Дарксайд

Полгода назад, Марлия

      Пламя свечи неугомонно разгоняло тусклые тени на пожелтевшей от старости бумаге и беспрерывно дрожало, из-за чего Алиса бросала полные угрозы взгляды через плечо.       — Янош, можешь держать свечу ровнее? Мне темно.       — Ты рисуешь ее уродливой, отец будет недоволен, — отчеканил брат. — Делай нормально, тогда и держать буду ровно.       — А что, если я вижу ее такой? — ядовито растягивая слова, проговорила Алиса и издевательски подняла брови. — Тупой и уродливой идиоткой, которая вечно ищет приключений на свою задницу. Мне плевать, каким получится ее портрет.       — Проглоти свою желчь, — серые глаза Яноша смотрели отрезвляюще. — Я не хочу расстраивать отца, думаю, ты тоже.       Алиса лишь прикусила нижнюю губу и развернулась к холсту. Ей претило все, что было связано с этой безрассудной девкой. Ну сбежала и сбежала, подумаешь, — скатертью дорожка. Как по ней, так пусть вообще не возвращается. Но вопреки этому Алиса сидела и рисовала в ночи плакат о ее розыске, как покорная дворняга. Отец попросил, чтобы утром на городском стенде светилось ее лицо и вызывало всеобщее сострадание.       Уголь с неистовым нажимом скреб по бумаге и истончался от частых и прерывистых мазков. Хотя для портрета этой девчонки не нужно было много темных тонов — вся она какая-то светлая, яркая, ангельская. Да вот только Алиса знала, что, вопреки внешнему виду, внутри у нее одна сплошная чернь. Червяк проел яблоко и образовалось гнилье. И вот бы выбросить этот червивый огрызок из их совершенного сада, да всё не получалось. Ах, если бы только отец разочаровался в ней окончательно. Понял, что она безнадежная и неблагодарная дура, которая ни капельки его не уважает. Так на самом деле и было. Да пусть сдохнет.       Алиса улыбнулась этой очаровательной мысли, и на ее щеках, рядом с уголками губ, заплясали маленькие милые ямочки. Она брала кусок угля, чтобы добавить четкости линиям, умело скользила рукой, выводя штрихи на волосах, и проклинала свое умение рисовать. Черный цвет густым тоном покрывал ее светлые волосы. Алиса уже не могла остановиться и все чернила, чернила, чернила.       Рука брата больно шлепнула ее по кисти, и от неожиданности Алиса выронила уголь.       — Увлекаешься. Смотри, ты перечернила ей волосы справа.       Алиса лишь импульсивно обтерла ладони. Придирчиво скользнула по холсту. Пламя свечи дернулось, и ей на мгновение показалось, что девчонка с рисунка смотрит на нее реалистично живым взглядом. Сука. Алиса еле сдержалась, чтобы не разодрать бумагу в клочья, вцепиться ногтями в это лицо, расцарапать, смять и сжечь ее в пламени свечи.       Да, пусть Ева Аккерман сдохнет. И это станет лучшим исходом.

***

      Вокруг стола белыми сугробами высились кипы бумаг. Стопки с отчетами росли, так что любой входящий в кабинет не сразу мог разглядеть между ними приунывшего Армина Арлерта. Он, по-старчески сгорбившись, пробегался взглядом по отчетам: сводки до Гула, перепись населения, переселение, гуманитарные поставки… Ближе всего лежали сообщения о пропажах.       Его инициативность когда-нибудь доведет его до могилы. Слова на белых листах плыли, как выпущенные в ручеек бумажные кораблики. Глупо было полагать, что после Гула можно спокойно уйти на покой.       Армин бы хотел пригласить Энни на свидание, в конце-то концов, и прогуляться с ней по морскому берегу. Сейчас казалось, что до этой мечты миллионы световых лет. Когда он вообще последний раз проводил с ней время? Вроде бы, она забегала к нему вчера, приносила обед или ужин, кто теперь разберет? Но он был так увлечен отчетом, что даже не поднял головы. Она бросила ему короткое: «не сиди допоздна», прекрасно понимая, что спать Армин снова будет лицом в бумагах.       Все знали — Армин заебался. Взвалил на себя все новые проблемы человечества, пытаясь их решить, пока уцелевшие чиновники делили между собой территории и власть. Они ему не мешали — пусть работает. Тем более, у Арлерта получалось. Начальнички на местах лишь заполняли бумажки о проделанной работе и с чистым сердцем посылали в кабинет Армина на контроль и проверку.       Бывшие разведчики теперь стали Альянсом, помогали людям выжить, а Райнер с воинами Марлии взяли на себя функции полиции. Но все важные решения все равно проходили через кабинет Армина.       — Есть еще кое-что, что я хотел обсудить с вами, — проговорил Арлерт, не в силах отлепить щеку от кулака.       Сон — это чудесно. Армин предпринял тщетную попытку вновь сосредоточиться на тексте. Что-то там про пропажи людей. За последний месяц пропало пятеро. Точно. Голова налилась свинцом и утяжелилась. Хотелось просто разбежаться и удариться башкой о стену. Бам. Щека скатилась с кулака, и Армин, не успев провалиться в сон, с размаху ударился головой о деревянный стол, мгновенно приходя в себя. Больно.       — Блять, Армин, возьми себе парочку выходных. Исполняешь не по-детски. — Жан недовольно провел пятерней по волосам, приглаживая шевелюру.       Друзья вот уже пять минут сидели и наблюдали, как Армин пялится в бумаги и периодически открывает рот, чтобы начать.       — Серьезно думаешь, что мы не разберем все эти бумажки вместо тебя? — поддержал Конни.       Жан сомнительно скосился на него, словно тот спорол полную чушь:       — Ты когда в последний раз ручку в руках держал, бестолочь?       — Можно подумать, ты каждый вечер сочиняешь великие труды, гений?       — Я хотя бы пишу письма, — гордо откинулся в кресле Кирштайн.       — Хреново пишешь, раз Микаса все еще не растаяла от твоей писанины и не приплыла в Марли, — на лице Конни расцвела такая издевательская ухмылка, что Жан, задетый за живое, вскипел моментально и поднялся на ноги.       — Слышь, яйцеголовый, это не зависит от моих писем.       — Как ты меня назвал? — вскочил разъяренный Спрингер, сжимая руки в кулаки.       — Эй, переростки, убавили громкость и сели, — отрезвляюще процедил Леви, даже не меняя позы — просто мрачно зыркнул, как учитель на особо тупых учеников. — Серьезно, Арлерт, хватит страдать херней, возьми выходные. После всего, что мы пережили, подохнуть от усталости перспектива дерьмовая.       — Все в порядке, — Армин потер лоб и слабо улыбнулся. — Есть кое-что важное, что я хотел бы обсудить с вами и передать на контроль Райнеру.       — Мы все во внимании, — Райнер, как истинный профи, взял пару бумаг и сосредоточился.       — Мне не дают покоя сообщения о пропажах людей, — выпалил Армин, пока мысль не вылетела из головы перелетной птицей. — Пропало пять человек за месяц, в прошлом — исчезло трое. Все они жили в полевых лагерях в окрестностях города. Кто-то пропадал в процессе переселения, когда была массовая суета. А кто-то исчезал в ситуациях из серии: вышел за хлебом и не вернулся.       — Как твой батя, — еле слышно шепнул Жан Конни, от чего тот снова возмущенно открыл рот, но Леви посмотрел на него так, что воздух вернулся обратно в легкие.       — В основном пропадают молодые люди до тридцати, — начал Армин, потирая уставшие глаза. — В разные дни, в разное время. И почти у всех нет семьи или есть один-два родственника, которые их не особо ищут. Явных следов похищений нет.       — Может, просто свалили в другие города, пока никто не заметил? — предположил Леви, лениво крутя в пальцах ручку.       — Массовый побег в райские края? — хмыкнул Армин. — Вряд ли. Да и цифры не сходятся. Я сверил отчеты полевых лагерей: людей заселили больше, чем сейчас числится.       — Кому вообще нужно красть людей? — нахмурился Райнер. — После Гула все только-только в себя приходят.       — Но вам не кажется странным то, что только здесь пропадают люди? Я узнавал в других городах, там все спокойно, — глаза Армина призывно заблестели, и друзья уже знали — так просто он эту тему не оставит.       — Мне тоже кажется это странным, — Пик лениво потянулась на ковре, напоминая кошку. — Начнем с тех, кого официально искали?       — Да. Но таких всего одна, — потер виски Армин и принялся перебирать разложенные листы. — Вот, — воскликнул он, — бабушка сообщила о пропаже внучки Барбары Губерт. Они живут как раз в том полевом лагере, в котором помогает Леви, Габи и Фалько.       — Я буду там сегодня, — скептично изрек Леви, абсолютно не желающий общаться со старухой. Он многозначительно посмотрел на Райнера, скрещивая руки на груди, — давай, мол, начальничек, работай.       — Тогда я поеду с тобой, заодно подкину на машине, — правильно растолковал его жест Райнер, который не так давно приобрел на свое жалованье приличный агрегат с колесами и теперь подвозил всех при каждом удобном случае.       — Армин, оставь это дело нам и отдохни, справимся без тебя, — мрачно выдохнула Энни, которая злилась на трудоголизм Арлерта и ходила с ужасно обиженным лицом, хоть в глубине души понимала его.       Она подошла к окну и распахнула ставни, впуская свежий осенний воздух. Белая тюль вспорхнула, и Армину на мгновение показалось, что перед ним не Энни, а ангел. Ангел с лицом, полным смертельного недовольства.       — Я еще проверю старые архивы, вдруг пропажи начались до Гула, — не унимался Армин. — И чего вы так взъелись, у самих работы по горло: разъезды, куча физического и морального труда, я ж такой не один. Сижу тут, перебираю бумажки, заполняю отчеты и доношу правительству. Ничего особенного, всё, как у всех.       — Ну вообще-то, — не выдержала Энни, которая натянулась как тугая металлическая пружина, готовая вот-вот выстрелить в Арлерта, — все хотя бы ночуют в своих домах и спят в своих кроватях.       — Подтверждаю, — вскрикнул Конни, как мальчишка, которого заподозрили в темных делах.       — Ладно-ладно, — сдался Армин, — послезавтра проведу с вами последнюю встречу и пойду на выходной.       — Ну да, конечно, — Энни скептически прищурилась. — А потом ты случайно обнаружишь еще один заговор вселенского масштаба и отложишь отдых до следующего Гула.       Как же она оказалась права.       На самом деле, Армину хотелось заглянуть в марлийские архивы, которые не так давно были любезно предоставлены в его распоряжение.       — Надеюсь, старина, ты доживешь до послезавтра, а то выглядишь так, будто откинешься через минуту, — Жан слишком хорошо знал Армина, чтобы подчеркнуть, что он на пределе своих возможностей.       — Я еще всех вас переживу, — рассмеялся Армин, складывая документы в стопочку и бережно подправляя края. Настоящий офисный клерк. Синдром порядка, но с тяжелой формой бессонницы.       Их маленькое собрание завершилось. Все расслабленно покидали кабинет. Энни помялась на пороге, вероятно желая сказать что-нибудь едкое и колкое, но тряхнула головой и вышла вслед за друзьями.       — Тебя что-то тревожит, капитан? — обратился Армин к Леви, что продолжал сидеть в кресле после того, как в кабинете остались только они вдвоем.       — Ты уже смотрел старые архивы? — как бы невзначай спросил Леви, отворачивая голову к окну. — Почему их вообще вдруг доверили тебе?       — Как ты уже знаешь, новой главой правительства Марли стал бывший министр финансов Луи Вебер. Амбициозный, к элдийцам настроен дружелюбно. Доверил мне архивы и попросил заняться населением и международными делами, пока формирует правительство. Мы поладили.       — Удобная позиция, взвалить все на одни плечи, пока идет распил власти. А ты и купился на все эти речи о доверии.       — Оно нам на руку, раз теперь мы остаемся жить здесь на неопределенный срок. Можем влиять на новое устройство общества и стараться не допускать новых войн и убийств. И как видишь, с последним пока проблемы, судя по пропажам. Что тебя беспокоит?       Армин знал, просто так капитан никогда не будет задавать вопросы, его что-то коробило, но он почему-то не решался спросить. А Леви просто не был уверен в том, что его внезапная просьба не прозвучит полнейшим бредом.       — Эта обезьяна… — начал Леви, но, видя непонимание на лице Армина, скривился. — Имеется в виду Зик Йегер, — сказал и прочистил горло, словно его имя застряло в гортани, как рыбная кость. — Так вот, он та еще гребаная темная лошадка. Если в этом архиве будет что-то о его деятельности вне воинской службы, надо обратить внимание.       — Что ты имеешь в виду?       — Перед тем как его разнесло громовым копьем, он нес какую-то околесицу, — неопределенно произнес Леви. — Я думаю, он имел доступ к информации, о которой мало кто знал.       Армин глубоко задумался, но мысль то и дело перескакивала с Зика на Леви. Почему его вообще интересуют дела Йегера в Марли, мало ли, что он там наговорил. Леви не из тех, кто будет обращать внимание на всякий бред. Вопрос конечно интересный.       Но мысли изможденного Армина, как блудная девка, все возвращались к его насущным проблемам. Интересно, Энни сильно злится? Пустит ли его домой поспать? Сон казался сейчас огромной жареной курочкой, от которой шел привлекательный аромат. Он сладко прикрыл глаза, утопая в сладких иллюзиях.       — Забей, Армин, — вдруг как-то резко сказал Леви, видя, как Арлерт снова улетел в своих мыслях. Он подобрал стоящие рядом костыли и поковылял к двери.       — Если найду что-то в архивах, дам знать, — спохватился Армин, понимая, что так ни хрена и не понял.       — Проспись уже наконец и своди Энни на свидание, — прозвучало последнее наставление, и дверь за Аккерманом захлопнулась.       Армин рассеянно посмотрел на самую высокую стопку с архивами. Она уже неделю высилась над его столом и казалась вязким болотом. Арлерту даже пришлось привстать, чтобы дотянуться до верхней папки, от вида которой заранее веяло нудными отчетами. Без особых ожиданий Армин с протяжным то ли вздохом, то ли стоном открыл первую страницу, усилием воли фокусируясь на заголовке.       Сон словно смыло утренней свежей волной, Арлерт встрепенулся и энергично дернулся на стуле. Шестеренки в мозгу измученно скрипнули и снова учащенно закрутились, возвращая способность трезво мыслить. Заголовок на развороте вернул Армина к жизни:       «Эксперименты со спинномозговой жидкостью титанов»

***

      — Что думаешь о пропажах? Все действительно серьезно или выдумки особо впечатлительных? — Райнер переключал передачи, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. До полевого лагеря было рукой подать, минут десять — и перед ними появятся шатры.       — Пока мало вводных, так что похоже, люди просто свалили. — Леви честно не верил в идею похищений, — Армин просто загнулся на почве переработок и перекладывает с больной головы на здоровые. Раньше вообще пропадали люди?       — Часть умирала на войнах, дохла, как мухи. А часть пропадала из Либерио, но все знали, что их отправляли на Парадиз и обращали в титанов. Сейчас оба этих варианта отметаются.       — Безусловно.       — Ладно, разберемся. Ты как с ногой? Что говорят врачи?       — Костыли скоро можно убрать, но бегать и прыгать вряд ли смогу. Связки в колене срослись криво-косо, так что без просветов.       Леви безучастно смотрел в окно автомобиля, пока мимо проносились силуэты людей. Строители копошились на окраине города, вынимая из повозок еще теплые после обработки кирпичи. С деревьями теперь была напряженка, поэтому шли более сложным и трудоемким путем. Благо климат Марли теплый круглый год, снегопадов как на Парадизе не было. Это давало возможность сушить и формовать кирпичи прямо на улице. Дома строили слишком быстро, пытаясь поспеть за планами и расселить как можно больше бездомных людей.       — Слушай, — чуть погодя начал Райнер, — на повторную операцию не хочешь? Ну, чтобы исправили.       — Да хватит с меня уже этой расчлененки. И так сойдет.       Райнер хмыкнул и посигналил встречающим у палаток Габи и Фалько. Ребята знали, что Леви обычно возвращается с собраний Армина в одно и то же время, поэтому выходили помочь ему с костылями, хоть он привычно ворчал, что справляется сам.       Завидев машину, они восторженно замахали руками, приветствуя неожиданного гостя. Фалько благоговейно провел руками по гладкому капоту и оценивающе поцокал языком.       — Хочешь покататься? — добродушно отозвался Райнер, выходя из машины. Аккуратно и трепетно захлопнул дверь.       — Еще спрашиваешь? — восхитился мальчик. — Конечно хочу.       — Как справлюсь, можешь порулить.       — А ты какими судьбами, братец? — Габи тем временем уже вытащила костыли с заднего сиденья и передала Леви, придерживая для него дверь.       — Приехал пообщаться с женщиной, у которой пропала внучка, но перед этим надо зайти к надзирателю и покопаться в документах.       — Мы можем предупредить старушку о твоем приезде, она на окраине лагеря живет, — задумчиво протянула Габи и слишком громко захлопнула за Леви дверцу, отчего Райнер поморщился, словно сердце защемило. — Но вроде как бабулька немножко не в себе.       — В каком смысле?       — Ну, чудная она какая-то, постоянно всё забывает. Мы и не думали, что у нее и правда кто-то пропал. Она все уши прожужжала про исчезновение, даже заявление написала, а потом затихла.       — Так и знал, что бред все это с пропажами.       Леви не останавливаясь заковылял внутрь лагеря, завидел, как из глубины ему машет его излюбленная мелюзга. Проходит время, меняются места и люди, а к нему всё по-прежнему как магнитом тянуло всю мелочь. Дети необъяснимой любовью любили его суровое лицо, которое частенько выдавало порцию самых скверных и гнусных ругательств.       — Помимо заявления о пропаже, есть еще отчет надзирателя лагеря, в котором число жителей снизилось. Видимо, в их числе та девчонка, поэтому старушке не привиделось.       — Дааа, дела, — Фалько усилием воли оторвался от поглаживаний капота и развернулся к Габи. — Ну что, побежали до палатки бабули наперегонки?       Он даже не успел закончить, каштановый хвостик Габи уже взметнулся в воздух, и ее понесло вперед. Фалько восхищенно присвистнул и ринулся за ней. Он догнал ее наравне с ковыляющим Леви и зацепил ее капюшон, отчего Габи взвизгнула и ускорила бег. Аккерман недовольно пробурчал, что они бестолковые и поднимают пыль, а в назидание шлепнул наконечником костыля под зад Фалько.       — Четырнадцать лет, а все носятся, как угорелые, — ворчливо почесал затылок Райнер и направился по своим делам. — И как Леви с ними поладил, ума не приложу?       Леви не то чтобы гордился своей работой в лагере, но хотя бы не чувствовал себя бесполезным. Готовка, раздача медикаментов, починка вещей — всё лучше, чем три месяца в больничной койке. Хотя, конечно, смотря на Жана и Конни, которые таскали коробки с гуманитарной помощью, порой хотелось делать что-то посерьезнее. Сегодня у него была раздача обедов. Зачерпнул — налил — отдал. Так по кругу. Дети благодарили, старики просто кивали.       — Мне нужен Рональд, — его локоть требовательно дернули чьи-то скрюченные пальцы. Леви пролил часть супа из половника обратно и недоумевающе покосился на старушку, которая слишком незаметно для своего возраста подошла к нему сбоку.       — Какой еще Рональд?       — Ну этот, батюшки, который как ты, только повыше сантиметров на тридцать, — глаза старушки забегали, пытаясь объяснить, что же ей нужно. Леви удивленно вскинул брови на такое странное сравнение. Ее маленький рот беззубо смыкался и размыкался. — Он еще светленький с бородкой.       — Может, Райнер?       — Может быть.       — Зачем он тебе?       — Ну так это, — старушка нервно затеребила колючую шаль на плечах, — он же из полиции. А у меня внучка пропала. — На этой фразе что-то в этой женщине надломилось, и она нервно затараторила старческим скрипящим голосом. — Моя единственная внучка исчезла. Не помню, неделю или три назад. Мне плохо было, давление небось, а она вызвалась съездить в город за лекарствами. И не вернулась. Значится, я написала обращение о пропаже и отдала двум таким шабутным ребятам. Они тут еще бегают рядом с тобой. Один вроде Палько, а другая Руби.       — Фалько и Габи?       — Да, точно. Они сказали, что передадут мое обращение. А сегодня прибежали, мол, тут начальник полиции, Рональд, приехал со мной поговорить.       — Райнер, — перебил Леви.       — Ну да, я так и сказала — Райан. Ну в общем, вот я и хожу по лагерю, ищу его и все никак не найду.       Старушка явно была не в себе, поэтому Леви молча придвинул к ней деревянный табурет, на который та сокрушенно рухнула, умостив между ногами деревянную палку. Стала покачиваться взад-вперед, беспрерывно причитая:       — Моя маленькая девочка, моя Барбара. Все, что у меня осталось. Родители ее померли, остались мы вдвоем. Куда могла деться? Неужто мало мы все пережили в этой жизни?       — Зачем она поехала за лекарствами, если каждую неделю их привозят в лагерь? — задал Леви резонный вопрос.       — Мне почем знать? — вероятно вопрос напугал ее, потому что глаза безумно вытаращились на Леви. Старуха стала все больше походить на умалишенную. — Говорю же, помочь мне хотела с давлением, чтобы не мучилась.       Леви тяжело вздохнул, полагая, что ему не стоит ворошить этот улей из воспоминаний. Не его работа. Где этот важный Райнер-Рональд запропастился, небось пьет чай с надзирателем, тот любит начальников задабривать всякими вкусностями. Леви выцепил за столом доедавшего суп мальца. Тяжело опустил ему на плечо беспалую руку и, наклонившись поближе, наказал:       — В палатке надзирателя найдешь капитана полиции Райнера. Хватай его за руку и веди сюда. Скажи, что старуха нашла Леви Аккермана и неожиданно напала. Он поймет.       Мальчик округлил глаза и вытаращился на Леви, а потом перевел взгляд на три пальца на своем плече и видимо решил, что спрашивать лишнего не будет.       — Так точно! — мальчик наставление Аккермана принял, тарелку отставил и с важным видом унесся за палатки.       Леви украдкой взглянул на старуху, которая все еще продолжала покачиваться в неком трансе. Губы ее что-то беспорядочно шептали, и она, словно почувствовав на себе взгляд Леви, резко вскинула голову и сказала пророчески:       — Демоны они не в титанах и не в элдийцах, а в людях. Они сидят и ждут своего часа, чтобы проявиться, чтобы причинить зло таким, как мы. Забрать душу у хороших добрых людей, поживиться нашими страданиями.       Ее глаза заблестели от влаги, становясь мутными.       — Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Леви.       — Титаны были следствием, а не первопричиной всех бед. Теперь все обновилось, начался новый цикл. Когда все начинается сначала, пробуждаются те, кто до этого оставался в тени.       Тронулась умом, поразмыслил Леви, возвращаясь к своим основным делам. Общаться с сумасшедшими женщинами не входило в его ежедневный список дел.       К счастью, Райнер не заставил долго ждать. Его озабоченное лицо возникло вслед за юнцом, который несся обратно.       — Что тут было? — сходу начал он.       Леви кивнул на старуху и произнес:       — Придал тебе немного ускорения. Слишком долго мусолишь с надзирателем. Будь добр — пообщайся с потерпевшей.       — Это Райан? — старушка, словно отойдя от тревожного сна, ухватилась за руку Леви. Тот закатил глаза и цокнул — и чего ей приспичило постоянно его хватать. Райнер вопросительно почесал затылок, пытаясь понять хоть что-то.       — Да, который Рональд, — пояснил ей Леви, высовывая ладонь из ее хватки.       — Леви, я ни хрена не понимаю, — Райнер обескураженно развел руками. — Кто на кого напал?       — Что тут не понятного? Берешь старушку и идешь общаться с ней о пропаже внучки, пока она еще хоть что-то помнит.       — Батюшки, наконец-то мою внучку начнут искать, — всплеснула руками старушка. — Рональд, только на вас вся надежда. Ах, а как же вы похожи с Леви, ну точно братья.       Райнер и Леви многозначительно переглянулись. Браун посмотрел на капитана сверху вниз и коснулся своих светлых коротких волос. Похожи? Да они как солнце и луна.       — Давайте пройдем к вашей палатке, и вы мне все расскажете, — Райнер аккуратно поддел ее руку, помогая опереться, и вместе они зашагали прочь.       К вечеру Райнер не освободился. Фалько разочарованно мялся на пороге палатки, наблюдая, как тот по десятому кругу задает старушке одни и те же вопросы. Все его надежды прокатиться на новеньком авто утекали вместе с памятью этой бабки.       — Я задержусь тут еще, опрошу соседей, — Райнер покачал головой, расстраиваясь, что толком не получилось узнать ничего существенного. — Езжайте без меня. Не обижайся, что не получилось прокатиться. Как будет немного времени, обязательно проедемся с ветерком.       Это была ложь. Времени не было ни у кого. Не только Армин заебался. Так было со всеми. Работали каждый день и без выходных. Фалько обреченно кивнул и поплелся к общей повозке. Леви и Габи уже ждали его, чтобы вместе вернуться домой.       Повозка довозила горожан до небольшой центральной стоянки возле городского рынка. Тут же по утрам всех забирали и развозили по полевым лагерям.       Габи и Фалько ждали, пока все выберутся из повозки, и в конце помогали Леви. Они вместе двигались через улицу к дому. Леви молчал, много в последнее время думал. Были мысли, точнее воспоминания, которые все никак не отпускали его и терзали.       Вдруг Габи как-то резко остановилась, отчего Леви чуть было не впечатался в ее спину, и уже хотел было отчитать девчонку, как взгляд сам метнулся к небольшому деревянному забору, который в последнее время использовался в качестве доски объявлений.       На ней висело черно-белое изображение девушки, над портретом которой значилась черная угольная надпись: разыскивается. И ничего странного бы в этом не было, если бы внизу не подписали: «Нашедшему предлагается денежное вознаграждение в размере €€€». Сумма была космическая, практически баснословная. У кого вообще могло быть столько денег в их нелегкое время? Кто эта девчонка? Дочка самого богатого чиновника, главы правительства, работорговца, владельца притона? Кто мог предложить такую цену? И было ли это очередной пропажей или же другой случай? Вопросов сходу набралось много.       — Тут есть адрес, куда сообщить в случае ее обнаружения: улица Двух развилок, — вскрикнула Габи, срывая объявление с доски. — Это же прямо напротив больницы. Овощные ряды.       — Дай сюда, — подался вперед Леви, заглядывая в текст. — Надо показать это Армину. А вы сходите по адресу, проверьте, откуда руки растут.