Мы под Февральским солнцем

Ужин проходил в тягостном молчании, которое ощущалось особенно остро между Николаем и Мари. Оба избегали смотреть друг другу в глаза, стараясь сосредоточиться на еде заказанной из ресторана. В воздухе витало ощутимое напряжение, будто готовая взорваться бомба замедленного действия. Каждый из них понимал, что одно неверное слово может спровоцировать взрыв эмоций, и потому предпочитал хранить молчание.    Маленький Максим, сидящий рядом с родителями, был единственным, кто не замечал этого напряженного спокойствия. Он весело болтался на стуле, играясь с ложкой и периодически задавая вопросы, на которые отвечал тот, к кому он обращался. Именно его беззаботная энергия помогала удерживать ситуацию под контролем. Если бы не его присутствие, страшных последствий конфликта избежать было бы гораздо сложнее.    Максим слишком разыгрался, он смеялся и бренчал посудой так громко, что казалось, будто весь дом прислушивается к этим звукам. Николай откладывал вилку в сторону, пытаясь найти повод для разговора, но мысли путались, а слова застывали на губах. Он знал, что нужно обсудить случившееся, но страх перед возможной реакцией Мари парализовал его. Ведь он обязательно не сдержится из-за своего темперамента и характера. Горячая кровь никогда не давала ему покоя. Николай вскипал мгновенно!     Мари, в свою очередь, смотрела в окно, за которым уже давно царила тьма. Ее пальцы нервно теребили салфетку, лежащую возле тарелки. Она хотела сказать Николаю, что пора наконец поговорить об этом, но ее сердце колотилось слишком быстро, чтобы решиться начать. Что, если он уйдет? Скажет, что не готов быть отцом ее сына? Как Максим тогда будет грустить…    Максим продолжал играть со своей едой, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он был счастлив просто находиться рядом с мамой и папой, даже если они сейчас были молчаливы. Ему хотелось рассказать папе о том, как сегодня на прогулке он нашел необычную палочку, которая напоминала меч, но его вилка упала на пол со звоном и из тарелки вылетело несколько макарон-бабочек.     - Хватит! Максим! - резко хлопнула ладонью по столу Мари. Она строго посмотрела на сына. Тот мгновенно надул щеки. - Выйди из-за стола сейчас же!     - Ничего страшного… - тихо отозвался Николай. Однако свирепый взгляд девушки дал ему понять, что лучше не вмешиваться.     - Сначала ты умоешься, а потом уберешь за собой, ясно?     Мальчик буквально стек со стула, делая свое надутое личико еще более хмурым. Он был очень недоволен тем, что его шалости пресекли и заставляли все исправить. Мари не смотрела на сына. Ее рука сжимала многострадальную салфетку из желания сдержать эмоции. Она и так сорвалась на ребенка, хотя эти негативные чувства должны были быть адресованы не ему. Вместе с ним из-за стола вышел Никакой. Он вызвался проводить сына. Мари эта идея не очень понравилась, но возражать она не стала.     Глухо доносившийся шум воды вернул девушку к реальности. Она будто проснулась от мыслей. Вода успокоилась, и Максим снова оказался рядом. Подойдя к матери, он бросил взгляд на отца и виновато опустил голову. Николай, скрестив руки на груди, явно ожидал чего-то от мальчика. Максим тихо прошептал: «Мама, извини меня, пожалуйста...» Девушка крепко обняла сына. Они еще немного посидели за столом, а потом Максим забрался на колени к Николаю и вскоре заснул.    Девушка никак не препятствовала тому, что Николай Максимович так рьяно общался с сыном. Она никогда и не была против. Девушку пугало только то, что мужчине ничего не стоит передумать. «Не надо было ему говорить! Лучше бы не знал…, он уйдет, ему некогда…» - терзалась Марианна, пока Николай укладывал сына в спальне. Чтобы справиться с нахлынувшей тревогой, она накинула пальто и вышла на маленький балкон, который выходил во внутренний двор. Ночной воздух был свежим, и этого оказалось достаточно, чтобы немного успокоиться. Она прильнула спиной к холодному фасаду дома, забыв, что на улице зима. Однако ночь выдалась на удивление теплой. Некоторые снежинки таяли до того, как долетали до земли или превращались в блестящие капли на щеках Мари.    Как и следовало ожидать, Николай решил составить ей компанию. Он подошел к девушке и, оперевшись на серую, металлическую ограду балкона, улыбнулся. Расстояние между ними едва превышало метр. Николай Максимович с интересом смотрел на Мари сверху вниз, сложив руки на груди. В его взгляде была смесь любопытства и легкой самоуверенности. Она ощутила волну неловкости и невольно содрогнулась, заметив, как он вышел на балкон в легкой кофте, закатив рукава.    - Максим Николаевич? - спросил он.    - Да, Николай Максимович…, я надеялась, что он станет полной вашей противоположностью! - почти спокойно ответила Марианна. Ей вдруг захотелось задеть его за живое. Может быть, он разозлится и возразит? Тогда хотя бы станет понятно, что сын для него действительно важен. Это бы ее немного успокоило. Но слова Марианны не произвели на Николая Максимовича никакого впечатления. Тогда она поспешила усилить давление: - Мы улетаем завтра в три.     Николай Максимович сглотнул и посмотрел в сторону. Его лицо на мгновение стало хмурым, даже строгим. Он ответил не сразу, но потом его голос разрезал тишину словно самый острый клинок и ударил по Мари с большей силой, чем она могла себе представить. Тем более прежде чем заговорить, Николай Максимович выдержал МХАТовскую паузу, чем усилил напряжение между ними:    - Я хочу, чтоб сын жил в Москве!    - Это будет непросто и вряди…    - Не вижу никакой проблемы. - перебил ее лепет мужчина. Он смотрел на девушку с вызовом, ожидая возражений, но вдруг она смягчилась. Ее голос дрожал и звучал выше обычного:    - Николай Максимович, я никогда не врала ему. Он знает, что вы живете и работаете в Москве, и что вы очень заняты. Мне правда тяжело от того, что я виновата…, я не должна была скрывать его от вас. Я испугалась, что он вам окажется не нужен и…    - Что значит не нужен? Он, что вещь? - возразил мужчина. Его разозлили слова Мари. Девушка посмотрела на него со страхом. К счастью его грозный голос стал чуть мягче. - Это мой ребенок, моя кровь, как вообще можно было так…? - рассуждал Николай. Он опять сделал небольшую паузу. - Вообще чего ты ожидала? Что я отпущу теперь его…, куда? Где вообще вы живете?…    - В Перми.    - …Тем более! Нет! Нет…, никакой вообще! Даже не…, вам проще переехать в Москву, чем мне раз в год приезжать…    - Вы хотите, чтобы мы жили вместе? - удивилась Мари. В ее голове никак не укладывалось почему он так спокоен. Все таки она так перед ним виновата. Неужели он ее не винит? Как можно винить и при том предлагать жить вместе?     Николай Максимович сощурится. Теперь он внимательно наблюдал за девушкой. Она почти не изменилась. Такая же нежная куколка, какой была. Только немного напуганная. И с чего она взяла, что он предложил ей жить с ним?    - Ну, в прошлый раз из этого ничего хорошего не вышло. - сказал он достаточно холодно, продолжая изучать Мари. - Не вижу смысла повторять. Я просто хочу видеть своего ребенка вот и все.     Марианна почувствовала, как сердце забилось быстрее. Она не знала, как реагировать на его слова. Страх и беспокойство поселились в ее сознании, они давили, создавая бурю эмоций. Николай Максимович же продолжал смотреть на нее, но теперь так, будто она стала ему то ли противна, то ли выглядела в его глазах жалкой.    - Предлагаете мне переехать в Москву ради вас? - тихо спросила она, чувствуя, как внутри нее поднимается тревога. Этот разговор был неожиданным, а решение, которое требовалось принять, казалось ей слишком сложным. - Ему лучше в Перми, он ходит в садик и…    - Ради нас всех, - коротко ответил Николай, выпрямляясь и отходя от перил. - Если ты хочешь сохранить отношения с сыном, то да!    Его тон был твердым, но без агрессии. Он говорил уверенно, как человек, привыкший принимать решения и нести ответственность за них. Мари ощутила, как ее сердце начинает с силой сжиматься. Она чувствовала от него угрозу. В глубине души Мари всегда знала, что рано или поздно столкнется с этим. Однако не думала, что так скоро. Ей казалось, что это случится когда Максим вырастет и сам захочет узнать, кто его отец. Но явно не сейчас, когда Николай пугал ее своими словами.    - Если хочу сохранить отношения? - дрожащим голосом прохрипела девушка. Она действительно испугалась. Что он имеет в виду? - Что вы такое говорите? - ее глаза наполнялись слезами от ужасных догадок, а в носу защипало.     - Ну, ты же понимаешь, что ему будет лучше жить рядом со мной в Москве, чем, где-то там… - Николай закатил глаза и махнул рукой в сторону, жестикулируя к своим словам. Говорил он совсем спокойно и так, будто это самые очевидные вещи.    - Вы даже не хотите с ним жить! - разозлилась Марианна. Она повышала тон все больше: - Снять квартиру и навещать его не тоже самое, что воспитывать!   - Ради бога! - буднично возразил мужчина. Его ничто не могло поддеть. Он оставался завидно невозмутимым. - Пусть живет со мной, можешь приходить, навещать!    - Вы… вообще…? Вы…, о чем? - Марианна уже совсем не могла совладать с собой от возмущения. - А с кем он будет, когда вы здесь в Питере?         Вместо ответа Николай завел Марианну обратно. Она и не представляла, что услышит нечто подобное от этого мужчины. Она была готова ко многому, но не к такому. «Он его не…, не заберет…, куда? Некуда! Он не…». Мысли путались, сознание теряло реальность. Мари хотела забрать сына и бежать прочь.     - Ну, а ты мать или кто? - совершенно удивленно спросил мужчина, устроившись в кресле. Когда он закинул ногу на ногу, Мари заметила, что возможно невольно, но Николай вытянул носок. На мгновение она будто забыла о ссоре и удивилась его профессиональной привычке. Его голос вернул девушку к разговору: - В случае чего, моя будущая…  невеста будет очень рада с ним познакомиться…    - Невеста? Ваша? - рассмеялась Марианна. Смех ее вызвала истерика. «Он издевается? Это розыгрыш?». - Знаете, что? Никаких Невест, Москвы и всего остального не будет! Мы завтра улетаем домой, а вы…!    - Успокойся пожалуйста, у тебя ребенок спит в соседней комнате!    - Я не хочу ничего слышать! Мы улетаем!    Марианна сняла пальто и направилась к сыну. Она была уверена, что все это было ошибкой. Она боялась, что Николай может забрать его у нее. Она очень боялась. Последней каплей стали его слова, брошенные ей вслед: «Давай не будем усложнять…».