Никогда

Игорь на Петю старается не смотреть, хотя чувствует взгляды омеги. И как-то изучающе Хазин смотрит, даже тётя Лена заметила. Правда, она умело спросила почему омега не ест. А тот на Грома засмотрелся, смешно так покраснел, говоря, что обязательно попробует ещё один салат. На самом деле Петя анализировал происходящее. Саша к Игорю тянется, это все уже заметили. И ещё паршивец нет-нет да и спросит что-то по типу «А почему Игорь не может быть моим отцом?». Тихо так, на ухо. Настолько тихо что и Прокопенко, и Юля слышат. Ничего не говорят, лишь переглядываются, улыбаются, сводят. Аж бесит. И неловко сидеть. Удивительно — сын уже как свой для них всех, а Петя чужой. Дима его не принимает. Буквально. Смотрит с опаской. Игорю что-то шепнул. Вообще, Пете пофиг. Он ждёт, когда малой вымотается и они под таким прекрасным предлогом свалят. Уже и всё равно, что к Вадиму. — Петь, твой телефон там в куртке звонит? — Дубин тихо так сзади оказывается от чего омега вздрагивает, разрывая зрительный контакт с именинником. Это надо же! Забыл про свой день рождения! Хазин усмехается самому себе, а потом перевод взгляд на Диму. — Да, спасибо, что сказал. Омега встаёт и почти сразу Гром подрывается, говоря Прокопенко, что покурить идёт. Только вот он не курит. Хазин улыбается мужчине, пропуская вперёд. — Петь, что происходит? Опять он? Давай я всё же поговорю? — поток слов у альфы не заканчивается, приходится прикрыть его рот ладонью. Оба замирают, но омега очень быстро приходит в себя. — Игорь, я сам разберусь правда. В конце концов, он мой муж и… — Хазин вздрагивает от собственных слов, прикрывает глаза, прикусывает губу. Конечно у Грома шок в кубе. Правда, он на Хазина смотрит ожидая продолжения «бывший муж». Но Петя слишком долго молчит, а телефон в кармане слишком громко вибрирует. Хазин не выдерживает первым: — Отец не дал нам развестись, не смотря на то, что я очень просил. Батя же у меня генерал, какой позор будет, если узнают, что сынка брюхатого муженёк бросил. — Петь, это же бред! — выкрикивает Игорь. Но потом понимает, что надо успокоится, уже тише говорит: — Я сделаю всё, чтобы помочь. Хотя я не понимаю, в чём проблема? Хазин молчит. Он же не скажет Грому, что отец в ответ грозился его в рехабе закрыть до конца жизни. Что отец с работы выкинул бы и пошёл бы Хазин с волчим билетом по России, а то и по миру. И что Сашу забрать не смог бы Петя тоже не скажет. Раньше на этот пункт пофигу было, но сейчас он сына любить начинает. Да и Игоря тоже. Пиздец. — Петя, пожалуйста, не отталкивай меня, — Игорь опускает руки ему на плечи, не сильно сжимая. И наклоняет голову, чтобы в глаза омеги посмотреть. И шепчет, зараза: — Петь… А Пете слишком плохо. Морально. Он сам запутался, как жить дальше ещё не разобрался. В Игорька втюхался. От этой мысли больнее всего. Столько раз за вечер пытался себя переубедить, но ничего не получилось, видимо. — Не сейчас, пожалуйста. Я не хочу портить тебе праздник, — омега еле сдерживает слёзы, а Гром словно не слышит. Он тяжело вздыхает, выравнивается и прижимает к себе обнимая так крепко, что Петя просто не выдерживает. Он устал, он давно не ощущал поддержки. Такой поддержки. Слёзы явно оставят след на одежде мужчины. — Игорь, я же тебе вещи испорчу. Я всё порчу. Гром ничего не отвечает, только качает из стороны в сторону, словно ребёнка. Это не сильно, но помогает. До того момента, как телефон снова начинает вибрировать. Петя нехотя отстраняется, снова делая вид, что ничего не произошло, и берёт телефон. Семь от отца, семьдесят четыре от Вадима. — Игорь, где можно умыться? — хрипло спрашивает омега, читая смс от Вадима «я не собираюсь забирать сына, хотя, твой отец говорит, что ты рад его сбагрить. Нам просто стоит поговорить». — Пойдём, — с этого момента Игорь больше не парится, берёт за руку омегу и ведёт его в ванную комнату. Конечно Петя не возражает. Внутри такая пустота, что выть хочется. Холодная вода помогает, конечно. А вот присутствие Игоря — напрягает нереально. Стоит над душой, ждёт чего-то. — Петь, может у Прокопенко переночуете? А потом придумаем что-то, — альфа протягивает огромное жёлтое полотенце, но Хазин не решается даже взять. По взляду Игоря видно, что он сам не до конца понял — можно ли это полотенце вообще трогать. — Ребят, у вас всё хорошо? — Лена неожиданно заглядывает в комнату с кухонным полотецем в руках. Игорь интуитивно становится так, чтобы закрыть Петю, но женщина уже успела заметить испуганный взгляд омеги в зеркале. Лена по этому поводу ничего не говорит, делая вид, что всё нормально. — Я просто пришла сказать, что Сашу в нашей спальне уложили. Он засыпал просто, а вас не было. Петь, может вы тогда у нас останетесь? Места много. Всё как в романах прям. Ну, в которых всё происходит так удачно, что рано или поздно парочка всё же уединится. Петя слишком громко вздыхает. — Тёть Лен, мы подойдём через пару минут, ладно? — Игорь пытается быть помягче, что у него прекрасно получается. Лена кивает, тихо говоря, что уже время сладкого стола. Как только она уходит, Гром поворачивается к омеге. — Пойдём чай пить, а? Всё хорошо будет, я обещаю. — Ну да, хуже уже ведь не будет, — ехидно подмечает Петя. А потом на Игоря смотрит. И улыбается грустно. — Прости, что порчу праздник. — Без тебя и Саши никакой это не праздник, — машинально отвечает альфа тихо, но тут же выравнивается. — Петь… может… Хотя нет, не вовремя это. Да… Пошли чай пить? — Я правильно щас понял, — у Пети от смущенного альфы улыбка до ушей. Он становится так, чтобы между ними расстояние было всего в пару сантиметров, — ты только что попытался предложить мне встречаться? У Игорька предательски блестят глаза и краснееют щеки и шея, а Прокопенко, чтоб ему провалиться, уже третий раз за вечер не вовремя появляется в дверном проёме. — Ребята, вы же в курсе, что Лена торт уже нести собралась. А там свечи надо задуть, так что, именинник, ждём только тебя. Начальник уже трезвеет, поэтому видя жадный взгляд Игоря на омегу мужчина замечает. И принимает к сведению. Но не уходит. На самом деле мужчина просто хочет в туалет, а эти двое засели тут… ‐ Идём. Надо же желание успеть загадать, — Петя мастерски делает вид, что ничего не происходит, смотря на часы. До конца дня остаётся минут сорок. Гром усмехается. — Что-то мне подсказывает, что вот-вот оно сбудется, — отвечает он низким голосом, заставляя Петю покраснеть. Но омега лишь усмехается, проходя мимо начальника в зал. — Нет, должен же я подумать, — Хазин издевается. Ну и тянет с ответом специально. Он не готов давать Грому ложную надежду, ведь не знает, чем обернётся встреча с Вадимом. — Та чё тут думать-то? — вообще-то Прокопенко подслушал немного. Ну как… короче, решил, что подождёт немного, а оболтусы выходить не хотели, пришлось уж вмешаться. — Петюня, у нас с вами завтра выходной, тебе торопиться не куда. Выпить можешь уже наконец-то, а то сидишь весь вечер как послушница какая-то. Прокопенко жестами показывает как Петя «скромно» сидел за столом, вытирая рот салфеткой. Хазин смеётся. Впервые, наверное, за долгое время смеётся так искренне. Гром тоже не сдерживает улыбки, любуясь омегой. — Так, ноги в руки и пулей к Лене, — ещё немного и Фёдор Иванович начнётся с ноги на ноги переступать. Петя это замечает, с улыбкой кивая, и выходит первым, слыша как Гром «тихо» спрашивает: — Так мы теперь вместе или чё? — Или чё, — не сдерживается начальник. — Ты, это самое, Игорёк, иди-ка отсюда, а то я уже не могу терпеть. Петя снова смеётся, но уже потише. И как будто не было никаких разговоров о Вадиме. Как будто его вообще никогда не было. Омеге становится слишком хорошо, чтобы думать о плохом. Он последний раз смотрит на именинника, а потом идёт на кухню, помогать Лене. Конечно, он останется, ведь Сашу будить не хочется. Конечно, только по этой причине. Конечно, он врёт, всё ещё отрицая что Гром ему не безразличен.