказывался образ жизни, эксперименты и постоянное толкание самой себя против правил. Лицо ее совсем не выражало жизни, было бескровным полотном, на которое словно высыпали белую пудру.       — Надо же, сама Алиса навестила меня. Как видишь, я в раю, — Ева картинно раскинула руки, обводя помещение. Затем удивительно энергично подобралась, поджимая ноги, словно хотела, чтобы Алиса присела напротив.       — Отец разрешил зайти ненадолго, — она мялась у двери, заранее устанавливая себе пути к отступлению. — Ребята передают тебе привет.       Ева усмехнулась и самодовольно запрокинула голову. Алиса всегда недоумевала факту, что у Евы все-таки имелись друзья, которые пусть и не совсем разделяли ее взгляды, но оставались неизменно преданы ей.       — Передавай им ответный привет, — Ева растянула губы в улыбке. — Ну, чего стоишь — проходи или по-прежнему меня боишься?       — Я тебя не боюсь, — пожала плечами Алиса, но с места не сдвинулась.       — Да что ты? — бросила Ева, а затем резко вскочила и подлетела к ней, заглядывая в глаза.              Алиса крупно вздрогнула, замерла. Ева была гадким утенком: бледная, безжизненная — частые изоляторы высасывали из нее жизненные силы, обесцвечивали. Порой она призраком слонялась по коридорам — откуда только силы брала на все эти попытки побега. Но сейчас Алиса чувствовала вполне крепкую хватку на своем запястье, ту же внутреннюю силу, от которой тряслись щиколотки и холодела спина.              — Врешь неправдоподобно, вся дрожишь только от одного моего прикосновения, — глумилась Ева.       — Ты сумасшедшая, зачем вообще меня провоцируешь?       — Ты же хочешь быть сильнейшей из неспособных Аккерманов. Я даю тебе возможность проявиться. Цени, потом пригодиться, — произнесла Ева и помолчала, обдумывая. — Когда-нибудь заменишь меня среди любимых игрушек отца. Как только я сбегу, конечно же.       — Все мы знаем, что все твои попытки сбежать оканчиваются только смехом, — превозмогая дрожь в голосе, Алиса напала в ответ.       — Это не важно, главное, продолжать пытаться. Придет время, и я буду плясать в одном из кабаков дьявольского острова, на который когда-то давно сбежали наши предки Аккерманы.       — Зачем, Ева, чем тебе плохо здесь? Многие ребята подвергаются экспериментам, порой тяжелым, но все знают, что так мы становимся сильнее, и придет время, точно так же будем жить на поверхности, как и все люди.       — Ты вообще себя слышишь? — тон Ева повысился, голос зазвучал раздраженно. — Аккерманы десятилетиями живут в лаборатории. Пора посмотреть правде в глаза — никто не ждёт на поверхности кучку людей со сверхспособностями, которые могут в любой момент устроить очередной переворот. Это путь в никуда.       — У отца есть план, и я ему верю. А если бы ты нормально себя вела — уже бы давно использовала свой рейтинг, чтобы выходить на поверхность.              Алиса ударила по больному, потому что Ева отпрянула и отпустила ее, нервно дернула прядь светлых волос.              — Меня не выпустят никогда, даже если я буду первой в рейтинге. Да и выходить на поверхность, сидя на коротком поводке отца, сомнительное удовольствие. Ты судишь легко и примитивно, но я врагу не пожелаю быть в моей шкуре. Пораскинь мозгами, Алиса, и больше не говори мне о том, как лучше себя вести.              Алису словно бы окатили холодной водой. От грубой подачи Евы она вмиг устала, захотелось прилечь. Ева действовала подобно худшим паразитам — высасывала все хорошее и доброе, словно забирала себе недостающие в жизни эмоции.              — Я принесла это, чтобы тебе было не скучно, — Алиса проглотила гордость, спешно вручила Еве листы бумаги и крупный кусок угля. — Можешь порисовать, если захочешь.       — Это так мило с твоей стороны, — Ева задохнулась восхищением. — Я тебе безумно благодарна.              На следующий день место Евы в изоляторе сменила Алиса — получила целых два дня наказания. Изнутри жгла и разрасталась ненависть к одному-единственному человеку в лаборатории. К Еве. Все стены здесь были беспощадно изрисованы углем, нетронутые листы бумаги валялись в углу. На каждой стене жирным нажимом было выведено лишь одно слово:       «СВОБОДА»       Алиса обмакнула тряпку и коснулась букв.       — Ну какая же ты дрянь, Ева. Мелкая редкостная дрянь.              Втайне Алиса мечтала о возмездии, желала загнать Еву в угол, обыграть, поставить на место. Все подгадывала подходящий момент, чтобы заткнуть ее за пояс.       Однако после инцидента №458 Ева пропала. Друзья Алисы сплетничали, что она обезумела от горя и больше не выходит из комнаты. Без нее многим и правда зажилось спокойнее. Алиса надеялась, что инцидент охладит ее пыл, приземлит, заставит быть ближе к отцу. В глубине души ей было жаль Еву до жути, но каждое проявление доброты к ней оборачивалось только боком. Это Алиса зарубила себе на носу.              Одним вечером отец поручил Алисе принести ему результаты последних анализов в его кабинет. Алисе нравилось, что он давал ей поручения, видел в ней потенциал. Она бойким шагом приближалась к кабинету, одной рукой теребила густую косу. Она себе нравилась и другим тоже.              Повернув ключ, Алиса застыла на пороге медицинской комнаты.              — Что ты здесь забыла? — Алиса обескураженно смотрела, как Ева, целая и невредимая, копалась в шкафах с лекарствами.       — Мне кое-что нужно.       — Ты с ума сошла, как ты вообще сюда попала? Ключ только у отца и у миссис Фитч? — Алиса буквально задыхалась от возмущения, пока Ева, не обращая внимания, продолжала поиски. — Что ты с ней сделала?       — Миссис Фитч выпила снотворного и крепко спит, — Ева дернула нижний ящик и вскрикнула. — Вот оно!       — Ты неуправляемая. Я сейчас же расскажу обо всем отцу.              Выйти Алиса не успела. Ева оказалась перед ней слишком быстро — дернула за руку, толкая глубже в кабинет, перегородила проход.              — Послушай, — Ева тяжело вздохнула, выглядела она еще хуже, чем в их последнюю встречу перед 458 инцидентом, — лицо осунулось, под глазами залегли фиолетовые нездоровые синяки. — Мне очень нужно это лекарство. Ты знаешь, что происходит с Ноем?       — Ты слетела с катушек, Ева. Выйди отсюда сейчас же — здесь запрещено находиться. Я понятия не имею, что там с Ноем, но тебе точно не помешает вколоть успокоительного.       — Ной сходит с ума, бесконечно слышит голоса в голове и бредит. Я знаю, что это лекарство подавляет чрезмерную активность мозга, но отец не хочет давать таблетки ему, потому что, — голос Евы стал слабым, немощным, — потому что отец считает Ноя испорченным материалом, дефектным. Позволь мне помочь ему — ничего не рассказывай отцу. Это моя единственная просьба.       — Ты думаешь, он не заметит пропажи? А я еще останусь крайней, потому что все видела.       — Когда он узнает, Ною уже станет легче. Меня как всегда накажут и все. Тебя это не коснется.       — Да пошла ты, — огрызнулась Алиса. — Не вижу ни одной причины тебя покрывать.       — Когда умерли ваши с Яношем родители, разве у тебя не было ощущения, что ты сходишь с ума от горя?              Алиса замерла — их родителей застрелили, когда они пытались сбежать, прихватив с собой документы об экспериментах. Чудовищная ошибка, которая стоила им жизни. После этого отец и принял их как родных, начал заботиться лучше собственных родителей, которые так же жадно, как и Ева, хотели жить на воле.              — Наши родители совершили ошибку, — твердо ответила Алиса. — И мы с Яношем со временем смогли это принять и пережить горе. Во многом благодаря отцу.              Губы Евы дернулись в кривой ухмылке, она изможденно откинулась назад, впечатываясь спиной в дверь.              — Последний раз прошу — не говори отцу.              С этими словами внутри Алисы по-новому вспыхнула ненависть. Ей хотелось, чтобы Ева умоляла ее, просила прощения за прошлые обиды, но она снова стояла на своем — внушала Алисе непоколебимую волю поступить так, как надо ей одной.              — Пошла ты к черту! — Алиса судорожно схватила папку с анализами со стола и направилась к двери, — Я сейчас же доложу отцу. Ты у всех уже в печенках сидишь со своими выходками.       — Это твое окончательное решение? — Алиса замерла, когда Ева отстранилась от двери, пряча лекарства в кармане. Глаза Евы, припухшие покрасневшие, не несли ничего хорошего.       — Я хотела с тобой по-хорошему, но ты раз за разом растаптывала мои попытки. Так получи же по заслугам, — Алиса яростно схватилась за ручку, выпроваживая ее из кабинета, и тотчас заперла его.       — Ты об этом сильно пожалеешь, — бросила Ева, и это предопределило их дальнейшие отношения.       

***

      Алиса сидела, расслабленно покачивая ножкой. Из кружки перед ней поднималось легкое облачко пара. Не успели они оказаться в полицейском участке, как она тут же заявила Райнеру, что хочет чаю. И черт бы побрал его манеры.              А теперь он безнадежно, точно короткими глотками, тянул из нее информацию, а она, казалось, была занята только разглядыванием его лица из-под темных ресниц.              — Как в итоге ты вышла на Михея, как узнала, что его сыну требуется помощь?       — По слухам, говорили, что Михей и его женушка обращались к докторам, но те ничем помочь не смогли, — Алиса скучающе подняла брови и бросила два коротких взгляда по сторонам. — Скучный у тебя кабинет, долго мне тут с тобой сидеть?       — Пока все не расскажешь, очевидно, — Райнер усиленно черкал в блокноте, напрягался и сводил брови — ее жесты отвлекали.              Алиса словно заполняла собой весь кабинет — ерзала на стуле, бренчала ноготками по кружке, поводила плечами, жеманничала и улыбалась ему в лицо. Ее было слишком много, а толку от этого удивительно мало.              — Что еще тебе рассказать, хорошенький? — она снисходительно подняла брови и улыбнулась.       — Хочешь правду? — Райнер устало сцепил пальцы в замок и склонился над столом. — Я считаю, что ты достаточно легкомысленна, чтобы самостоятельно изготовлять лекарство и проворачивать такое.       — Фу, довольно грубо, — она оскорбленно поджала губы и даже дернула ногами, чуть отодвигаясь от стола.       — Более того, — продолжал наступать Райнер, буравя ее тяжелым взглядом, — эти твои ужимки и уловки лишь пыль в глаза, чтобы сбить меня с толку. А если я прямо сейчас отдам распоряжение осмотреть твой дом? Ты не в том положении, чтобы водить меня за нос.              Алиса разлепила губы, едва цокнув языком, замялась, и Райнер догадался, что внутренне она признала его правоту.              — Покажи свое удостоверение, — чуть смягчавшись, он положил руку на стол, призывно раскрыл ладонь.              Алиса по-прежнему сидела практически неподвижно — по опущенным плечам напоминала сжавшегося в комок зверька.              — Вот, — спустя минуту колебаний она наконец залезла в карман плаща и вложила в руку документ, нарочно касаясь пальцами его запястья.              Райнер нервно дернул уголком губ, сразу же отклонился назад, принялся изучать.              Алиса Арно, 29.05.830       Место рождения — Либерио.              — Почему твоя фамилия кажется мне знакомой?       — А ты загляни в архив, может найдешь чего интересного, — она бросила красноречивый взгляд на дверь.       — Складывается впечатление, — Райнер быстро переписал ее данные в свои заметки и встал, подходя к окну. — Что ты желаешь остаться в камере до тех пор, пока я буду выяснять все обстоятельства. Ты просто тянешь мое и свое время. — Он слегка потер переносицу, точно раскатывал по ней утекающие на расследование дни. — Я бы очень не хотел доводить до пыток, все-таки, в мирное время живем. Да и в камерах сейчас сидят в основном карманники и воры — не слишком приятная компания для девушки вроде тебя.       — Вроде меня — это какой? — произнесла Алиса с вызовом, но Райнер уловил, как тон ее стал значительно тише, будто потонул во внутренней неуверенности.       — Видно, что ты из нормальной семьи, выглядишь опрятно, манера избалованная, но полагаю, с тобой можно договориться по-хорошему. Что думаешь? Мне нужна всего лишь правда про ваши с Михеем сделки с лекарствами.              Райнер внимательно следил за ней через плечо. Алиса сильно сжимала тонкие пальцы на коленях, не поднимала головы, казалась неподвижной и тихой, как хрупкая статуэтка, и эта разительная перемена смутила его. Она показалась ему внутренне сломленной, словно в этот момент боролась сама с собой. Райнер решил дать ей время собраться с мыслями, будто бы почувствовал, что она вот-вот пойдет ему навстречу.       Короткие пряди волос закрывали Алисе глаза, когда ее плечи мелко дрогнули от слабого внутреннего всхлипа. Райнер поддался вперед, дернулся — с детства ненавидел, когда мать плакала, готов был что угодно сделать лишь бы это предотвратить.              — Алиса, с тобой все в порядке? — он осторожно присел на корточки, силясь разглядеть ее лицо, даже потянулся коснуться ее руки, но, вовремя вспомнив о задаче, одернул ее.       — Я тебе все расскажу, — сказала она на выдохе, едва сдерживая рвущийся наружу всхлип.       — Хорошо. На вот, выпей, он с ромашкой, — Райнер протянул ей кружку остывшего чая.              Она вздрогнула, не от блестящих слез, заполонивших глаза, — от его жеста — деликатного, но в то же время такого нужного, даже заботливого. За долгое время Алиса вновь улыбнулась, едва приподнимая уголки губ, и Райнер почувствовал тупое облегчение, когда снова поймал ямочки на ее щеках.              — Спасибо, — Алиса окончательно растеряла былую прыть, пораженная и словно бы пристыженная, скромно сцепила пальцы вокруг теплой кружки, будто бы почувствовав на ней тепло его рук.              Райнер поставил напротив стул и приготовился слушать, держал наготове блокнот и теперь был уверен, что она расскажет все начистоту.              — Я получила эти лекарства из подземной лаборатории, — проговорила она, опуская глаза в чай. — Фамилия Арно принадлежит супруге нынешнего главы Марлии Луи Вебера, а я ее племянница. Я воспользовалась связями, чтобы достать лекарства для своего брата, но увы, он умер от болезни мозга, и я так и не смогла ему помочь.              Алиса всхлипнула и тут же прижала кружку к губам, глотнула, словно желая затопить печаль. Райнер тяжело гнетуще молчал, ничего не записывал, будто забыл, как это делается.              — Я знала, что в подземной лаборатории есть эти лекарства, потому что слышала разговор тети с Вебером. Ученые создали их для подопытных, тех, кого они называют испорченным материалом. Это был мой единственный шанс помочь брату, но увы, я не успела. Поэтому все, что я могу сделать сейчас — это помочь ребенку с такой же болезнью.       — Кто помог тебе попасть в лабораторию?       — Я соврала тебе, что не знаю девушку с плаката о розыске, — Алиса подняла на него прекрасные, полные темной печали глаза. — Это Ева. Именно она передала мне лекарства, а провернули мы все это с помощью Зика Йегера, который имел доступ в лабораторию. Теперь это чистая правда, ты мне веришь? Я не хочу проблем, я обещала тете не влипать в неприятности. Я сделаю все, что нужно, только не рассказывай ей, что я сотворила такое за ее спиной.              Райнер пораженно раскинулся на стуле — так ничего и не записал, запомнил все подчистую.              — Допустим, я тебе верю, — Райнер почесал затылок, наблюдая, как Алиса делает короткие глотки остывшего чая, прикусывает влажную губу. — Поступим следующим образом, — Райнер кашлянул и прочистил горло. — Сейчас ты подпишешь бумагу о сотрудничестве со следствием. Я перепроверю твои слова. Если они окажутся правдой — будешь помогать информацией. Нам нужно знать больше о Еве, и о лаборатории. В противном случае, тебя задержат, и это дойдет до верхов. Сейчас слишком многие оспаривают приход Вебера к власти. Я полагаю, это не сыграет ему на руку. Так что, Алиса, верю, что наше сотрудничество будет плодотворным.       Райнер протянул ей руку для рукопожатия, она покорно кивнула и вложила свою ладонь в его.              — Я не подведу тебя, только позволь мне продолжать помогать Михею. Это последнее, что спасает меня от съедающего чувства потери. Это мой долг.              Райнер видел, как легким движением пальцев, она смахнула с щек быстрые слезинки, как запахнула плащ на груди, будто замерзла. Он протяжно вздохнул.              — Ничего обещать не могу. Запиши свой адрес, я свяжусь с тобой, как только проясню детали.       — Ну раз уж мы все уладили, — Алиса широко улыбнулась, красиво, так, что Райнеру захотелось улыбнуться в ответ. — Может все-таки сходим на свидание?