Устойчивость

— Ты где была вчера? — Ино сидит на кровати сонная и уставшая. Неудивительно, если учесть, что всю ночь она предавалась страстной и очень шумной любви со своим возлюбленным. — Хината сказала, что ты спала где-то не здесь. Что-то случилось? Сакура делает вид, что не слышит. Она хотела ответить. Едко, язвительно, почти зло. Очень хотела высказать всё своей предательнице-подруге, из-за которой случилось то, что не должно было. Но… — Все нормально. … на ней по-прежнему надет свитер профессора Хатаке. — Не хочешь рассказывать — как хочешь. Тогда не шуми тут и… разбуди меня к автобусу… — не дождавшись подробного ответа, Ино бесцеремонно заваливается набок, и Сакуре кажется, что засыпает подруга еще в полете. Если подумать, шесть утра — самое сладкое время для того, чтобы спать. Особенно после такой-то ночи. Горестный выдох разрывает тишину сонного царства. Глупо завидовать беспечной Ино, однако Сакура завидует. Прямо сейчас ей безумно хочется прилечь рядом с подругой, обнять ее со спины и уткнуться носом в спрятанную под мятой футболкой лопатку. Уснуть. Чтобы только темнота и полное бесчувствие. Но на семь утра запланирован выход группы, в состав которой входит Сакура. И присутствие строго обязательно. В домике для девочек санузел совместный и только один. И прямо сейчас там кто-то активно купается, напевая старую песенку. Как бы ни хотелось Сакуре поскорее залезть в небольшое, пропитанное горячим паром пространство душевой кабинки, встать под колючие струи и забыться хоть ненадолго, приходится смириться, сесть на стоящий в общей комнате широкий диван и старательно думать только о том, как бы не уснуть, отдавшись на волю томительных минут ожидания. Она кладет на колени полотенце, тюбик зубной пасты, щетку, мыло и шампунь. Поднимает ноги повыше и вытягивает их на сиденье. Глаза слипаются. Шутка ли — не спать всю ночь. Сознание мягко уплывает, неспособное бороться с требовательным телом. Шум воды все только усугубляет. Успокаивает, обволакивает, расслабляет. Кажется, будто время остановилось. Замерло в одной точке, вязкое, непослушное. Сакура моргает всего на секунду медленнее, чем обычно. Она не собирается засыпать. Она… она просто падает лицом в сгиб локтя, потому что голова вдруг такая тяжелая. А рука такая мягкая… Этот темно-серый свитер крупной вязки пахнет безобразно вкусно. Легкий аромат ментола и цитруса. Не слишком сладко, не слишком резко. Просто приятно до мурашек. И все. … мягкий… теплый… такой приятный… ммм… — Доброе утречко, Харуно! Чей-то голос кричит звонкое приветствие и следом хлопнула дверь. Сакура вскинулась, слишком резко дернув голову, и чуть не завизжала от боли в шее. Видимо, она все-таки уснула, пока ждала. Долго ждала, если судить по тому, как затекла рука, на которой лежала голова. Дверь в душ была открыта. Стоило поспешить, пока кто-нибудь еще, страдающий манией раннего пробуждения и часового купания, не проснулся. Горячая вода была очень горячей. Но такой в меру горячей. Горячей настолько, чтобы взбодрить и не обжечь при этом. … не такой горячей, как обнаженный профессор Хатаке… Стоило на мгновенье потерять контроль, вспомнив о том, как именно Сакура оказалась одета в его вещи, и можно было созывать международную конференцию энтомологов. Эти убеленные сединами мужи пришли бы в неописуемый восторг, обнаружив тысячи новых видов бабочек, которые грозили густыми стаями вылетать из ее взорвавшегося живота. — Черт… Лучше не вспоминай об этом, Сакура. Нужно поскорее забыть… Черт… Черт-черт-черт… Как же мне забыть об этом? И как только люди умудряются забывать такое? Сакура обхватила себя руками, бессознательно пытаясь удержать странную дрожь, от которой свело все мышцы. Она пыталась отгородиться от наплывающих картинок, но подлая память, как назло, высвечивала именно те моменты, от которых начиналось мурашечное цунами по всему телу. — Если бы я только знала! Я бы лучше сидела и слушала, как Ино трахается со своим ненаглядным Шикой. Это было бы в сто раз лучше. Из флакона брызнул шампунь, выдавленный слишком сильно, Сакура едва успела поймать драгоценную жидкость. Пальцы ритмично задвигались, взбивая ее до густой пены, резко запахло персиком и манго. Думалось только о том, как приятно возиться в намыленной голове, как скользко и мягко пальцам, как здорово, что после душа можно будет надеть сухую и чистую одежду, которая не принадлежит высокому седоволосому мужчине. Вода стекала по коже, лаская и успокаивая. Сакура могла бы простоять так еще очень долго. Без мыслей, волнений, неправильных чувств. Но в дверь уже дважды постучали, требуя иметь совесть и дать возможность другим привести себя в порядок. После душа в комнате было холодно. Пришлось укутаться в одеяло и лечь на кровать. Распаренная кожа недовольно реагировала на резкую перемену температуры, давая Сакуре шанс отвлечься. Вот только… … ночью профессор тоже укутал ее в одеяло, потом схватил руками за плечи и заставил лечь в свою кровать. Он смотрел очень строго, пытаясь позаботиться о нечаянной соседке. Пришлось даже немножко применить силу, так что после схватки волосы упали ему на лоб, сделав взрослого мужчину похожим на двадцатилетнего парня. Он говорил, что… — Зачем только я вышла из домика? Зачем? Боже! Зачем? Как же мне теперь смотреть ему в глаза? Сакура спрятала лицо, уткнувшись в матрас. Оно пылало. На телефоне запиликал будильник. Пора было собираться и выходить. Впереди был второй день поездки, увлекательных квестов и дружеского общения. Впереди ждали веселые конкурсы, решаемые проблемы и профессор Хатаке, на которого Сакура больше не знала, как смотреть. — Ино, Сакура, все уже собрались. Давайте скорее, нам нужно успеть на завтрак! — Тен-Тен вихрем влетела в комнату, протараторила на одном выдохе и тут же скрылась, крутнувшись на пятках и смяв небольшой коврик у входа. — Иду. Каша была вкусной. Объективно. Такая нежная консистенция и приятный вкус у овсянки встречаются крайне редко. Однажды Сакура ела такую, давно, когда мама водила ее к себе на работу. Но этим утром ей кусок не лез в горло. Желудок сводило спазмами и постоянно тошнило. — Мы выдвигаемся через десять минут. Проверьте свои рюкзаки. Профессор сидел во главе длинного стола, по правую руку от него аппетитно наворачивал свою порцию Наруто, по левую Киба ковырялся в тарелке. Сакура сидела в самом конце, безотчетно прячась от его хмурых взглядов за спинами одногруппников. Потому что боялась. Дождь, который лил большую часть ночи, закончился под утро, оставив после себя серые остовы сугробов, грязь и зябкую влажность. Обычная погода в начале марта. Темные жирные тучи нависали так низко, словно обещали обрушить на глупых путешественников новые порции. Идти в мокрый холодный лес не хотелось никому. Кроме, разве что, неутомимого затейника Джирайи. — Отлично, давайте начнем. Первая команда, у вас красный маршрут. Вторая идет по желтому. Третья ориентируется на синий. Четвертая — фиолетовый. Пятая — салатовый. У шестой ярко-розовый. А чтобы вам было веселее играть, хочу кое-что пообещать. Кто первый выполнит все задания и вернется на базу в полном составе, получит автомат по моему предмету. Ну что? Вдохновились? Тогда вперед! Это было подло. Почти шестьдесят человек в едином порыве бросились в лес, наплевав на плохую погоду, опасность и собственные принципы. Сакура лишь на мгновение задумалась о том, как было бы здорово, если можно было бы не сдавать хотя бы один экзамен в сессию, но очень быстро очнулась. Их команда ни за что не сможет выполнить все условия. Потому что Шикамару Нара отсутствовал ровно так же, как и его любимая Ино, отсыпаясь в своей комнате. Крики разносились по лесу, пугая все еще сонных птиц. Отовсюду слышалось недовольство — вымокшие за ночь деревья обсыпали мелким ледяным бисером всех неосторожных. Сакура держалась поодаль, стараясь не упускать широкую спину профессора из виду. Несколько раз он оборачивался и искал ее взглядом, но толстые стволы деревьев спасали безотказно. — Почему все делаем только мы с Шино? Неужели вы не хотите получить автомат на экзамене? — первым взбунтовался Киба. За час с небольшим он вымок и выпачкался больше остальных, нашел шесть из десяти артефактов, сменил азарт на обиду и затребовал справедливости. — Мы опережаем остальные команды. Мы легко можем победить! Но нам нужно, чтобы участвовали все! Шино невозмутимо поправил очки, подтянув их повыше к переносице. Сложил руки на груди. Промолчал. — Я серьезно! Как бы то ни было, а мы сейчас все связаны! Хочется вам участвовать в этом или нет, на кону у нас важный приз! Разве вы не слышали, как сложно сдать микробиологию с первого раза? Почему только я переживаю за всех? — У веселого и беззаботного Кибы явно накипело. Он почти кричал на собравшихся в кружок сокомандников. Но несмотря на отчетливо читаемую вину на их лицах, никто не хотел лезть в грязь и сырость за очередным трофеем. — Мы все равно не победим… — Это слишком сложно… — Я устала… — Так холодно, мы все заболеем… — Давайте просто сдадимся?.. — Достали… Общее настроение было равномерно пессимистичным. Эта нелепая поездка с самого начала была обречена на провал. А это последнее задание… чертов придурок Джирайя хотел всех поссорить, не иначе. — Думаю, будет честно, если Киба и Шино вернутся на базу, чтобы отдохнуть. А мы продолжим искать артефакты с теми, кто останется. Сакура вздрогнула, услышав голос профессора у себя за спиной. Пока они спорили, он подошел незаметно и теперь стоял совсем близко. У нее не было ни шанса, чтобы спрятаться или уйти. Оставалось сжаться в комочек и притвориться, что внутри совсем-совсем ничего не дрожит. Все закричали слишком громко и почти одновременно. Общее возмущение перекрыло даже птичий гомон. Среди множественных «так нечестно», «почему они уходят» и «я отказываюсь» звонкой радостью пронеслось ликование повеселевшего Кибы. Сакура с завистью смотрела вслед неспешно удаляющемуся счастливчику, не сразу заметив, что Шино остался. — Не стоит тратить наше время и силы на бессмысленное препирательство. Чем быстрее приступим, тем быстрее закончим и вернемся. — его тихий голос оборвал все крики. Этот молчун крайне редко вступал в общие разговоры, но всякий раз это событие замечали все. Профессор потрепал благоразумного Абурами по плечу и дважды хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Отлично. Давайте действовать немного иначе. Нам осталось достать четыре артефакта. За минусом Кибы и Шикамару в команде осталось восемь человек. Если мы разделимся по двое, то вполне сможем ускорить процесс и все найти. Разве вам хочется сдаться, когда победа так близка? Он говорил так убедительно и правильно, что почти все тут же дружно закивали и стали разбиваться на пары. Сакура слишком поздно поняла, что осталась одна. Так же, как и профессор. — Приступим. Шино и Тен-Тен, вы ищете вот здесь. Хината и Неджи, ваша задача найти вот этот артефакт. Чоуджи и Карин, вам достается этот квадрат. Все запомнили? Отлично! Мы с Харуно возьмем последнее задание. Встречаемся на базе. Пользуйтесь компасом и картой, чтобы не заблудиться. Если что, вызывайте помощь по рации. Соблазненные перспективой скорейшего завершения неприятного квеста, все разбежались слишком быстро. Сакура оглянулась назад, этот несносный человек делал вид, что пытается разгадать подсказку. Не хотелось думать, что он все подстроил специально, но думалось. — Нам сюда. Они углубились в гущу леса, удаляясь от лагеря все дальше и дальше. Сакура обреченно шла следом за бодро шагающим профессором, надеясь, что обойдется без неприятных разговоров. — Кажется, артефакт спрятали на этом дереве. Нужно проверить. — Он попытался подтянуться на ветке, но руки соскользнули с мокрой коры. Ему пришлось серьезно напрячься, чтобы не свалиться в грязь. — Что ж, простым путем не получится. Видимо, я не смогу обойтись без твоей помощи. Его голос был совсем-совсем не таким проникновенным и низким, как ночью. Его взгляд не казался наполненным какими-то странными мыслями. Весь его облик успокаивал, высмеивая даже намек на что-то большее, чем командная работа. Сакура подошла ближе и внимательно посмотрела на дерево. Если они сейчас и вправду найдут артефакт, то смогут вернуться к остальным. Она сможет зайти в отведенный им домик, залезть в кроватку и проспать все оставшееся до отъезда время. Спокойно. Ни о чем больше не думая. Ради таких прекрасных перспектив вполне стоило рискнуть. — Сакура? — профессор все еще стоял под деревом, сложив ладони в замок, чтобы помочь ей подняться. На мгновение захотелось разуться. Наступать грязной подошвой на эти красивые чистые ладони казалось кощунством. — Ухватись за что-нибудь. Я подержу. Он смотрел исключительно вверх. Туда, где, по его мнению, прятался последний артефакт. Это здорово успокаивало. Сакура набралась смелости и шагнула вперед. Все прошло как-то подозрительно легко и быстро. Ярко-розовая коробочка была и впрямь спрятана меж ветвей. Небольшая, такую не заметишь с земли. Сакура с неожиданным торжеством держала добытый артефакт в руках, не торопясь отдавать его стоящему рядом мужчине, который вел себя непривычно тихо. — То есть мы выиграли? — она перевела взгляд с розового бархата прямо в серый омут настороженного взгляда. Тот самый, наполненный странными мыслями, от которых внутри все сжималось и дрожало. — Да. Уносить ноги. Смешное выражение, вот только если эти самые ноги отчего-то становятся ватными, их на самом деле хочется взять в руки и унести. Поскорее. И подальше. — Можно идти?.. — Сакура сделала два шага в сторону лагеря, надеясь обойтись без неловких разговоров. Но… — Кажется, каждый раз, когда я пытаюсь тебе объяснить все, делаю только хуже. На этих словах сердце Сакуры решило притвориться зайцем и стало отбивать трусливую чечетку, мешая воздуху свободно поступать в лекие. Неловкий разговор… черт… почему сейчас? — Тогда не нужно пробовать снова. Это была жалкая попытка отсрочить неизбежное. Профессор усмехнулся и подошел ближе. Он встал в полушаге за спиной, зачем-то прочистил горло быстрым покашливанием, вдохнул, выдохнул… — Я не эгсбиционист, Сакура. Мне не нравится обнажаться перед малознакомыми людьми. — Бодрое начало сменилось тревожной заминкой. Сакура вспомнила, как говорила ему именно эти слова перед тем, как уйти утром. Как смотрела сквозь пелену злых слез и клеймила стоящего перед ней мужчину, на котором из одежды было только банное полотенце в правой руке. — Я асексуал. За свою жизнь Сакура слышала это слово от силы пару раз. Обычно все обсуждали прямо противоположное — кто с кем когда и как. И ей пришлось серьезно напрячься, чтобы выудить из памяти хоть какое-то подобие смысла. Но если она вспомнила правильно, если говоря «асексуал» профессор подразумевает отсутствие полового влечения, то как тогда объяснить те ролики? Все те видео, от одного вида которых низ живота сводило сладкой болью вожделения? С другой стороны, становилось понятным отсутствие эрекции и его больше похожая на психопатию отстраненность. — Вы… вы не?.. Слов не хватало. Судоожно перебирая словарный запас, Сакура никак не могла подобрать то самое, которое разом объяснило бы ситуацию. — Не хочу. Никого. Ничего. Никак. У меня много лет нет желания вступать в интимную близость. Поэтому не стоит бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого. Наверное, мне нужно было с самого начала рассказать тебе, а не пытаться показать на примере. В тот вечер у меня дома я не хотел совратить тебя. И сегодня ночью. Я только хотел, чтобы ты увидела своими глазами. Я не мужчина, Сакура. Я просто человек. Захотелось увидеть его лицо. Его глаза. Увидеть их в момент наивысшей откровенности. Сакура развернулась и без тени смущения стала рассматривать профессора. У него был очень странный взгляд. Грустный и испуганный одновременно. Он дышал сквозь приоткрытый рот — его маска ритмично втягивалась и выпрямлялась. Казалось, он нервничает. — Получается, все то, что было… не имеет никакого смысла? Вы никогда не испытывали ко мне симпатии, не пытались заигрывать, не соблазняли своим телом? Все это было просто… просто так? Как быть в такой ситуации, испытывать облегчение или гнев, смеяться или плакать — Сакура не представляла. Ее отвергали — она отчетливо чувствовала пронзительный холод в сердце. Но это было совсем не так, как с Саске. — Я никогда не искал вашего внимания. То ли его резкий переход к вежливой форме общения, то ли его поделенная паузами на яркие акценты интонация сработала, но Сакура вдруг собралась, широко улыбнулась и приятельски хлопнула замершего перед ней мужчину по плечу. — Какое облегчение! Слушайте, как хорошо, что вы прояснили ситуацию. Теперь мне не придется придумывать причины, чтобы вам отказать. Мне ведь нравится совершенно другой парень. Наши с вами недопонимания были так некстати. Женское самолюбие. Гордость. Достоинство. Сакура никогда раньше не видела, как эти трое работают в одной команде. Ей было приятно выйти из положения вот так: она оставляла за собой последнее слово, искренне наслаждаясь замешательством, которое явно читалось на лице самого сексуального мужчины на свете. Легкое сожаление царапнуло сердце. Такой красивый, соблазнительный, сильный и такой бесполезный. Бессмыслица какая-то. Концентрированная несправедливость. Она первая повернулась и пошла в сторону лагеря. Изображая бурную радость, стала говорить о том, как глупо было ехать сюда в такую погоду, как легко заболеть и отстать по учебе, как сложно готовиться к экзамену по анатомии. Она не давала профессору возможности вставить хоть слово, откровенно игнорируя его попытки заговорить. Вела себя как друг, хороший знакомый, не подавая виду, что тонны трупов бабочек в ее животе подступают к горлу слезами, готовые пролиться в любую секунду. От любого неосторожного слова. Шестая команда победила. Сакура сидела на краю своей кровати и ничего не чувствовала: ни радости от внезапного автомата, ни ликования от скорейшего возвращения. Странное онемение опустошило ее, пока она возвращалась с профессором из леса. Она почти бежала последние сто метров, пытаясь избавиться от его присутствия и собственных сожалений. Ино пила чай, закусывая какими-то булочками. Она выглядела так хорошо, что Сакура смогла даже улыбнуться. Растрепанная, с легким румянцем, в простой домашней одежде — увидь ее Шикамару, наверняка позвал бы замуж. — Наконец-то домой. Я думала, этот дурацкий поход никогда не закончится. Ты уже собрала сумку? — Ино дула губы и хмурила брови, выражая свое недовольство, а Сакура думала о том, как было бы хорошо, останься она с подругой спать. По крайней мере ее безответная и никому не нужная влюбленность в долговязого седовласого профессора фармакологии не окончилась так обидно. — Погоди, ты не знаешь, чье это? — Ино ткнула пальчиком в тот самый свитер, который Сакура надела по настоянию профессора ночью, после того как облила свою одежду горячим чаем. — Очень похоже на ту кофту, что носит наш ненаглядный Хатаке. Скажи же. В любом случае, нужно отдать, а то потом… Почему-то эта разумная мысль стала последней каплей. Сакура спрятала лицо в ладони и глухо прошептала: — Прошлую ночь я провела в его домике. — Профессора? Ино всегда отличалась сообразительностью. Сакура мелко закивала в ответ, все еще прикрывая лицо руками. В душе скопилось столько всего, что одна она уже нее справлялась. Ино села рядом, мягко обняла и погладила по волосам. Выждала момент, когда тело подруги перестало каменеть. — Расскажи мне. Все.